Несмотря на то, что в школьные годы я, как и многие мои одноклассники, подчиняясь глупой иностранной моде, носил длинные волосы, именуемые окружающими патлами, все равно, к мужчинам с длинными волосами я относился и отношусь не то, чтобы иронически, а скорее – пренебрежительно, не считая их за полноценных мужчин, а так за некоторое переходное звено между МтФ и нормальным мужиком. За тех, кто вроде бы как и хочет быть мужчиной, но внутренняя сущность непреодолимо дает себя знать и их постоянно сносит хотя бы на чуть-чуть в женскую сторону.
Трагический случай, участником, а может быть и виновником, которого был длинноволосый мужчина, пришлось мне наблюдать в 1983 году. Все началось с того, что я решил сходить в расположенный в доме напротив мясной магазин. Иногда днем там можно было купить колбасу, чтобы не ходить в нашу институтскую столовую. В те годы колбаса была всего лишь плохая, а институтская столовая просто отвратительная. Выйдя, через боковые ворота, с сигаретой на улицу, я понял, что не успею докурить ее прежде чем дойду до дверей магазина, поэтому я приубавил ход и стал неспешно рассматривать окна своей лаборатории, стоя на «нашем» тротуаре, напротив дома, где располагался магазин. Сейчас там стоянка, а раньше был газончик, вдоль которого проходил тротуар. Так помаленьку я подошел к тому месту, где в доме напротив была дверь в подъезд. Но взгляд мой был по какой-то необъяснимой причине прикован в своей лаборатории. Насколько я помню, то рассматривал – ровно ли задернуты шторы на всех окнах, ведь общеизвестно, что взгляд «изнутри», совершенно иной, чем взгляд «снаружи».
Вдруг за моей спиной раздался шлепок[1] очень похожий на тот, который можно услышать, когда мясник швыряет на разделочную доску свежий кусок мяса и дикий вопль… Обернувшись я увидел лежащего на асфальте, прямо рядом со ступеньками, ребенка изо рта которого вытекала струйка крови и кричащую женщину, на которую он чуть-чуть не свалился. Подняв глаза вверх, я увидел на втором этаже полуциркульное окно в тюлевыми занавесками, рамы которого были открыты. Видимо ребенок выпал оттуда.
И, в подтверждение моих слов, в окне появилось какая-то тень, раздался еще один душераздирающий вопль и, буквально через мгновение, из подъезда выскочил мужчина с длинным «конским хвостом» темно-соломенного цвета – завистью многих женщин. Он подбежал к ребенку, схватил его, кровь потекла на асфальт…
Дальше не знаю… помню, что пью из стакана технарь и боль в левой стороне груди утихает… мир приобретает реальные очертания нашей лаборатории… узнаю, что дошел сам, а падать стал только в помещении. Дети – это не взрослые – на их гибель, тем более такую глупую… (глупую, в смысле по вине глупых родителей), трудно бывает смотреть спокойным взором. Врачи – могут, я – не могу.
Я так и не узнал (да и не старался это сделать), что там, конкретно произошло, но думаю (зная тот дом), что родители положили ребенка на подоконник, при открытых окнах и, видимо, отвлеклись… а ползунок – пополз… на смерть детей не нарожаешь.
Вспоминая «конский хвост» отца ребенка, я еще более пренебрежительно стал относиться к длинноволосым мужчинам.
[1] Шум Ленинградского шоссе в те годы был неимоверно меньше, чем сейчас, ныне я бы не услышал не только звука удара, но и крик. Хотя мы, в 1977-78 годах, без проблем разговаривали на тротуаре около МАДИ и, главное, слышали друг друга!