Искрится вереск, вьется цепью в нахмурившую брови синеву кабальных душ прогоркший дым! И веет серою от ртути на перепутье, как на распятье серебром!
И лезет в ноздри до тошноты прожаренного мяса тлетворно-сладкая рука, а под ногтями грязь и пальцы цепки, и волос рыжий лижет пламя и боль до слез: - О Боженька за что?
Жги! И смейся! Радуйся своей работе! Ты воин чаши божьего суда и инквизиции святой в Европе! А я пойду за ней по талой кромке льда в ладонь священного огня. Не убоюсь, тропою к свету, суету оставлю, ведь суета – твоя работа! Жечь ведьм в Миру, в глазах толпы, и на навозной куче крестом замешивать червей!
О Мона Лиза на костре, мы превратимся в горстку пепла, две искорки одной души подхватит черная рука в ночной батистовой перчатке, изжеванной дотла, изорванной как два крыла засохшей от удушья моли. Сгорим, сгорим за ересь в собственной крамоле, и превратимся в дым!
Ша-ба-ш-ш-ш-ш! – шипят и шепелявят ветвей ивовых - розги в радость нам, кружись юлой, кружись со мной моя рыжеволосая плутовка, колдуй, раскуривая дурь осенняя тревога, ослиная судьба и вечная дорога через бурьян и бред - тебе – убивец Жанн !