За окном черная безлунная ночь стремительно проносилась мимо. Поезд поднимал настоящую метель, которая лишь на миг вспыхивала в густой темноте и исчезала в ней. За столиками вагона-ресторана оставалось лишь одна парочка, которая переговаривалась одними взглядами. Словно только вокруг них плела свою любовную интригу тихая, мелодичная музыка и лишь им одним сейчас принадлежал полутемный зал.
- Они наслаждаются обществом друг друга. Их общение в настоящий момент является чем-то священным. Нарушивший его гармонию должен быть немедленно казнен.
- Абсолютно согласен. Могу лишь добавить, что казнить его необходимо одиночеством. Самым страшным одиночеством на свете, которое можно придумать для столь кощунственного поступка.
- Что ты предлагаешь ?
- Трудно представить себе столь тяжелое наказание. А как ты можешь охарактеризовать одиночество для себя в его отрицательном виде ? Ведь некоторые сознательно избирают путь одиночества, гордятся им и дорожат своей свободой, при этом им не откажешь в жизнерадостности или способности полюбить. И тем не менее они одиноки и не скрывают этого.
- Да, действительно, свобода сознательно одинокого человека для него самого является единственой ценностью в его жизни и, следовательно, как самостоятельное существо столь же одинока – а два одиночества, нашедшие себя в этом сумасшедшем мире будут непременно счастливы. И при этом не потеряют своей самодостаточности, не нарушат своих принципов.
- Оживляя свободу ты ставишь более трудную задачу для нас. Как найти отрицательное одиночество, если свобода, предоставляемая им может оказаться подарком, а не проклятием ? Даруя столь бесценный для человека фактор, как свобода, мы, по-моему, поощряем его, а не наказываем. С другой стороны, можно отобрать полностью свободу у человека, поместив его в четыре каменных стены и, тем самым, придать одиночеству статус заключения.
- Все зависит от того, чего лишается или что приобретает наш виновник путем такого наказания. Если ты отбираешь человека у семьи, друзей, его работы, увлечений, ты не можешь с уверенностью сказать, что покарал его. Быть может ты воскресил в нем то, что могло жить лишь в спокойной обстановке тюремной камеры, а может статься, что ты лишил его единственного родника, из которого холодной струей бил ключ его жизни. В первом случае ты породил маньяка-философа или сумасшедшего гения, во втором случае ты уничтожил еще одно счастье романтика-человеколюба. Нельзя отнимать у человека то, что составляет его одиночество.
- Ты считаешь, что каждый одинок по-своему ?
- Скорее всего, да. Ведь до поры до времени ты совершенно один в этом мире. Тебя окружают непонятные взрослые, которые разговарвают о недоступных тебе вещах, лишь изредка обращая внимание на тебя, чтобы ворваться в твой мир, сунуть тебе пустышку в рот и захлопнуть за собой дверь, бросив что-то вроде «Спокойной ночи, малыш». Ты растешь, твой мир неизбежно ширится и задевает их миры, зачастую внося в их одиночество что-то свое, детское – ты будешь счастлив, если родители примут твое одиночество и вы станете друзьями. Но так получается далеко не всегда. Потом ты взрослеешь, твой мир окрашивается твоими красками, твоим мироощущением и снова вступает в конфликт с миром окружающих. Это не твои цвета, ты видишь мир по-другому и ты снова стремишься уединиться в собственном пейзаже.
- Я понял. В идеале, на горизонте твоей планетыы появляется очень приятная фигурка, которая с интересом смотрит на твои цветы, радуется встрече с тобой, ведет себя в твоем мире, как благодарный и вежливый гость. Ты рад этому незваному гостю и прикладываешь все усилия, чтобы гость остался с тобой, даже если понимаете вы пока друг друга не очень хорошо.
- Как Робинзон и Пятница. Да, ты одинок в своем мире и воспринимаешь вторжения по-разному. Все зависит от целей вторгающегося. Если единственным его желанием станет устроить себе дворец в на самом высоком холме не считаясь с творцом, то неотвратим конфликт, а может даже война, которая вполне способна изменить весь ландшафт и покрыть его оврагами боли и горестными воронками. Возможно, в этом мире надолго испортится погода, начнутся грозы, пойдут нескончаемые дожди. Такой мир надо спасать. Но ведь пришедший в этот мир с целью лишь познать и понять его станет лучшим другом творцу.
- Вместе они сделают две планеты-спутника, со своими достопримечательностями и своими погодными капризами ?
- Да. Но в то же время каждый из них должен иметь возможность оставаться в своем мире одним и проводить там столько времени, сколько ему угодно. Вот это и есть свобода – свобода внутренняя, свобода твоего мира, твоего собственного, сотворенного только тобой и никем другим. Многие стараются вообще не впускать в свой мир никого чужого деля его на две части – гостевую и собственную, Такие люди чаще разочаровывают своих «гостей». Дело в том, что их «собственный мир», мир для себя, очень отличается от «гостевого». В большинстве случаев мир для госте й гибок, пластичен, изменчив в зависимости от вкуса пришедшего. Однако, попытка проникнуть в «другой» мир похожа на удар об столб в густом тумане. Вот же все было прекрасно еще минуту назад и вдруг, мир приобретает совершенно иные очертания, изменять которые очень болезненно именно для гостя – он не ожидает увидеть этого «черного хода».
- Итак, Робинзон должен иметь возможность остаться в своем мире один, а может ли он при этом не выгонять Пятницу ? Зачем непременно оставаться одному физически, когда можно «соединить» два одиночества. Ведь при гармоничном общении двух, в чем-то одиноких, Робинзонов, может родиться одно общее одиночество, а следовательно, совершенно новый мир, впитающий в себя все самое лучшее из двух предыдущих. Такой мир станет шире, а значит, светлее. Такой мир станет просторнее, а значит, атомосфера в нем будет намного приятнее и свежее.
- Мы снова мечтаем о практически невозможном, но эти мечты наполняют лишь наш с тобой мир. Допустим, люди прожили вместе в одном мире несколько лет. Они создали свою прекрасную Вселенную, она казалась им бесконечна. Нов один прекрасный момент им не нашлось места, чтобы остаться одним в своем старом мире. Старые, до боли знакомые, собственные мирки затерялись в огромной Вселенной взаимной любви. Двое остались наедине с бескрайними просторами нового мира. Один из них остановился и стал творить себе свой новый мир, а второй отправился в путь, на поиски того, что он оставил много лет назад ради Большой Вселенной.
- Найдет ли ? На мой взгляд вариант остановки и новой работы над собственным миром более приемлем.
- Может быть, но новый мир будет уже другим, а следом изменится и человек. Изменится одна из первоначальных составляющих Большой Вселенной. Один из Робинзонов станет другим. Он станет аборигеном, дикарем в большом мире. Но покинуть его он уже не сможет. Второй же найдет свой старый мир и сохранит половину первого ингредиента, затем он, возможно, найдет и остатки старого мира своего спутника и принесет их на то место, где остановился его друг.
- И все завертится. Снова интересная работа. По крупицам восстанавливая свои миры, превнося новое и возвдигая разрушенное, они увидят, как вновь разгорается пламя, потухшее со временем, но не умершее.
- Это главное, чтобы хотя бы маленька искорка большого огня, первого солнца Большой Вселенной осталась в сердце одного из идущих.
- А если в Большую Вселенную проникнет некто третий, и один из Робинзонов в поисках своего старого мира увидит то, что напомнит ему о нем, увидит до боли знакомые очертания ?
- Что ж, если это не нарушает принципов поиска, то можно взять и привлечь нашего третьего к восстановлению Большой Вселенной. В случае успеха ему будет благодарны оба наших Робинзона. Представляешь, как изменится Большая Вселенная в лучшую сторону, если мир Робинзона третьего тоже нуждается в кардинальном ремонте. Не факт, что он претендует вытеснить одного из прежних хозяев, как не факт и то, что встретивший третьего покинет Большую Вселенную. Важна гармония, которую создаст вновь пришедший, те живительные, которыми он оросит иссушенную почву старых полей Большой Вселенной.
- А третий не будет обижен своей альтруистической ролью в нашем романе. Вдруг цель он увидит несколько позже, чем поймет риск своего знакомства ?
- Все зависит не только лишь от него самого, но и от того, насколько аккуратен в общении будет Робинзон, пригласивший его в свой мир.
- Это сказочно. Двое на грани катастрофы. Один остается, чтобы построить новый дом. Второй уходит искать руины своего прежнего жилища, в порыве отчаяния теряет дорогу и находит ностальгическую копию своей усадьбы. Там уже есть хозяин, но он не отвергает путника, напротив, он впускает его, дает возможность высказаться и вот уже вместе они …
- Не забывай про того, кто строит свой новый дом. Он тоже нуждается в помощи. Его можно пригласить в эту усадьбу, но на свете есть одно очень разрушительное чувство, тщательно скрываемое его обладателями.
- Ты имеешь ввиду ревность, чувство собственности и приоритетного права ?
- Угадал. Это чувство погубило не одну тысячу прекраснейших миров и миллионы славных Робинзонов. Возможно ли сделть так, чтобы все были довольны – в наше время, вряд ли.
- Ты снова скептически настроен. Ведь наши Робинзоны не обязательно поссорятся из-за притязаний друг на друга – ведь есть возможность создать смежные планеты без таких конфликтов ?
- Есть, несомненно, но для этого наши Робинзоны должны приложить максимум усилий и тогда их существование снова обретет очертания огромного сияющего солнца, а Большая Вселенная станет еще просторнее и светлее.
- Твой оптимизм радует меня. Тем более, что за столиком по-моему складываются потрясающие фигуры, из которых возникнет новая галактика чувств.
- Будем на это надеяться.
- И пожелаем счастья нашим новым Робинзонам на их новом острове.
- До встречи.
- Пока. Не забывай о ревности.
- Лучше забыть и не вспоминать, тем меньше шансов остаться в собственном мире с непробиваемыми стенами. Спокойной ночи.
Пара медленно плыла в танце, не замечая никого вокруг. Поезд гулко стучал по замерзшим рельсам, спеша поскорее оказаться на теплом вокзале, в окружении своих собратьев. Одинокий бег по заснеженной равнине в обществе безлунной ночи его явно не устраивал.
КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ БЕСЕДЫ.