с ружьем
молнии у виска.
Его тоска
стекала по лицам,
смывая улыбки
ни в чем неповинных,
лишенных
выбора и зонта.
И та красота,
что он представлял собой,
для них была заперта
под мокрой одеждой
и пеленой,
закрывшей простуженные глаза,
искавшие путь домой.
Ливень молчал сам с собой.
Об этом нельзя говорить.
Знал,
что только немой,
он может позволить себе любить,
то, что любить нельзя.
...и все сильнее рыдала гроза.