О родине стихов не напишу,
фанфарными словами не нарушу
покой земли, в меня вложившей душу,
и тишину, которой я дышу.
Но каждый раз, когда продажный глас
терзает слух, третируя терпенье,
коробится и требует отмщенья
её любовь, трепещущая в нас.
Она не говорлива и не лжива,
и не горда презрением к чужим.
Любовь всегда негромка и стыдлива -
сильна она молчанием своим.
Не напишу о родине стихи,
пусть буду до отчаянья бездарен.
И мне простятся все мои грехи -
хоть русский я, хоть немец, хоть татарин!
1984