в которой Урс пьет тридцатилетнее вино
Голый яблоневый сад, скрывавший дом Джордана, встретил его крик молчанием. Урс даже растерялся. Некоторое время он пялился в темноту, пытаясь разглядеть, не мелькнет ли меж деревьев силуэт четвероногого сторожа. Но никакого движения не заметил. Наконец, подавив желание оглянуться туда, где остались стражники, он снова позвал. Крикнул, что матери плохо. Ему опять никто не ответил.
Урс ощутил, как его начинает разбирать нервная дрожь. Походило на то, что в доме Джордана никого нет. Может, вездесущий Сатана спас алхимика, утащив его прямо из-под носа прево и монаха? Такой поворот больше всего устроил бы паренька, но появившаяся надежда тут же испарилась. Обострившимся от напряжения слухом он уловил, как в глубине сада скрипнула приоткрывшаяся дверь.
- Кто меня зовет? - донесся из темноты вопрос Джордана.
Срывающимся от волнения голосом Урс выкрикнул свое имя. Набрав в грудь новую порцию воздуха, собрался повторить ложь, с которой его послали, но алхимик ответил первым:
- Входи... калитка открыта.
Паренек не тронулся с места, но проклятый колдун снова позвал. Прибавив, что не будет торчать на холоде, ожидая, пока Урс соизволит проснуться. С нескрываемым раздражением Джордан выругался. Ученик ювелира понял, что придется войти. Едва удержавшись, чтобы не броситься наутек, он толкнул незапертую дверь. Через несколько мгновений, обмирая от страха, Урс быстро прошагал к дому.
- Заходи, - сказал лекарь из темноты прихожей.
Впустив незваного гостя, мастер Джордан сразу запер дверь на массивный засов. Зажег масляную лампу. Страдальчески морщась, будто у него болит голова, алхимик внимательно смотрел на паренька. Не выдержав пристального взгляда, Урс потупился. Он давно отдышался после короткой пробежки, но сердце бешено колотилось от страха. Ему казалось, что этот стук слышит не только он, но и хозяин дома.
- Что случилось? - голос алхимика звучал глухо. - Ты зачем пришел?
Урс пошевелил губами, но не смог ничего сказать. Язык отказывался слушаться. Он сделал над собой усилие, однако, лекарь опередил:
- Тебя прислал прево? Только не врать - я все знаю.
Паренек не ответил. Ощутив, как волосы на макушке встают дыбом, ученик ювелира с ужасом ждал, что будет дальше. Теперь он точно пропал. От страха Урс зажмурился.
Но время шло, а ничего ужасного не происходило. Джордан даже не ударил его. Просто стоял и молчал. Урс осторожно посмотрел ему в лицо. Увидел, что глаза алхимика прикрыты, рот сжат так плотно, будто у него совсем нет губ. Но стоило пареньку пошевелиться, как лекарь приказал:
- Иди в гостиную.
Не осмелившись возразить, боком, словно краб, Урс прошел в комнату. Приятель отца остался в коридоре. Его глаза снова закрылись, а выражение лица стало отрешенным. Бледные губы беззвучно зашевелились. Испугавшись, не произносит ли чародей какое-то заклинание, Урс заозирался, ища путь к бегству. Но единственное окошко снаружи надежно закрывали деревянные ставни. В воображении испуганного паренька знакомая комната мгновенно превратилась в смертельную ловушку. В которую он загнал себя сам...
- Значит, с Анной ничего не случилось? - неожиданно спросил Джордан. - Как она?
- Не знаю, - видя, что лекарь входит в комнату, Урс попятился, но тот просто уселся на табурет. - Я вернулся домой от друга, а там стража. Меня схватили... Потом прево с монахом сказали, что матушка в... - осекшись, он замолчал: говорить проклятому магу, где находится мать, было нельзя.
- Монах? - глаза алхимика блеснули. - Ну да, конечно... Охотник на еретиков. Сколько Фогерт посулил тебе, если выманишь меня из дому?
- Нисколько, - ученик ювелира отчаянно покраснел. - Просто сказал... что вы собирались нас убить. Принести в жертву своему хозяину.
- Дьяволу? - лекарь криво улыбнулся. - Дураки... Ты тоже дурак, - голос Джордана был полон презрения. - Твоя мать, старушка Габи с сыном, Гретхен... Все они арестованы несколько часов назад. И тебя схватят - сразу, как выйдешь из моего дома. Со мной или без меня, чего-бы тебе там не обещали - окажешься в каменном "мешке".
- Откуда вы знаете? - вскинулся Урс.
- Меня предупредили. Какой-то доброжелатель весьма ловко метнул в мою дверь камень, обернутый запиской. Думаю, без пращи не обошлось... Я как раз возвращался вечером из лаборатории, когда этот чертов снаряд просвистел возле самого уха.
От удивления рот Урса приоткрылся. Глядя на его растерянное лицо, Джордан разозлился:
- Ну что ты вылупился, дурак? На нас всех написали доносы! Что я, ты, твоя мать... все, кто жил у вас в доме, есть не кто иные, как слуги Дьявола! Продавшие душу еретики!
Лицо алхимика дергалось, руки тряслись. Он кричал на Урса, но чем громче становился голос лекаря, тем больше верил ему паренек. Он видел - Джордан испуган похлеще его самого. Еще немного и крики сменятся рыданиями.
- Нас всех ждет костер, - лекарь закрыл лицо ладонями. - Пытки, пока не признаемся, затем костер...
Джордан громко, судорожно вздохнул. В Мевеле жгли нечасто, но жгли. Последний раз это было несколько лет назад: на Чертовой Плеши спалили колдунью из предместья. Почти весь город сбежался смотреть на казнь. Отец Урса тоже пошел, но сыну идти не позволил.
Впрочем, паренек не сильно и рвался из-за страха перед такой ужасной смертью. Только чтобы не прослыть трусом у знакомых мальчишек, отправился к отцу за разрешением. И почти обрадовался, когда тот неожиданно запретил ему отлучаться из дому. Усадив за какой-то урок, ушел сам, вернувшись поздно вечером. Сильно пьяный и необычно злой. На весь мир. На самого себя...
- Что же делать? - растерянно спросил Урс. - Моя мать... я... Мы не виновны!
Раскачивавшийся вперед-назад на табурете алхимик обхватил себя руками, как будто пытался согреться. Он часто-часто заморгал. Отвернувшись, чтобы паренек не видел его лицо, Джордан отер глаза рукавом дублета. Произнес с нескрываемой злобой:
- Это только так кажется. Когда палач возьмется за тебя... Думаю, ему понадобится совсем немного времени, чтобы ты признался. Я еще не слышал о человеке, который бы вытерпел пытки.
Обмирая от страха, Урс с ненавистью смотрел на хозяина дома. Ему захотелось ответить, что неизвестно, как долго выдержит сам Джордан. Плачущий алхимик совсем не походил на человека, способного сопротивляться палачу.
- Что же нам делать? - повторил Урс. - Нельзя же так... просто идти в тюрьму?
- Можно, - отрезал лекарь. - Что еще остается? Только у меня не хватает духу самому выйти. А лезть ко мне первыми они, наверное, бояться. Поэтому и выманить хотели.
- Чего они могут бояться? - недоуменно, но в то же время с зарождающейся надеждой спросил ученик ювелира. - Вы... знаете какие-нибудь заклинания?
Удивленно уставившись на паренька, Джордан фыркнул.
- Это у вас семейное, - сказал он мрачно. - Петер верил в Магистериум, ты - в колдовство. Ха-ха! - издевательски хохотнул он. - Увы, но я им не владею, чтобы там не думал прево... Скорее всего, они не хотят лезть ко мне из-за Фаго. Знают, что эта собака может наделать.
Ответ лекаря показался Урсу неубедительным. Здоровенный пес, конечно, выглядел настоящим монстром, но арбалетные болты продырявят его с такой же легкостью, как любую другую собаку.
- А где он? - спросил Урс. - Я когда пришел...
- Сидит под домом, - вздохнул алхимик. - У него там своя нора: выкопал, еще когда был щенком. Прятался от меня, игрался... Я приказал ему залезть туда и сидеть тихо. Боже, что же с ним теперь будет? Хоть бы они не убили его!
Бородка Джордана затряслась. Урс отвел глаза. Судьба собаки его не интересовала. Если сказанное лекарем - правда - Фаго последний, о ком он вспомнит перед тем, как его потащат на костер. В голове помимо воли замелькали орудия пыток - раскаленное железо, дыба, кнут... Бедняге Гансу хватило дыбы и кнута. Урса заколотило. На этот раз от ненависти.
- Лучше убить себя! - вырвалось у него. - Я не дамся им... - горло перехватила спазма, он замолчал, скрипнув зубами.
Отреагировав на это заявление презрительным "дурак", Джордан тяжело поднялся. Вышел из комнаты и долго не возвращался. Пока его не было, паренек лихорадочно размышлял о самоубийстве. И с каждым мгновением ему становилось все страшнее. Очень быстро Урс понял, что не сможет поднять на себя руки. Самоубийство - тяжкий грех. Сразу после смерти его ждет неминуемое проклятие. Вечное пребывание в Аду. Но если убьют его, невиновного, Господь примет душу Урса к себе...
- За жизнь нужно держаться до последнего, - Джордан вернулся с глиняной бутылью и кружкой. - Пока есть хоть малейшая возможность... Держи, - он сунул пареньку посудину и стал лить в нее вино. - Выпьем хорошенько и пойдем к прево. Наверное, это самое лучшее вино во всем городе: тридцатилетнее из Вереешской долины. Дай Бог, чтобы ты дожил до такого возраста, - мрачно заметил Джордан. - Когда я покупал его пять лет назад, хотел поставить на стол в свое пятидесятилетие... - он вздохнул.
Сев на свой табурет, алхимик стал пить прямо из горлышка пузатой бутыли. Взъерошенная голова запрокинулась, из уголков переполнившегося рта потекли темно-вишневые струйки. Надолго дыхания у лекаря не хватило. Поперхнувшись, он громко закашлялся, во все стороны полетели брызги. Урс пил из кружки и почти не ощущал вкуса. Кислое, слегка терпкое винцо. Ничего особенного.
Откашлявшись, алхимик внимательно посмотрел на паренька. Бородатое лицо исказила страдальческая гримаса.
- Дам тебе один совет, Урс, - сказал Джордан. - Я не знаю, что они придумали, но... Нам лучше во всем сознаться. И покаяться. Тогда сбережем свои шкуры, и, может быть, если очень повезет, отделаемся заключением.
Поставив опустевшую посудину на пол, ученик ювелира не ответил. На хозяина дома он не смотрел. Вино неожиданно придало ему храбрости: признаваться в том, чего не совершал, Урс не собирался. Решение пришло само собой, за мгновение, как был сделан последний глоток. И от своего он уже не отступится. Лучше стать невинным мучеником, чем возвести на себя напраслину.
Он представил, как плюнет в лицо палачу и проклятому прево. А когда огонь начнет жечь его тело - он и тогда крикнет... Прокричит о своей невиновности так, что вся толпа, собравшаяся поглазеть на казнь, поймет - они были невинны. На небесах же Спаситель, который сам, полторы тысячи лет назад стал жертвой человеческой клеветы и подлости, примет его душу в объятия. Там, в Раю, где они все снова будут вместе: отец, мать...
При мысли об оказавшейся в тюрьме матери в глазах Урса потемнело от ненависти к ее мучителям. Пальцы сжались в кулаки. Как жаль, что у него нет арбалета. Он бы не стал тогда никуда уходить из этого дома. Засел бы здесь, и пусть "дублеты" попробовали бы его отсюда вытащить! Погибнуть в схватке - гораздо лучше, чем попасть в лапы палачей. И благороднее. Отец с прадедом будут гордиться им, когда его душа окажется рядом с ними на небесах.
- У вас есть оружие? - спросил паренек. - Арбалет?
Он знал, что у алхимика должен быть какой-нибудь клинок - корд или тесак. Но в рукопашной схватке у него нет ни единого шанса забрать с собой хотя бы кого-то из стражи. Ему сразу прострелят ногу, и возьмут раненым. Ничего героического.
- У меня нет арбалета, - сухо ответил Джордан и приложился к бутыли. - Могу дать ланцет, болтун. Спустишь себе немного дурной крови. Когда я учился у... - он раскатисто отрыгнул и зажал сосуд с вином между коленями. - Впрочем, это неважно... Тогда в Баренберге архиепископ устроил процесс над ведьмами и тамошними алхимиками. Всех признали виновными и сожгли. Так вот, после этого я с приятелем - мы были немного старше тебя - приготовили себе яд. Как раз для такого вот случая. Но потом, через несколько лет я понял, что самоубийство не выход. И выбросил порошок. Нееет, - с каким-то наслаждением протянул лекарь, - за жизнь я буду цепляться до последнего. Сознаюсь во всем, что мне скажут. Сделаю все, что они потребуют, - он приложился к горлышку, хлебнул. - Захотят, чтобы я на коленях прополз через всю Империю? Проползу!
Забулькало вино. Урс поднялся. Ему надоело сидеть и слушать опьяневшего алхимика. "Может, взять у него нож? - думал он. - Подойти к прево, как можно ближе. Ударить со всей силы в брюхо! Нет, он же в кирасе. Тогда в горло. А потом пусть убивают". Почувствовав нарастающее воодушевление, Урс с презрением посмотрел на хозяина дома. Тот, давясь, глотал темно-вишневую жидкость, обильно орошая вином зеленый дублет.
- Мастер, - начал Урс, - дайте мне нож. Самый острый.
Опустевшая бутыль упала на пол. Остатки тридцатилетнего вина выплеснулись из горлышка. Джордан тупо уставился на паренька. Он сильно опьянел и плохо соображал.
- Я лечу людей, а не убиваю их, - произнес он наконец. - Ничего я тебе не дам. И вообще, - он с трудом, покачнувшись, поднялся, - пора заканчивать. Идем... мальчишка. Нас ждут.
Не обращая больше внимания на Урса, он вышел из комнаты.
* * *
Их действительно ждали. Люди прево, которому надоело оставаться в неведении, как раз открыли калитку, когда из дому, путаясь в плаще, выбрался Джордан. Следом на расстоянии нескольких шагов, пряча за спиной найденный на кухне нож, шел ученик ювелира. С каждым шагом он чувствовал, как слабеет его решимость убивать. Ему опять было страшно.
- Эй, стоять! - крикнули им от ограды. - Не двигаться!
- Я отдаю себя в руки правосудия, - заплетающимся языком ответил алхимик. - Я хочу покаяться...
"Дублеты" зашевелились, заспорили, кому идти первым. Потом Фогерт вполголоса отдал команду, и в сад вошли двое с заряженными самострелами. Сделав всего несколько шагов, они остановились. Прицелились в застывших на дорожке лекаря с подростком.
Следом за стрелками пролезли еще стражники. Далеко они тоже не пошли - выставив перед собой алебарды, сгрудились за арбалетчиками. Кто-то одновременно испуганно и зло потребовал:
- Да зажгите вы наконец эти чертовы факелы!
Через несколько мгновений за оградой вспыхнули огни. Фогерт, а за ним еще двое вошли в сад.
Увидев прево, Джордан бросился к нему, споткнулся. Невнятно ругаясь, он еле удержался на ногах, нелепо размахивая руками. Двинувшиеся было навстречу "дублеты" остановились в нерешительности. Арбалетчики испуганно вскинули свое оружие, но протолкавшийся к ним начальник, приказал:
- Не стрелять.
Стражники послушно сняли колдуна с прицела. Фогерт бесстрашно пошел вперед. Двое с факелами и обнаженными кордами сопровождали его.
- Мессир, - жалобно вскрикнул Джордан, кидаясь к служителям закона. - Мессир, каюсь...
Через мгновение он уже был перед Фогертом. Руки лекаря протянулись к знакомому, но прево отшатнулся. Что-то приказал. Стражники с факелами шагнули вперед. Оба спрятали оружие в ножны. Тот, что был слева от Джордана, ударил его в лицо, тот, что справа, саданул кулаком под дых. Громко охнув, несчастный лекарь повалился на колени. Затем его вырвало вином и желчью. Проблевавшись, он громко, совсем по-звериному завыл от боли и унижения.
Позади Урса раздалось глухое рычание. Огромный черный зверь выскочил из-под стены дома. Бросился через сад на помощь своему хозяину. Мгновение и весивший почти двести фунтов Фаго обрушился на спину одного из "дублетов". Тот как раз пытался поставить на ноги скорчившегося в грязи лекаря. Сбитый собакой человек упал ничком, не успев ничего понять. Его товарищи в ужасе заорали, заглушив отвратительный хруст, с которым челюсти пса перекусили стражнику шею.
Рыкнув так, что на улице взбесились от страха лошади, Фаго сбил с ног второго "дублета". Вылетевший из руки факел, описав дугу, шлепнулся в лужу. Поверженный человек успел только жалобно взвизгнуть, прежде чем пес разорвал ему глотку. Один из арбалетчиков выстрелил, промахнулся и бросился бежать. Стоявшие ближе к воротам стражники застыли от ужаса на месте. Заворожено смотревший на схватку Урс не заметил, как из его затрясшейся руки выпал нож.
Пятясь, Фогерт попытался выкрикнуть какую-то команду, от страха ему перехватило горло, и он только захрипел. Пес развернулся, чтобы снова атаковать, но лекарь истерически закричал:
- Нет, Фаго! Нет!
Огромная голова, полыхнув зелеными глазами, повернулась к хозяину. Путаясь в плаще, Джордан пробовал встать. Он собирался приказать псу лечь, загнать в дом...
- Леж... - только и успел выговорить алхимик, когда один за другим два арбалетных болта пробили ему грудь.
Первый прилетел из-за ограды, где монах пытался остановить начавшуюся панику, второй всадил с близкого расстояния опомнившийся стрелок. В следующее мгновение, выронив оружие, он попытался удрать. Фаго догнал его в два прыжка и вцепился в левую ногу. Голень хрустнула, потерявший сознание арбалетчик рухнул лицом в грязь. Неожиданный вопль прево спас ему жизнь:
- Убейте тварь! Что вы стоите, идиоты?!
Забыв о стрелке, пес метнулся на звук. Кто-то из "дублетов" желая хоть что-либо сделать, метнул в него свою алебарду, но та даже близко не пролетела. Попытавшись ударить пса кордом, Фогерт закрылся левой рукой. Собачьи челюсти с хрустом сомкнулись на ней, рванули. Не почувствовав от шока боли, прево пошатнулся. Пес снова рванул... Мужчина упал на колени, проехался по грязи. Мотая башкой, огромный зверь пятился, таща за собой оказавшегося в капкане челюстей противника. Неожиданно, после нового рывка, Фаго отскочил назад, чуть не сев на задницу, а освободившийся прево выпрямился. Ничего не понимая, он уставился на левую руку. Увидел, что она стала гораздо короче: кисть с частью предплечья остались в пасти проклятой собаки. Из раны хлестала черная кровь... Так и не осознав, что с ним произошло, мгновением позже, Фогерт умер.
Тем временем, трое арбалетчиков, которым не дал удрать отец Сервиус, кое-как прицелились. Выстрелили почти одновременно. Один из болтов пролетел неподалеку от впавшего в оцепенение Урса, стукнулся о стену. Второй скользнул по черепу собаки, заставив ее выпустить ужасный трофей. Третий попал Фаго в бедро. Пес взвыл от боли, завертелся юлой, пытаясь выдернуть короткую стрелу. Ему удалось и, рыча, он бросился к воротам, за которыми в растерянности застыли стрелки. Калитка была закрыта и собака, вернувшись к убитому хозяину, протяжно завыла.
Рассыпая тумаки и столь не вязавшиеся с его саном проклятия, отец Сервиус кое-как привел людей прево в чувство. Городские стражники были испуганы до смерти, но ярость монаха в конце концов подавила их страх. Несколько человек удрали еще в начале схватки, их заменили подоспевшие на призыв "дублеты", которых Фогерт поставил наблюдать за домом. Прибежали на шум сторожа, охранявшие перекресток. Появились несколько вооруженных чем попало кузнецов с подмастерьями, соседи покойного алхимика. Но ничего из этого ученик ювелира Урс Граф уже не видел. После того, как рядом с ним просвистел арбалетный болт, паренек исчез. Воспользовавшись тем, что никто не обращал на него внимания, Урс обогнул дом и перелез через кованную ограду. Вскоре он был на соседней улице, откуда поспешил к городской стене.
* * *
Сойдя с коня из уважения к Сервиусу, рыцарь пошел рядом с монахом. Позади, отстав согласно приказу, ехали Курц и двое из "своры". Остановившийся два дня назад в предместье, фон Швертвальд собрался сегодня последний раз обговорить с патером кое-какие вопросы. Сразу после встречи он возвращался на Звездный тракт, догонять Ландера. Но, когда рыцарь подъехал к монастырю, оказалось, что святой отец идет в городскую тюрьму допрашивать схваченных ведьм. Пришлось провожать через весь город.
Попадавшиеся им навстречу бюргеры срывали с голов шапки и кланялись. Несколько человек даже опустились на колени. Венк не заблуждался на счет их почтительности: она касалась исключительно его спутника. Большинство из встреченных горожан не знали отца Сервиуса в лицо, но после вчерашней бурной ночи уровень благочестия в Мевеле сильно вырос.
Бойня в саду алхимика закончилась тем, что под радостные крики истыканный стрелами Фаго издох рядом с телом хозяина. Не теряя времени, возглавляемые отцом Сервиусом стражники с горожанами подожгли дом и лабораторию алхимика. Масла с хворостом не пожалели, пламя поднялось такое, что в саду задымились деревья. Проклятого колдуна и Фаго сожгли прямо на месте, навалив сверху целую гору дров. Многие потом рассказывали, что видели, как черная тень лекаря-отравителя, верхом на собаке взлетела к небу в огненном вихре. "Прямиком в Ад отправился", - говорили люди.
Не удовлетворившись костром, толпа бюргеров, узнав имена тех, кто еще продал души дьяволу, двинулась к тюрьме, чтобы совершить самосуд. Запертые в каменных мешках ведьмы, так и не узнали, что оказались на волосок от гибели. И, как ни странно, отцу Сервиусу, доведшему горожан до исступления, пришлось спасать своих будущих жертв. Время для расправы с ними еще не наступило. "Каждому свой час", - как написал когда-то преподобный Серафин Туршский в "Размышлениях".
Немало потрудившись глоткой, отец Сервиус сумел направить гнев бюргеров на жилище, где погибший колдун с ведьмами отправляли дьявольские обряды. Опустевший дом Графов подвергся настоящему нашествию и был разорен. Жечь здание монах, исходя из своих расчетов, решительно запретил. Людям пришлось удовольствоваться костром во дворе покойного ювелира, сложенным из разломанной на кусочки мебели, перин и прочего имущества. Ни одна из вещей, принадлежавших Графам не пропала - никто не осмелился украсть даже лоскутка материи. Все, к чему прикасались приспешники дьявола, отправилось в огонь...
- Мевельцы - доброе стадо, - подвел монах итог своему рассказу, - и теперь у него есть пастырь.
В ответ на это умозаключение рыцарь только кивнул. Дело, ради которого он вернулся в Мевель было сделано. Больше покойный ювелир не побеспокоит его, внося расстройство в планы. А процесс над ведьмами, находившийся в надежных руках отца Сервиуса, послужит общему благу. Так же, как и случайная гибель прево с его "дублетами". Предупреждая алхимика о готовящемся аресте, фон Швертвальд с монахом рассчитывали только на то, что Джордан попытается бежать. Что послужило бы уликой против него, ибо люди с чистой совестью не скрываются от правосудия. Но все, что ни происходит, - происходит к лучшему, и ужасная смерть Фогерта должным образом подготовила горожан к процессу над ведьмами. Теперь праведный гнев можно легко направить куда потребуется. События пошли не так, как думал Венк, но результат удовлетворил приезжего.
У тюрьмы, где комиссара Его Святейшества ждал бледный от волнения Шипху, монах с рыцарем расстались. Отец Сервиус исчез за окованными железом воротами, а Швертвальд вскочил в седло. Пора было возвращаться на тракт.
Проезжая по Ратушной площади, мимо помоста, с которого читались городские постановления, рыцарь задержался. Раскатистая дробь барабана и сменившая ее луженая глотка глашатая, привлекли его внимание. Слушая речитатив городского "герольда" с гербом Мевеля на бочкообразной груди, фон Швертвальд вновь ощутил легкое беспокойство. Несмотря на все успехи минувшего дня было все-таки одно маленькое упущение. Но повлиять на дальнейший ход событий оно никак не могло. Тем более, что ни сегодня-завтра сбежавший мальчишка будет пойман: со вчерашнего дня "дублеты" прочесывали город. Любого подростка схожего с Урсом Графом тут же доставляли на гауптвахту для опознания. А при стражниках у городских ворот находились люди, знавшие сопляка в лицо.
- Добропорядочные граждане славного города Мевеля! - орал с помоста красный от натуги глашатай, читая бумагу. - Именем курфюрста Уррена Его Высочества Леопольда Второго, поставившего меня соблюдать законы Божии и человеческие, а так же волею мевельского магистрата, я, городской судья Паскаль фон Шонхельм объявляю в розыск ученика ювелирного Цеха Графа Урса! Как подозреваемый в совершении дьявольских магических практик, он подлежит немедленному аресту и препровождению в городскую тюрьму!
Глашатай перевел дыхание и продолжил:
- Приметы разыскиваемого ученика ювелира Графа Урса. Лет от роду пятнадцать! Росту пять футов и шесть дюймов! Телосложения крепкого! Волосы темные! Глаза карие! Нос прямой! Губы тонкие! Всякий, кто знает о местонахождении вышеупомянутого Графа Урса, обязан сообщить о нем представителям власти! За что полагается награда в двадцать пять гульденов из городской казны! Всякий, кто поможет беглецу, подлежит аресту и тюремному заключению, как пособник Дьявола...
Не дослушав, рыцарь тронул шпорами бока жеребца и поехал дальше. Не прошло и часа, как он, выбросив из головы мевельскую историю, уже мчался по Звездному тракту. Следом, стараясь не отставать, летела "свора".
(Продолжение следует)