Только по праздникам, набираясь немного сил, я покидаю жилище и выезжаю на шахматные турниры - два раза в год. Это случается летом во время отпуска и на рождественские каникулы - зимой. В декабре 2010 года по дороге на железнодорожный вокзал за билетами в Нижний Новгород увидел из окошка трамвая художественный стенд, на котором было написано: «Год учителя». То ли день этот выдался слишком ясным, то ли недавнее амбулаторное лечение пошло мне на пользу (такое тоже случается, но редко), я задумался, словно беспечный ребёнок: «Интересно, а всякий ли год кому-нибудь посвящён?», - ни телевизора, ни радио в моей квартире нет. В почтовом ящике – глянцевая реклама ведущих торговых точек, заполонённых товарами «по сниженным ценам» и - никаких газет. Правда, время от времени, я нахожу в нём предвыборные агитки людей, радеющих за «…всеобщее счастье» да несущественные отписки (от них же) на просьбы о помощи. И всё-таки…
…иногда мои великодушные сочинения попадают в журналы, «…имеющие государственную поддержку». По возвращению из Нижнего Новгорода на Рождество, листая очередной номер областного альманаха «Гостиный двор», любезно предоставленного мне издателем в подарок за цикл моих не самых лучших рассказов об армии «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке», я неожиданно нашёл ответ на предпраздничное раздумье. Новый 2011 год объявлен годом российской Космонавтики, а год Учителя уже состоялся и отошёл в историю Федерации незаметно - без существенных перемен в жизни этих уставших людей. Меня он тоже ничуть не коснулся, и был таким же печальным, как вся предыдущая жизнь. Восемь последних лет я занимаюсь нелёгкой педагогической работой в зоне строгого режима и мечтаю о пенсии в пятьдесят пять. Ни поощрений, ни добрых слов за свои старания я ни разу не услышал - ни от кого. А между тем, сделано очень много, и накопился богатый опыт организации учебного процесса из «подножных строительных материалов». Из, так называемых, «скрытых ресурсов», ставших сегодня притчей во языцех у государства, не имеющего порою ни воли, ни денежных средств для реальной поддержки разумного, доброго, вечного...
Я обучаю осужденных строительным специальностям. Но более – штукатурному ремеслу. В учебном процессе активно используется глина и не только как вяжущий материал, но и как щёлочестойкая краска, придающая лицевой поверхности декоративность. Глина бывает разных оттенков: белая, красная, жёлтая. Лики святых и угодников в старых церковных храмах прописаны охрой. Я об этом рассказываю учащимся на занятиях в классе, а в мастерской они мешают глину с водой и песком, приготовляя весёлые цветные растворы для оштукатуривания стен. Найти её можно в местах, где ведутся земляные работы: в карьере, на кладбище, на стройке. Самая лучшая из глин поступает на кирпичный завод в качестве сырья.
Для большого строительства этот вяжущий материал ненадёжен, но для отработки приемов по оштукатуриванию вертикальных стен и откосов, более лучшего - нет. Он безопасен для рук и пластичен. Высыхая на поверхности, глиняная штукатурка внешне ничем не отличается от цементной, однако её намного легче содрать лопатой обратно в ящик, предварительно намочив водой. Этот же старый сырой раствор повторно используется другими учениками. Полмашины хорошей глины хватает надолго. На много лет.
В первое время зимой обучение проходило в нелёгких условиях. В здании мастерской отсутствует гидроизоляция стен от влаги, поступающей из земли. Глиняный раствор плохо держался на мокрой стене. Случалось, что толстая штукатурка трескалась и оползала на пол большими кусками. Приходилось халтурить, подолгу натирая очередные тонкие слои раствора – день за днём, и работа толком не шла. Тогда я решился добавить в раствор немного цемента. Этот материал превращается в камень даже в сырых условиях. Смущало только одно. Я боялся, что затвердевшую штукатурку придётся выкидывать навсегда в мусорные отходы, но получилось иначе. В процессе занятий мы обнаружили, что слабый раствор хорошо крошится и сеется через мелкое сито.
Цемент мы подбираем лопатами около бункера, в который его закачивает машина. На промышленной зоне есть цех по изготовлению тротуарной плитки. Ею сегодня выложено полгорода. Известковые отходы нам отдают строители после того, когда выжмут для побелки всё, что возможно. Этих отощавших остатков хватает для того, чтобы успешно закончить учебный процесс и выполнить выпускную квалификационную работу - цветную художественную отделку помещения мастерской. Поддерживая в учащихся дух творчества, я рассказываю им о секретах гашения извести на Руси. Стены Великих монастырей и соборов выложены на известково-яичном растворе многолетней выдержки в ямах, освящённых крещеньем.
В первые годы работы я не думал о том, что сумею успешно ввести в учебный процесс декоративную штукатурку «сграффито», но часто рассказывал людям, как однажды участвовал в отделке городского музея, где совместно с двумя художниками из Орска сотворил два панно. Эти две небольшие географических карты Восточного Оренбуржья и Европы во времена Великой Отечественной войны и доныне украшают музей.
Сграффито выполняется путем нанесения на стену двух или трёх штукатурных слоев различного цвета. В дальнейшем, когда раствор немного подсохнет, каждый учащийся рисует картину и вырезает её в соответствии с эскизом, выбранным ранее. Нами отработана греческая тема, зимняя тема, неоднократно выполнялись вольные орнаментальные работы. Очень жалко, что всё содеянное участниками приходиться рушить. Многие работы я не успеваю даже отснять на камеру, потому что на территорию лагеря рядовому сотруднику не разрешают проносить фотоаппарат. Я канючу его у старших, но случается, что они вспоминают об этом несвоевременно, то есть тогда, когда творение духа уже повержено в прах. И хотя последующие работы, как правило, удачнее предыдущих, мне больно за их короткую безызвестную жизнь.
Люди идут ко мне учиться. Мастерская мала, и рабочих мест не хватает. Чтобы как-то выйти из положения, мы навязали из старой проволоки каркасы (благо, что ей опутана зона) и вплели в них отходы из столярного цеха: щепу, обрезки фанеры и фибролита. Полученные таким образом щиты заармировали капроновым шпагатом и поставили на подставку. Как у мольберта работают люди на новом месте. Но, глядя на наши потуги со стороны, опытные художники улыбнутся и промолчат. Действительно, новизны в этом наивном творчестве мало. Повсюду ощущается скованность линий, и на лицо – сюжетная примитивность, даже геометрические орнаменты выполнены нечётко. Да и сами ученики не лучшие в мире люди, чтобы их публично пиарить. Шаткие души истёрзанны грехами, в каждой немало яда на общество с неограниченными свободами, но не менее греховное и сердитое. Однако состояние дисгармонии, в котором пребывают осужденные, врачует созидательный труд. Все люди богоподобны, и я напоминаю об этом всякий раз, выдавая задание, ибо Всевышний прежде всего творец..
