Я встал и пошел на кухню. Поставил чайник. Твою мать, я ведь очень богат! Почему же я до сих пор готовлю свой утренний чай сам? Мог бы давным давно взять домработницу, она бы смела тонны пыли с моей мебели, убрала бы вещи,раскиданные мною, вымыла бы, наконец, эту гору грязной посуды!.. Но тут же из ниоткуда вылезло мое второе "я" и возразило мне, да так, что я и не нашелся,что ответить : "Домработницу? Ты же и сам прекрасно знаешь,что тогда твое царство вечного одиночества будет нарушено. А ты ведь не хочешь этого!" Действительно, не хочу. Уж очень я к нему привык. К тому же, работенка моя- именно та,на которой я и сколотил свой капитал- научила меня не доверять никому. Но а самая главная причина моего одиночества заключается в том,что любому человеку,приблизившемуся ко мне, придется взять часть моего груза к себе на плечи. А я не хочу этого. Хочу пронести свой крест как нибудь сам, своими силами.
Я заварил чашку крепкого, дорогого чая. Взглянул на часы. Через пол часа нужно быть на месте, опаздывать не в моих правилах. Ведь меня будет ждать сегодня молодая вдова Бальтес, со своими заботами и печалями. А потом еще кто то,и еще, и еще... Все приходят ко мне со своей болью, а я забираю ее. Именно поэтому меня называют гениальным психологом. Именно поэтому мои клиенты- богатые фрау и герры. Именно поэтому я в свои 29 лет сказочно богат и невероятно одинок.
Знаете, мне никогда не мечталось стать психологом. У меня были совершенно другие мечты. Но матушка моя против моей воли отправила меня получать нежеланное образование. И до сих пор гордится своим решением. Я ведь обеспечен, а что еще может быть основным компонентом счастья в понимании почтенной фрау? Да, она пыталась несколько раз заговаривать со мной по поводу моей семьи, внуков... Да об этом наверняка заговаривает каждая мать со своим отпрыском. А мне приходится лишь отмахиваться,ведь рассказывать истинные причины своих действий она отучила меня еще в раннем детстве.
Сделал глоток горячего напитка. Все же хорош этот English Breakfast, не зря я заплатил тому моряку хорошие деньги за небольшую горсточку листьев чайного дерева. А в самом деле, чему же я недоволен? Покупаю все,что хочу. Трачу деньги так,как мне заблагорассудится... И снова второе "я" тут как тут: "Твоя душа мертва, ты сам похоронил ее под осколками иллюзий своей счастливой жизни..." Черт возьми, кто же такой умный живет во мне? Ни разу еще не ошибся...
Я выхожу из дому и сажусь в свой автомобиль. Мне мог бы позавидовать любой, увидев внешний вид и салон бежевой кожи... Да только я бы с удовольствием поменялся бы своей жизнью,и квартирой, и машиной- да с кем угодно! Я несчастен. Я мертв. Что с того,что в моем теле до сих пор происходят какие то процессы,присущие только живым организмам? Я мертв.
Почему то я вспомнил эпизод из своего детства. Мы с моим другом Дитом катались на самокатах, и вдруг он упал. Расшиб колено в кровь и начал хныкать. Я подошел к нему,чтобы утешить, прикоснулся рукой к его плечу... И тут же тысячи иголок пронзили мое колено. Конечно же, я сразу же схватился за него руками, закатил штанину... Но оно оставалось абсолютно целым, хотя и горело огнем... Дит почти сразу перестал плакать и удивленно сказал : "Надо же,как быстро перестало болеть!" Эх, тогда я не понял,что это значит.
Лишь когда я стал постарше, я начал обращать внимание на то,что происходило вокруг. Стоило кому то рассказать мне о своей боли, как тут же ему становилось легче, а на мою душу падала всем своим весом тяжелая гиря. На кладбищах, в больницах и прочих местах скорби я и вовсе терял сознание. Меня словно хватала за горло железная рука, и вдавливала в грязь, состоящую из боли, страданий, скорби всех присутствующих... Это было невыносимо.
Я стал избегать людей. Сидел всегда в отдалении ото всех, на последней парте, ничем не выделялся... Стал ненавидеть яркий свет, даже не знаю почему.
А потом научился контролировать себя. Словно нашел внутри себя рычаг "Вкл/выкл"... После этого начал спокойно относиться к большим скоплениям людей, к больницам, к транспорту... Ведь теперь без моего желания никто не смог сгружать на мои плечи все свои чувства... Однако зерно социофобии и мизантропии уже упало на благодатную почву,и начало пускать свои корни...
Уже в институте я познакомился с изумительной красоты девушкой. О,сказать,что я влюбился в нее- не сказать ничего. Словно огонь охватил мое сердце, душа дико метнулась куда то ввысь, кровь взволновалась... Да что тут говорить, что вспоминать и бередить свою мертвую душу попусту... Влюбился я нее, одним словом. Мари... Это имя до сих пор заставляет меня вздрагивать... И она тоже обратила внимание на меня! Не на популярных, обворожительных парней, а на меня- нескладного, худого очкарика, с вечно торчащими по сторонам волосами и всецело избегающего всех людей! Почему? Это до сих пор является загадкой для меня...
Ну вот я и приехал в свой офис. Вдова Бальтес опаздывает,как и всегда. Да и черт с ней. Женщины, они все любят опаздывать. Я откинулся на широкое кожаное кресло. Тоже бежевое. Не знаю почему, но я питаю страсть к бежевой коже. Она такая нежная, невинная... Просто полный антипод меня. А противоположности притягиваются...
Так вот, Мари полюбила меня. Разумеется, мне не было прощено то, что красивая девчонка, на которую положил глаз самый популярный на факультете парень, выбрала меня. Начался ад. Меня часто ловили после занятий и били- втроем, вчетвером... А что мог сделать я- хилый и непригодный для драк хлюпик?.. Ненавидел себя, ненавидел! И вдруг я вспомнил о своей силе... Сила забирать боль... А нельзя ли использовать ее наоборот?..
Я решил провести опыты. Купил парочку мышей. Одной порезал кожу и попытался забрать ее боль. Это было нелегко. За 2 года,в течении которых я не использовал свой дар, он стал каким то слабым и неуверенным... Но уже через несколько минут заржавевшая пружина рычага поддалась,и я перевел его в положение "вкл"... Резануло болью спину. Невольно, от неожиданности я упал на колени, но тут же поднялся и рассмеялся. Теперь впереди была самая важная часть испытаний- я прижал палец к тельцу второй мыши и сконцентрировался на боли...
Я увидел себя изнутри... В спине засел огромный комок чего то желтого, пульсирующий, растекающийся и вновь собирающийся воедино... Я представил себе,как толкаю его,и- о чудо! - он двинулся вперед. Так я провел его по руке и передал мыши. Наваждение спало,и я увидел лишь бьющееся в конвульсиях животное. Теперь я рассмеялся более злобно- отныне у меня появилось оружие против жестокости моих одногруппников! Да что там одногруппников, теперь я сильнее многих! Теперь я Повелитель Боли!..
Стук в дверь. Это вдова пришла. Что ж, сегодня она даже не очень опоздала.
-Входите!
-Доброе утро, герр Вельнер. Я задержалась...
-Нет нужды извиняться. Присаживайтесь,и начнем наш сеанс.
Бальтес присела в кресло напротив меня. Престранная женщина. Она не на много старше меня, всего лишь тридцати пяти лет отроду. Была замужем за богатым и старым герром, что недавно скончался. Казалось бы- живи и радуйся, молодая, богатая наследница! Найди молодого любовника, поезди по миру, устрой шикарную вечеринку... Но нет же. Она страдает по покойному мужу. И это не показуха, которую обычно устраивают "светские львицы" 20-25 лет после смерти своих богатых "папиков", нет. Я ведь все чувствую. И знаю,она страдает.
Я слушаю ее, периодически поправляя очки, и делая пометки в личном деле. Но на самом деле я очень далеко от стола с бумагами, от кожаного кресла, от обращенного на запад окна...
...Я в дорогом, строгом платье шагаю по пышному саду, а рядом со мной чинно вышагивает,стуча каблуками, старичок лет 70. Он одет в черный костюм-троечку, в его руках изящная трость, на которую он изредка упирается, но на самом деле носит ее с собой просто для солидности. А я сжимаю в руке зонтик.
-Дорогой, тебе не кажется,что сегодня быть дождю?- звенит мой молодой женский голос, преисполненный беспокойством.
-Что ты, Ледочка, думаю, никакого дождя не будет.- отвечает мне старик хриплым веселым басом. - И зонтик ты зря взяла!
-Нет, Фред, будет сегодня дождь, я чувствую это! Может, пойдем домой?
-Не беспокойся, Леда, небо ясное,а у меня настроение погулять, отдохнуть от всего. Если хочешь, иди домой, а я скоро вернусь.
-Чтож, тогда я, пожалуй, пойду.- ответил я и весело передернул плечами. - Только ты недолго, прошу! И возьми, пожалуйста, зонт.
-Нет, это излишне. Ступай, я буду через полчаса.
И я,шурша платьем, ухожу по тропе назад, оставляя следы от зонта в рыхлой почве...
...Стук дождя в окно... Я сижу у себя в комнате и гляжу в окно. Волнуюсь очень. Фреда до сих пор нету... Звонок в дверь, дворецкий пошел отворять... Я, взволнованная, сбегаю вниз по лестнице... Фред вошел очень мокрый. С дорогого костюма-троечки потоками стекала вода, словно какой то шутник окатил его с ног до головы из ведра.
-О боже, я ведь говорила,что будет дождь! Скорее, скорее переодевайся!..
... А теперь я был очень печальной фрау. Мой муж Фредрих был болен, и ни один врач не мог ободрить меня тем, что он идет на поправку. Скрипнула дверь, и я молнией метнулась к выходящему из нее человеку.
-Доктор, скажите, пожалуйста, он поправится?
-Фрау Бальтес, я не могу ничего гарантировать. У него двухсторонняя пневмония, да и возраст такой, сами понимаете... Разумеется, мы будем делать все возможное...
Дальше я ничего не слышал. Мое тело сотрясалось от рыданий...
... Черное траурное платье, впухшие от слез глаза... Я стою, прислонившись к стене. В моей голове путаются мутные мысли, и лишь одно я понимаю наверняка - Фреда больше нет. Во всем виноват проклятый дождь... Или... Минуточку, ведь в этом виноват только я! Почему, почему я не забрала тогда его?.. Нет, это невозможно!.. Я падаю на колени, разбиваю их в кровь... Ко мне бегут врач и моя домработница...
... -Доктор, с Вами все в порядке? - приводит меня в чувство испуганный крик вдовы.
Я снова в себе. Вот он мой стол, мой стул, мой кабинет. Нету больше траурных одеяний, и нету гроба напротив меня. Я снова Седрик Вельнер, врач-психолог. Но я стою на коленях около своего стола, снова проклятая эмпатичность сыграла со мной злую шутку. Черт возьми...
-Да, фрау Бальтес, простите меня. Что то немного нехорошо стало. Я надеюсь, Вам стало легче после нашего разговора?
-Как всегда, доктор Вельнер. - вдова улыбнулась. -Вы просто творите чудеса.
Я неловко улыбнулся, рассеянно поднялся с колен. Да, давненько не было так, чтобы чужая боль сшибала меня с ног... Говорю же, эта вдова престранная...
-Тогда всего хорошего, до встречи во вторник. - я попытался улыбнуться, но вышло плохо.
Хлопнула дверь. До следующего сеанса около сорока минут. Нужно сбросить напряжение. Я привычно иду в подсобку, достаю мышь из клетки, сжимаю ее в руке... Желтый комок боли находится теперь возле сердца. Душевный страдания всегда почему то там. Может быть, там и есть душа?.. Не знаю, лично я ее не видел. Никогда. Но не ручаюсь говорить, что ее нету ни у кого. Я просто знаю, что ее нет у меня, вот и все. Выплескиваю отвратительную субстанцию в трепещущее тело мыши. Для нее это критическая масса, поэтому она тут же издыхает, прямо у меня в руке. Я брезгливо бросаю трупик в помойное ведро...
Ко мне в окно загядывали желтые блики - это солнце играло с осенними листьями, вручая им последнюю надежду, что снова будет тепло и хорошо. Но солнце - злое и лживое. Сейчас оно дарит яркий свет и согревает, а через пару часов будет смеяться над наивностью желтых тряпочек, коими стали некогда сильные и зеленые листья...
...Когда в очередной раз меня подловили за углом иститута, я был готов к этому.
-Ну что, Сед, по прежнему собираешься встречаться с Мари?
-Да! - бросил с вызовом я.
-Ну что ты за человек такой, а? Тебе ведь по нормальному...
-Да пошел ты...
Трое здоровенных, накачанных ребят двинулись на меня. Я был готов с первым же ударом войти в свое тело и вернуть боль обидчику, но не стану говорить, что мне не было страшно.
Первый удар в челюсть... Привычное желтое пятно боли, но я тут же, одним резким движением мысли возвращаю его обидчику. Второе пятно появилось в области груди... Чтож, и его я отправил владельцу... Удары сыпались и сыпались, я не видел, кто их наносил, просто отражал их подобно зеркалу... И когда я вернулся в себя, то увидел трех сраженных своей глупостью спортсменов. Я победил их без единого удара, оставшись целым и невредимым. Нет, кровь местами запеклась на коже и одежде, но боли не было. Я рассмеялся, в который раз уже за последние дни - безумно и дико! Я смог стать Повелителем Боли! И это было великолепно.
...Я медленно приходил в себя в своем любимом кресле. Решил заварить себе чашку кофе. Впрочем, зачем заморачиваться самому? Нажал кнопку на телефонном аппарате:
-Ханна, кофе мне, и покрепче.
-Хорошо,герр Вельнер.
...Итак, теперь мне не приходилось прятаться. Я научился управлять болью - принимать и отдавать ее по желанию, одному человеку или целой группе - как заблагорассудится. Мог даже устанавливать контакт, конечно же, гораздо более слабый, даже без прикосновений... Кто я - я не знал, а просто пользовался своим даром, проклятьем - да чем бы это ни было, я пользовался и был счастлив. Тогда я не знал, что чем больше становится моя сила, тем слабее и слабее трепещит внутри меня душа...
...-Ваш кофе, герр Вельнер.
-Спасибо,как раз вовремя. - я взглянул на часы. У меня еще есть 20 минут.
...Моя девушка, Мари, очень страдала от того, что меня постоянно избивали. Она часто плакала, сжимая в бессильи кулаки, грозилась подать заявление в полицию... Я всегда просто прижимал ее к себе, и просил не беспокоиться. И она успокаивалась, хоть я на тот момент никак не мог забирать себе ее волнения. Видно, действительно любила. Но представьте себе ее удивление, когда вдруг наши одногруппники перестали цеплять меня. Она часто изводила меня вопросами, и под конец я решил рассказать ей о своем даре. Но в ответ на мое признание Мари не восхитилась и не удивилась вопреки всем моим ожиданиям, а просто с сомнением пглядела на меня:
-Скажи, неужели ты начал принимать наркотики?
-Дура! - вскричал я в злости, впервые оскорбив ее. Но тут же понял свою ошибку, попытался исправить это. Лучше бы оставил все,как есть. -Я могу доказать тебе!
-Доказать? - неуверенно переспросила она. -И как же?
-Ну... -я задумался. - Сейчас я порежу палец и передам тебе свою боль. а потом опять заберу. Согласна?
-Ладно, давай.
Я не думал, что может случиться что то плохое, честное слово. Я ведь управлял своей силой сам, довольно хорошо. Но все пошло как то не так... Когда я коснулся ее руки мне не пришлось входить в себя, боль сама рванулась огромным потоком в ее хрупкое тело. Я пытался остановить это, но ничего не выходило. Моя рука словно приклеилась к ее, а желтая субстанция боли теперь текла не только из пальца, а со всего моего тела... Вся боль, собранная мною за всю жизнь... Почему именно к ней?.. Я кричал немым криком, но от этого боли становилось только больше... Когда все окончилось, я упал навзничь на пол. Я был опустошен и...мертв. Да, умер я именно тогда. Посудите сами, разве смог бы поступить живой человек так, как поступил дальше я?..
А поступил я так: поднялся, молча и безучастно взгянул на лежащее рядом со мной тело Мари. Закурил. Позвонил в полицию и скорую помощь. Я знал, что меня не обвинят в ее смерти. Ее тело не было испорчено побоями или ранами, она была цела и прекрасна. Как живая Мари, только бледнее и с синими губами. Золотистые волосы разметались по подушке... Я ведь должен был рыдать, биться в истерике, верно? Но мне было все равно.
...Ну вот и следующий мой клиент пришел. Кто там у нас? О,довольно богатый и известный герр, который все трясется из за того, что боится потерять свое богатство. Кого он только не подозревал в том, что они имеют виды на его состояние - всех, начиная женой и детьми, и заканчивая домработницей, что приходит к ним 2 раза в неделю. И это исключая всех его многочисленных родственников и слуг... Скуп до ужаса, но мне всегда платит, не скрипя зубами, а открыто улыбаясь и рассыпаясь в благодарностях...
...Ну вот и ушел. А в мое окно постучались первые, крупные капли дождя. Я люблю природу. Люблю осень. Люблю дождь. Ровно настолько, насколько может любить человек, лишенный души. А знаете, я ведь когда то, когда был жив еще, рисовал... Да, неплохо рисовал. Только матушка моя решила, что быть художником - удел нищих...
...Мари похоронили, а вместе с ней - тот жалкий осолок души, что оставался во мне до сих пор. Я даже не пустил скупой мужской слезы. Как я и говорил, меня не обвиняли в ее смерти - ведь умерла она от инфаркта, кажется... Не помню, откровенно сказать, знаю, что что то с сердцем связанное... Да разве это и важно сейчас? Вот только по институту понеслась обо мне дурная молва. Говорили, что я с нечистой силой знаюсь. Это было так смешно и так глупо. Меня перестало интересовать абсолютно все. Доучился я, начал работать в конторке какого то толстого англичанина. Платил он мне копейки. Меня забавляли человеческие проблемы. Я решил забавы ради попытаться лишать их боли, провести эксперимент своего рода... И тогда обо мне пошла слава.
...Кто у нас там еще сегодня будет? Чета богатых иностранцев, что никак не могут решить, кто в их семье должен быть главным. Глупые люди. Да только какая разница? Платят, да и черт с ними. После их проблем даже мышей изводить не приходится.
...Я слыл гениальным психологом, врачом, целителем, магом... Да как только не называли меня в желтых газетенках и на площадях в день рынка. Но все это не могло не вызывать вокруг меня тучу интереса, и я медленно, но уверенно становился живой легендой. Начал работать психологом в элитной клинике для богатых людей. Однако бесчестное начальство платило мне очень небольшие суммы, на них я едва сводил концы с концами. И тогда я решил открыть свою клинику. Очень дорогую и элитную. Только для очень богатых людей. Мне удалось сделать это в короткие сроки, и тут же она начала окупать себя. Я стал богатым, гордостью матушки, почтенным и уважаемым человеком, но... Мне это было безразлично. Я был мертв. А мертвым все безразлично.
Дождь перестал изливать свои страдания. Как то быстро сегодня пришел вечер. Теперь мне осталось только выслушать этих неугомонных людей, что не могут расставить точки в своей семье самостоятельно. А затем можно расслабиться и лицезреть закат в маленьком окошке...
...Закат сегодня выдался необычайно красивым. Небо словно раскололось на миллионы, миллиарды маленьких частиц, а между ними вырывалось на волю языки адского пламени. Или словно небо обратилось огромным зеркалом, но не обычным, а отражающим то, чего упорно пытаются не видеть люди, а именно - гибель всего, смерть планеты, которую они изо всех сил приближают... Словно в раскаленной лаве плавают кусочки твердой пустой породы... мне хотелось перенести это на холст, ведь во мне когда то жил художник... Но я знаю, что если бы я начал писать эту картину, то вышло бы что то, напоминающее блевотину йогуртом. Мертвые не могут рисовать. Мертвые не могут чувствовать. Мертвые не могут воспринимать и дарить живым прекрасное...
