Завертело проклятое время трещоткой надсадно,
И в ушах – пулемётная ритмика лопнувших дней.
А в глазах – светотенью мозаика, взлёт и посадка,
Шкуры, юбки, лосины, ремни, переправа коней.
Кто сменил, кто остался, трофей же – условно досрочен:
Блёстких лысин тугое бельмо, не на вид, так в мозгах.
И заезжий циркач с пресловутым названием «осень»
Всё навязчивей требует плату за трюки и па.
Я разглажу ладонью измятой записки проклятье,
Не читая, вгляжусь в закругленья линчующих букв
И замру так… наивно, как добрый жираф на закате
В тёплой, дальней и хищной стране африкановых мук.
