в которой Урс убивает крысу и знакомится с правосудием
Сопровождавшие возок слуги в темно-синих жуппенах и отороченных мехом шапках спешились. Повинуясь приказу, вылетевшему облачком пара из окошка, распахнули дверцы, украшенные золотым гербом с княжеской короной. Вытянувшись в полный рост, застыли не хуже гвардейцев на часах. Начальник охраны - высокий рыцарь в кирасе с золоченной насечкой и пышным султаном на шлеме - подошел к возку. Неуклюже наклонившись, он что-то долго говорил своему господину, затем подал знак воинам, окружавшим фон Швертвальда и его спутника. Убрав ладони в кольчужных рукавицах с рукоятей мечей, телохранители расступились.
- Идемте, - Фровин, личный секретарь графа Ландера, шагнул вперед. - Держитесь позади меня.
Мысленно фыркнув над словами секретаря, который последнее время все больше ревновал его к хозяину, Венк двинулся следом. Оказавшись в трех шагах от повеявшего теплом нутра домика на полозьях, они обнажили головы и опустились на одно колено. В отличии от Фровина на ногах рыцаря были ботфорты, и он со злорадством смотрел, как штанина секретаря утонула в грязи. Заканчивалась вторая неделя марта, но снег шел по несколько раз на дню. Копыта коней, люди и повозки, двигавшиеся к имперской границе, мгновенно превращали его в серое месиво.
Милостиво кивнув в ответ на витиеватое, по всей форме этикета приветствие, князь Леопольд II разрешил подняться. Глядя голубыми глазами поверх посланца, он громко, так чтобы слышали все стоявшие рядом, спросил:
- Как поживает мой добрый друг граф Ландер? Надеюсь, он в полном здравии?
Секретарь потупился и придал безбородому, румяному от мороза лицу скорбное выражение. Возвышавшийся над его правым плечом Венк грустно вздохнул.
- Увы, Ваше Высочество, но мой сеньор болен, - уныло сказал Фровин. - Господин позавчера застудил горло и теперь вынужден лежать в постели.
- Черт побери, какая скверная новость! - курфюрст заерзал на сиденье. - Очень неприятное известие, очень... А я так надеялся, что мы сегодня вместе поужинаем в Кройцштадте.
Подавшись вперед, он выставил туго обтянутую белоснежным шерстяным чулком ногу на подножку возка. Отороченный мехом туфель его высочества был украшен драгоценной, усыпанной мелкими алмазиками пряжкой. На широкой груди курфюрста поверх собольей безрукавки лежала массивная, вычурная цепь с изумрудами. "Тысяч в пять гольдгульденов, не меньше, - завистливо прикинул фон Швертвальд. - Весь гардероб моего сеньора столько не стоит. Впрочем, графу это и не нужно.". Тот любил повторять: "Яркое оперение необходимо только фазанам, чтобы побольше курочек топтать". Хотя, знавшие его в молодости, рассказывали, что когда-то при дворе цатльского герцога он был тот еще петушок.
- Эй, Шэрли, иди сюда! - высунулся наружу Леопольд Второй. - Найди мэтра Дуна, - сказал он протиснувшемуся сквозь телохранителей пажу, - пусть собирает все свои снадобья и мигом ко мне. Мы сейчас отправляемся навестить нашего друга... Ничего, не волнуйся, - курфюрст перевел взгляд на Фровина, - лекарь у меня - отличный, в два счета поставит графа на ноги. Это же надо, чтобы сразу столько несчастий: император - безнадежен, а тут еще заболел Ландер! Чертова весна, проклятые морозы!
"Перебор, - подумал фон Швертвальд. - Слишком много слов".
- Ваше Высочество, напрасно изволите так волноваться, - понизив голос, произнес секретарь. - Мой хозяин чувствует себя вполне удовлетворительно. Личный медик графа приготовил ему все необходимые лекарства. Не стоит беспокоить уважаемого мэтра Дуна.
Посмотрев на Фровина, Леопольд II уставился на стоявшего за ним рыцаря. Тот на мгновение закрыл и открыл глаза. Курфюрст сделал вид, что задумался.
- Да? - его высочество потер рукой в лайковой перчатке замерзшую щеку. - Ну, ладно, тебе лучше знать. Фридрих, - позвал князь слугу, - беги к лекарю, скажи, что он не понадобится. Пусть спокойно дрыхнет в своей колымаге.
На подножку княжеского возка опустилась вторая меховая туфля с сияющей золотом и алмазами пряжкой. Леопольд II сделал начальнику конвоя знак приблизиться. Бесцеремонно задев Швертвальда стальным боком, тот подошел. Еще несколько придворных, явившихся из своих возков узнать причину остановки обоза, оттеснили рыцаря назад к охране.
- Вот что, барон, - правитель Уррена продолжал говорить громко и Венк прекрасно слышал, хотя и не видел его, - отберите два десятка лучших людей, а вы, Гейцер, столько же из вашей сотни. Я хочу немедленно навестить моего друга графа Ландера. Кстати, а где он остановился? Надеюсь, местное дворянство оказало ему надлежащее гостеприимство?
Леопольд обращался уже к секретарю, тот отвечал тихо - рыцарь его не расслышал, но он и так знал, где час назад оставил своего сеньора. Маленький охотничий домик на берегу замерзшего лесного озера, в лиге от Звездного тракта, на котором они сейчас находились. В трех лигах от предместья Кройцштадта - пограничного имперского городка, стоявшего первым на пути из курфюрства к столице империи. Временное жилище Ландера принадлежало старому, одинокому рыцарю, когда-то служившему в дружине юного графа. В одной из внутриимперских распрей "мертвоголовый" надрубил бедняге правую голень, а хирург, спасая раненому жизнь, довершил пилой то, что не сделал двуручный меч наемника. Теперь старик ковылял на деревяшке, получал от графа небольшой пенсион и давал приют всем его людям, когда это требовалось. Фон Швертвальд часто останавливался у него во время поездок, хотя не любил слушать постоянное нытье о болях в исчезнувшей двадцать лет назад ноге...
Начальник конвоя снова прошел мимо рыцаря и занялся отбором людей для сопровождения его высочества, пожелавшего отправиться к больному другу верхом. Кто-то из свиты осторожно возразил, что лучше ехать в санях. В ответ Леопольд громко отрезал:
- Не морочьте мне голову, Аксель. Я безвылазно сижу в этой чертовой коробке уже третьи сутки. Ем в ней, сплю, даже сру, не выходя... Сколько можно?! Если бы не игра в карты с вами, дорогой граф, - голос князя, обратившегося к своему сенешалю Адаму фон Катенбергу, смягчился, - я совсем свихнулся бы от скуки. А ведь нам ехать еще пять дней и ночей! Моей любимой Беатрисе повезло, что она в положении и осталась во дворце... Нет, господа, я хочу наконец размяться. Не отговаривайте меня! Мне надоело сидеть в коробке!
Несколько аристократов сразу же объявили о желании сопровождать курфюрста к одру больного друга, но и тут Леопольд II был непреклонен. Пресекая возражения, князь решительно заявил, что задерживаться нельзя - колонна должна продолжать движение к городу. К тому же он едет не на пирушку, а навестить страждущего, да еще в чужом доме, так что обойдется без свиты.
У возка курфюрста суетились слуги, придворные, бегали пажи. Фровин совсем затерялся среди народу, собравшегося у княжеского возка. От излишнего усердия главный конюший распорядился привести его высочеству для выбора сразу трех жеребцов. Сутолока вокруг усилилась, фон Швертвальда окончательно оттеснили от домика на полозьях. С хвоста колонны показались всадники в тяжелых доспехах - люди капитана Гейцера. Не желая путаться среди пеших и конных, Венк поторопился выбраться на обочину. Неспешно зашагал к тому месту, где его и оставшегося при курфюрсте Фровина, встретила охрана. Там ждали Курц, Херберт и еще шестеро стрелков, сопровождавшие посланцев графа.
- Э-э, прошу прощения, мессир! - окликнул рыцаря молодой человек в зеленом плаще княжеского гвардейца. - Господин... Господин фон Швертвальд, если не ошибаюсь?
Отделившийся от маленького отряда всадник подъехал. Голос показался Венку знакомым, он остановился. Взглянув вверх на раскрасневшееся лицо с острой бородкой, рыцарь сразу узнал гвардейца. Познакомились они с месяц назад в Вигенбурге. Виделись всего два раза, но этот человек появился в жизни Швертвальда еще до столицы, благодаря удивительному стечению обстоятельств. По какой-то непонятной прихоти Провидение странным образом подшутило, добавив общий узелок в три не связанных меж собой человеческих судьбы.
- О, рад вас видеть, дорогой барон, - рыцарь поклонился. - Вам повезло попасть в число сопровождающих князя? Увидеть столицу Империи, даже по такому печальному поводу - это...
Он запнулся, подбирая подходящее слово, но Манфред фон Будбар облегчил задачу, заговорив:
- К сожалению вы ошибаетесь, мессир. Согласно предписанию я сопровождаю поезд его высочества только до границы: получил гарнизон в Глехте.
- Поздравляю с назначением, - вежливо произнес фон Швертвальд. - Говорят, граница - место доходное.
Барон досадливо поморщился. Сильно наклонившись, он дохнул на собеседника винными парами.
- Какое там, - сказал Будбар кисло. - Это кормушка сборщиков таможенных податей, а они своего не уступят. Гарнизон... Одно название, что гарнизон - тридцать четыре человека, да восемь со мной едут. И про Глехт все говорят, что настоящая дыра, хоть и на Звездном тракте. Нормальных домов нет, одни халупы какие-то...
- Но ведь до Кройцштадта рукой подать, - удивился рыцарь. - А там полно мест, где можно отлично развлечься. Вы слишком мрачно смотрите на будущую службу.
Манфред фон Будбар отрицательно завертел головой.
- Нельзя, - сказал он, отстегивая с пояса обтянутую кожей флягу. - Перед отъездом мой начальник граф Вальтер предупредил, что пересекать границу я могу иксклю... только по княжескому приказу. И мой... - барон чертыхнулся, - шурин, затащивший меня на службу, сказал, чтобы я первый год сидел тихо и, не дай Господь, ничего не натворил. Иначе карьеру загублю. Говорил, в гарнизоне есть человечек - обо всем в Вигенбург доносит... Будете? С утра спасаюсь.
Он протянул флягу.
- Спасибо, - Венк основательно глотнул огненной перцовой водки, с трудом удержался от кашля. - В такой мороз - в самый раз.
Фон Будбар тоже выпил, выдохнул облачко пара. Снова приложился к горлышку. Облизнув потрескавшиеся губы, поинтересовался:
- Вы-то как здесь оказались? Не знаете, правду говорят, что император вчера скончался? Мне сказали, что поезд остановили из-за гонцов, привезших его высочеству это печальное известие.
Не успел рыцарь ответить, что просто едет в Кройцштадт, как позади них затрубил горн. Жеребец барона испуганно затряс головой, а всадник, оглянувшись, бросил нервное: "О, черт меня побери. Прощайте". И быстро отъехал к отряду гвардейцев. Горн снова затрубил, фон Швертвальд увидел приближающихся конных рыцарей: по трое в ряд, возглавляемые начальником охраны и горнистом, ехали телохранители курфюрста.
Гримасничая от досады на себя и Будбара, задержавшего его пустым разговором, рыцарь поспешно отступил на самый край обочины. Завернувшись в плащ, чтобы защитить одежду от брызг грязи из-под копыт, он смотрел на маленькую кавалькаду. Проезжавшие мимо воины окидывали его настороженными взглядами.
Когда показался курфюрст, фон Швертвальд поспешно сорвал шапку и, по примеру остальных, утопил колено в снегу. Сделав вид, что не заметил посланца графа, Леопольд Второй, такой неприметный в простом сером плаще и большом берете, проехал мимо. Князь, действительно, не взял с собой свиты, только охрану, двух слуг и мастера Фровина. Тот ехал сразу за слугами на чужой, серой в яблоках кобыле, и, увидев поднимающегося рыцаря, зло выпучил глаза. Проследовав дальше, он быстро оглянулся, и его губы зашевелились в беззвучном упреке.
- Да ладно тебе, - проворчал фон Швертвальд, глядя на всадников Гейцера в заиндевевших доспехах. - Сейчас догоню...
Он быстро зашагал вслед удаляющейся кавалькаде, но не успел пройти и сотни футов, как его снова окликнули. На этот раз голос был незнаком, а худое, серое лицо всадника, догнавшего рыцаря, никогда ему не встречалось. Однако условленная фраза, которую произнес незнакомец вместо приветствия, заставила Венка на время забыть о курфюрсте.
- Повезло: мне успели сказать о вашем появлении, - проворчал человек, слушая ответный пароль. - И хорошо, что я знаю вас в лицо. А то пришлось бы скакать до охотничьего домика... Держите - это вам, - он быстро сунул рыцарю свинцовый, не длиннее мизинца цилиндрик. - Ответ взять не могу: еду дальше. Прощайте.
Развернув лошадь, всадник тут же растворился в общей суматохе, снова поднявшейся после проезда его высочества. Спрятав свинцовую капсулу в подбитой мехом перчатке, Швертвальд чуть ли не бегом поспешил в авангард княжеского поезда. Конечно, ждать его никто не стал, и курфюрст с мэтром Фровином уже следовали к временному пристанищу больного графа. Но Курц с Хербертом были на месте. Отмахнувшись от спросившего что-то оруженосца, рыцарь вскочил в седло. Погнал лошадь в галоп.
Произнесенный незнакомцем пароль означал, что полученное послание было из Мевеля, но прочитать его удастся только в охотничьем домике. Для этого придется воспользоваться особым раствором, хранившимся в дорожном сундучке Венка. В родовом поместье графа Ландера жил маленький, невзрачный, почти незаметный человечек - алхимик. Он-то и снабжал сеньора, а по его приказу - доверенных слуг - разнообразными хитрыми составами и чернилами. Если провести смоченной в таком растворе кистью по письму - строчки обычной, пустяковой записки исчезнут, а вместо них волшебным образом проступит истинное содержание. Но гадать о полученном донесении рыцарь не стал: без алхимических штучек было ясно, что ничего хорошего он не прочтет. Раз ему написали из Мевеля - значит, что-то пошло не так, как задумывалось. А это могло предвещать большие неприятности не только для него...
* * *
Приближалось время обеда, когда Урс с матерью ушли от адвоката. Подробно пересказав слова Ганса мэтру, вдова заключила с ним контракт на защиту племянника. Внесла солидный задаток, практически оставивший ее без денег: Боше запросил высокий гонорар, но обещал полное оправдание Цимма. Дело казалось ему скорее щекотливым, чем сложным. Слуги закона не любят признавать своих ошибок. Порой, чтобы убедить их отпустить невиновного, приходится приложить немало усилий. Впрочем, все преодолимо для опытного и сведущего человека.
- Уже много лет, раз в месяц, господин судья обедает у меня в доме, - многозначительно произнес мэтр еще в начале визита. - А с Фогертом мы видимся и того чаще. Прево, как и я, неплохо разбирается в винах. По воскресеньям мы любим посидеть в "Щите".
В конце беседы адвокат снова обнадежил клиентку и лично проводил к дверям.
- Я сейчас же отправляюсь к фон Шонхельму, - сказал юрист, приказав слуге подать шубу фрау Граф. - Он, может, не сразу отпустит задержанного из тюрьмы... Тут, знаете ли, есть свои тонкости в законах. Но официальные свидания с родными он точно разрешит и прикажет, чтобы Ганса никто не обижал. В общем, положитесь во всем на мой опыт и знания, госпожа. Как только у меня будут новости, я сразу навещу ваш дом. И не забудьте договориться на сегодня с лекарем...
Зная, что встреча Боше с судьей завершится не быстрее, чем через два часа, вдова, которую распирало желание поделиться с кем-нибудь новостями, направилась в "Дубовую кружку".
- Хочу посоветоваться с Гектором, - сказала она сыну. - И Джордан там может обедать. Только, давай, зайдем с черного хода: сейчас у Криппе, наверняка, полно людей. Не хочу, что бы на нас пялились.
Народу в пивной, действительно, хватало, о чем свидетельствовал гул голосов, доносившийся из открытых несмотря на холод дверей. Обогнув заведение, они прошли двор, где блестели замерзшие лужицы помоев и возвышались под недавно выпавшим снегом мусорные кучи. Копошившиеся в них здоровенные крысы провожали людей наглыми взглядами черных глаз-бусинок. Одна из них - не вовремя перебегавшая перед Урсом - получила ловкий удар прямо в брюхо. Пискнув, зверек отлетел и, шмякнувшись о стену, упал в снег, где был схвачен котом по кличке Дуралей. До этого момента рыжий и толстый котяра лениво дремал на дровяной поленнице.
Урс постучал в дверь.
- Один момент, - послышался приглушенный голос отцовского приятеля. - Уже иду.
Прикончив крысу, сжав обмякшего грызуна в пасти, Дуралей первым проскочил в открытую мастером Криппе дверь. Уронив трофей на порог, кот громко заорал и стал тереться о ноги хозяина, но его отпихнули. Увидев гостей, раскрасневшийся от готовки Гектор в замасленном переднике не стал отвлекаться на Дуралея. Отшвырнув ногой крысиный труп во двор, хозяин "Дубовой кружки" попятился:
- Входи, Анна, входи. Извини, но я очень занят... Проходите и сразу присаживайтесь за стол.
- Ничего, Гек, - вдова понимающе кивнула. - Занимайся своими делами. Прости, что побеспокоила, но мне нужно поговорить с тобой. Сынок, закрой дверь.
Они вошли в жарко натопленную кухню. В большом черном котле, висевшем над очагом, варилась похлебка, по бокам на вертелах, роняя огненные капли жира, жарились куры и телячьи ребра. Воздух был густой, насыщенный ароматами чеснока, лаврового листа, перца и лука, которыми Криппе щедро сдабривал свои кушанья. "Все что вызывает жажду - мне на пользу", - не раз, посмеиваясь, говорил он покойному другу.
- Ты рассказывай, Анна, рассказывай, - хозяин "Дубовой кружки" сновал по кухне. - Я тебя слушаю. Мои все в зале - клиентов обслуживают, так что готовка на мне. Я слыхал, поймали Ганса?
Остановившись у стола, он принялся крошить огромным ножом луковицу. У гостей сразу защипало в носу. Они сняли шубы, фрау Анна расстегнула беличью безрукавку, надетую поверх траурного платья. Ее лицо покраснело, на глазах привычно навернулись слезы. Затянутая в корсаж грудь часто вздымалась. Урс с тревогой ждал, что мать расплачется.
- Он в тюрьме, - с надрывом произнесла вдова, и, достав платок, утерла увлажнившиеся глаза. - Но он ни в чем не виноват, Гек. Это все ошибка.
- Мы были у адвоката, - вставил Урс. - Он сказал, что Ганса не сегодня-завтра отпустят.
- Хорошо, очень хорошо, - морщась от едкого лука, пробормотал мастер Криппе. - Я не верил, что дело в мальчишке... А вы сами его видели или в тюрьму не пустили?
- Пустили, - сморкаясь в платок, кивнула вдова. - Я вчера была у него. Спасибо господину Шипху - он такой отзывчивый человек... И Ганс мне все-все рассказал!
Урс тяжело вздохнул. Всю ночь они только и делали, что обсуждали рассказ двоюродного брата.
* * *
Увидев в камере тетушку, заросший бородкой, с коротко остриженной головой Ганс расплакался, как маленький. Вдова тоже не выдержала: кинулась к племяннику, и, обнявшись, они рыдали вместе, пока Шипху не разозлился. Утратив свое добродушие, он прикрикнул на женщину: пообещал выставить за ворота, если они сейчас же не прекратят тратить время зря. "Я рискую из-за вас, - зло сказал тюремщик. - Говорите, что собирались. Плакать будете дома".
Угроза подействовала. Усилием воли Граф взяла себя в руки, а племянник хныча, как младенец, заговорил. По его словам выходило, что, когда они с мастером Петером возвращались домой от клиента, на них напали всадники. Выскочили наперерез, прямо из лесу. Окружили со всех сторон, словно стая волков...
- Хозяин в-выстрелил, - давясь слезами, размазывая по лицу текшие сопли, снова рыдал Ганс. - А я... я так испугался, что соскочил с козел и п-поб-бежал, тетушка...
Чтобы хоть как-то успокоить, фрау Анна погладила его по макушке и сразу же ощутила вмятину - недавно зажившую рану. Через несколько мгновений, со слов Цимма ей стало ясно откуда она появилась. Проскочив меж всадниками, обезумев от страха, парень бросился в лес. Продираясь сквозь кусты, спотыкаясь о корни и валежник, он бежал, пока кубарем не слетел в какой-то овраг. Лишь чудом не сломав себе шею при падении. Обдирая руки и ноги, Ганс тут же выкарабкался наверх. Но лучше бы он оставался внизу.
Откуда-то сбоку из-за деревьев, как ему показалось, совсем бесшумно, словно чудовищный призрак, вылетел всадник. Лошадь сбила парня с ног - он тут же вскочил - человек в седле взмахнул рукой...
- Я ничего больше не помню, - уставившись в стену безумными глазами, произнес племянник. - Совсем ничего...
Однако кое-что в памяти Ганса все-таки осталось. Удар разбойника проломил ему череп, погрузил в беспамятство, но не убил. Очнулся он... Когда он очнулся, на какой день? - раненый не знал. Что происходило с ним потом, Ганс помнил урывками или рассказывал со слов какой-то "матушки Габи". С виду - сущая ведьма из страшной сказки - она, как и должно колдунье, жила в лесной чаще. В маленькой, но крепко срубленной хижине, стоявшей на опушке в окружении огромных елей. Как она сказала выздоравливающему после ее целебных отваров парню, нашел его Карл. Ее сын, огромный, скудный умом мужик, да к тому же и немой.
- Он меня спас, - лихорадочно шептал Ганс, цепляясь за тетушку. - Вытащил из оврага и п-принес к матушке Габи.
Осмотрев рану найденыша, лесная знахарка промыла ее, перевязала и стала лечить. Благодаря познаниям старухи в целебных травах, а, может, и колдовстве, Цимм очнулся. Начал потихоньку поправляться. В голове у него все путалось, но, что произошло до полученного удара, он помнил хорошо. Родителей, хутор, мастера Петера и двоюродного брата, тетушку Анну...
Когда смог вставать и немного ходить, спросил, в какой стороне Мевель или Мабах? Очень боялся услышать, что попал в зачарованный лес и назад, к обычным людям ему дороги больше нет. Но оказалось, что лес самый обыкновенный, а матушка Габи с сыном живут неподалеку от селения Кляйзумф. Всего в трех лигах от городского предместья. Вот Карл и отвел его в деревушку, когда старушка сказала, что он достаточно окреп. И знаками договорился с каким-то крестьянином, чтобы тот отвез парня в Мевель.
В городских воротах стражники узнали Ганса и арестовали. Притащили в тюрьму, бросили в каменный мешок.
- Здесь холодно, - племянник затрясся, словно в лихорадке, - страшно... И г-голова все время б-болит, тетушка...
* * *
- Выпей, Анна, выпей, - оторвавшись от готовки, Криппе поставил на стол кружки и кувшин с вином. - Постарайся успокоиться, не плачь.
Урсу тоже налили. Он залпом проглотил кисловатое вино и тут же ощутил, что 'поплыл'. Мать уже не плакала, но сидела, уставившись в свою посудину, и губы у нее дрожали. Гектор осторожно коснулся женского плеча:
- Ну-ну, Анна, не плачь. Петера не воротишь, а племянник, видишь, сам нашелся. Мэтр его из тюрьмы вытащит, и все наладится. Давай, лучше еще выпьем. За упокой души нашего Петера.
Криппе разлил из кувшина вино. Урсу тоже налил, но в этот раз паренек едва пригубил. Погладив вдову по плечу, хозяин "Дубовой кружки" отошел к очагу, где принялся поворачивать вертела.
- Батюшка, - в кухню влетела Тина, - батюшка, там... Ой, - увидев гостей, она смущенно замолкла. - Добрый день, фрау Граф, - степенно произнесла девочка, с некоторым испугом рассматривая заплаканное лицо Анны. - Как поживаете? - Здравствуй, Урс, - она слегка покраснела.
- Привет, - ученик ювелира подмигнул маленькой подружке, а фрау Анна только кивнула и закрыла лицо платком.
- Ты чего хотела? - повернулся к дочери Гектор. - Говори быстрей.
- Матушка просила, - начала было Тина, но в кухню вошла запыхавшаяся Хенни.
С легким раздражением посмотрев на вдову Петера, она торопливо поздоровалась и потребовала от мужа заказ: горшок похлебки и две порции жареных ребрышек. О гостях на время забыли. Привычно ворча друг на друга, гремя посудой, хозяин с женой завозились у очага. Красное от жары и духоты лицо фрау Анны приобрело отсутствующее выражение. Разомлевший Урс принялся улыбаться и подмигивать "хвостику". Тина делала вид, что не обращает на гостя внимания. Задрав голову и крутя в пальцах кончик заплетенных в косичку черных волос, она рассматривала висевшие на крюках медные тазы.
- Хенни, скажи пожалуйста, мастер Джордан сейчас у вас? - спросила вдова.
- А? Что? - державшая горшок жена владельца пивной оглянулась. - Тим? Да, сидит. Пиво пьет... Все, Гек, хватит, не переливай. Давай сюда миску и я пошла.
Женщина направилась к дверям.
- Зачем он тебе? - Хенни посмотрела на гостью. - Сказать ему что?
- Попроси, чтобы пришел сюда.
- Хорошо. Тина, чего ты там застряла? А ну, лентяйка, быстро помоги матери. Держи-ка лучше вот это.
Женщина сунула подбежавшей дочери миску полную жареных ребрышек.
- Отнесешь к столу мастера Вилли, - сказала она насупившейся Тине. - Быстро! И спроси, не нужно ли еще пива. Обязательно спроси, не забудь.
Хенни с девочкой исчезли за дверью.
- А зачем тебе наш лекарь? - полюбопытствовал Криппе. - Болит что?
- Мэтр Боше сказал, нужно будет осмотреть Ганса, - пояснила вдова. - Рану на голове. Для суда. Гек, я тебя вот о чем хотела попросить... Не мог бы ты мне одолжить денег?
Урс заметил, как спина мастера Криппе, подливавшего воду в котел с похлебкой, напряглась. Некоторое время владелец пивной молчал, потом нехотя сказал, что больше десяти талеров одолжить не сможет. Сейчас все продукты дорожают. Вон с прошлой недели только светлое пиво на целый шестак за бочонок выросло.
- Людей ходит много, - Гектор оглянулся на вдову, - а толку мне от них мало. Чтобы клиентов не распугать, приходится держать старые цены. Прибыли почти нет, - он сокрушенно покачал головой. - Только кручусь с утра до ночи. Если так и дальше пойдет...
- Десять мне не хватит, - вздохнула фрау Анна. - Спасибо, Гек, я сейчас брать их у тебя не буду. Может, заложу что-нибудь у ростовщика.
- У нас нечего закладывать, - встрял Урс. - Только инструменты остались.
- Дома поговорим, - мать строго посмотрела на него. - Я найду деньги, не беспокойся. Держа пивную кружку, в кухню вошел мастер Джордан.
- Ну и запах тут, - он брезгливо поджал и без того тонкие губы. - Ты бы хоть дверь приоткрыл. Угоришь ведь совсем. Здравствуй, Анна. Привет, парень.
- Нельзя дверь открывать - крысы набегут, - буркнул хозяин заведения. - Дуралей совсем обленился. Хотя сегодня притащил одну.
- Сам виноват, - лекарь отхлебнул из кружки. - Я тебе предлагал яд приготовить? Предлагал, - снова глоток. - А ты зажал каких-то полгульдена.
- Крыс травить нельзя, - убежденно произнес Криппе, снимавший с вертела готовую курицу. - Это мне еще папаша наказывал. Они полезные: все подчищают, что свиньи не доели.
- Ага, - фыркнул Джордан. - Откармливаешь, на всякий случай? Правильно делаешь: их ведь с голодухи можно жрать. Или уже готовишь клиентам? - хохотнув, он хлопнул сдержанно улыбнувшегося приятеля по спине.
Лекарь поставил пустую кружку на стол, отщипнул кусочек шкурки с куриного бока, отправил в рот. Посмотрел на вдову, нахмурился.
- Нельзя тебе, Анна, пить вино, - сказал Тим укоризненно. - И сидеть в такой духоте нельзя. Я же предупреждал. Вон, красная какая стала.
- Мы уже идем, - фрау Анна поднялась с табурета. - Сынок, подай мне шубу. Мастер, - она посмотрела на лекаря. - Мне с вами о деле поговорить нужно.
- Хорошо, я вас провожу. Урс, сбегай за моим жуппеном в зал - на лавке у стола лежит. Гек, держи за обед, - выходя с кухни, ученик ювелира услышал, как Джордан высыпал на стол мелочь. - Хочу заметить, пиво у тебя сегодня не очень.
* * *
Стоило им раздеться, как в дверь постучали. Джордан бывший рядом, не глядя, отодвинул засов. На ступеньках стоял молодой мужчина в припорошенной снегом одежде.
- Добрый день, - он поклонился. - Извините за беспокойство, меня прислал мэтр Боше. Можно увидеть хозяйку дома? Вдову Граф?
- Это я, - отодвинув Урса, мать вышла в коридор из комнаты. - Что случилось? Господин адвокат обещал придти лично.
- Он плохо себя чувствует и прилег отдохнуть. Прислал со мной письмо. Можно я войду?
- Да, конечно, - Граф нахмурилась. - А разве он не был у судьи? Мэтр собирался к Шонхельму...
Счищая с башмаков снег, посланец юриста поскреб подошвами о железную гребенку на ступеньке и вошел. Джордан закрыл за ним, предложил раздеться. Мужчина отказался:
- Я только передам письмо и бегу дальше. У хозяина большая клиентура - весь день приходится носиться по городу.
Говоря, он вынул из висевшей на плече сумы свернутое в трубочку письмо, запечатанное сургучной блямбой, и протянул вдове. Та взяла, растерянно повертела в руках. Лицо у нее побледнело. Посыльный выудил из-за пазухи висевшую на шее бронзовую чернильницу, достал обтрепанное перо.
- Распишитесь вот здесь, что получили, - он протянул книжицу в телячьем переплете. - Вот тут.
- Я не умею, - фрау Анна растерялась еще больше. - Но что с моим делом?
- Думаю, вы все узнаете из письма мэтра. Тогда просто начертите крестик, а господин лекарь... Я не ошибся?
- Нет, - сухо сказал Джордан.
- Тогда будьте так любезны засвидетельствовать, что письмо доставлено.
- Пожалуйста, - алхимик подождал, пока Анна накорябает в книжке крестик, размашисто расписался рядом.
- До свиданья. Всех благ, - и человек юриста ушел.
- Дай-ка бумажку мне. Джордан решительно отобрал у вдовы письмо и сломал печать. Пробежав глазами по строчкам, помрачнел.
- Идемте в комнату, - не дожидаясь ответа, лекарь вышел.
Женщина и подросток послушно последовали за ним. Не успела фрау Анна открыть рот, как не терпящим возражения тоном Джордан приказал ей сесть на табурет. Она подчинилась, а Урс понял, что опять случилась какая-то гадость.
- "Дорогая, глубокоуважаемая вдова Граф Анна Генриетта, - невыразительной скороговоркой начал лекарь, - спешу поставить в известность, что согласно заключенному меж нами контракту (параграф номер семь, подпункт "С") "О предоставлению юридических услуг для защиты Цимма Ганса, арестованного по подозрению в убийстве мастера мевельской Гильдии Золотых дел Графа Петера..." - я вынужден в одностороннем порядке расторгнуть наш договор, - Джордан замолчал, чтобы перевести дыхание и продолжил:
- " Основанием для расторжения вышеупомянутого документа послужило то, что арестованный Цимм, будучи подвергнут сего дня допросу, признал себя полностью виновным в умышленном убийстве вашего супруга. Следовательно, я не смогу добиться для вас желаемого результата. Причиной страшного злодеяния стало дьявольское наущение и корысть, проявившаяся в желании завладеть ста гульденами гонорара, имевшимися у мастера Петера..."
Фрау Анна захрипела и схватилась за грудь. Прервавшись, алхимик непонимающе посмотрел на нее, затем бросил Урсу короткое:
- Мои лекарства!
Паренек выбежал в коридор. Отыскивая сундучок, с которым всегда ходил мастер, он слышал, как чертыхается Джордан. Потом вскрикнула мать.
Когда Урс вернулся, то увидел, что матушка лежит на полу. Рядом, опустившись на колени, Джордан разрывал на груди потерявшей сознание женщины платье. Оглянувшись на подростка, он выхватил у него сундучок:
- Дай сюда!
Обтянутая синим бархатом крышка откинулась. Падавший из окна свет радужно заиграл на гранях бутылочек цветного стекла. Блеснули золотом и серебром крышечки. Звякнул отполированный стальной инструмент: всевозможные лопаточки, пилки, крючочки и ложки. Мастер выхватил из гнезда какой-то флакончик, откупорил и сунул под нос женщине. Застывший рядом Урс мгновенно почувствовал отвратительное аммиачное зловоние: нюхательная соль лекаря подняла бы и мертвого. Мгновение, другое, - закрытые веки фрау Анны даже не дрогнули. Ее лицо побагровело. Невнятно выругавшись, алхимик убрал флакон и схватил кожаный футляр, из которого извлек ножичек.
- Неси таз, - сказал он, вспарывая правый рукав женского платья.
- Какой? - растерявшийся Урс смотрел, как черное полотно с треском распадается, обнажая полную, молочно белую руку матери.
- Любой! - рявкнул лекарь. - Быстро!
Подросток метнулся в кухню, но замешкался там, пытаясь сообразить, что происходит.
Накатывавший волнами страх за мать лишил Урса всякой способности к соображению. Наконец схватив с полки бронзовый таз, он вернулся в комнату.
- В-вот, - губы паренька дрожали, когда он протянул его Джордану. - Такой?
Лекарь приказал ему положить посудину на пол.
- Стань на колени и приподыми ей голову, - сказал он, затягивая повыше локтя фрау Анны кожаный ремешок. - Шевелись!
Урс опустился на пол. Осторожно устроил голову и плечи матери у себя на коленях. Ее лицо было по-прежнему багровым, веки закрыты, из рта вырывалось хриплое дыхание. На сгибе обнаженной, перетянутой ремнем руки набухли синие змейки жил. Подсунув под локоть тазик, лекарь поднес к одной из вен ланцет. Провел по коже, делая надрез. Потекла темная струйка крови. Паренек судорожно сглотнул.
Быстро глянув на него, Джордан приказал отвернуться. Урс с трудом отвел глаза от черной лужицы, расползающейся по дну тазика. Принялся смотреть на стену, потолочные балки, стол, лежащее на нем письмо.
* * *
Начало темнеть, когда ушел лекарь. Все еще растерянный Урс вышел во двор, проводить. После обильного кровопускания мать, слава Богу, пришла в себя. Слабым голосом ответила на вопросы Джордана, которые тот задал, чтобы проверить речь, память и разум. Она все помнила, отвечала внятно, и лицо не утратило подвижность, что часто случалось с людьми, перенесшими удар. Свое тело Граф чувствовала и попыталась встать, но алхимик удержал. Вдвоем с Урсом они перенесли возмущенную фрау Анну в спальню. Устроили на постели.
- Все будет хорошо, - бормотал лекарь. - Вы просто потеряли сознания от внезапного прилива крови. Сейчас вы уснете...
Он накапал какое-то снадобье в кружку с водой, дал больной выпить. Не прошло и четверти часа, как женщина заснула. Лицо фрау Анны стало бледно-серым, глаза ввалились.
- Ей сейчас ни в коем случае нельзя волноваться, - прошептал Джордан подростку. - Я буду навещать вас дважды в день... О деньгах не беспокойся, - отмахнулся он, когда паренек заикнулся, что им нечем платить за визиты. - Потом сочтемся. Кстати, в письме этого мошенника адвоката есть приписка, что он вернет часть задатка. Тебе нужно будет придти в контору... Черт бы его побрал. Нельзя мне было читать эту писульку. Но кто же знал?
Урс промолчал, но мысленно согласился. Он злился на лекаря, который поступил попросту глупо. Если бы он как-то...
- Все равно пришлось бы сказать, - словно угадав его мысли, заметил Джордан. - Еще хорошо, что все случилось при мне. Не пусти я сразу кровь, Анна могла бы умереть. Или паралич, - лекарь вздохнул.
Они вышли в гостиную. Урс взял со стола письмо, прочитал. Даже ему, не искушенному в крючкотворстве, было ясно, что Боше просто не захотел портить отношения с судьей. Неожиданное признание Ганса в убийстве говорило, что, скорее всего, брата во время допроса пытали. Подросток ощутил, как в нем закипает гнев на Шонхельма, прево, адвоката...
- Скрыть от твоей матери отказ Боше, - Джордан одевался, - ну, никак бы не получилось. Сейчас, главное, не давать ей волноваться и двигаться. Первую неделю, может, и дольше Анна будет пить мой "пасификаторум". Чтобы спать все время. Так что дом будет на тебе, Урс. Впрочем, один ты не справишься. Нужна помощница.
Паренек молчал, скатывая письмо в трубочку и снова разворачивая. Потом принялся обламывать кусочки сургучной печати юриста. На ней была изображена фигурка святого Иво, поддерживающего под руки нищего калеку. Над головой защитника бедняков и бесправных порхал ангел. Пальцы Урса безжалостно отломили крылатому существу голову.
Перед тем, как выйти на улицу, Джордан пообещал вернуться ближе к полуночи.
- Насчет помощницы для твоей матери - я поспрашиваю у клиенток, - сказал он. - Может, кого и присоветуют. И с Фогертом, когда он вернется в город, обязательно переговорю. Выясню про Ганса.
Лекарь ушел. Закрыв калитку, Урс, не чувствуя холода, застыл на месте. Болезнь матери оглушила паренька, притупив все чувства. Словно ударило его, а не ее. И тогда в доме, и сейчас казалось, что все происходит не с ним. Или как будто он смотрит на себя со стороны. Удивительно, но страха больше не было. Ни за мать, ни за себя, только... как-то странно. "Странно" - вот слово, лучше всего подходившее для описания его ощущений.
И еще он понимал, что нужно молиться. Просить Господа, чтобы смилостивился, простил им грехи и послал облегчение. Остановил страшный камнепад наказаний, обрушенный на семью, разжал свою карающую десницу, дал передохнуть. Но молиться у мальчика просто не было сил. И желания.
Окончательно замерзнув, Урс нехотя вернулся в дом. Сразу стало не по себе от царившей в комнатах тишины. Поспешно заглянув к матери, паренек увидел, что она спит. Слышалось тихое ровное дыхание.
Урс подошел поближе. Матушка лежала на спине, так же, как они положили ее. Одетой. Правый рукав траурного платья был распорот, а на место, где лекарь надрезал жилу, Джордан наложил повязку. Глядя на нее, Урс вспомнил о тазике, в который спустили кровь. Нужно было его вычистить. Таз отыскался на полу в гостиной. Кровь в нем застыла, прилипнув к дну посудины. Урс снова вышел во двор. Подойдя к сугробу, зачерпывая снег, принялся отмывать черный студенистый сгусток. Белизна окрасилась в красный, потекли темные струйки... Словно в пальцах лопнула насосавшаяся крови пиявка. К горлу подкатила тошнота, но паренек сдержался. Закончив работу, он отправился на кухню, где нагрел воды. Долго, наслаждаясь теплом, мыл руки и застирывал пятна, посаженные на рукав дублета.
(Продолжение следует)