Помни меня и потом не забудь:
мы друг без друга не выпили яда
на островах Ленинграда,
бывшего - Санкт-Петербург.
Мы шли ко дну бутафорской реки
в точке, где отроду не было брода,
между фигурами Клодта,
каждое утро. Аминь.
Вниз самосвалами сыпали снег
с солью, окурками, рваной калошей.
Враг каучука и кожи –
снег! И другого здесь нет.
Здесь коротка беспокойная жизнь,
а сторона, на которой опасно,
вместе с гвоздикою красной,
будто приподнятый щит.
Но ничего не случилось потом:
снег не растаял, весна не настала;
лишь до большого вокзала
семь остановок, как сто.
Надо скорее собраться к другой
темной реке и промучиться также,
как уже, было однажды,
мучился Публий Назон.
Чтоб никому не отправить письма,
сгинув во времени и непогоде.
И корабли не заходят.
И не идут поезда.
Время, когда с отдаленных трибун
к нам прикоснулся святейший Апостол,
мы не заметили просто…
Помни меня, не забудь.
.
