Фата-моргана (фантастика / фэнтези)

"И, наконец, вдалеке возникает неясный прекрасный мираж:
Фата-Моргана, волненье эфира, царевны морской чешуя...
Ах, эта сладкая небыль! Себе не возьмешь и другим не отдашь...
Просто- причуда пространства, нелепая шутка, неведомо чья!.."

Михаил Щербаков


Недолгая скачка под безжалостным солнцем Заморья - и выпитое вино все до последней капли испаряется из твоих жил. Ах, славное кипрское! Как чудесно ты освежало рот и веселило сердце! Бертран де Ланс непроизвольно облизнул растрескавшиеся губы. Поочередно посмотрел на спутников, пустивших лошадей по его примеру в галоп. Слева - мрачный Жак с заряженным арбалетом поперек седла, справа - черная, лоснящаяся физиономия Абу, испуганно вцепившегося в поводья. Взглянув на купленного неделю назад в Тортозе мавра, рыцарь испытал привычное чувство изумления. Сойдя с галеры, доставившей его с Кипра на сирийский берег, он слегка ошалел от невиданных ранее в таком количестве чернокожих. Казалось, будто он попал не в окрестности Святой Земли, а в преддверие Ада, где по раскаленным от зноя улочкам бродят демоны. В первые дни, натыкаясь взглядом на уродливые, "сожженные адским пламенем" лица, он даже осенял себя крестным знамением. Потом немного привык и, следуя доброму совету мэтра Христофоро - почтенного купца-генуэзца, - выбрал себе на невольничьем рынке черного раба. В здешнем пекле Жак, которому давно перевалило за тридцать, сильно уставал, и ему требовался помощник. Тем более что цены на невольников после захвата очередного каравана сарацин сильно упали. Пара крепких рук обошлась в сущие гроши, и была вполне по средствам бедному рыцарю из Труа.
- Мессир, нужно передохнуть, - поймал взгляд господина оруженосец. - Еще немного и совсем загоним лошадок.
Де Ланс резко оглянулся, словно ожидая увидеть настигающую погоню, но дорога была пуста. Только поднятая копытами рыжая пыль медленно оседала на землю. Рыцарь придержал поводья, заставляя своего Галльярда перейти на рысь.
- Проклятое пекло, - сказал он. - Мы ведь проскакали не больше лье.
- Неурочное время для поездки, - сварливо заметил оруженосец. - Как мне сказывали, в здешних краях никто после обедни наружу и носу не кажет... Эх, дались вам эти чертовы языческие забавы!
- Замолчи, - оборвал рыцарь. - Не в них дело, дурак.
Глаза слезились, и Бертран прикрыл воспаленные веки. "Воды, воды, - подумал он. - Тут всегда хочется пить". Первые дни он беспрестанно глотал здешнюю, непривычную на вкус воду, тут же выступавшую едким потом, и совершенно не чувствовал облегчения. Затем добрые люди научили его утолять жажду разбавленным вином. Но вскоре сок виноградных гроздьев помог дьяволу сыграть над ним - Бертраном де Лансом, надевшим крест и отправившимся из Труа к Гробу Господню, - злую шутку. Перед мысленным взором рыцаря встала недавняя сцена.

* * *

Полумрак заезжего двора, грубо сколоченный стол, на нем доска в белую и черную клетку, а рядом с ней великолепная, украшенная каменьями серебряная чаша. Ее хозяин - швабский рыцарь - ковыряет щепочкой в крупных желтых зубах. Наблюдает, как склонившийся слуга тонкой струйкой льет в драгоценную посуду хмельное кипрское.
- Смотрю и каждый раз восхищаюсь - настоящий святой Грааль, - держа наготове глиняную кружку, цокает языком монах - спутник немца. - Из такого сосуда только божественным нектаром наслаждаться. И серебра пошла целая марка (1).
- Во время похода на Иерусалим мой дед зачерпывал ею из любой лужи, - лениво говорит фон Шварцфильд, - пил и никогда не жаловался на хворь в кишках. Говорил, что серебро заживляет раны и бережет от болезней... Тьфу! - шваб сплюнул на пол кусочек застрявшего в зубах мяса. - Я же из такой посуды предпочитаю пить хорошее вино.
- Мастер постарался, - замечает де Ланс. - Отличная работа.
- Ваше здоровье, шевалье, - фон Шварцфильд жадно и шумно пьет.
Ставит на стол опустевшую чашу. Не дожидаясь приказа, слуга снова наполняет ее...

* * *

Шваб - случайный знакомый - пьет кипрское, во время игры в шахматы, не переставая. Каждый раз, взявшись пальцами за фигурку из слоновой кости, задумчиво отхлебывает. Проиграв одну за другой две партии, звенит монетами, небрежно отсчитывая проигрыш рыцарю. Его спутник-монах, поджав губы и неодобрительно покачивая головой с выбритой на макушке тонзурой, уходит от стола. Прихрамывая, ковыляет в дальний угол и заводит там разговор с хозяином постоялого двора. Тем временем барон фон Шварцфильд заново расставляет на доске пешки, рыцарей, дам...
- Объявляю вашему королю мат, - Бертран запечатывает "скалой" вражескую фигуру.
Шваб с раздражением смотрит на шахматную доску. Хмурит пшеничные брови и с фальшивым смешком, за которым пытается спрятать досаду, хвалит игру юноши. Снова звенит безант (2), и, выпив за победу, барон предлагает удвоить ставку. Захмелевший приезжий из Шампани легко смотрит на выигранные деньги. Согласившись на новые условия, он великодушно предлагает противнику сделать ход первым.
- Благодарю, но я в вашей... - голубые глаза немца надменно глядят на рыцаря, - снисходительности не нуждаюсь. Играйте, - он делает требовательный и неловкий жест, смахивая на пол кружку монаха. - Пшел вон! - кричит на слугу, сунувшегося было подобрать осколки...
- Да вы, мой дорогой, - кривя губы, говорит фон Шварцфильд, когда понимает, что и четвертая партия им проиграна, - настоящий маг. Все выигрываете и выигрываете. Признайтесь... Какой-нибудь жид-чернокнижник наложил заклятие на ваши шахматы? Я правильно угадал? - его взгляд буквально сверлит Бертрана.
- Нет, - сухо отвечает шевалье. - Игре меня научил настоятель монастыря, друг покойного отца и мой духовный наставник. Очень добрый и праведный человек. Желаете закончить?
- Играем дальше.
Шваб делает знак наполнить вином свою чашу и кружку рыцаря. Выпив, снова предлагает удвоить ставку. Краем глаза де Ланс замечает алчную гримасу на физиономии своего оруженосца. Остановившись на почтительном расстоянии, Жак вот уже битый час наблюдает за игрой хозяина...
- Дерьмо! - белый король летит на каменные плиты пола. - Ваша игра - дерьмо, - получив очередной мат, барон бьет по доске кулаком. - Все...
- Прекратите, - испугавшись за хрупкие фигурки из слоновой кости, Бертран перехватывает руку противника. - Что вы делаете?!
Одутловатое, раскрасневшееся от кипрского лицо фон Шварцфильда мгновенно бледнеет. Высвободив кисть, он вскакивает. С другого конца залы на помощь хозяину спешат священник и двое слуг. Изо рта барона в рыцаря летят проклятия и брызги слюны. Почти одновременно оба дворянина выхватывают из ножен кинжалы. Не растерявшийся Жак молодецкими ударами скамьей сшибает с ног одного за другим обоих слуг. Монах испуганно отскакивает назад, жмется к стене.
- Собери шахматы, - тесня шваба, кричит де Ланс слуге:
- Чтобы ни одна... фигура не пропала!
v В следующее мгновение добрых два дюйма стали входят немцу в правую ляжку. Закричав от боли, раненый выпускает оружие и валится на пол. Вид крови отрезвляет Бертрана. Он вспоминает об отце молодого барона. Со слов хвастливого фон Шварцфильда рыцарю из Труа известно, что старый бальи души не чает в единственном наследнике. Будучи в здешних краях полновластным сеньором, он, не задумываясь, отправит приезжего в яму, а то и на эшафот. Как только узнает, что наглец попортил шкуру сыночку.
- Добейте его, - неожиданно шепчет в ухо оруженосец.
Взглянув на Жака, рыцарь видит, что тот держит подмышкой шахматную доску и ларец с фигурками. Шахматы - не драгоценная чаша барона, но весьма тонкой работы и стоят немало. Не говоря уже о том, что это наследство, доставшееся шевалье от покойного отца.
- К лошадям, - приказывает де Ланс.
Оруженосец выбегает из залы. Один из слуг барона пытается подняться с каменного пола, второй лежит неподвижно. Оставляя за собой кровяной след, фон Шварцфильд отползает к стене. Он громко стонет и провожает отступающего к выходу врага ненавидящим взглядом...

* * *

Въехав первым на вершину холма, Жак остановился. Предостерегающе поднял руку. Рыцарь натянул поводья - Галльярд "затанцевал", стараясь удержаться на месте и не съехать с крутого склона. Из-под копыт с шуршанием посыпались мелкие камешки, потянулись струйки сухой земли. Взгляд де Ланса упал на чернокожего. Ведший свою навьюченную лошадку под уздцы Абу сильно отстал. Только-только начал подъем по крутой дороге.
- Что там, Жак? - сдерживая голос, позвал шевалье.
- Чужие, - так же негромко ответил оруженосец. - Я спускаюсь, - он развернул лошадь и принялся съезжать вниз. - Там в долине схватка, мессир. Целая толпа чертовых сарацин. Нужно удирать, - он поравнялся с рыцарем. - Не стойте...
- Э-э, подожди, - де Ланс ухватил слугу за руку. - Они что - скачут сюда? Или дерутся друг с дружкой?
Обветренное, обгоревшее на солнце лицо Жака помрачнело. Было видно, что ему не терпится поскорее оказаться внизу. Бегая воспаленными глазами, он отрывисто сообщил, что по ту сторону холма сарацины напали на нескольких христиан.
- Ах ты, трусливый олух! - рыцарь ткнул слугу кулаком в грудь. - Неужели ты думал, что я, как последний трус, брошу наших братьев во Христе? Для чего я, по-твоему, надел крест? А ну, пошел назад! - влепив оруженосцу пощечину, Бертран оглянулся и прорычал вниз:
- Абу, скотина, немедленно поднимайся, или я спущу с тебя шкуру!
Шевалье пришпорил коня. Фыркая от натуги, Галльярд двинулся наверх. Оказавшись на плоской вершине холма, де Ланс увидел, что склон с противоположной стороны более пологий и спускается в небольшую долину. Там, вокруг струившегося из земли родника, росли финиковые пальмы, образовавшие у дороги маленький оазис. Молодой человек посмотрел на сражающихся меж деревьев всадников. До его ушей долетели гортанные крики и звон клинков.
- Нас сейчас заметят, - в голосе Жака прозвучало отчаяние. - Мессир... Ну вот, смотрите, - оруженосец ткнул пальцем в сторону врагов, уставившихся на холм. - Теперь мы пропали.
- Спешься, - не обращая внимания на причитания слуги, скомандовал рыцарь.
Сняв со спины треугольный щит, он прикрыл им левую руку.
- Шлем, - потребовал крестоносец, считая фигуры сарацин. - Их всего семь... нет,
восемь человек. Против сражаются трое наших... О раны Иисуса, бедняга! - пожалел де Ланс свалившегося с лошади воина - христианина, судя по платью. - Ну ничего, сейчас мы им покажем!
Надев шлем и вооружившись копьем, шевалье замер в седле, прикидывая, как провести атаку. Трое мусульман, заметившие новых противников, подбадривая себя улюлюканьем и размахивая кривыми клинками, потрусили вверх по дороге. Двое других, спешившись, приближались к стоявшему у пальмового ствола человеку в серой рясе паломника. В руках богомолец сжимал посох. Еще трое рубили яростно отбивавшегося мечом рыцаря в белом плаще с красным крестом.
Не дожидаясь приказания, Жак опустился на одно колено. Поднес к плечу приклад заряженного арбалета. За спиной у него, держа под уздцы лошадей, тяжело дышал перепуганный Абу. Уловив подходящий момент, оруженосец выстрелил. Прогудев в воздухе, болт пробил шею опередившего товарищей сарацина. Раскинув руки, разбойник свалился с лошади.
- Молодец! - рявкнул рыцарь.
Затем, прокричав боевой девиз, он пригнулся и, опустив копье, помчался вперед. Вороной фризской породы(3) Галльярд был гораздо крупнее местных лошадок его противников. Бертран послал коня на переднего сарацина. Тот в последний момент решил уклониться от схватки и натянул поводья, пытаясь избежать столкновения. Наконечник франкского копья вместо головы в бурнусе пронзил воздух, но Галльярд, защищенный кожаным нагрудником со стальными пластинами, ударил вражескую лошадку, словно боевая галера рыбачью лодку. Конь со всадником в белой тунике отлетели в сторону. Каурый сарацина отчаянно сучил тонкими ногами, пытаясь устоять, но следивший за схваткой оруженосец выстрелил. Болт вошел в грудь жеребца по самое оперение, и враг оказался под бьющимся в агонии животным. Мгновением позже, изловчившись, воин ткнул копьем поверженного разбойника в бок...
Третий противник напал на рыцаря с левой руки. Описав дугу, кривой клинок попытался достать защищенную шлемом голову Бертрана. На полпути его встретил взметнувшийся треугольный щит с лазоревой полосой наискось. С каждой стороны нарисованной границы вставал на дыбы красный лев. Отбив саблю, крестоносец ткнул в бедуина копьем, но промахнулся. Ударив лошадь босыми пятками, кочевник помчался прочь.
- Убей его, Жак! - срывая голос, проревел де Ланс. - Прикончи язычника, а я...
Задохнувшись от возбуждения, он послал Гальярда в галоп. Вперед к деревьям, у которых продолжал сражаться рыцарь в плаще с красным крестом.
Обливаясь потом от жары и страха опоздать, Жак взвел тетиву в третий раз. За спиной визгливо закричал на своем тарабарском языке Абу. В голове оруженосца мелькнула мысль, что черная образина сейчас набросится на него сзади. Дрожащими пальцами стрелок вложил болт в направляющую ложбинку. Торопливо прицелился. Удравший от хозяина сарацин стремительно приближался. Еще немного и враг просто сметет его. Но физиономия чертова язычника перекосилась от ужаса, и Жак понял, что успел. Щелкнула тетива - болт с хрустом вошел в нападающего.
Отскочив с пути лошади, оруженосец уронил арбалет на землю. Быстро вытащил из ножен тяжелый клинок. Но драться ему не пришлось: взбрыкнув, животное сбросило со спины всадника и умчалось. Занеся тесак, Жак подбежал к лежащему на земле человеку. И опустил оружие - враг был мертв.
В это же мгновение его хозяин проткнул копьем одного из трех разбойников, наседавших на рыцаря с красным крестом. Будучи спиной к атакующему франку, ничего не подозревавший воин получил удар промеж лопаток и слетел с коня. Выпустив засевшее в теле врага оружие, де Ланс выхватил меч, но сарацины пустились наутек. Неожиданное нападение и смерть товарища отбили у них всякое желание сражаться.
Молодой человек погнался было за удирающим противником, но его окликнул полный отчаяния голос.
- Шевалье, оставьте их! - кричал за спиной спасенный рыцарь. - Я тяжело ранен! Во имя Господа нашего, Иисуса, вернитесь!
Несмотря на охватившую его горячку боя, Бертран придержал коня. Убедился, что двое язычников удаляются и явно не помышляют о возвращении. Потом, вспомнив о врагах, угрожавших жизни паломника, с удивлением отыскал на земле мертвые тела в белом. Сам же пилигрим бесстрастно вытирал трофейным бурнусом испачканную кровью верхушку окованного железом посоха.
- Помогите, - послышался голос рыцаря. - Скорее... я умираю...
Оглянувшись на холм, где в лучах заходящего солнца маячили силуэты оруженосца и Абу, де Ланс подъехал к раненому. Спасенный им крестоносец, попытался слезть с коня, но не смог. Подбежал паломник. Вместе они сняли раненого с седла и уложили на траву. Черные глаза незнакомца вспыхивали в запавших глазницах болью и тревогой. По тому, как краска стремительно покидала окаймленное курчавой бородкой лицо, Бертран понял, что рыцарь истекает кровью. Его кольчуга оказалась изрублена, а стеганый жупэн под ней весь промок.
- Я умираю, - ледяные пальцы остановили руку де Ланса, когда он попытался перевязать одну из ран. - Меня не спасти, сейчас важно другое... Шевалье, вас послал сам Господь. Я должен был доставить этого человека...
Взгляд рыцаря остановился на паломнике. Тот как-то неуверенно пошевелился.
- Поклянитесь Господом нашим Иисусом, что проводите мэтра Бонкастра, - с неожиданной страстью продолжил умирающий, - живым и невредимым в цитадель Аккры. В прецепторий ордена Храма, которому я служу, - говоря все это, тамплиер пытался возвысить голос, но ему удавался лишь обессиленный шепот. - Поклянитесь...
Рыцарь постарался сжать кисть де Ланса, но не смог.
- Бонкастр - это я, - пояснил паломник. - Благородный мессир Монсан выкупил меня из сарацинской неволи.
- Ну, что же вы молчите? - прошептал храмовник. - Ведь не зря же Господь послал вас на помощь.
Вконец растерявшись, не в силах отказать умирающему, молодой человек произнес слова клятвы. Выслушав его, успокоившись, а, может, потеряв сознание, воин Храма закрыл глаза. Мэтр Бонкастр негромко заметил, что усилия шевалье не останутся без награды. Его родственники, собравшие деньги на выкуп, перевели тамплиерам сверх того некоторую сумму. Из нее по прибытию в Аккру он покроет все дорожные расходы дворянина, а заодно щедро отблагодарит...
- Оставьте нас, Бонкастр,- не открывая глаз, неожиданно потребовал умирающий.
Мэтр замолчал на полуслове и покорно отошел в сторону.
- Наклонитесь, - попросил храмовник. - Ближе. Я должен вам сказать нечто очень важное.
Опустившись на колени, де Ланс склонил голову так, что его левое ухо оказалось в дюйме от посиневших губ умирающего.
- Селение Кабиркарья, - еле слышно произнес тот. - Найдете там дом иудея Симона Леви...

* * *

Похоронить погибших христиан, как собирался шевалье, им не удалось. Не получилось даже спокойно прочесть над храбрецами молитву. Пока Жак с чернокожим обирали трупы, ловили вражеских коней, молодой хозяин опустился на колени. Молитвенно сложив руки, Бертран начал читать "Отче наш", но паломник бесцеремонно прервал его.
- Прошу прощения, мессир, - сказал Бонкастр, но в голосе не было и намека на извинение. - Сбежавшие разбойники могут вернуться. Всем племенем. Нам необходимо срочно уезжать отсюда.
Де Ланс впервые внимательно посмотрел на бывшего пленника. Черные волосы до плеч, борода, крепкая жилистая шея и загоревшее, почти коричневое лицо с крючковатым носом. Старше Бертрана, но лет ему двадцать пять - не больше.
- Откуда ты родом? - поднимаясь с колен, спросил шевалье. - И как попал в неволю?
- Мессир, - Бонкастр без робости смотрел на рыцаря, - если мы сейчас промедлим, то погибнем. Нужно уезжать, а историю своих злоключений я расскажу вам по дороге...
Но в пути было не до разговоров. Они спешили, и время до полуночи маленький отряд провел в седлах, следуя за паломником. Тот оказался знатоком здешних мест и увел спутников в горы. Там отыскались несколько больших пещер. В одной из них и расположились на ночлег уставшие всадники.
Пока развьючивали лошадей, собирали хворост для костра, готовили скромный ужин, оруженосец хвастался своими подвигами во время стычки. Довольный, что ловко утаил снятые с трупов серебряные украшения, он без умолку болтал и подгонял пинками Абу. В конце концов похвальба надоела молодому хозяину. Прикрикнув на Жака, рыцарь отправил его в дозор. Сам же присел у костра подкрепиться вяленым мясом и вчерашней лепешкой. Приказал рабу дать еды сидевшему напротив паломнику.
- Не забудь налить нам вина, - сказал де Ланс чернокожему. - Сейчас самое время выпить на сон грядущий.
- Благодарю, но я не буду пить, - Бонкастр отстранил кожаный кубок. - Не обижайтесь, мессир, но у меня с отрочества... Стоит выпить виноградного вина, как в моем чреве начинаются страшные колики.
Видя, что его спаситель не настаивает, паломник принялся рассказывать свою историю. Голова Бертрана была занята другим, и слушал он невнимательно. В памяти осталось немногое: что Бонкастр, родившийся в графстве Прованском, отроком попал в услужение к марсельскому купцу и вместе с ним перебрался на Святую Землю. Во время одного из набегов на Эдессу был захвачен сарацинами. Продан в неволю. Несколько лет странствовал с караванами нового хозяина по Египту и Сирии...
- Слушай, Бонкастр, - де Ланс прервал монотонный рассказ спутника, - ты не знаешь, где находится селение Каб... Кабиркара?
Подумав, бывший пленник ответил, что если шевалье имеет в виду деревушку Кабиркарья, то знает. Никогда там не был, но слышал, как туда добраться. Отсюда до нее далековато, потому что поселение расположено на самой границе христианских владений. Дальше уже начинаются пески.
- Если мы поедем в Аккру - деревня останется позади нас? - нахмурившись, спросил юноша. - Я приехал десять дней назад и не знаю здешних земель.
Бонкастр подтвердил, что Кабиркарья совершенно в другой стороне, чем прецептория ордена Храма, где его ждут. Крестоносец молчал, и, выдержав паузу, провансалец осторожно поинтересовался, какое дело у благородного господина в столь ничтожной деревне?
- Не важно, - Бертран допил вино. - Можешь не беспокоиться - я своего слова не нарушу и отвезу тебя в Аккру.
Сказав это, молодой человек лег спать тут же у костра и завернулся в плащ с головой. Попытался заснуть, но слова храмовника, тайна, которую тот доверил де Лансу за несколько мгновений до смерти, не давали покоя. Проворочавшись битый час с боку на бок, но так и не уснув, шевалье вышел из пещеры. Облегчил мочевой пузырь. Погнал спать оруженосца. Присев на камень, уставился в звездное небо. Серебряный серп луны висел так близко... Казалось, если подняться вон на ту гору, достаточно будет протянуть руку, чтобы коснуться его.

* * *

- А это еще кто такие? - привстав в стременах, де Ланс смотрел на запрудивших дорогу людей. - Откуда они взялись?
Оруженосец с Бонкастром молча пожали плечами. Поднимая босыми ногами пыль, гудя, будто потревоженный улей, к ним приближалась толпа сервов (4). Перед собой нагруженные домашним скарбом крестьяне гнали овец и коров. Позади животных спешили мужчины, женщины и дети. Растянувшись вдоль колонны, десятка два вооруженных пиками стрелков брели по обочине дороги словно конвой. Несколько всадников в кольчугах и железных шапках замыкали процессию.
Увидев рыцаря и его спутников, двое верховых обогнали толпу. Остановившись напротив де Ланса, поклонились и представились. Один - усатый дядька лет тридцати назвался сержантом сеньора де Монтегю. Озабоченно хмуря брови и покрикивая на идущих мимо сервов, он рассказал, что вчера сарацины вторглись на землю хозяина. Сотни три черномазых кочевников. Ночью злодеи разорили две деревушки и по словам беженцев приближаются к третьей. Хозяин послал его собрать тамошних жителей и увести под защиту стен замка.
- Советую ехать с нами, - озабоченно сказал сержант. - Мы опередили врагов всего на пару часов. И в любой момент они могут появиться у нас за спиной.
- Сир послал за помощью к соседям, - вмешался в разговор второй воин. - Но пока они соберутся придти на подмогу... - он покачал головой.
- Я не думаю, что язычники отважатся напасть на замок, - сказал сержант и оглянулся. - Им бы пограбить да побольше людишек захватить в плен... Но ехать в ту сторону, откуда мы бежим - верный путь к смерти. Присоединяйтесь к нам, шевалье. Мой хозяин будет рад дать вам защиту. Прошу прощения, но мне пора, а то эти бездельники... - усач замолчал, уставясь на что-то впереди, потом поклонился и, кольнув шпорами лошадиные бока, уехал.
- Езжайте с нами, господин, - пробормотал второй воин и отправился за своим начальником.
Рыцарь посмотрел им вслед, затем перевел взгляд на спутников. Влажная от пота физиономия Жака выражала только одно желание: поскорее убраться отсюда в безопасное место. Вчерашний кураж оруженосца бесследно испарился. Мэтр Бонкастр был спокоен и ничуть не удивлен новостью о набеге.
- Наверное, наши разбойники, - заметил он равнодушно. - Я так и думал, что их гораздо больше, чем нам довелось увидеть.
- Едем в замок? - с надеждой в голосе спросил Жак. - Не стоит оставаться одним, - он тоскливо посмотрел на удаляющихся беженцев.
- Помолчи, - нахмурился рыцарь.
- Может, ты знаешь другой путь в Аккру? - обратился он к бывшему пленнику.
- Опасно, - поразмыслив, ответил тот. - Ближайшие несколько дней лучше всего провести под защитой крепостных стен, чем рисковать попасть в лапы бедуинов. Я не для того ждал выкупа три года, чтобы снова оказаться в колодках. Нужно воспользоваться гостеприимством сеньора Монтегю или возвращаться на дорогу в Тортозу.
"Для тебя все просто, - с легким раздражением подумал де Ланс. - Но путь назад, скорее всего, закончится моей встречей с людьми бальи фон Шварцфильда, а это не входит в мои планы." Приехать в Святую Землю, одержать первые победы над неверными и попасть в темницу из-за дурацкой ссоры совсем не улыбалось юноше. Набег отрезал его от Аккры? Ничего страшного. В этом чувствовалась рука Провидения, пожелавшего направить рыцаря прямиком к предначертанной ему цели. Все происходившее указывало на то, что встреча с погибшим тамплиером была не случайной.
- Мы поедем в Кабиркаря, - наконец сказал Бертран. - Ты можешь ехать с нами, - обратился он к Бонкастру, - а хочешь - останься в замке сеньора Монтегю. Я замолвлю за тебя словечко перед хозяином. Ты будешь в безопасности, сыт и отдохнешь перед дальней дорогой. Думаю, тебе там ничего не угрожает. На обратном пути я заеду за тобой и больше мы не расстанемся до самой Аккры.
Прежде чем мэтр успел ответить, Жак испуганно спросил хозяина, что за чудное слово он изволил назвать? Какая еще Кабр... Отмахнувшись от оруженосца, рыцарь спросил молчавшего паломника, какой выбор он сделал? Ехать или остаться у местного сеньора?
- Еду с вами, - Бонкастр пытливо смотрел в лицо шевалье. - Так будет лучше. Да и дорогу в Кабиркарью вы не отыщете без меня.
- Не знаю, - покачал головой де Ланс, которому решение паломника пришлось не по душе. - Не хотелось бы подвергать тебя лишним испытаниям. А дорога... Я могу взять проводника.
Не колеблясь, Бонкастр заверил, что предпочитает быть все время рядом со своим спасителем. Вдруг он окажется полезным и хотя бы этим отплатит часть своего долга...
- Ладно, как хочешь, - оборвал рыцарь. - Едешь с нами. Вперед.
Он погнал Галльярда к повороту дороги, где скрылись последние беженцы. Ничего не понявший из слов хозяина, но уловивший в будущей поездке привкус опасности оруженосец сорвал раздражение на Абу. Вытянув плеткой по спине безответного раба, Жак порысил за молодым человеком. Паломник неспешно ехал последним, размышляя о странном интересе шевалье к ничем не примечательной деревушке. Похоже, здесь не обошлось без слов, которые шептал храмовник. Жаль, что пришлось тогда отойти - он ничего не расслышал.

* * *

Утром, на четвертый день после встречи с беженцами, давно оставив позади замок сеньора Монтегю, шевалье со спутниками въехали в Кабиркарья. К их удивлению жизнь в зеленой от травы и деревьев долине, где раскинулась деревенька, била ключом. Вооруженные пастухи сторожили стадо тучных нормандок, в полях трудились сервы, а на холме, господствовавшем над окрестностями, копошились пленные мусульмане, возводившие донжон. На границе селения, под присмотром охраны, с полсотни рабов копали и носили землю, насыпая по периметру защитный вал. За ним стояли воинские палатки, а чуть дальше, в окружении глинобитных домишек, каменный барак. Над его плоской крышей трепетал в горячем воздухе красный, с белым крестом значок госпитальеров.
Оказавшись в Кабиркарья, Бонкастр все время оглядывался по сторонам, как человек, попавший в знакомое, но изменившееся с последнего визита место. У юноши, наблюдавшего за ним, появилось подозрение, что провансалец бывал здесь раньше и по какой-то причине предпочел солгать. Но поджидавший их со своими людьми сержант иоаннитов расспросами, больше похожими на допрос, отвлек де Ланса от размышлений. Появление незнакомцев засекли еще на въезде в долину и к встрече основательно подготовились: два десятка стрелков окружили приезжих. Узнав, что путешественники - добрые христиане, старый вояка, командовавший воинами, успокоился.
Посетовав на недавний отъезд своего начальника - благородного Ле Фона, рыцаря ордена Иоаннитов, сержант лично проводил приезжих к странноприимному дому. Там их уже ждал брат-управитель Корнелиус - толстячок за тридцать, с целым кольцом ключей на поясе. Представившись, де Ланс на вопрос о цели визита ответил ему то же, что и сержанту. Он разыскивает друга - шевалье де Кротона из графства Шампанского. Якобы приятель оставил для него в Тортозе сообщение, что направляется в здешние края. Удивившись, госпитальер заявил, что с того момента, как он прибыл в Кабиркарья, здесь не было чужих рыцарей.
- Тут вообще мало кто появляется, - вздохнул он. - Граница христианского мира. Полгода назад наш славный Орден получил этот фьеоф от князя Триполийского в награду за верное служение делу Христа, - иоаннит набожно перекрестился. - Господин магистр решил построить здесь дом для путников и новую крепость.
- Совершенно точно, - поддакнул сержант. - Глушь страшная. Я и мои люди охраняем строительство башни. Следим, чтобы кочевники не налетели, рабы не разбежались. Пока тихо было.
Желая отвлечь внимание от своей персоны, Бертран рассказал о нападении, которому подверглись владения мессира Монтегю. Иоанниты поначалу встревожились, но сержант заверил, что вряд ли бедуины сюда доберутся. Скорее всего, набег уже отбили.
- Но все равно, - воин оправил перевязь с мечом, - пойду, разошлю дополнительные дозоры. На всякий случай.
- Разумное решение, брат Петр, - одобрил мэтр Корнелиус. - Идите, позаботьтесь о нашей безопасности, а я исполню долг гостеприимства. Прошу в дом, сир. И вас, - он кивнул Бонкастру. - Скоро время обедни. Под нашим кровом вы сможете вкусить пищи не только телесной, но и духовной.

* * *

Службу проводил капеллан Андрей - щуплый коротышка с недовольным выражением на лице. Население Кабиркарья состояло из местных крестьян, преимущественно арабов. Большинство из них стали христианами недавно, поэтому священник ревностно следил, чтобы на богослужение являлись все жители от мала до велика. Потом, в разговоре с де Лансом, он признался, что подозревает в сервах скрытых мусульман.
- Они только делают вид, что приняли в сердце Христа, - мрачно сказал святой отец. - Вон посмотрите на их старосту, - он ткнул пальцем в сторону седобородого старика, которого вел под руку босоногий мальчишка. - С виду смирный, аки агнец божий, а случись набег - первый своих позовет глотки нам резать, - священник сплюнул в пыль под ногами. - Поверьте, я их хорошо знаю.
- Да, да, - закивал брат-управитель. - Дрянной народишко. Коварный и ленивый. Я мессиру Ле Фону, еще когда мы сюда собирались, говорил, что тяжело придется на новом месте. Тут все привыкли бездельничать, работать не хотят. Дня не проходит, чтобы не пришлось кого-нибудь выпороть. За непослушание и нерадивость.
- Непослушание власти есть тяжкий грех, - перебил священник. - Проистекает от неверия. Ибо сказано...
Разговор подобного рода продолжился и за столом в трапезной, где рыцарь с Бонкастром вкусили пищи телесной вместе с госпитальерами. Брат Андрей, будучи весьма желчным типом, изливал избыток раздражения на собеседников. Новости Тортозы его не интересовали, и он пресек попытку управителя, расспросить о них приезжего. После всем оставалось только внимать язвительным речам капеллана, порицавшего грехи и слабости человеческие. Уставший от поездки де Ланс быстро проглотил свою порцию похлебки и отправился в отведенную ему комнатку. Помещение оказалось маленьким и душным. На пыльном полу лежал набитый соломой тюфяк. Настоящая келья отшельника, а не место для отдыха благородного человека. За пожертвованный Ордену безант можно было бы получить что-нибудь и получше.
Рыцарь устало вздохнул и повернулся к шедшему за ним Жаку. Тот с глупым, словно у коровы, выражением на лице дожевывал хлебную лепешку.
- Я сейчас лягу поспать, - де Ланс, не раздеваясь, опустился на жесткое ложе, - а ты через два удара колокола разбудишь меня. Но перед этим отыщешь в деревне старосту и приведешь сюда... В дом его не тащи - оставь где-нибудь неподалеку. Понял?
- Угу-м, мессир, - оруженосец запихнул за щеку последний кусок. - Можно я пошлю Абу? Он со здешними черномазыми быстрее договорится.
- Сам найдешь. Иди.
Не успел Бертран забыться тяжелым сном, как его тут же разбудили. Рыцарь обругал слугу, но тот с обидой ответил, что только в точности исполнил приказ хозяина. Указанное время прошло, а староста этой чертовой дыры ждет на соседней улочке.
- Ясно, - проворчал де Ланс. - Веди.
Он встал и, позевывая, покинул комнату, а затем и дом. Снаружи было настоящее пекло. Вдыхая раскаленный, пыльный воздух, Бертран прошел за слугой к пальмам, в тени которых сидел на корточках давешний седобородый старик. Рядом чертил на земле палочкой мальчишка. Увидев франка, оба поспешно поднялись и согнулись в поклоне. Староста на малопонятной смеси нескольких языков забормотал длинное приветствие.
Рыцарь протянул ему приготовленную серебряную монетку. Глаза старика удивленно расширились, а Жак невнятно чертыхнулся. Хозяйские деньги он считал и жалел, как свои собственные.
- Нужна твоя помощь, - медленно, четко выговаривая слова, сказал де Ланс крестьянину. - В вашей деревне есть иудеи?

* * *

- Очень жаль, что мессир уже покидает нас, - брат-управитель вышел во двор проводить рыцаря. - Я думал... - он замолчал, увидев, что проверявший подпругу де Ланс не слушает его.
Вскочив на коня, шевалье приказал спутникам выезжать. Повернувшись к госпитальеру, учтиво поблагодарил за оказанный прием. Выразил сожаление, что не смог в полной мере насладиться отдыхом у Иоаннитов.
- Увы, дорогой брат Корнелиус,- рыцарь направил Галльярда к открытым воротам, - мне необходимо возвращаться, чтобы отыскать своего друга. А путешествовать в Заморье лучше всего ночью, - Бертран вдохнул полной грудью посвежевший воздух.
- Да, - пробормотал управляющий, останавливаясь в воротах. - Днем - жара адская, ничего не скажешь. А ночью оно полегче будет. Прощайте, шевалье. И да хранит вас в дороге Господь наш Иисус.
Госпитальер перекрестил отъезжающих.
- Благодарю, святой брат, - Бертран пришпорил коня и порысил к ожидавшим его спутникам. - Прощайте.
- За мной, - приказал он, проезжая мимо слуг и провансальца.
Жители поселения вставали на рассвете и ложились спать сразу после заката, поэтому на пыльных улочках Кабиркарья было пусто. Первые и последние люди - стрелки из ночной стражи - попались рыцарю на самом выезде из деревни. Предупрежденные заранее своим сержантом воины молча проводили чужаков взглядами. Отъехав от недостроенного вала шагов на пятьсот, де Ланс подал остальным знак остановиться.
- Бонкастр, останетесь здесь, - не терпящим возражений тоном сказал рыцарь. - Абу, - он поманил чернокожего, - я и Жак сейчас отлучимся, а ты побудешь с мэтром. Смотри, чтобы отсюда ни шагу. Не хватало еще потерять друг друга в темноте. Ясно?
Раб торопливо закивал и коверкая слова, с присущим ему чудовищным акцентом подтвердил, что все понял. Тем временем Бонкастр спешился. Отведя лошадку к ближайшей пальме, он обмотал уздечку вокруг ствола. Казалось, приказ шевалье ничуть не удивил провансальца. Но когда рыцарь с оруженосцем собрались уезжать, он окликнул де Ланса:
- Подождите, мессир! Может, мне стоит отправиться с вами? Если вас ждет что-то опасное, то мой посох, - бывший пленник крутанул над головой окованной железом дубинкой, - лишним не окажется.
- Спасибо, - сухо ответил молодой человек, - лучше подожди здесь. Наша поездка не опасна.

* * *

Яркая луна на чистом звездном небе давала достаточно света, и рыцарь с оруженосцем без труда находили в лесу дорогу к дому Симона Леви. Еврей, как выяснил Бертран у старшины Кабиркарья, обитал на самом отшибе. По словам крестьянина, он был единственным иудеем на всю округу. Когда-то в Кабиркарья жило несколько еврейских семей, но старики умерли, а молодежь давным-давно покинула захолустье. Сам же Леви приехал в долину лет пять назад. Назвавшись родственником одного из похороненных тут иудеев, он поселился в его жилище, до этого стоявшим заколоченным.
После разговора с де Лансом староста отвел Жака на окраину и показал глиняный домик, обнесенный растрескавшейся стеной. В нем, по его словам, жил Леви. Иудей ни с кем из крестьян не общался, но исправно вносил все подати, когда приезжали сборщики налогов. Он держал трех коз, которых пас на общинном выгоне местный мальчишка и растил вокруг дома маленький сад. Не чаще одного раза в месяц Симон появлялся в деревне прикупить еды или что-нибудь еще. Иногда приходил к местному кузнецу с просьбой починить сломавшийся инструмент. В общем, был человеком тихим, безобидным и практически незаметным. Вначале его появление вызвало в Кабиркарья интерес, но приезжий не давал повода для пересудов, и о нем быстро забыли.
Переговорив со стариком, де Ланс понял, что расспросы пробудили в седобородом любопытство. Чтобы как-то усыпить его, шевалье упомянул о письме, которое якобы передали родичи иудея. Староста, похоже, не поверил. Однако расспрашивать о чем-либо не осмелился. И послушно выполнил просьбу молодого человека показать его слуге, где живет Леви.
- Приехали, - Жак остановился и указал на чернеющий вдалеке забор. - Вон там живет проклятый христопродавец. Как вы приказали, мессир, я днем каждый кустик здесь обнюхал. Второго выхода из дома нет, - следом за хозяином оруженосец соскочил на землю. - Только калитка. Дорога вон в той стороне, - он указал куда-то влево. - До нее идти и идти. Место подходящее - глухое и нам никто не помешает, если что... Жиду деться-то некуда и до ближайшей халупы не докричишься. А стражники сюда не заходят - я проверял.
Выпалив все это торопливым шепотом, Жак уставился на молчавшего хозяина. Отдав приказ найти дом иудея, шевалье не счел необходимым объяснить слуге, зачем это нужно. И сейчас оруженосец надеялся услышать, почему понадобился какой-то старикашка. Слежка и ночной визит натолкнули Жака на мысль, что, может, сегодня ему удастся поживиться. Он с малолетства, еще в Труа слышал рассказы о племени, предавшем Христа. Все утверждали, что каждый жид с рождения знается с Люцифером, который не забывает отблагодарить своих нечестивых слуг. Порыться в доме у любого пейсатого, так найдешь не только серебро, но и золото. А ради денег обычно трусоватый Жак был готов забыть об осторожности.
Но рыцарь не спешил утолить любопытство верного слуги. Привязав коней в лесу, они зашагали зашагали к дому.
- Что там у него за стеной? - спросил Бертран. - Ты двор видел?
- Подходить я не рискнул, - ответил оруженосец, - просто залез на верхушку вон того дерева, оттуда и рассмотрел. Неказистый такой домишко, сад, грядки. И самого жида видел. Он воду из колодца таскал...
- Молчи и слушай, - направляясь к калитке, перебил де Ланс. - Сейчас спрячешься за углом. Если вдруг появится чужак, сразу подашь сигнал. Прокричишь совой.
- А вы, мессир? - спросил оруженосец. - Может, вам не стоит одному? Не зря же старый жид на таком отшибе поселился? Наверняка колдун. А вдвоем мы бы его быстро одолели. Разрешите, я перелезу через забор? Собаки ведь у него нет. Вы постучитесь, он из дому выйдет, я сразу стукну ему по башке и свяжу. А?
Молодой человек подумал. Затем отрицательно качнул головой. Тайна, которой владел иудей, была слишком важной, чтобы начинать знакомство с грубой силы. Возможно, старик проявит благоразумие и не придется прибегать к насилию.
- Нет, - сказал рыцарь. - Я войду один. Ты стой за углом и жди моего сигнала. Если позову, немедленно перелезай через забор.
Бертран подошел к калитке, перекрестился и решительно ударил в нее кулаком.
- Прячься, - приказал он слуге.
Тот скользнул за угол.
- Эй, хозяин! - позвал шевалье. - Открывай! - мощный удар сотряс хлипкую дверь.
Прошло некоторое время прежде, чем рыцарь расслышал неясный шум, донесшийся из дома. В щели между досками калитки мелькнул вспыхнувший во дворе огонек. Шаркающий звук шагов подсказал Бертрану, что кто-то с той стороны приближается к стене. Прильнув к щели, крестоносец разглядел бородача в белой тунике и черной шапочке. В руке человек держал масляный светильник. Не утерпев, шевалье громко спросил:
- Это дом иудея Симона Леви? Ранее жившего в городе Аккра?
В щель было видно, как человек со светильником замер на полпути от калитки. Огонек в руке иудея дрожал. Бертран собрался повторить вопрос и занес кулак для удара. Он не терпел любых задержек и пожалел, что отказался от плана оруженосца.
- Кто его ищет? - испуганно спросил на латыни хозяин дома. - Кому он нужен в столь поздний час?
Грохнув кулаком в дверь, де Ланс назвался. С трудом удержавшись от угроз, сказал, что у него важное дело к иудею Симону Леви. Не терпящее отлагательств. Человек со светильником нерешительно сделал шаг вперед. Нервно поинтересовался, не может ли дело благородного рыцаря подождать до рассвета?
- Нет, - выдохнул Бертран, сдерживаясь из последних сил. - Клянусь Господом, которого вы предали, если ты не откроешь мне дверь, то горько пожалеешь о своей глупости.
- Хорошо, хорошо, я открою, - уныло ответил старик. - Только не сердитесь, господин.
Что-то бормоча на незнакомом языке, иудей подошел к калитке. Лязгнул засов, дверь распахнулась. Леви поспешно отступил, испуганно уставился на шевалье. Видя, что гость один и вроде бы не собирается причинить ему вреда, хозяин поклонился. Сделал приглашающий жест. Надменно задрав подбородок, Бертран вошел и, не обращая внимания на испуганно посторонившегося иудея, направился к дому.
Симон захлопнул дверь и поспешно зашаркал следом за незваным гостем. Растерянно забормотал, что ни сном, ни духом не подозревал о ночном визите. Он рад видеть у себя столь высокородного господина, но его дом - ничтожнейшее из жилищ. Было бы верхом неучтивости принимать мессира в нем. Может, лучше обсудить дело, приведшее рыцаря, в саду? Не слушая дрожащий от страха голос, де Ланс распахнул ногой приоткрытую дверь и вошел в дом Симона Леви.

* * *

Дневной переход в песках под раскаленным до бела солнцем впервые показал рыцарю и оруженосцу, что такое пустыня. Короткая передышка у последнего колодца и снова в путь. Безжалостные лучи дневного светила сразу изгнали у всадников всякое воспоминание об отдыхе, будто его и не было. Послушавшись совета Леви, перед тем как оставить оазис, христиане спрятали неподалеку свои вещи, взяв с собой только оружие, воду и съестные припасы. Галльярд, как и его хозяин, не привыкший к адской жаре, страдал не меньше людей. В конце концов, рыцарь, которому стало жаль благородное животное, пересел на лошадку Абу. Чернокожий уныло поплелся пешком, быстро отстав от всадников.
Возглавил маленький караван иудей, вынужденный за пределами Кабиркарья превратиться в проводника. Оказавшийся при дневном свете не таким уж и старым - мужчиной за сорок - Леви ехал на лошадке, захваченной рыцарем в стычке с сарацинами. Двух других трофейных коней навьючили мехами с водой.
Предшествовавший поездке ночной разговор в домике иудея дался де Лансу нелегко. Вначале, услышав от рыцаря о словах погибшего тамплиера, Симон сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Искательно улыбаясь и нервно заламывая руки, он клялся, что непричастен к великой тайне. Но несмотря на свою молодость шевалье не поверил лицемеру и пригрозил пыткой. При этом отвесил хозяину дома солидную оплеуху.
- Если ты не покажешь мне тайник, - опрокинув ветхий столик, заваленный какими-то свитками, рыцарь наступал на Леви, - то я сниму с тебя шкуру. Дюйм за дюймом, - распаляя себя, Бертран снова ударил еврея. - Я никогда не поверю, что благородный рыцарь-христианин солгал, находясь в шаге от встречи с Богом! Клянусь муками Иисуса, я вырву у тебя признание, даже если мне предстоит добиваться правды трое суток без пищи и сна.
Не выдержав побоев, перемежавших страшные угрозы, Леви попытался сбежать. Извернувшись, он прошмыгнул мимо крестоносца и выскочил во двор. Молодой человек бросился за ним, но погоня не понадобилась. Стоявший на часах Жак сбил беглеца с ног, как только тот выбежал из калитки. Скрутив ошеломленного пленника, оруженосец втащил его во двор и бросил под ноги разъяренному господину.
Рыцарь был готов исполнить свои угрозы, но после неудачного бегства Леви тут же заявил, что готов все рассказать. Только умоляет не бить его и поклясться не причинять вреда ни в настоящем, ни в будущем. Сменив гнев на милость, де Ланс дал клятву не трогать иудея, если тот приведет к тайнику.
- Ты даже получишь от меня награду, - пообещал в конце Бертран. - Но горько пожалеешь, если попытаешься обмануть!
Желая подкрепить слова хозяина делом, оруженосец огрел пленника кулаком по спине. После чего был услан Бертраном в дом. Скроив обиженную гримасу, Жак ушел. Очутившись внутри жидовской берлоги, он не стал терять время зря. Пока де Ланс окончательно договаривался с иудеем, проворный оруженосец успел обыскать жилище не хуже мытаря, описывающего имущество должника. Но к своему великому разочарованию Жак не нашел ничего мало-мальски ценного.
Возможно, дай рыцарь волю верному слуге - тот быстро развязал бы язык Леви. Вырвал бы у него вместе с бородой тайное место, где жид спрятал деньги. Но заглянувший в хибару де Ланс не стал ничего слушать и, обругав, приказал оруженосцу привести лошадей. Когда Жак вернулся, они втроем покинули дом. Идя по ночному лесу меж двух всадников, иудей молчал и не делал попыток удрать. Походило на то, что он смирился со своей участью.
Бонкастр встретил появление еврея с удивлением, но лишние вопросы задавать не стал. Только поинтересовался, кто это и куда они теперь поедут? Ничего не объясняя, де Ланс предложил паломнику остаться в Кабиркарья у госпитальеров, так как ближайшие три дня их ждут тяжелые испытания. Провансалец решительно отказался, заявив, что его судьба неразрывно связана с судьбой человека, спасшего ему жизнь. И до того, как они постучатся в ворота прецептории ордена Храма в Аккре, Бонкастр будет делить все испытания и трудности с благородным рыцарем. На такую речь шевалье не нашелся, что возразить. Посадив иудея на лошадь, следуя его указаниям, маленький отряд отправился в дорогу. С каждым пройденным лье они все дальше удалялись от обжитых земель и на рассвете вступили в пески.
- Давным-давно здесь проходил известный караванный путь, - рассказывал Леви. - Вечером, когда солнце скроется за краем земли, мы прибудем к высохшему оазису. От него до нашей цели, - еврей хмуро посмотрел на Бертрана, - три часа пути.
- Оазис, - задумчиво повторил подъехавший Бонкастр, - кажется, я слышал о нем. Не то ли это место, что зовется Пустой Колодец?
- Да, - подтвердил иудей. - Лет сто назад там был настоящий маленький рай на земле в окружении раскаленной пустыни. Каждый караван делал в нем остановку. Люди, кони, верблюды получали долгожданный отдых и могли вдоволь утолить жажду. Меха наполнялись водой из колодца, и путешественникам хватало ее до следующей стоянки.
Помолчав, Леви добавил:
- Так продолжалось до тех пор, пока во время одной из войн враги не отравили воду и перебили жившее в оазисе племя. Сейчас там остались только высохшие деревья и засыпанный песком колодец.
- А зачем нам тогда останавливаться? - спросил рыцарь. - Раз зелени и воды больше нет, почему не продолжить путь до самой цели?
Покосившись на Бонкастра, иудей поманил к себе юношу. Когда тот приблизился вплотную, Симон понизил голос и прошелестел, что на место, где спрятано сокровище, наложено заклятье. Приходить туда можно только в одиночку.
- В крайнем случае, вдвоем, - быстро добавил он, заметив, как вспыхнули гневом глаза де Ланса. - Но не большим числом. Иначе тайник уйдет в землю.
Наклонившись, рыцарь взял рассказчика за плечо. Ожидая худшего, тот мгновенно поник. Зловещим шепотом Бертран напомнил проводнику, что если он надеется ускользнуть, то...
- Не пробуй хитрить, еврей, - сказал он. - Только попытайся предать, и я отрублю твою голову.
Дрожащим от страха голосом Леви поспешил заверить, что у него такого и в мыслях не было. Какое коварство? Какое предательство?
- Куда я могу бежать в пустыне? - спросил он печально. - Без воды, без еды. Я и благородный сеньор... мы вдвоем доедем до места, где спрятано ваше сокровище. Вы возьмете то, что нужно, и мы вернемся.
- Аминь, - де Ланс осенил себя крестным знамением. - В таком случае мои люди останутся ждать нашего возвращения у Пустого Колодца.

Окончание следует


Примечания:

1) Марка - единица веса серебра или золота в средневековой Западной Европе, приблизительно равная 249 гр.
2) Безант - названия золотой монеты византийских императоров, получившей широкое распространение в Европе, особенно в средние века. Подражания чеканили главным образом правители государств, образованных крестоносцами.
3) Фризская порода - Фризская лошадь происходит из Голландии, точнее из области Фрисландия.
4) Серв - крепостной крестьянин, находящийся в личной зависимости от феодала.