Доктора звали Сергеем Яковлевичем Гендельманом. Сколько ему было лет, не знал никто, как никто уже и не помнил, когда он впервые появился в институте, когда защитил докторскую диссертацию, и на какую тему. Сергей Яковлевич носил пышные усы и бороду, никогда не носил галстуков, а из одежды предпочитал летом – клетчатую фланелевую сорочку и серый джинсовый жилет, зимой – белый свитер «под подбородок» в комплекте с тем же жилетом. Брюки у него были всегда слегка помяты, серые или черные, в неприметную полоску.
Сергея Яковлевича в институте уважали. Даже директор не пользовался таким уважением, а наоборот, завидев Гендельмана, издалека начинал улыбаться и первым протягивать руку для рукопожатия. Почти все ученые в институте считали себя учениками Сергея Яковлевича. Директор тоже не был исключением. Гендельман был членом ученого совета института и все докторские и кандидатские проходили через его руки. А он всегда делал соискателям полезные замечания, а то и предлагал развить тему, если считал работу ценной и перспективной. Даже оппонировать он умел так, что на него никто не мог обижаться.
Сергей Яковлевич имел кучу наград, почетных грамот, дипломов. Он и сам затруднялся вспомнить, членом каких научных обществ является. Даже Пожизненный Президент, Александр Григорьевич, фамильярно называл его Серым и, случалось, приглашал на приватные беседы на свою дачу в Дроздах. Впрочем, о чем шла речь на этих встречах, доктор не распространялся, ограничиваясь самой общей информацией о предмете обсуждения.
Жил Сергей Яковлевич со своей внучкой в профессорской трехкомнатной квартире в районе площади Калинина. Внучку звали Светланой. Родители ее уже лет десять, как эмигрировали в Канаду, а дочь, которая не изъявила в свое время желания последовать в Торонто за отцом с матерью, оставили жить с дедом, «убив» при этом двух зайцев. И о дедушке на старости лет будет, в случае чего, кому позаботиться, и девчонка будет «под присмотром», пока не повзрослеет.
Внучка Сергея Яковлевича была девочкой умной и имела склонность к точным наукам. Дедушка с самого ее детства занимался с ней больше, чем родные папа с мамой и сумел многому научить. Читать Света научилась в четыре года, а в пять уже осваивала прописи и таблицу умножения, так что в школе ей поначалу было скучновато на уроках. Дедушка продолжал помогать ей и в старших классах. Все, что не сумели донести до внучки учителя, он объяснял ей просто и доступно, после чего у Светы в голове наступало «просветление» и дальше она уже могла заниматься самостоятельно. В своем классе Света пользовалась заслуженным уважением, так как никому не отказывала в помощи. Но не просто «давала скатать». Этого она очень не любила. Если к ней обращались с просьбой помочь, она, прежде всего, старалась объяснить предмет, чтобы тот, кто обратился, начал сам разбираться в нем. И это ей часто удавалось лучше, чем учителям.
К началу нашего повествования Свете исполнилось семнадцать лет. Дружба деда с Президентом сыграла в её судьбе неожиданную роль: Света близко сошлась с внебрачной дочерью «пожизненного», Маргаритой. Обязанность сопровождать отца на торжественные вечера и встречи, в том числе и с учёными была для Марго такой же пыткой, как ранее и для её брата по отцу – Коллина, тоже внебрачному, но самому любимому отпрыску, которому все прочили в наследство президентский пост.
Маргарита была девушкой увлекающейся, своенравной, но доброй. Некоторое легкомыслие и влюбчивость были присущи ей, как и многим девушкам её возраста. Она всего на полгода была старше Светланы, но посторонний наблюдатель сказал бы, что Света гораздо взрослее выглядит. Не внешне, а по своим привычкам, поведению и мировоззрению.
Ещё Марго была девушкой высокой – в папу. Рост – 1.72м – породил у неё своеобразный «комплекс». В её ближайшем окружении совершенно не было парней, которые могли бы составить ей пару, так как она не признавала кавалером никого, кто не был выше неё хотя бы на голову. Но и очень боялась в свои семнадцать лет остаться «без парня». Выйти же погулять в город, да и вообще выйти из резиденции Маргарита могла не часто, да и то - «под присмотром», - как никак дочка «самого»! Какая уж тут личная жизнь! Светлана очень хорошо понимала подругу, поэтому иногда соглашалась «прикрыть» Марго, когда та пыталась устроить свои личные дела. Марго же делала вид, что они со Светой вместе учат уроки, занимаются рисованием и вообще – подруги «не разлей-вода». В конце концов, так оно и стало.
Коллин, как старший брат, конечно догадывался, что скрывается за этой дружбой, но виду не подавал, поскольку тоже сочувствовал сестре: быть ребёнком Президента – то ещё «удовольствие». В свои двадцать два года он уже во многом избавился от навязанной отцом опёки, чего искренне желал и сестре.
Продолжение: Три демиурга. Нападение
