рассказ
Дачники, пропустив высадившую их электричку, шумной толпой, обгоняя друг друга, пересекли железнодорожную линию, скатились с насыпи и – только пыль столбом! - ринулись через лесополосу, грохоча сумками-тележками по обнажённым корням деревьев и кустарников.
«Вот уж поистине – племя энтузиастов» - подумал Сергей, оставшись на платформе в одиночестве. На противоположной стороне, куда он перешёл через минуту, так же было пусто. «Трепло! - в сердцах обругал он своего друга Виктора, который должен был его встретить. – Встречу, встречу… Вот и встретил. Плутай теперь по этой Тмутаракани».
До начала занятий в институте оставалась неделя, и Виктор пригласил его на родительскую дачу погостить, расслабиться и скоротать пару вечеров с соседскими девушками, кстати, тоже студентками. «Шашлычки соорудим, - обещал он, - домашней наливочкой побалуемся… И девочки, вроде, ништяк». Сергей согласился: третьего дня он вернулся из деревни от родителей, где прилично наломался на заготовке дров и сена на зиму.
Он вынул из кармана листок с планом садоводческого общества, нарисованный Виктором и стал изучать.. За лесополосой, предупредил его друг, примерно через километр, дорога раздваивается и надо свернуть влево на более торную; правая - ведёт к новым участкам. Тот самый «случай», как видно, наступил: Виктора нет – придётся добираться самому. И мобильник, как назло, остался в общаге в других брюках – всё к одному!
Вечер был тёплый и душный, с юго-запада медленно, но уверенно наползала темно-лиловая туча, и грозный вид её не предвещал ничего хорошего. Опасаясь попасть под дождь, Сергей быстро сошёл с платформы, пересёк лесополосу и вышел в поле, бывшее когда-то пашней, но теперь заросшее сорной травой. Через поле вела дорога метра два шириной к виднеющимся за покатым бугром кронам деревьев. Пока он разбирался с маршрутом, шустрые дачники ушли далеко вперёд, и только одинокая фигура женщины маячила метрах в ста впереди него.
Ускорив шаг, Сергей догнал женщину с двумя сумками в руках, которые она, изгибаясь всем телом, почти волокла по земле. Верно говорят: за одного российского дачника в базарный день двух ишаков дают. Поравнявшись с ней, Сергей по-джентельменски предложил помочь, потому как сам шёл налегке, да и женщина оказалась молодой и на вид очень даже привлекательной. Белые брюки в обтяжку и приталенная бирюзового цвета рубашка с открытым воротом подчёркивали её красивые формы и притягивали взгляд.
- Идите своей дорогой, - зло сверкнув глазами, сказала она и отвернулась, пряча от него потное, с мучительной гримасой, лицо.
Сергей не стал долго уговаривать и пожал плечами – как хотите, дело хозяйское. Ему самому не мешало бы поторопиться, уже слышны были приближающиеся глухие раскаты грома.
Вот и развилок. Виктор правильно объяснил: левая дорожка укатана намного сильнее, чем правая, и, как он успел заметить, туда свернуло всего несколько человек. Сергей прошёл ещё метров десять, не выдержал и оглянулся: женщина теперь не шла, а сидела на одной из сумок, уткнув голову в колени. Вид её был настолько жалок, что он отбросил в сторону самолюбие отвергнутого джентльмена и повернул назад. Не оставлять же симпатичную женщину посреди поля да ещё накануне грозы.
Услышав шаги, она подняла голову. Гнева в глазах поубавилось: в них сквозило, скорее всего, отчаянье.
- Спасибо, молодой человек, - сказала она. – Только вряд ли вы сможете мне помочь. Мне направо…
Довод был существенный. Если он проводит её, а это километра три, потом назад и до Витькиной дачи, приблизительно, столько же. В итоге, часа два уйдёт - не меньше. А там и стемнеет - в темноте, кого найдёшь?
- Ну, вот видите… - усмехнулась она, угадав его мысли. – Уж лучше я вернусь на остановку, пока не поздно.
Её горькая усмешка, с ироничным подтекстом, разрешила все его колебания. Дважды сам напрашивался, а теперь - в кусты?
- Которая из сумок тяжелее? – решительно спросил он.
- Я могу заплатить…
- Долго торговаться..
- Что ж, спасибо, - она поднялась, пнула ногой сумку, на которой сидела. – Берите эту, будь она проклята! Меня, вообще-то должны были встретить, но, что случилось, ума не приложу? Я им сегодня устрою варфоломеевскую ночь.
Глаза её вспыхнули гневом и недобро сузились.
«Такая устроит» - подумал Сергей и вскинул сумку на плечё.
Примерно на середине пути заморосил дождь. Сначала редкий и тихий, но по всему было видно - это только цветочки... Тучи над головой наливались свинцом, рвались в клочья, и там – на верху – уже гулял грозовой ветер. Спутница Сергея остановилась, вынула из своей сумки зонтик и с треском раскрыла.
- Подойдите ближе, - сказала она, - промокните.
Некоторое время они шли бок о бок, и он чувствовал её разгорячённое ходьбой тело и слышал прерывистое дыхание.
Дождь тем временем усиливался, ноги заскользили по раскисшей земле, и Сергею приходилось одной рукой придерживать спутницу под руку. Зонтик теперь не столько укрывал от дождя, сколько мешал.
- Спасайтесь в одиночку, - сказал Сергей. – Иначе оба вымокнем.
Она, было, воспротивилась, но он наддал ходу и ушёл вперёд. Но оглянувшись через минуту, увидел, что его спутница отстаёт. Подождав, пока догонит его, сказал:
- Посмотрите какую-нибудь верёвочку - я свяжу сумки.
- Вы хотите обе нести? Нет- нет, я сама…
- Вы же не дойдёте, - он кивнул на её ноги в раскисших от воды и грязи босоножках, которые при каждом шаге выскальзывали из-под пяток.
- Я сейчас скину их.
- Ноги пораните.
- Как хотите, - устало сказала она. – Не знаю, как вас и благодарить.
Кроме капроновой ленты, которой женщины подвязывают волосы, ничего подходящего не нашлось. Сергей сложил ленту вдвое, скрутил в жгут, затем крепко стянул ручки сумок и перекинул их через плечё.
- Так даже удобнее, - сказал он, увидев её виноватые глаза, - Рукам свободнее.
А гроза разошлась не на шутку: то тут то там вспыхивали молнии, раскатисто гремел гром, а дождь перешёл в ливень, превратив тропинку в мутный пенистый ручей. И уже не понять было, где небо, а где земля. В несколько минут Сергей промок до нитки, вода струйками стекала по спине, хлюпала в кроссовках. Наконец, сквозь завесу дождя он увидел берёзовую рощу. Тропинка пошла под уклон, видно, к пойме реки: Виктор говорил о какой-то речушке недалеко от дач. К ней, наверное, и вёл этот спуск.
- Скоро дойдём… немного осталось, - услышал он за спиной вздрагивающий голос и оглянулся.
Вид у спутницы был ещё тот! Волосы мокрыми прядями облепили лицо, посиневшие губы дрожали, а совсем недавно безукоризненно белые, ловко сидящие на ней брюки ухлёстаны грязью до колен.
- Курица мокрая, да? – силясь улыбнуться непослушными губами, спросила она.
- Пожалуй, и я не лучше.
- Да уж…
Дождь начал ослабевать, когда они, с горем пополам, добрались до границы, откуда начинались недавно нарезанные дачные участки. Большинство из них были размечены всего лишь колышками с натянутой проволокой, редко – огорожены штакетником, а будущие улицы обозначались столбами с натянутыми проводами. Кое-где виднелись наскоро сколоченные сарайчики и туалеты, на других участках – штабеля досок, поддоны с кирпичом и шлакоблоками. Строительство только-только разворачивалось. А немного дальше, рядом с берёзовой рощицей, желтели два совершенно одинаковых дома из соснового бруса, крытые настилом под черепицу. «Один из них её – почему-то решил Сергей и не ошибся: его спутница велела свернуть к ним. – Вот это темпы! Лихо строят…».
В щель ставни одного из домов сочился жёлтый свет. Женщина вдруг вся подобралась, словно в ней распрямилась пружина, глаза вспыхнули гневом и, обогнав Сергея, она почти бегом пересекла расстояние от калитки до крыльца, взбежала на недостроенную, всю в щепках и стружке, веранду и забарабанила в дверь кулаком. С минуту никто не отвечал, но после того, как в ход пошли ноги, испуганный женский голос спросил из-за двери?
- Кто там?
- Зинка? Ты, что ли? Где все, чёрт бы их побрал!
Щёлкнула задвижка, и дверь распахнулась.
- Ой, Вера! Я тут чуть со страха не умерла, - в дверном проёме Сергей увидел испуганную молодую женщину, примерно того же возраста, что и его спутница. – Какая ты… мокрая!
- Где остальные, я спрашиваю! – не усмиряя гнева, Вера оттолкнула женщину и ворвалась в дом.
Дверь закрылась и, кроме обрывков бессвязных слов, ничего не было слышно. Сергей поднялся на веранду и снял с плеча осточертевшие сумки. Захотелось курить, и он полез в карман, но, вместо сигарет, в пачке оказалась сплошная табачнач каша. Пришлось выбросить её в ворох стружки.
Что дальше-то делать? Топать к Виктору? Весёленькое дело! Он представил обратную дорогу: лужи, грязь, моросящий дождь и - содрогнулся. Прогулялся, называется… Джентльмен чёртов! Ну, да после драки кулаками не машут. А самый лучший вариант – возвращаться домой, в общагу, пока не поздно. Вот только вид у него, как у бродяги…
Он постучал в дверь, открыла её Вера.
- Извините, - сказал Сергей, - Вы не скажите, когда электричка идёт в город?
Несколько секунд она смотрела на него, что-то обдумывая, затем отступила на шаг и решительно сказала:
- Вот что, молодой человек, никуда я вас не отпущу. Заходите. Ну, заходите же!
- Что вы! Я, пожалуй, пойду. Вон и дождь перестаёт…
- Ничего не знаю, - она взяла его за руку и, чуть не силой, втащила в комнату. – Вы же насквозь мокрый. Простыть хотите?
- Вера, кто это? - из-за её спины выглянуло всё ещё испуганное лицо Зины. – Кого ты привела?
- Привела…, - Вера зябко передёрнула плечами. - Это, Зинуля, он меня привёл. Если бы не этот молодой человек, то завтра нашли бы мой красивый труп на дороге. Простите, что до сих пор не познакомились. Вас как зовут?
- Сергей.
- Меня – Вера. А это моя подруга и соседка Зина. Сейчас я вам найду что-нибудь сухое.
Вера прошла в другую комнату, а он остался наедине с новой знакомой. которая настороженно разглядывала его. Под её любопытным взглядом Сергей огляделся. Дом внутри казался больше, чем снаружи, и был разделен на три комнаты. Та, в которой он находился, служила, по всей вероятности, столовой и гостиной, две другие, с симметрично расположенными дверями, очевидно, спальни. Стены обшиты вагонкой и покрыты прозрачным лаком. У большого окна, закрытого снаружи ставней и занавешенного тюлевыми шторами, стоял стол, на нём - синяя ваза с цветами, у стола – несколько изящных табуреток на гнутых ножках. А у глухой, без окна стены, располагалась тахта, накрытая ярким клетчатым пледом. Был ещё буфет с горкой посуды и выдвижными ящиками. «Быстро обжились, - подумал Сергей. – У большинства, как говорится, конь не валялся, а тут, пожалуйста – уют и комфорт. Интересно, к кому меня занесло?..».
Вошла Вера, неся в руках спортивное трико и рубашку; она уже переоделась в халатик и немного обсушила волосы полотенцем.
- Разувайтесь, - сказала она ему, - Выберите в углу тапочки и переоденьтесь. Заметив его заминку, понимающе улыбнулась, - Носить чужие вещи – никому неприятно, но, что делать…
Она передала ему одежду, и устало опустилась на тахту.
- А ты, Зинуля, рассказывай, что тут произошло?
Сняв насквозь мокрые кроссовки и носки, Сергей нашёл чьи-то тапочки и прошёл в комнату, из которой вышла Вера. Как он и предполагал - это была спальня. Здесь стояла просторная деревянная кровать, а рядом с изголовьем – тумбочка с ночником под зелёным абажуром. Тонкая филёнчатая дверь закрылась неплотно, и ему было слышно всё, о чём говорили женщины.
- Знаешь, Вер, что-то здесь не так. Чует моё сердце – не так. Вроде всё шло, как договорились: приехали со своим, баню затопили…
- Так баня истоплена! Что же ты молчала? Я продрогла, как собака, а она…
- А ты дала мне хоть слово сказать? Накинулась волчицей.
- Тебя бы на моё место.
- А тебя на моё. Одна, как перст, а тут гроза такая… Я даже ставни закрыла.
- Ладно, не психуй, продолжай.
- О чём я говорила? А… вот. Я уже готовкой занялась, вас ждём, а тут подкатывает на машине Пашка Манохин, пошептался с моим, подходят ко мне и говорят: так, мол, и так, горим синим огнём, срочное совещание, сам шеф приехал, одна нога здесь другая там. Твой Михаил, говорят, уже ждёт. Я им говорю: тебя дождёмся, вместе поедем. Они ни в какую – каждая минута дорога.
- Ну и…
- Уговорили паразиты. Сказали, что сторожа предупредят, на всякий случай, если задержаться. Ты что-нибудь понимаешь в этом?
- Звонила?
- «Абонент временно не доступен…».
- У меня то же самое.
Сергей, тем временем, переоделся в сухое, вот только не знал, что делать со своей одеждой. Рубашка вскоре высохнет, а вот джинсы… Без стирки не обойтись – по колено в грязи. Что-то они там о бане говорили – было бы кстати. Он свернул джинсы и рубашку и присел на краешек кровати. Банька-то банькой, а вот какого чёрта он тут остался? Насморка испугался? Или перед женщинами не смог устоять?
- Ну, что ты молчишь, Вера? – послышался голос Зины.
- А что тут говорить… Сбежали наши мужички, подружка.
- Как это?
- А вот так. Сегодня я зашла в офис, но Михаила не застала - куда-то уехал. Созвонилась с ним, и он посоветовал добираться электричкой – сам он задержится. А на остановке меня должен был встретить твой Эдик. С остановки звоню тому и другому – молчание. А знаешь, кого я в офисе встретила?
- Кого?
- Светку, товароведа.
- Эту сучку рыжую?
- Тише ты - слышно… Так вот, она мне говорит: «Разве вас, Вера Николаевна, на вечер не пригласили? - Какой вечер? – спрашиваю. - Корпоративный - по случаю пятилетия нашего предприятия», - отвечает. Я ей сказала, что ни о каком вечере не слышала, и что мы сегодня едем на дачу. А она, этак, ехидно: «Странно, странно…». И ухмыляется, ну, ты знаешь, как она ухмыляется.
- И ты думаешь… - было слышно, как у Зины напрягся голос.
- А тут и думать нечего - на вечеринку они сорвались. Я уже по дороге кое-что стала соображать, но всё не верилось. А сейчас…
- Вот подлецы, а! – возопила Зина. – Вот кобели! А эта Светка – дрянь! Я давно примечаю: она спит и видит, как бы с моим Эдькой в постель прыгнуть.
- Тише ты!
- Что тише? Что! Пусть слушает и на ус мотает – не два по-третьему! Нет, ты посмотри, какие паразиты…
- Серёжа, - перебив подругу, позвала Вера. – Вы переоделись?
Сергей распахнул дверь и вышел к ним. Честно говоря, он не знал, как себя вести после всего, что пришлось услышать. Подругам теперь явно не до него.
- Мне всё-таки лучше уйти, - сказал он. – А одежду могу завтра занести. Если можно…
- Ну, вот что, - Вера поднялась с тахты, как бы преграждая ему дорогу. – Вы не девочка, чтобы вас уламывать. Скромность – веешь, конечно, хорошая, но неужели вы бросите нас одних, на ночь глядя, в этой глуши? Зина, как ты на это смотришь?
- Не отпускай его, Вера, - Зина нервными шагами ходила по комнате из угла в угол. – Я и без того страху натерпелась.
«Ладно, - решил Сергей, - не съедят же они меня, в конце концов. Перекантуюсь как-нибудь…».
- Уговорили, - улыбнулся он, - остаюсь. Мне бы вот джинсы состирнуть…
- Не беспокойтесь, я их выстираю. Зина говорит, что баня истоплена. Любите баню?
- Конечно.
- Я дрова недавно подкладывала, - сказала Зина, продолжая мерить шагами комнату.
- Тогда так… Пока вы моетесь, мы приготовим что-нибудь на стол. Кстати, а где мои сумки?
Сергей выскочил на веранду и внёс обе сумки в комнату.
- У меня появилось настроение надрызгаться! - сказала Зина и принялась развязывать затянувшийся мокрый узел. – Они там гуляют, а нам, что – доли нет! Сергей, ты всё слышал? – Зина, без обиняков, сразу перешла на «ты».
- Да, - признался Сергей и невольно покраснел под её пристальным взглядом. – Извините.
- Ерунда! Лучше скажи нам вот что, - она оставила сумки, подошла к Вере, обняла её за плечо и эффектно подбоченилась. – Ты бы сбежал от таких женщин? Говорить только правду.
Несколько озадаченный неожиданным вопросом, Сергей смутился, но всё же приствально посмотрел на них. Что и говорить, - красивые женщины! Вера немного выше и тоньше Зины, лицо смуглое, брови тёмные, прямые, а серые глаза - с прищуром, словно она постоянно за кем-то наблюдает, на полных губах нет-нет, да и мелькнёт ироническая усмешка. В Зине чувствуется простота и открытость; её круглое живое лицо меняется ежесекундно, выплёскивая наружу всё, что творится внутри. Но и фигурой её Бог не обидел, и, зная это, она не стесняется выставлять напоказ свои прелести, поводя, то грудью, то бёдрами. Нет, таких женщин он бы не бросил. Или лучше есть?..
- Ни за что! – как можно непринуждённее сказал он; ему не хотелось, чтобы они приняли его за пай-мальчика.
- А наши подлецы сбежали. Но мы им ещё покажем!. Мы им ещё рога наставим. Вер, отомстим?
- Отомстим, отомстим… Только ты не заводись.
- Я уже завелась… Мы сейчас такой пир устроим! – она снова склонилась над сумками.
Вера объяснила, как пройти к бане, где там включается свет, и Сергей пошёл.
- Если хочешь, мы можем придти и потереть спинку! – крикнула Зина в вдогонку и обе женщины расхохотались. Потом кто-то из них ещё что-то добавил, но слов Сергей не разобрал и под весёлый смех, с пылающими щеками пулей слетел с крыльца.
Баня была под стать дому – просторная, чистая, пахнущая ещё не выветрившимся скипидарным запахом свежеструганного дерева и была разделена на три отделения: предбанник, мойку и парилку. Несколько зелёных веников, источая берёзовый дух, висели на стене, на деревянной кушетке Сергей приметил стопку мохнатых полотенец. Скинув одежду, в одних плавках, которые решил состирнуть, он вошёл в мойку. Тёплый воздух обнял его, точно нагретым пуховым одеялом, и он замер от удовольствия.
«Живут же люди, - подумал он. – Причём, крепко живут». Из разговора подруг он кое-что понял и пришёл к выводу, что попал в гости, не иначе, как к каким-то предпринимателям – на рубли простого смертного такое не отгрохаешь. У большинства, всего-навсего, колышки вбиты, а эти уже в баньке парятся. И не стоит перед ними больно-то расшаркиваться, тем более – сочувствовать: мужики, видите ли, сбежали… С жиру бесятся и больше ничего.
Выстирав плавки, Сергей повесил их на бельевую верёвку, протянутую из угла в угол, и в горячей воде запарил веник. В парной воздух, казалось, звенел от жары, в каменке потрескивали сизые речные голыши, а доски полка едва не обжигали кожу. Плеснув на каменку из ковша, Сергей тут же присел: жар был настолько горячим, что, казалось, вот-вот вспыхнут волосы. Немного притерпевшись, он взобрался на полок, но париться не торопился - им овладело, парализующее тело, блаженство. Лёжа на спине, он смотрел сквозь прищуренные веки в потолок, и мысли его потекли вяло и неторопливо. И гроза, и дождь, и трудная дорога уже, казалось, были совсем в другом мире, а в этом – жарко натопленная баня и, где-то совсем рядом, две красивые женщины что-то там готовят на стол и до конца не ясно, чем всё закончится…
Интересно, а как бы повёл себя на его месте Виктор? О, этот дамский угодник знает, как подкатиться к женщинам, ему бы и разница в возрасте не помешала. Подумаешь, какие-то шесть или, сколько там, лет?… Зато, какие женщины!
У него же все познания о женщинах сводились к ни к чему не обязывающим, случайным поцелуям на студенческих вечеринках с однокурсницами. Ещё успеется, думал он, жизнь только начинается. За плечами всего лишь школа, служба в армии и два курса института. До армии он дружил с одной девчонкой, а когда вернулся, увидел её уже с детской коляской. Все клятвы в верности развеялись в дым, и он дал себе зарок, пока не выучится – никаких женщин. И поставил учёбу на первое место.. В их роду он оказался первым, кому выпала возможность получить высшее образование и эту возможность решил использовать до конца. Помнил он и слова отца: «Потянуло на учёбу – учись. За свою жизнь я насмотрелся на этих специалистов. Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга! Борону от граблей не отличат. А нет, так вон трактор – прокормишься…». Отца своего – неутомимого труженика - Сергей уважал.
Однако был у него случай, о котором Сергей вспоминал едва ли не со стыдом. Это случилось после первого курса, когда они с Виктором напросились в студенческий отряд, и отряд этот бросили на уборку урожая. Завезли их в отдаленный бывший колхоз, поселили в бывшем правлении, но мест всем не хватило, и пришлось кое-кого распихать по домам сельчан. Хозяевам, к которым они попали с Виктором, было лет по сорок, жили они вдвоём, единственная дочь училась в ПТУ в городе, и хозяева эти крепко выпивали. Если хозяйка ещё как-то сдерживала себя, то мужика трезвым они почти не видели. Однажды вечером подвезли им на тракторе сено, и хозяин попросил помочь сметать его на крышу сарая Работа для Сергея была привычной, хозяину - тоже, а Виктор был на подхвате, и втроём они управились быстро. Когда сели ужинать, хозяйка выставила на стол бутылку самогона. «Самогон? – сморщился Виктор. - Увольте - это не наш стиль. Мы, как мушкетеры, кроме бургундского ничего не пьём.. – Он подмигнул Сергею, и друзья дружно отказались пить. Виктор убежал в клуб, где с появлением студентов возобновились танцы, а Сергей решил добить ходивший по рукам роман Эрика Ван Ластбадера «Французский поцелуй». На пирующих хозяев он не обращал внимания. Когда глаза начали слипаться, а книга готова была выпасть из рук, он выключил свет. Уже засыпая, увидел, как от двери в комнату скользнула белая тень. Тень склонилась над ним, и, обдав самогонным духом, прошептала: «Подвинься, миленький, подвинься…». И, пока он спросонья соображал что к чему, жаркое потное тело юркнуло под него, и умелые руки потянули к себе. От скипидарного запаха чужого пота сон моментально испарился, Сергей с трудом оторвал от себя цепкие руки, вскочил, в мгновение ока оделся и выбежал на улицу.
Виктор хохотал, чуть ли не до слёз над его рассказом. «Напрасно ты бережешь свою невинность, - сказал он, отдышавшись. – Думаешь, эта женщина хуже других? Все они одинаковы, поверь мне. Только упаковка разная». Сергей обозвал друга циником и - не поверил. И никогда не поверит в одинаковых женщин.
… Сергей плеснул себе в лицо холодной водой и, отметая напрочь смутные мысли, взялся за веник. Париться он любил ещё с детства и понимал в этом толк – отец приучил. Веник резво загулял по спине, бокам, груди, а он только ухал и ахал от зудящего, обжигающего пара.
Минут десять он с наслаждением истязал себя и, когда почувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди, скатился с полка - и за дверь. И на мгновение оцепенел: перед ним стояли… две обнажённые женщины! В ту же секунду он рванул обратно в парную, ничего не соображая и ничего не понимая. Но этой секунды хватило, чтобы, как при вспышке фотокамеры, запечатлеть две пары молочно-розовых, едва тронутых загаром, грудей, нацеленных прямо на него и две пары смеющихся глаз. И только, кажется, на бёдрах белели узкие полоски трусиков. «Я, случаем, не угорел или мне померещилось?» - мелькнула паническая мысль, но звонкий заливистый смех за дверью отмёл все сомнения. Ну и дела… Когда они вошли? Почему не слышал?
- Серёжа, - услышал он голос Зины. – Ты что - испугался? Неужели мы такие страшные?
И снова звонкий смех.
- Зинуля, подай ему плавки, как бы он не угорел там.
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель рука Зины пропихнула плавки. Сергей быстро натянул их и, стараясь не смотреть на женщин, выскочил в предбанник и только там вздохнул полной грудью. «Ну, и бабы! Спятили, что ли?». Он глянул в зеркало, висевшее на стене, и не узнал себя: на него смотрело лицо насмерть перепуганного человека. «Вот уж, действительно, - напугали, так напугали, - криво усмехнулся он. – Чуть кондрашка не хватила…».
- Серёжа, - капризным голосом опять позвала Зина. – Иди к нам. Мы же не кусаемся. Ну, хочешь, мы лифчики оденем?
Сергей кинул взгляд на вешалку: вот они весят – запретно-беленькие, кружевные… Странная вещь – эта женская одежда. На пляже она едва прикрывает тело – и ничего, а где-нибудь случайно увиденная полоска белья или глубоко открытая ложбинка груди волнует куда больше. Но то, что ему пришлось увидеть минуту назад - не полоска и не ложбинка, тут всё предельно откровенно. Что делать-то? Собраться и сбежать? Опять же, джинсы у Веры… Рассказать кому – не поверят. Идиотки, насмотрелись видиков...
Он вытер лицо полотенцем и ещё раз посмотрел в зеркало: испуг, вроде, прошёл, но сердце продолжало колотиться в груди, а в голове - полнейший хаос. Что, так и сидеть здесь, дожидаясь, пока они помоются? Или…
- Серёжа, ну, где ты там?
В более нелепой ситуации ему бывать ещё не приходилось. Решили посмеяться над ним? Походе на это. Ну, уж нет! Насмешек над собой он никогда не терпел и сейчас не потерпит. Зовут – возьму и пойду, если им так хочется. Не я к ним ворвался, а они ко мне. Если на то пошло, ему тоже не стыдно перед ними показаться – не хиляк, вид вполне спортивный. Правда, физиономия не тянет на супермена - простоватая и, как сказал однажды Виктор, – крестьянская. Ну и пусть, он и есть крестьянский сын. И не стыдится этого. Не всем же Алеком Болдуином быть. Ну, так что? Была, не была?..
Сергей распахнул дверь и вошёл в мойку, но вся его решительность мигом испарилась, как только он увидел все их прелести. Опустив глаза, он сел на лавку.
- Предупреждать надо, - буркнул он.
- Извини нас, Серёженька, - Зина присела рядом, обняла рукой, обожгла грудью, и на него повеяло запахом коньяка. «Вот оно что! Успели поддать, а теперь – море по колено». – мелькнуло у него. А Зина продолжала мурлыкать в ухо: - Мы забыли тебя предупредить, что у нас сегодня банька по-вавилонски.
- Как, как?
- По-вавилонски…
- Вы что – нудисты?
- Только среди своих, - сказала Вера. Чувствовалось по голосу, что она тоже на взводе. – А вы теперь свой. Вы мне жизнь спасли.
Услышав её голос, Сергей вскинул глаза и несколько секунд не в силах был отвести взгляд. Впервые в жизни он так близко и отчётливо увидел изумительное творение природы – обнажённую женщину. Плавки не в счёт – они своей белизной только подчёркивали загорелое, блестящее тело. Вера черпала из бака горячую воду и выливала в таз, в котором лежали его джинсы. Она то наклонялась, то выпрямлялась, и её красивая грудь упруго колыхалась.
«Господи, неужели я не сплю?.. - подумал Сергей и зажмурился.
- Бедненький мой мальчик, - расхохоталась Зина и ещё теснее прижалась к нему. – Ты что – голых баб не видел?
- Зинка, не липни к парню! - прикрикнула Вера.
И в этот момент с улицы раздался стук в дверь. Зина коротко взвизгнула, отскочила в угол, прикрыв грудь ладонями, а из рук Веры выпал эмалированный ковш и со звоном покатился под лавку. Стало так тихо, что из парной донеслось потрескивание голышей в каменке. «Кажется, приплыли, - пронеслось в голове Сергея, и он почувствовал, как захолодело в груди. - Сейчас войдут два дюжих молодца, покатают меня ногами по полу и выкинут на улицу освежиться».
Первой опомнилась Вера. Строго взглянув на них, она приложила палец к губам - тихо, мол, - и выглянула в предбанник.
- Кто там? - спросила она.
- Вы здесь, бабаньки? – донёсся чей-то хриплый голос.
Вера повернулась к ним и, не скрывая облегчения, выдохнула:
- Ефимыч. Сторож…. - и снова просунулась в дверь. – Здесь мы, Ефимыч, здесь! А что случилось?
- Ну и слава Богу. Мужики-то ваши просили присмотреть. В дом торкнуся – никого, вижу: банька светится… Значит, всё в порядке?
- В порядке, Ефимыч, в порядке! Спасибо!
Прошуршали шаги за стеной бани, и всё стихло.
Вера обессилено упала на лавку, вытянула ноги и, закрыв глаза, откинулась назад. Её влажная грудь часто вздымалась. С минуту, не меньше, длилось общее оцепенение. Но вот в углу нервно хихикнула Зина, потом ещё раз и вдруг, переломившись пополам, разразилась безудержным хохотом. Глядя на неё, рассмеялась и Вера, а там и Сергей не выдержал, и, вскоре, все трое буквально покатывались со смеху.
- Ой, умру! – стонала Зина. – Ой, умру! Вот, старый хрыч! – учудил, так учудил! Вер, а ковшик-то где?
- Ты думаешь, я знаю… Сама-то в угол вон как стрельнула!
- Ха-ха-ха! Тут стрельнешь!
- А Сергей-то ничего - не дрогнул.
- Как бы ни так! Душа-то вся в пятках. Ну, думаю, потешатся ваши мужички надо мной, порезвятся… А за что, спрашивается?
И новый взрыв смеха потряс баню. В эти минуты общего, почти истерического, веселья, Сергей почувствовал, как с него вдруг спало недавнее напряжение, нагие тела больше не слепили глаза, не вызывали ни смущения, ни вожделения – он стал с ними, как бы, на равных. Пережитый страх (перетрусили-то все одинаково) сблизил их и определил для него, да и для них, ту самую границу в отношениях, единственно возможную в этой далеко неординарной ситуации.
Потом они долго мылись, парились, обливались холодной водой, словно расшалившиеся дети, и, вспомнив - в который раз - пережитое, принимались хохотать вновь и вновь. Сергей поочерёдно загонял их на полок и, как заправский банщик, хлестал по извивающимся телам душистым веником.
Зина не выдержала первой и, едва прикрыв себя простыней, выскочила из бани. И как-то так получилось, что вместе с ней выскочило и веселье. И в мойке повисла тягучая, вязкая тишина.
- Видно, вы понравились Зине, - скорее всего, чтобы не молчать, сказала Вера. – Прямо козочкой скачет. А вам она понравилась?
- Не знаю… - Сергей смутился. – Я ни о чём таком не думал.
- Ну и хорошо. А вообще-то вы интересный парень. Другой бы на вашем месте… - она, прищурившись, посмотрела на него и улыбнулась.
Выполоскав в тазу его джинсы и рубашку Вера, подняв руки, стала развешивать выстиранные вещи на верёвке. И снова Сергей почувствовал, что не в силах оторвать от нё взгляд.
- А я нравлюсь? – скосив на него глаза, спросила она.
- Да, – голос его дрогнул. - Нравитесь..
То ли в его голосе, то ли в его взгляде, откровенно-восхищённом, ей показалось нечто такое, что выходило за рамки уже сложившихся безалаберных шутливых отношений, но Вера неожиданно смутилась и прикрыла грудь его рубашкой.
- Отвернитесь, - построжев, сказала она. – Всё, хватит. Баня по-вавилонски закончилась..
Сергей послушно отвернулся; Вера повесила рубашку, быстро вышла в предбанник и оттуда сказала:
- Я пошла, а вы задержитесь немного. Вдруг Ефимыч где-нибудь близко.
Резкая смена настроения у Веры немного озадачила Сергея, и он подумал, что, наверное, сделал что-то не так, оставшись с ней наедине. Может быть, слишком пристально смотрел на неё? Но разве восхищённый взгляд может испортить настроение? Трудно понять женщин…
Выждав минут пять, Сергей выключил свет и вышел на улицу. Стало совсем темно, и в тёмном августовском небе, уже очистившимся от туч, сверкали близкие звёзды. Дышалось легко и свободно. Разогретая паром кровь гулко стучала в висках. А только ли от пара? Всё происходящее было настолько невероятным, что ему до сих пор казалось, что это не с ним всё случилось, а с кем-то другим, а он лишь сторонний наблюдатель, с интересом ожидающий конца развязки. И всё же это он, а ни кто другой стоит на песчаной дорожке, и перед ним светятся окна веранды, за которыми его ожидают две прекрасные женщины, накрытый стол и … Один Бог знает, что ещё может там ожидать его. «Не распускай слюни, - сказал себе Сергей, - и считай это подарком судьбы».
В доме от включенного обогревателя было тепло, мягкий свет бра, висящих на противоположных стенах, создавал покой и уют. На одной из полок негромко мурлыкал магнитофон. Две женщины, словно восточные гурии, с полотенцами на голове в виде чалмы, в легких халатиках хлопотали возле стола.
- С лёгким паром! – почти в голос встретили они Сергея и дружно улыбнулись ему, возвращая былую непринуждённость.
- Кажется, готово! – воскликнула Зина, отошла на шаг от стола и, по-мужски потирая ладони, окинула стол оценивающим взглядом.
Чудесный стол. Всё огородное августовское изобилие представлено на столе: на тарелках разложены яркие спелые помидоры, огурчики, перья лука и пучки узорчатой петрушки; тут же стояла вазочка с чёрной смородиной и крыжовником, присыпанные сахаром. А кроме этого – несколько салатов в фирменных баночках, нежная ветчина, лоснящиеся пластики балыка, сыр и нарезанные лимоны. Венчали стол коньяк и бутылка марочного вина.
- Прошу к столу!
Театральным жестом Зина взяла Сергея под руку и, на мгновение, прильнув к нему, подвела к столу. Встретившись взглядом с Верой, он заметил, как та едва заметно усмехнулась. Скрывая смущенье, он сказал:
- Красиво вы живёте. Я, конечно, знал, что всё это существует в природе, вот только не знал, кто его ест.
-Теперь будешь знать, - расхохоталась Зина. – Сегодня мы будем кутить напропалую!
- Была баня по-вавилонски, а пир будет по-валтасарски?
- Вы, я вижу, парень с юмором, - рассмеялась Вера.
- Какой, какой пир? – спросила Зина.
- В Ваилоне был царь Валтасар – весёлый парень. Кстати, тоже без комплексов.
Вера опять рассмеялась.
- Уж больно вы умные, - не без ехидства сказала Зина. – Хватит умничать-то, давайте за стол.
Она завладела бутылкой коньяка, ловко открутила пробку и наполнила изящные гранёные рюмки. Первую подняли, чокнулись и выпили за знакомство, вторую – за лёгкий пар, а после третьей Сергей, редко употреблявший спиртное, хотя и закусывал без стеснения, почувствовал, что захмелел. Осоловевшими глазами он смотрел на весёлых жизнерадостных женщин, и они показались ему ещё красивее. «Какие же скоты у них мужики, - подумал он, правда, без сожаления. - Как можно таких на кого-то променять?».
Вера прибавила звук в магнитофоне, и Зина тут же выскочила из-за стола и вцепилась в Сергея.
- Танцы, танцы! Чур, я первая!
Она обвила его шею руками, прижалась пышной грудью и жарко прошептала в ухо:
- Ты хороший мальчик, хороший…
Короткими шажками они топтались между тахтой и столом, и Зина всё плотней и плотней льнула к нему, его колено скользило между её бёдер, ощущая их тепло и мягкость. Кроме лёгкого халатика на ней ничего не было. Краем глаза Сергей посмотрел на Веру: она сидела, облокотившись на стол обеими руками с зажатой в пальцах рюмкой, и с испытующей усмешкой, уже не первый раз за этот вечер отмеченной Сергеем, смотрела на них. Он сделал попытку хоть чуть-чуть отодвинуть от себя Зину, но та ещё плотнее прижалась к нему. Наконец, мелодия оборвалась, и Зина со вздохом сожаления отстранилась от него, подошла к столу и до краёв наполнила свою рюмку.
- Может, хватит, Зин? – сказала Вера.
- Шиш тебе! Я сказала: отомщу, значит, отомщу! – и залпом выпила коньяк..
Выходит, и баня по-вавилонски, и пир по-валтасарски – всего лишь месть, а он, Сергей, орудие мести? Не подвернись он, - сошёл бы и Ефимыч? Весёленькое дело… А, может, взять да и спросить в лоб: не позвать ли Ефимыча до пары? Да ну их… До утра, а там…
Нестерпимо захотелось курить. Он терпел всё это время, стесняясь спросить, но решил, что сейчас можно. Сейчас всё можно.
- У вас сигареты, случайно, не завалялись? – спросил он.
- А вы разве курите? – удивилась Вера. – Вот не думала. Сейчас посмотрим…
Не вставая с места, изогнувшись, она открыла один из шкафчиков и пошарила в нём. И опять Сергей подивился гибкости и пластичности её тела. «Странно, - подумал он. – Зина льнёт к нему, а он почти равнодушен, а Вера на расстоянии пробуждает в нём нечто такое, о чём и подумать-то страшно».
- Ага, есть! И зажигалка здесь и пепельница.
Сергей хотел выйти на веранду, но Вера остановила его:
- Курите здесь. После бани там будет прохладно.
Сергей закурил. Это были сигареты «Честерфилд» - хорошие сигареты. Впрочем, как и всё, что ему пришлось увидеть, на этой даче.
- Я тоже закурю, - Зина вытащила из пачки сигарету и умело прикурила. Глубоко затянувшись, выдохнула дым в потолок, закрыла глаза и довольным голосом произнесла: - Полный кайф!
- Докайфуешься, Зинуля, - свалишься под стол.
- Не будь занудой, Верунчик…
Вера встала из-за стола, подошла к магнитофону и переставила кассету. Снова зазвучала музыка.
- Теперь, наверное, мой черёд? – повернулась она к Сергею. Сергей потушил сигарету и вышел из-за стола.
- Танцуйте, танцуйте, а я ещё выпью. Вы не возражаете? – Зина потянулась к бутылке.
- Пей, чёрт с тобой! – вспылила Вера. – Тебя теперь не остановишь.
- Ух, какие мы нервные! А мне плевать. Я не из тех, кого безнаказанно бросают. Тебе, я знаю, всё равно, мне – нет. Понятно?
Вера промолчала и подошла к Сергею.
Танцевать с ней было легко: она не висла на нём, но и далеко не отстранялась, положив ему руки на плечи. Почти весь танец прошёл в молчании. Он ощущал на своём лице её дыхание, от неё тоже пахло вином, но этот запах не раздражал, а, напротив - будил неясные, смутные желания. Он встретил её взгляд, и она улыбнулась ему. Улыбка была грустной, и ему показалось, что где-то в глубине её глаз затаилась тоска - давняя, застарелая.
- Пожалуй, я зря остался, - тихо сказал он.
- Почему? – так же тихо спросила Вера и, помедлив немного, добавила: - Может быть и зря…
Они не заметили, как протанцевали и второй танец, а когда вернулись к столу, то увидели, что Зина, положив голову на руки, уже спит.
- Укатали сивку крутые горки. Говорила же…
Вера взяла из её пальцев истлевшую до фильтра сигарету и брезгливо бросила в пепельницу.
- Может, разбудить? – предложил Сергей.
- Бесполезно, теперь до утра не проснётся - я её знаю. Она ведь до нашего прихода успела уже порядочно выпить, Со страха, как она сказала.
- Тогда я перенесу её в кровать, хорошо?
Вера кивнула и, пройдя в одну из спален, расправила постель. Сергей легко подхватил Зину на руки и осторожно уложил на кровать. Зина приоткрыла затуманенные глаза, что-то неразборчиво пробормотала, но как только голова коснулась подушки, тут же уснула.
- Посидим ещё? – спросила Вера, когда они вернулись в комнату.
- Как хотите…
Они сели по разные стороны стола..
- Давайте вина выпьем. Это хорошее вино.
- Спасибо. Я вообще-то мало пью, - смущённо сказал Сергей и тут же осёкся, подумав: «Глупость сморозил. Вроде, как цену себе набиваю… Зачем?».
- Это видно, - улыбнулась Вера, затем взяла из шкафа два фужера и налила вина. – А у меня сегодня настроение выпить, - она сделала пару глотков и, улыбнувшись, спросила: - Вас, наверное, шокирует всё, что вы увидели сегодня? Баня эта дурацкая, застолье…
- Немного есть, - и почувствовав, что краснеет, спросил: - Вы часто так вот… в бане…
- Как?
- Ну… все вместе…
- Нет, конечно. Наши мужички как-то подвыпили крепко и завалились к нам, когда мы с Зиной мылись. А ей только дай побалдеть. Она, вобщем-то, неплохая, выпивать бы поменьше… А сегодня… Сегодня сама не пойму, что на меня нашло. Нервишки разгулялись, наверное… Сама измучилась, вас измучила. Ладно, что теперь…, - она немного помолчала и улыбнулась, - А тут ещё вы – скромный, благородный… Думала, притворяетесь. Я давно таких, как вы, не встречала. Не возражайте, Серёжа, в людях я немного разбираюсь. Вы совсем, какой-то не нынешний, словно из далёкого, забытого прошлого. Удивляюсь, что ещё есть такие… Вы студент? Сколько вам лет?
- Да, студент. Мне уже двадцать три.
- Уже… По сравнению с вами, я старуха.
- Что вы! – вырвалось у Сергея и он смущённо умолк.
- А, к чёрту! – Вера тряхнула головой. – Не в годах дело – в другом. Давайте-ка ещё выпьем и потанцуем.
Они выпили немного вина и пошли танцевать, но вскоре Вера отстранилась от него и села на тахту.
- Нет, не могу. Извините, Серёжа. Что-то я расклеилась…
Сергей в нерешительности потоптался рядом, потом присел около неё на краешек. Он видел, как неожиданно что-то изменилось в ней: лицо побледнело, осунулось, глаза отрешенно смотрят в какую-то невидимую точку. «Сейчас она встанет и уйдёт, - с огорчением подумал он. – А мне совсем не хочется, чтобы она ушла». Он понимал: чтобы остановить её, нужно сказать нечто неординарное, остроумное, как-то расшевелить, вернуть ей утраченное настроение. Но как? Рассказчик из него никудышный, а уж острослов – тем более. Не школьница, не студентка сидит рядом с ним, - а вполне зрелая, красивая женщина, для которой его лепет покажется просто смешным. Сейчас он даже прикоснуться к ней не смеет, хотя, каких-то пару часов назад, отхлёстывал горячим веником её обнажённое пышущее жаром тело. Но там была другая Вера, а эту - задумчивую, грустную - он ещё не видел.
- Глупо! – сказала вдруг Вера. – Всё глупо… - Она взяла его руку и слегка сжала, - Скучно вам со мной, да? Давайте-ка укладываться спать.
Вот и всё. Как просто это решилось. А что он мог сказать: посидим ещё немного? Тут бы он её точно рассмешил.
- Вам я постелю здесь, на тахте. Будете нас охранять. Согласны?
- А разве есть другой вариант? – пугаясь своей дерзости, спросил он.
Вера лишь улыбнулась в ответ и ничего не сказала. Потом она постелила ему постель, пожелала спокойной ночи и ушла в свою спальню.
Уснуть сразу Сергей не смог. Стоило прикрыть глаза, как перед ним, точно в калейдоскопе, начинали мелькать пёстрые осколки событий этого необыкновенного вечера. Потом осколки слились в одно целое, и этим целым – была Вера. Вот она гневно- напряжённая в начале их встречи, а вот – продрогшая, жалкая, с посиневшими губами, когда они тащились с сумками под проливным дождём. А ещё - вызывающе безрассудная, язычески бесстыдная, но в то же время прекрасная - там, в бане и вот только что - непонятно грустная, подавленная, с потухшими глазами… Какая она разная – эта странная женщина. И где её истинное лицо?
«А какое, собственно, тебе до неё дело, Сергей? - подумалось ему. – Может, не настолько она необычная, не настолько прекрасная, как тебе кажется? Ну, скажи: сколько ты встречал в своей жизни женщин? То-то… А встретилась первая, обласкала тебя чуть-чуть - ты и поплыл. Это коньяк в тебе бродит вперемешку с марочным вином. Спи, давай! И ещё не забудь, что она замужем и старше тебя. Спи!».
Но сколько не уговаривал себя Сергей, сон не шёл. В конце концов, он откинул в сторону плед и свесил ноги на пол. Прямо на него из темноты смотрел красный индикаторный глазок обогревателя. Смотрел и подмигивал с издёвкой: «Не спишь? То-то...». «Надо, пожалуй, выключить, - подумал Сергей. - Душно... Наверное, потому и уснуть не могу»,
Осторожно, на цыпочках, стараясь случайно не задеть что-нибудь на столе, он подошёл к обогревателю, но, не найдя выключатель, дёрнул за провод. Что-то со стуком упало на пол – наверное, вилка шнура. Сергей замер. Дверь спальни, куда ушла Вера, открылась, и в проёме возникла фигура в тонкой ночной сорочке, насквозь пронизанная мягким зелёным светом ночника.
- Ты не спишь? – тихим шёпотом спросила Вера.
- Душно… Я обогреватель отключил, – так же тихо ответил он и услышал, как гулко застучало его сердце.
Вера неслышными шагами подошла к нему.
- Я знаю, почему ты не спишь. Знаю, да?
В горле у Сергея моментально пересохло, а колени задрожали противной мелкой дрожью, и он ничего не смог ответить. Он даже не заметил, что Вера перешла на «ты».
Она приблизилась вплотную и повторила: - Знаю?
Сергей судорожно глотнул воздух и ткнулся ей пересохшими губами не то в шею, не то в щёку.
- Бедненький, мой мальчик, да ты весь дрожишь… Идём же, идём ко мне…
Она взяла его за руку и повела за собой, и он пошёл следом, как лунатик, ничего не видя и ничего не слыша. Вера прикрыла дверь и приникла к нему, осыпав лицо поцелуями. Затем неуловимым движением освободила плечи от сорочки, и та неслышно соскользнула к её ногам.
- Возьми меня на руки, - попросила она.
Сергей послушно подхватил её под колени и поднял. Прижав к груди её горячее и, как ему показалось, невесомое тело, он только и сумел вымолвить:
- Я люблю тебя.
Она тихо засмеялась, обняла его за шею и шепнула:
- Меня ещё никто-никто не держал на руках. А это так приятно. Ты сильный… Когда ты нёс Зину, веришь, мне захотелось надавать ей по щекам от зависти. Смешно, да? - она уткнулась ему в грудь лицом. – Ну, неси же меня, неси…
И наступили мгновения, секунды, минуты, которые Сергей не испытывал ещё никогда в жизни и вряд ли испытает – такое не повторяется.
Опустошенный, но невероятно счастливый он лежал рядом с ней, и волна благодарности за всё, что она подарила ему, целиком и полностью захлестнула его. «Я люблю её, - сказал себе Сергей, - Люблю…». Уловив её движение, он открыл глаза и увидел над собой склонённое лицо Веры.
- Я у тебя первая, да? – не столько вопросительно сколько утвердительно сказала она и приложила палец к его губам. – Молчи… Это не твой недостаток - это моё счастье. И я счастлива, ты даже не знаешь, как я счастлива! Я словно в чистой воде искупалась. Спасибо тебе.
И она стала нежно, едва прикасаясь губами, целовать лицо, грудь, скользя лёгкой горячей ладонью по его телу.
… Бледный рассвет, проникший сквозь щели ставен, напомнил им, что пора расставаться. Вера дотянулась до тумбочки, высветила часы на мобильном телефоне и шепнула:
- Тебе пора, Серёжа. Скоро первая электричка, ты ещё успеешь. Я не хочу, чтобы Зина увидела нас утром. Она сразу всё поймёт.
Она соскользнула на пол и одела сорочку.
- Вера, а что же дальше? – Сергей нашёл её руку и притянул к себе. – Что же дальше?
- Глупенький ты ещё, Серёжа, - она запустила свои пальцы в его волосы и взъерошила их. – Совсем глупенький. Может, и замуж меня возьмёшь?
- Возьму.
- И будешь с моей дочкой ходить на каток.
- С какой дочкой?
- С моей, разумеется. Ей восемь лет. Я рано вышла замуж.
Сергей растерялся. Конечно же, он должен был подумать, что у замужней женщины могут быть дети. Но почему-то он никак не мог отнести это к Вере. Не мог - и всё тут.
- Прости. Я, действительно, глупый. Но это всё равно ничего не меняет. Я… Мы будем ходить на каток втроём.
Серёжа, время идёт.
- Вера, я не могу просто так уйти, пойми. Нам надо поговорить. Всё произошло так неожиданно… Давай, не сегодня… Давай, завтра или послезавтра встретимся и поговорим? Ты где живёшь?
Вера, молча, покачала головой.
- Ну, а телефон можешь дать? Вера!
- Тише, Зину разбудишь, - она присела рядом, обняла за плечи. – Серёжа, зачем тебе всё это? Я знаю, ты хороший, добрый… И мне было хорошо с тобой. Я даже могу поверить, что ты готов взять меня в жёны. Но я этого не хочу. Ты умный, ты должен понять. Всё, всё! Пора…
- Телефон – или я разбужу Зину.
- Вот упрямый! Хорошо, запомнишь – позвонишь.
Она назвала номер мобильного телефона, и Сергей несколько раз повторил его вслух, запоминая.
- А фамилия?
- Только Вера – этого хватит, - она чмокнула его в щёку и поднялась. – Иди на свою постель, а я схожу в баню за твоей одеждой.
Спустя десять минут, ёжась от свежего утреннего ветерка, Сергей быстро зашагал к электричке, часто оскальзываясь на сырой после вчерашнего ливня тропинке.
Возвратившись в общежитии, Сергей сразу же отыскал телефон и, включив его рассмеялся: тот до отказа был забит звонками и сэмэсками от Виктора. «Наверное, рвал и метал, не дождавшись меня. Впредь наука – сам виноват, что не встретил. И даже очень хорошо, что не встретил…». Потом он ввёл номер телефона Веры, но звонить не стал, рассудив, что блудные мужики, наверное, вернулись и ей теперь не до него. Затем позвонил Виктору, выслушал с десяток нелестных, мягко говоря, эпитетов в свой адрес, а на вопрос, почему не приехал, сказал, что испугался грозы, а телефон забыл в общаге. Прервав на полуслове упрёки друга, Сергей присел на кровать, продолжая держать мобильник в руке. Борясь с искушением позвонить, он долго смотрел на потухший дисплей, но потом решительно засунул телефон в ящик тумбочки – подальше от соблазна.
До начала семестра оставалась почти неделя, друзья по комнате ещё не прибыли, в коридоре тоже было тихо, и никто не мог помешать ему предаться воспоминаньям прошедшей ночи. А воспоминания были так свежи, так ярки, что он вновь и вновь, как бы заново, переживал волшебство тех незабываемых минут и счастливых мгновений. Завтра он позвонит и обязательно договорится о встрече. Он не допускал даже мысли о том, что между ними всё кончено, что продолжения не будет, и что на этом их связь оборвётся. Он обязательно найдёт слова – те самые единственные, - которые смогут переубедить Веру. Но впереди почти целые сутки, а их надо как-то прожить.
Чтобы ускорить время, Сергей решил чем-нибудь заняться. Он поднялся с кровати, навёл тщательный порядок в разбросанных на столе конспектах, которые просматривал вчера накануне отъезда к Виктору, однако на это ушло не более часа. Тогда он принялся за уборку, протёр пыль, где только можно, и, разойдясь не на шутку, сбегал на первый этаж, выпросил у вахтёра ведро с водой и швабру и вымыл в комнате пол. От трудов праведных разыгрался аппетит, и он только сейчас вспомнил, что сегодня не ел вообще. Сходил в столовую, пообедал, а потом прогулялся немного по городу. Глядя в лица встречным девушкам и молодым женщинам, он невольно сравнивал их с Верой и убеждался, что лучше её он никого сегодня не встретил. И был уверен, что никогда не встретит.
… Утром, собрав в кулак остатки воли, значительно иссякшей за вчерашний день, он мужественно дождался десяти часов, взял телефон и высветил введённый номер. Прокрутив в голове отрепетированную накануне фразу, он улыбнулся и нажал на кнопку вызова. В телефоне тренькнуло и через пару секунд бесстрастный, почти механический, голос произнёс: «Неправильно набран номер. Уточните, пожалуйста, номер и перезвоните». Не может быть! Цифру за цифрой Сергей внимательно просмотрел номер: нет, он не ошибся – это были те самые цифры, которые назвала ему Вера. У него была замечательная память на телефонные номера, и, разбуди его среди ночи, он мог безошибочно назвать с десяток номеров друзей и знакомых. Ошибки быть не могло! Он повторно нажал на кнопку вызова, но услышал тот же ответ. Минуту или две он тупо смотрел в окно, пока оно не превратилось в мутное расплывчатое пятно. И он понял: Вера обманула его. Она назвала первые пришедшие на ум цифры, чтобы усмирить его требовательную настойчивость, а он, по своей простоте и наивности, ослеплённый недавней близостью, поверил. Этот обман показался ему хуже пощёчины. Появилось острое желание запустить телефоном, с его мерзким механическим голосом, в окно. Но причём здесь телефон и причём здесь окно? Всё равно ничего уже не изменишь. Сергей упал на кровать, и мысли, жгущие его мозг, были совсем не похожи на вчерашние – полные счастья и оптимизма. Почему она поступила с ним, как с мальчишкой? Показала красивую игрушку и тут же отняла, так что ли?.. Не игрушки нужны были ему, а вся она – целиком, без остатка….
В комнату, широко распахнув дверь, влетел Виктор, и Сергей отвернулся к стене.
- Ты тут дрыхнешь, а я за двоих отдувайся, да? – с порога выкрикнул он. – Такие девочки были – цимус! Я им про тебя наговорил такое, что они едва не растерзали меня. Чего молчишь? Ещё и отвернулся, бессовестный!
Виктор, долговязый парень с копной чёрных густых волос и открытым весёлым лицом, присел на кровать и потряс Сергея за плечё.
- Отстань! – резко сказал Сергей, повернувшись к нему.
Виктор вытаращил глаза:
- Да ты весь зелёный! Заболел? Неотложку вызвать?
- Пошёл ты со своей неотложкой! – оборвал Сергей друга и, дёрнув плечом, опять отвернулся.
- Да что с тобой! – Виктор с силой развернул его к себе. – На день нельзя одного оставить… Рассказывай, что стряслось, друг я тебе или кто? Ну!
Сергей посмотрел ему в глаза: в них читалась неподдельная тревога и озабоченность. Рассказать? Но можно ли такое рассказать даже другу? А то, что Виктор друг, Сергей ничуть не сомневался. С первого курса, не смотря на разницу в характерах, они всегда и везде вместе. Взрывной и весёлый, любящий потрепаться и поёрничать, он разительно отличался от Сергея – спокойного и уравновешенного. Хотя красавцем Виктора не назовёшь - худющий, горбоносый, - он постоянно был окружён поклонницами, влюблялся то в одну, то в другую, причём, взаимно, но ни разу Сергей не слышал, чтобы он когда-либо хвастал своими победами. Так что в порядочности Виктора сомневаться не приходилось. Ещё в тот раз, когда он рассказал ему о курьёзном происшествии с хозяйкой дома в деревне, Сергей убедился в этом. Не каждый бы утерпел не позлословить и не предать гласности такой водевильный случай, и Сергей вначале даже покаялся, зная весёлый нрав Виктора, что рассказал ему об этом, но всё осталось между ними. Хотя вспоминая ту историю, Виктор каждый раз подтрунивал над ним. Собственно, с той поры и началась их дружба.
Так рассказать или нет? Может быть, сообща что-нибудь придумают…
И Сергей решился. Он рассказал Виктору всё, начиная с того момента, когда впервые увидел Веру на тропинке, изнемогающую под тяжестью сумок. Виктор слушал внимательно, не перебивая, и даже ни разу не улыбнулся, хотя поводов для этого было достаточно. Таким серьёзным Сергей его давно не видел. А по окончании рассказа, Виктор встал и в молчании прошёлся несколько раз из угла в угол. Потом остановился перед кроватью, и, широко расставив свои длинные ноги, сказал:
- Чудесная женщина эта Вера. Я тебе завидую, Серёга.
- Нашёл, чему завидовать… Поступила, как с мальчишкой.
- И правильно сделала.
- Что?!
- Я говорю: правильно сделала. – Он присел на кровать. – Умница она. А тебе остаётся только поблагодарить её и принять всё, как есть. Ну и… Ну, и жить дальше, - он, наконец, улыбнулся, - храня в памяти те счастливые мгновения
- И это всё, что ты можешь сказать? – с нескрываемым раздражением спросил Сергей.
- Нет. Сейчас сяду рядом и зареву. – В голосе Виктора не было и тени иронии. – Не дождёшься. Постарайся без лишних эмоции взвесить всё трезво. Думаю, ты ещё способен на это. - И, поднявшись, сказал: - Я вообще-то хотел пригласить тебя немного посидеть в кафешке перед семестром, но теперь понял, что своим кислым видом ты наведёшь тоску на всю публику. Пойду один. А ты думай и… выздоравливай. Пока.
Он кулаком ткнул Сергея в плечё и вышел.
Досада на Виктора и его слова, ещё долго не оставляла Сергея. Ему казалось, что друг не понял его, не понял его чувства к Вере и сделал слишком скоропалительное заключение. «Привык порхать с цветка на цветок, - подумал он с раздражением, – и теперь не может отличить, где настоящее, а где - пустышка».
И всё же через какое-то время почувствовал, что ему стало немного легче. Постепенно вернулась способность критически осмыслить происшедшее, взглянуть на себя более трезво, без эмоций, как недавно это сделал Виктор и после долгих раздумий, как ни горько это было принимать, пришёл к выводу, что друг, по большому счёту, прав. Ну, кто он такой, и что он может значить для Веры? Студент- недоучка, без образования, без профессии… А она - зрелая женщина, у неё своя семья, устоявшиеся привычки, и, по всему, что он успел увидеть, – вполне обеспеченная жизнь. Что он может предложить взамен? В сущности - ничего…А Вера?..Ну, встретился молоденький студентик, пожирающий её восхищённым взглядом, - какой женщине не понравится? А тут ещё и муж, по всей вероятности, налево свернул – есть повод отыграться…
Но только ли месть вела Веру к близости с ним? Вспомнились её лицо, её ласки, горячий шёпот, сияющие в зелёном сумраке глаза… Неужели всё, что там происходило, – притворство, фальшь? Нет. Не может быть. В неискренность Веры в те минуты он поверить не мог. И именно эти воспоминания больнее всего мучили его.
Нестерпимо захотелось увидеть её. «Может быть, в последний раз, - оправдывал он своё желание. – Увижу её и уйду…». Хотя и понимал, что это всего лишь отговорка. И ещё он знал наверняка: стоит ей позвать его, и он, не раздумывая, пойдёт за ней, куда угодно.
… Подошла суббота, и после недолгих колебаний, Сергей сел в электричку, и доехал до знакомой остановки.
День был прохладный, но дождя не предвиделось. Мутная дымка окутывала небо, и солнечные лучи, увязая в ней, слабо согревали воздух.
В прошлый раз, торопясь утром на электричку, он приметил берёзовую рощицу, примыкающую к участкам подруг, и сейчас свернул на параллельную улицу, чтобы войти в рощу, с другой стороны. Рощица была небольшая, но густо заросшая диким шиповником и кустами жёлтой акации. В разных направлениях её пересекали протоптанные дачниками тропинки. Держа на примете два желтеющих сквозь листву дома, Сергей выбрал тропинку и по ней подошёл почти к самой ограде. Возле дома стоял припаркованный, средних размеров, внедорожник, а из трубы бани вился дым – явные признаки того, что хозяева где-то близко. Выбрав место, где его не могли бы увидеть, а он мог видеть, как можно больше, Сергей остановился у берёзы с низко опущенными ветвями. «Крадусь как вор, - с горькой усмешкой подумал он. – докатился, называется… Не хватает ещё в замочную скважину подглядывать». Но ничего не мог с собой поделать. Пусть в последний раз, но он должен увидеть Веру.
Он увидел её на небольшой лужайке неподалёку от бани. Она стояла, склонившись над одним из двух сдвинутых раскладных столиков, заваленных продуктами, и что-то сосредоточенно нарезала ножом. Из-под упавших на лицо волос, виднелись только часть смуглой щеки и прямой тонкий нос; она была одета в светло-голубую ветровку. На противоположной стороне лужайке у дымящегося мангала стоял мужчина в сером спортивном костюме и в бейсболке козырьком назад. На вид ему было лет тридцать, но через резинку трико уже свешивалось брюшко. Он переворачивал шампуры и брызгал из бутылки водой на вспыхивающие язычки пламени. Рядом с ним в ярко красной куртке вертелась Зина с банкой пива в руке.
- Эдик, а пивом нельзя полить? – смеясь, спросила она мужчину.- Дай полью, может, вкуснее будут? Для эксперимента…
- Не путайся под ногами, - сказал тот и шлёпнул Зину ладонью по обтянутому заду.
Зина выгнулась, отскочила и засмеялась ещё звонче.
- Все при делах, только мне ничего не доверяют. Вам же хуже, - но в её голосе нисколько не чувствовалось сожаления.
«Тишь да гладь – божья благодать, - подумал Сергей, наблюдая за ними. – А где обещанная месть? Правду говорят: муж и жена - одна сатана».
Из бани вышел ещё один мужчина в распахнутой куртке защитного цвета. Лицо у него было по-мужски красиво, но уже слегка оплывшее и какое-то пресыщено-равнодушное. Он взял из упаковки, стоявшей на столике, банку пива, открыл и резким движеньем смахнул всплывшую пену. Сергей сразу определил в нём мужа Веры. Именно таким и должен быть её муж, почему-то решил он.
- Ещё минут десять – и баня готова, - сказал мужчина и сделал большой глоток.
Зина, расплёскивая пиво, захлопала в ладоши, подскочила к нему и, держа руку с банкой на отлёте, другой - обняла за шею.
- Михаил, ты у нас великий банщик… как его? Ах, да! Валтасар!
- Валтасар?! Ты где откопала это имечко? А? Насколько я знаю: история не твой профиль.
- Где откопала? – Зина кинула быстрый взгляд на Веру. – А вот не скажу где. Тайна.
- Если я Валтасар, то и баня должна быть по-вавилонски, - рассмеялся муж Веры. - Как ты на это смотришь?
- Я – за! – взвизгнула Зина, вскинув руку. – Кто ещё?
Мужчина у мангала, не отрываясь от шашлыков, задрал руку вверх.
- Итак, трое, - Михаил подошёл к молчавшей Вере, склонился над ней и прижался к щеке.- А как ты на это смотришь, милая?
Вера слегка отстранилась и, неожиданно для Сергея, посмотрела в его сторону. Сергей вздрогнул. На миг ему показалось, что они встретились взглядами! Но нет, Вера спокойно отвернулась
Вот он и увидел её, на мгновение, но увидел. Как же она красива! Только почему-то очень грустная – такая, какой он её видел на тахте, после недолгого танца. Как ему хотелось сейчас быть рядом с ней! Ему вдруг показалось, что она среди них чужая. Конечно чужая!
- Ну, так как? – повторил вопрос Михаил.
Сергей вцепился руками в берёзу, ему захотелось крикнуть: «Вера, молчи! Молчи! Пошли их ко всем чертям, Вера!».
Он уткнулся лбом в жёсткую кору и… услышал её равнодушный, без всяких эмоций, голос:
- Я?.. Я - как все…
Сергей отшатнулся от берёзы, повернулся и нетвёрдой походкой пошёл по тропинке назад. Уже на выходе из рощи, услышал позади шорох и оглянулся: к нему, поддерживая рукой велосипед, шёл старик в камуфляжной форме охранника. Из-под кустистых бровей на Сергея смотрели настороженные глаза.
- Кого ищешь, парень? - хрипловатым голосом спросил старик, и Сергей догадался, что перед ним стоит тот самый Ефимыч, который в прошлую субботу стучался в баню.
Сергей заранее знал, что сказать и назвал садоводческое общество родителей Виктора.
- О, да ты не на ту тропу свернул, - сказал Ефимыч, всё ещё недоверчиво разглядывая его. – Придётся обратно топать до самой развилки – другой дороги нет. А к ним чего заглядывал? – он кивнул в сторону домов.
- Шашлыком запахло, - криво усмехнулся Сергей.
- Запашок, что надо! И компания весёлая.
- Весёлая…
- Но не твоя, парень. Сдаётся мне – не твоя. Так что давай-ка я тебя лучше провожу отсюда.
- Вы правы, Ефимыч, не моя эта копания, - сказал Сергей, и, не замечая отвисшей челюсти и удивлённых глаз сторожа, быстро зашагал от берёзовой рощи прочь.
И, чем дальше он уходил, тем больше в нём крепла уверенность, что Вера всё-таки увидела его.
------------------------------------------