Странная штука память. Иногда то, что было неделю назад, припомнить уже не могу, а тот далекий осенний вечер представляю ярко, живо… даже с запахами и на ощупь.
Замерзла я тогда, как собака. Промокла. Настроение ни к черту. А все почему? Сначала из-под носа, вильнув чумазым задом, ускользнула маршрутка… да не просто ускользнула, а напоследок оставила память - три грязных пятна на моем кармане. Потом пришлось лезть в переполненный автобус. Процедура малоприятная сама по себе, а тут еще какой-то идиот со всей силой больно дернул за ремешок.
Когда пришла в себя и отвоевала местечко под тусклой лампочкой, решила оглядеться. Справа дремал некогда добротный, а теперь уже изрядно потертый, полный господин в рыжеватой коже. Он тихо покряхтывал на каждой кочке, постанывал, когда автобус тормозил, и откуда-то из недр издавал подозрительные булькающие звуки. Наверняка в его утробе не меньше полулитра спиртного, а придвинься поближе, и окунешься в запах табака и моченого веника.
Даже передернуло, и я перевела взгляд в другую сторону.
Смотреть среди мокрых плащей и курток было особо не на что, но его я заметила тотчас! Так я и знала! Сразу поняла, что это – он, тот самый идиот с остановки! Худой длинный, в непонятного цвета нейлоне. Нет, чтобы приткнуться где-нибудь в углу, этот нахал, ловко маневрируя между пассажирами, уверенно приближался. Мамочка, за что мне такое! Он остановился рядом и шуршащим боком, покрытым пупыринами дождевых капель, прислонился ко мне. Мурашки по спине так и посыпались, а шевельнуться то не могу – народу еще прибавилось! Это ж надо! Такая барышня, как я, с богатым внутренним миром, не дурнушка совсем, молодая, вместо того, чтобы ехать на мягкой коже какого-нибудь навороченного авто, вынуждена трястись в автобусе, да еще и в такой компании.
А вдруг он приставать начнет?!
Но попутчик, вроде, никаких наступательных действий не предпринимал, и я, немного успокоившись, стала его краешком глаза разглядывать. Не юноша, но и явных следов времени не заметно. Ничего примечательного, а под серо-синей тканью чувствуется стальное тело. О-го-го! Но самым удивительным был запах. От него пахло не горьковатым осенним городом, не дождем и смогом, а рекой где-то у леса, туманом и костерком.
Автобус натужно пыхтел, прыгал на колдобинах, утрамбовывая свое содержимое. За окном мелькали размытые огни фонарей, с темных стекол то и дело сбегали струйки … Так мы ехали не меньше получаса, и вдруг я поймала себя на том, что жадно дышу этим, знакомым еще из какой-то прошлой жизни, вкусным туманом, практически уткнувшись носом в соседа. И так хорошо, тепло и уютно от этой близости. Как в стенах родного дома.
Мы вышли на одной остановке. Медленно шли по хлюпающим в лужах листьям, говорили о чем-то, а, может быть, молчали… Вот этого я не помню. Только с тех пор сырость и ветер мне не страшны.
И от брызг коварных маршруток, и от дождей всех пород и мастей кто меня лучше укроет? Никто! Поэтому почти всегда вместе… Расстаемся, конечно. Зимой он домоседничать любит. Летом я из дома редко выхожу, солнце мне вредно. Зато после расставаний такие встречи сладкие. Он у меня хоть куда! Зонт в полном расцвете сил! Выгорел, конечно, и капли уже не так звонко о купол разбиваются, но когда идем вместе, другие сумочки так и норовят замочками блеснуть.
Да и я все еще красотка. Пара морщинок-трещинок на ручке, ну и краска на коже кое-где облупилась. Так это же ерунда! Главное, что в душе порядок – все по кармашкам разложено: кошелек, расческа, телефон, платок носовой, блокнотик, два календарика, косметичка… не перечислишь и за день, но я все помню. Молния - новёхонька, а застежка как щелкает!
Да… Много мы повидали.
Если бы не он, давно на антресоли бы отправилась. Рыжий портфель, лежит, небось, в темном углу и никто, кроме моли о нем не вспоминает. А я - нет.
Хорошо, что так все вышло: и маршрутка, и автобус, и прогулка под дождем.
Счастливая я. Другие завидуют, да куда им? Молодежь – ветер в голове…
Ой! Неужели я вслух?
- Спи, милый! Нет, вставать не пора… Ночь. Спи, хороший! Завтра погуляем. Дождь обещали…
