Как-то летом спозаранку учинили перебранку,
Хоть иконы выноси, повелители Руси.
Первым молвил слово швед :
" Я вам всем конечно дед,
Потому как государство – это мой нетленный след.
Раз с ватагой забияк ехал в греки из варяг,
И наверно поутряни хлопнул лишку натощак.
Просыпаюсь, - я на троне, знать чего- то проворонил.
Что же это за страна и на кой мне ляд она?
Что за люди, что за нравы, – не понять мне ни хрена."
Помахав крестом на паству вышел Вовка на центряк
И сказал :
" Я Русь к порядку приучить хотел, но как?
Истуканов уничтожил, укрепил в державе рать
Принял в Русь закон я божий, но одно лишь смог понять.
Хоть маши серпом, крестом ли иль еврейскою звездой
Всё у сей страны огромной накрывается...
уздой."
Бородатый душегуб постучал клюкой о дуб:
"Что по мне, то для порядку проредить людскую грядку.
Я с опричников бригадой сделал всё, как было надо.
Грядку славно проредил, но видать не угодил,
Коль доселе все плюются, что же я наворотил?"
Сифилитик двухметровый на соседей сдвинув брови просипел:
"Рубил окно, да на кой всем ляд оно.
Хоть глядели на Европу, но у нас своё кино.
На костях столицу ставил и на плахе лихо правил,
Но увы пошло всё прахом, говоря по русски...
пахом."
Пышнотелая Катрин приподнявшися с перин говорит:
"Ну что, гер Питер, ты б соплю под носом вытер.
И не ныл бы как стряпуха, а не то как двину в ухо.
Вас нетрезвых мужиков по России как клопов.
Нужно бабу двинуть к власти, вот тогда настанет счастье."
Повернулась вдруг направо и спросила чуть картаво:
"Ты чего внучёк хотел? Отвлекаешь нас от дел."
"Бабка, ты бы помолчала. Дай-ка мне сказать сначала.
Вот давеча на рожон к нам полез Наполеон.
Получил по толстой морде пучеглазый фонфарон.
Лишь теперь я догадался, что наверно зря старался.
Мне б ему отдать Расею, чтоб трудился он над нею.
Может сделал бы сей лис нам парижский парадиз."
"Перестань мечтать дружок, скушай лучше пирожок.
Никогда ещё свобода не была России впрок,"-
Александр-Освободитель вдруг сказал, одёрнув китель:
"Я злодеев победил, я крестьян освободил,
Так меня за то пришили видно чем не угодил."
Рыжий маленький шельмец, надкусивши огурец
Закричал:
"Нам архиважно спору положить конец! "
По столу чиркнул ногтём:
" Мы пойдём другим путём!
Мы ругаемся зазря и не надо нам царя.
С корнем выдрать это семя и создать другое племя.
Поселить народ в казармах, в общепользованье баб,
И тогда России знамя расцветёт как баобаб.
А для пущего, для форсу, сделать знамя цвета морсу."
"Погоди товарищ Ленин, нам тут спешка ни к чему,
Ну ка кто здесь самый смелый? Выходи по одному!
И какая тут свобода, если есть враги народа.
Вот когда изловим всех, то не будет нам помех.
Мы построим что хотели – общий лагерь- рай для всех."
Пыхнул трубкой над столом и попёрся напролом
К бутыльку Киндзмараули, чтобы тот не умыкнули.
"Вся проблема, Кузьки мать, что в России неча жрать!
Это я, Хрущёв Никита, заявляю всем открыто.
Дать народу есть от пуза нам поможет кукуруза.
Что ещё народу надо? Может танцы до упада,
Может песни до рассвета, может в космосе ракета?
Всё построим, всех догоним, а потом и перегоним.
И ещё при нашей жизни мы дойдём...
до коммунизма."
Зазвеневши орденами, поднялся из-за стола
Дед с мохнатыми бровями:
" Да, плохи у нас дела.
Я при всём к вам уваженьи потерял уже терпенье.
Не одни мы, как не странно, есть у нас "сосиськи сраны".
Мы пример им подаём, и натурой с них берём.
Хёникер из ГДР в поцелуях всем пример.
В наше время непростое всё стоит, мы все в застое.
И непросто мне стоять. Орденов пудов на пять
Я несу, коль наградили, нужно лопнуть но держать.
И потом,"-
Взмахнув бровями, плямкнул, челюсть уронив:
"Мы достаточно здоровый, дружно спитый коллектив".
"Нет, товарищи, консенсус нужно нам сейчас найти."-
Закричал вдруг с места Миша:
" И другого нет пути!
Запретить нам надо водку, нашу главную беду.
Дать талоны на одежду, спички, мыло и еду.
И сейчас же всем свободу – вот что нужно для народа.
(Хочешь жни, а хочешь куй...
хочешь просто жвачку жуй.
Не указ теперь тебе ни ЦК ни КГБ.)
Мы Чернобылей настроим, Карабахов разведём,
И в стране свободной, новой, как в Европе заживём ."
Все мечтали про Европу, но увы – попали в жопу.
Поднялся тут крик и гам, бьют друг друга по зубам.
Каждый рвёт кусок побольше, как когда-то шляхта Польшу.
Боря Ельцин влез на стол и такую речь повёл:
" Я мужик во всём кондовый, горизонт открою новый.
Кто не хочет жить в Руси быстро ноги уноси.
Надоели прихлебалы. Нам самим тут нефти мало.
Да ещё, плюют в колодцы азиаты-инородцы,
И запали на измену прибалтийские нацмены."
Беларусь и Украина и Молдова и грузины -
Все рванули на свободу, страны, области, народы.
Шёл Великий Передел, брали все, кто что успел.
Кто свободу, кто завод, кто соседский огород.
Тут Кавказ огнём зажёгся и Борис в момент испёкся:
"Ладно, к чёрту эту власть, наигрался ею всласть.
Я устал от бардака – вот вам твёрдая рука.
Мой наследник - Путин Вова, заждались вы все такого."
И сказал всем Вова прямо:
" Власть не шутки, а программа.
Кто не хочет с нами мира – будем тех мочить в сортирах.
И вообще, скажу вам в тему,
Грабить недра без системы не позволю ни кому.
Несогласных - всех в тюрьму.
Правом нефть в России красть обладает только власть!
Нам откатов с нефти хватит чтоб заткнуть народу рот.
Можно пенсии повысить, дать с икрою бутерброд,
Дать поездить заграницу, в Питер перевесть столицу,
Покуражиться в ООН, как в посудной лавке слон,
Всех соседей запугать и на лаврах почивать.
А когда же президентский я второй закончу срок,
Вам в антракт - андроид Дима, очень славный паренёк.
В меру он интеллигентен, в меру даже башковит
Может имидж мой подправить, в сетке с твиттером сидит.
Отсидит четыре года – и в чулан его скорей.
Не подходит он народу – нет зарядки батарей..
Вот тогда с толпой вассалов, я как лидер, честь и стать,
Буду вновь официально государством управлять...."
Продолжался пьяный спор, крики, брань и разговор.
Кто бутылкой бил о стол, кто в сортир блевать ушёл.
Тот к роялю сел играть, тот в компьютер – пострелять.
День склонялся к вечеру, делать было нечего.
На Руси пошло от века- власти чхать на человека.
У кормушки сплошь ворьё, дурачьё или жульё.
И закон всегда как дышло, и цветёт мздоимство пышно,
И холуй всегда при чине, хам важнее мудреца,
И нелепой чертовщине не предвидится конца.