Чёрный куб
шуба
Когда наступит зима на горло, такая, что зуб за зуб,
Когда приедут с дарами гости, такие, что глаз да глаз, –
Ночная смена завода вил и больших кровосточных труб
Закроет ставни и выйдет в город, чтоб делать добро для вас.
Начнёт крушить гаражи и рожи, рвать двери, сажать цветы,
Сдирать награды, коронки, кожи, в костры выносить святых, –
Когда наступит огонь на пятки, и пики сыграют власть.
Какие ставки – такие прятки. Заройся, игра началась.
Не исключаю, что в моей трактовке этого стихотворения будет много промашек: абстракции считываются весьма приблизительно. И всё же надеюсь, что суть я уловила правильно (впрочем, об этом судить автору).
Наверное, перед нами «сюр»: добротный, с массой неожиданностей, с интересными, ёмкими образами. При всей ирреальности происходящего четко прослеживается основная тематическая линия. От стихотворения «тянет» холодом, опасностью, «предвкушением» неумолимой беды, сползающей на мир ЛГ (внутренний? внешний? оба сразу?)
Верить некому: даже гости с дарами, как те данайцы, вызывают страх («глаз да глаз!»), даже «добро» отныне является со знаком «минус»: оно крушит, бесчестит, сжигает…
Лексика соответствует общему настрою: холодные, скупые описания, обилие «жестких» слов (заводы, вилы, трубы (кровосточные!), пики, гаражи) создают ощущение техногенной катастрофы: для живой природы и всего светлого, что с ней ассоциируется, места не оставлено - ни в тексте стихотворения, ни вне его – в грядущем описываемом мире. Автор не использует цветистые прилагательные, настраивающие читателя на лирический лад, зато употребляет слова с выраженной экспрессивной окраской («рожи» вместо «лИца», «сдирать» вместо «снимать»). Это неспроста: удачный выбор лексических средств работает на создание нужного настроения.
Образы интересно разворачиваются в зримые картинки:
«Когда наступит огонь на пятки»
А когда такое случится? Наверно, когда побежишь, очертя голову - спасаться, - а сзади адское пламя будет пожирать… и эту улицу, и этот дом, и эту барышню, что был влюблён - всё твоё прошлое.
«Пики сыграют власть» - интересная многозначность формулировки. Играют тушь победителям - все радуются. Играют похоронный марш над усопшим - все скорбят. А что в нашем случае подразумевает слово «игра»? Горе или радость? Я думаю, и то, и другое: здесь и триумф силы, пиками расчистившей дорогу наверх, и поражение всего остального, варварски подмятого под каток новоявленного порядка - «власти пик». Может, мы все тоже «сыграем» - в ящик?
«Заройся, игра началась»… Интересно автор играет смыслами. Теперь «игра» выступает в другом значении. На первый план выходит понятие азартной (карточной?) игры. Нас проиграли, раскидали, как колоду по столу. А мы-то надеялись, «ставки» делали… «Пики» теперь ассоциируются не только с холодным оружием, а с карточной мастью, символизирующей зло.
«Какие ставки – такие прятки»… Здесь у меня проскочила ассоциация с поговоркой «за что боролись, на то и напоролись». И «каждому воздастся по вере его». Процесс пошел. Время платить по счетам. Удирай или прячься: пощады не будет…
Небольшое замечание:
Начнёт крушить гаражи и рожи, рвать двери, сажать цветы,
Сдирать награды, коронки, кожи, в костры выносить святых
В этом перечне негатива диссонансом звучит жизнеутверждающее «сажать цветы». Что-нибудь побрутальнее бы найти? И «ставни» (4-я строка) я бы заменила. Город же вокруг…
А вот чего я вообще не поняла - названия)))
Спасибо)
Автор: Александр Коковихин
В наших джунглях за окном хлопочет снег...
В наших джунглях за окном хлопочет снег,
пахнет жареным картофелем из кухни.
На тахте сидит бесцветный человек,
электричество в глазах вот-вот потухнет.
Не лихим чердачным снайпером прошит,
не зарезан алкоголиком дворовым,
а по воле им прирученной души
он убит неосторожным честным словом...
Это стихотворение иного плана. Тут всё реально, можно сказать, сюжетно. И не был бы этот стиш интересен, если бы одним описанием всё началось и закончилось. Ну сидит человек. Не в салоне космического корабля, не на президентском кресле. Всего-то навсего у себя дома. Вокруг привычная «бытовуха»: картошкой из кухни пахнет, всё обыденно... Приглядимся: а человек-то совсем конченый! Почему? Ни войны вокруг, ни землетрясения…
Ответ даёт последняя строка. Оказывается, кто-то очень правильный и честный поступил «порядочно»: сказал ЛГ правду, «несовместимую с жизнью». И начался у него в душе всемирный потоп…
К черту правду, которая убивает! Этого автор не сказал, но может додумать читатель.
Хотя стихотворение определено в городскую лирику, его место, имхо, находится рядом с философской: в нём затронут (хотя и не озвучен) общечеловеческий вопрос: что лучше – ложь во спасение или правда, после которой не захочешь жить?
Этот вопрос решали во все времена. Вспомним Шекспира. О чем его «Отелло и Дездемона»? О ревнивом мавре, который задушил оклеветанную жену? Да… и нет. Сюжет - лишь поверхность, пена на гребнях волн. Не был бы Шекспир велик, если бы ограничивался описаниями внешних проявлений без философской подложки…
Гораздо важнее событий их причины. Какие мысли и терзания подвигли несчастного на этот шаг? Что он понял в сложившейся ситуации? К какому выводу пришел?
Цитирую, пожалуй, самый главный вывод.
(Отелло обращается к «правдивому» Яго):
Ты жизнь мою в застенок обратил.
Пускай меня и больше б обманули,
Да я б не знал.
Часы, когда она принадлежала
Другому, не заботили меня.
Я их не видел и о них не ведал
И в следующую за ними ночь
Спал сладко с ней, спокоен был и весел.
Я на губах у ней не находил
Осадка Кассиевых поцелуев.
Тот не ограблен, кто не сознает,
Что он ограблен.
Я был бы счастлив, если б целый полк
Был близок с ней, а я не знал об этом.
…Осудить такие «малодушные» речи способен лишь тот, перед кем не стоял вопрос собственной жизни или смерти в связи с общечеловеческим вопросом о правде-неправде. А между тем, пожалуй, правда убила больше людей, чем ложь. Александр заставил ещё раз задуматься на эту тему.
Стихотворение напоминает мне ладненький, простенький пиджачок. С монеткой за подкладкой. На ощупь – обычный рупь. А вытащишь на свет – золотой.
Маргарита Шмерлинг
Как натоптали мужики...
Его такого тихого с рыбалки принесли,
Он ни словечка не сказал ей. Умер, как уснул.
Она родного прибрала, прикрыла зеркала,
И тихо-тихо плакала, когда осталась с ним.
Соседка очень помогла во всём, давай ей Бог,
И документы выправить, и в церковь и в сельпо...
Она сидела с ним, ждала, - а вдруг проснётся? Вдруг...
Соседи заходили в дом, шептали - вот, судьба...
Она и не заметила, как третий день пришёл,
Его на кладбище снесли, зарыли глубоко.
Потом вернулись помянуть, сидели допоздна...
Она посуду убрала, все стулья - по местам.
Как натоптали мужики... Да что же это, Бог?!
Как натоптали мужики! - кричала, что есть сил.
Как натоптали мужики, - и билась головой
Об этот грязный, грязный пол.
Он не придёт домой.
Частично повторю свою рецензию на это стихотворение. На мой взгляд, автор нам представил замечательный образец психологической лирики: через внешние поведенческие проявления героини отчетливо раскрыл её эмоциональное состояние.
Рассказ состоит из двух контрастных частей. Первая – тихая, медленная, как вступительная часть реквиема (И слова какие «мирные» подобрались: «прибрала», «уснул», «ни словечка», «шептали», «церковь») Читатель привыкает к монотонной описательности рассказа и начинает невольно проецировать внешнее спокойствие героини на её внутренние ощущения: кажется, что супруга покойного выбита из колеи, но не убита: слишком правильны её действия. Нет ничего, что бы выдало в ней сверхъестественное горе: без истерик принято тяжкое известие, организованы похороны и поминки… И так продолжается до последнего ответственного момента, когда можно убрать со стола и расставить «стулья по местам».
И вот тут происходит внезапный переход, я бы даже сказала, скачок во вторую часть. Как будто разом грянули все инструменты огромного оркестра: ЛГ вышла из состояния ступора, «автопилот», на котором она держалась несколько дней, отключился…
Героиня увидела следы на полу… мужские следы, которых больше не будет в этом доме. Могла быть оброненная кем-то сигарета или опрокинутая стопка водки - предлог не важен. Сдавленная пружина копила силы для отскока, боль требовала выхода. И момент наступил. Человек, на протяжении нескольких дней демонстрировавший одну реакцию, вдруг (вдруг?) проявился перед нами в ином свете. Он сорвался - причем, в момент, когда всё самое страшное, казалось бы, уже позади. Сорвался на ничтожную мелочь, в то время как стоически перенес большую моральную пытку. Это психологический парадокс, тонко подмеченный Маргаритой. Сильно травмированная психика имеет неконтролируемую способность самопроизвольно "разряжаться" - в любой момент и по любому поводу – иногда спустя несколько дней после того, как произошло травмирующее событие.
И только теперь мы начинаем понимать смысл стихотворения. Если такова «разрядка», то каким же был изначальный заряд? Что стояло за тихим спокойствием мирно сидящей у гроба женщины? Чем было само это спокойствие - не временным ли «помешательством», не тем ли самым «пограничным состоянием», в котором активизируются механизмы «защитного торможения», в результате чего человек плохо осознаёт, что происходит с ним и вокруг него, а впоследствии мало что может восстановить в памяти. (Недаром же подчеркнуто, что соседка, а не сама ЛГ оформляла нужные документы…)
Вот такое стихотворение-«перевертыш»: вторая часть не просто удивила, шокировала и напугала, она заставила полностью пересмотреть первую часть.
ЛГ «очнулась». И читатель вместе с ней.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мне нравится поэзия, выражающая общечеловеческое через индивидуальное, показывающая в неожиданном ракурсе привычные явления. Поэзия, способная удивлять новизной подачи темы. Поэзия, заставляющая не только созерцать, но и думать. Если к этому «стержню» прикладываются техника и художественность – такое стихотворение, на мой взгляд, является состоявшимся.
Спасибо авторам.
С удовольствием поговорила бы о каждом стихотворении конкурса, но - время…
