Глаза, как небо голубое,
Солдатский серенький треух,
Шинелька строгого покроя…
Его не любит лейтенант,
Он весь затянут по уставу,
Красавец, мот, столичный франт,
Кулак сжимает на забаву.
На них с укором капитан
Глядит и злится от досады,
Он ищет всяческий изъян,
Он хочет славы и награды.
Их старый грозный командир
Папаху носит залихватски,
В душе, полковник – «Старый Лир»,
А на виду «советник статский».
Частенько смотрит на солдат
С какой-то грустью потаённой,
Милее тяжести наград
Их вид лихой и окрылённый.
Не злит его неровный строй,
Ещё полгода и в отставку,
Как говорится: «На покой,
В деревню, к речке и на травку…»
Он вспоминает первый взвод,
И лейтенантские погоны,
Под Уренгоем Новый год,
«Седые», в инее вагоны,
Леса уральской стороны,
Степей холодное молчанье,
Звезду большой величины,
Недосягаемого званья…
Пред ним стоит «немой» солдат,
И лейтенант молодцеватый,
Поджарый, крепкий, как ухват
Тот капитан слегка помятый,
Он вспомнит их на склоне лет,
И пролистнёт в своём альбоме,
И скажет, что прекрасней нет
Судьбы, на собственном погоне.
