Лист кружит медленно, инертно.
Он кружит тихо и спокойно.
Так, будто знает, что отныне
ему уж нечего терять.
И этот лист, ужасно бледный,
на мой ложится подоконник,
чтоб неуёмною печалью
внезапно душу надорвать.
С какой-то странною прохладцей
я очень даже не нарочно
беру чернильницу и пальцем,
запачканную хмуря бровь,
пишу на выцветшем багрянце
одно-единственное: «Срочно!».
Затем, помедлив, добавляю:
«Она + Я = Любовь».
И нервно думая о чём-то,
его из рук я выпускаю
и вижу, вижу, как прощально
он машет мне, ведомый прочь.
И с этим маленьким экспромтом
в дремоте чуткой засыпаю.
А ветер гонит всё быстрее
моё посланье прямо в ночь.
Я, в сущности, всегда инертный.
Я всюду, в общем-то, спокойный.
Как будто знаю, что останусь
в конечном счёте одинок.
И всё же жду, ужасно бледный,
вдруг ляжет мне на подоконник
лист золотой с простым ответом,
простым и тёплым – в пару строк...
Сентябрь 2002