(2006)
***
чрезмерные люди
***
Сколько терминов придумали для них психологи: холерик, вектор, истероид… Всего не перечесть. Мы терпеть не можем их в быту и обожаем на экране. Обожаем их-писателей, их-рокеров, их… Учительница литературы запросто может всеми фибрами души ненавидеть хулигана с последней парты, и трогательно восхищаться хулиганом-Маяковским и хулиганом-Достоевским. Загадка. Хотя вон та отличница, скорее всего, похоронит все свои пятерки на алтаре семейного очага, а вон тот твердый хорошист пополнит стройные ряды менеджеров оченьсреднего звена. А хулиган еще нам покажет. Он будет бухать, курить травку, трахать всё что шевелится, и между делом возьмет да напишет «Преступление и наказание», или там организует группу «Нирвана». Ему не заподло мести двор утром, множить якобынесгораемые рукописи днем, и отрываться по ночам, на полную катушку, орать, смеяться, рыдать и эпатировать, танцевать на столе без трусов, и открывать душу первому встречному. Вы проклянёте его, а потом поставите ему памятник. Существует ли на свете хоть один памятник нехулигану? Такому суперхорошему, мегаправильному, с душой в галстуке? Что-то сомневаюсь. Ага, хотите быть Чрезмерным? "С этим рождаются". С другой стороны, почему бы не попробовать, если очень хочется. Итак, в путь. Вовсе не обязательно ввязываться в сомнительные предприятия вроде пьянства или хронической грубости. Но наркоманом стать всё-таки придется. По-любому. Не важно, что именно кричать, важен сам факт пожизненного Крика. Если жрать, то проглотитьи сам холодильник вместе со всем его содержимым; если упереться в глупый детективный сериал, то уж смотреть его пять часов не отрываясь; если сидеть в интернете, то тогда до грязевых прыщиков по всему телу, запойно, неделями, неохотно отлучаясь лишь попИсать. Коль любить, так королеву, да-да-да. Но красиво это звучит только в виде присказки. На деле Вы станете банально валяться на половике в прихожей у своей музы. Она прогонит Вас, а Вы не уйдете, она плюнет на вас, харкнет, выматерит, а Вы никуда не уйдете, так и будете валяться под дверью, пока не сочините «Лунную сонату». А как же, это ж Королева, и она «имеет право на любой ход». Коль украсть, так миллион. Вы и украдете. Свою молодость, душу, счастье, чтобы получить «миллион» какого-нибудь культового романа, который и гроша ломаного не стОил по сравнению с той радостной беззаботностью, что имели все те – выбравшие «пять копеек» личного благополучия. Отличница-неудачница рулит. Каждый Божий день всё ее большое и дружное семейство ставит ей пожизненные памятники. Вы правильно расслышали, пожизненные! Никакого камня, никакого гранита. Одна сплошная эфемерная стабильность кипящих овсянок и полированных дээспешных поверхностей. Самое ужасное – это, конечно, быть Чрезмерным и – бездарным. И тут мы подходим к самому главному. То бишь, прикиньте: сожрать весь холодильник, вытереть собой с десяток половиков, и – не превратится в гранитное священное животное, у которого студенты забивают стрелки и распивают слабые спиртные напитки. А главное, оно заключается в том, что – какая, в сущности разница? Вам-то? На новодевичьем кладбище сложить свои кости, или в подподподмосковном. Нету ее, разницы. Мир катится в пропасть, не за горами Апокалипсис, и рукописи очень даже горят. Мы вымрем, родится новый сапиенс, и не откопает ни единой книжки, ни единого холста. Так давайте же знать Меру. Вы – можете, я точно знаю. Надо только захотеть. И не ходить Через. Они, хорошисты хреновы, внушают Вам, что Вы не сможете измениться, что «с этим рождаются», они внушают Вам это только потому, что им нужны Ваши книги, песни и картины. Им нужны памятники. А Вам нужно – счастье, простое и человеческое. И после Меры его нет. Там нет ничего, кроме похмелья. На задней парте.