Когда приходит предрассветный ветер
и на мгновенье, разорвав туманы,
всему земному открывает звёзды,
невольно я ловлю глазами небо
и губы тихо трогает улыбка
воспоминаньем о минувшем солнце.
...Она стояла светлая, как солнце,
и платьицем играл проказник-ветер,
цвели ромашки, и её улыбка
звала в дорогу к счастью сквозь туманы
тревог, ещё не затянувших небо,
страстей, ещё далёких, словно звёзды.
Я знаю – всё пройдёт, погаснут звёзды,
и, словно утомившись верой в солнце,
всё холодней предутреннее небо.
Зачем же, словно неуёмный ветер,
и плачу я, и ухожу в туманы
тех грёз, где лето и её улыбка?
Ах, если б наяву её улыбка
слетела с тех высот, где только звёзды,
мне в сердце, чей удел – одни туманы!
Оно б зажглось, как маленькое солнце,
прогнав навек сомнений зябкий ветер
из глаз, чьи слёзы видит только небо.
Пока в глазах не покачнулось небо
и на губах не замерла улыбка,
умчи меня в её страну, о ветер!
Тому, чей разум выстудили звёзды,
пусть на прощанье улыбнётся солнце,
согрев в пути к покою, за туманы.
Но только безутешные туманы
и днём, и ночью посылает небо.
Скорее в лёд преобразится солнце,
чем даст надежду горькая улыбка.
Вдвоём нас больше не увидят звёзды,
дыханья наши не смешает ветер.
Всё тише ветер, всё плотней туманы,
тускнеют звёзды, и не всходит в небо
её улыбка, как живое солнце.