дождя,
в з(З)емлю винтами
листики вкручивая.
Трусам – в дождеубежищах ждать,
целуясь так дёшево –
под шумок,
по случаю.
Качаясь,
шляется
ветреный ветер,
щели трущобные жадно
изгладив…
И ему всё равно,
что услышат дети –
комендантский час
ещё не щёлкнул
за день.
Волны армадой,
заточив пену,
идут раз за разом,
расшибаясь о скалы…
И с каждым штурмом,
от ранений скалясь,
плюют песком с кровью:
- Левой! Левой!
Что случилось с Землёй?
Что растеряно? Нежность?
А может быть,
как у людей, –
стыд?
Ведь у каждого рыболова
челн
стоит
для рыбачки,
для любви
приземлённо-прибрежной.
Но мне не дано расплескать
недовольство –
по полной,
на всю,
чтоб упасть от бессилия –
неожиданно Солнце,
все заткнув
разглагольствования,
рвёт лохмотья
серого
“Неботекстиля”…
Всё…
Тучи погибли
со вскрытыми
венами…
Выброшен химиобелый флаг радуги.
Это немного,
но всё-таки радует –
время
на время
опять
довоенное