В пожелтевшей спецовке шофёр забулдыги-осени
проезжает по улицам - дворники ловят дождь.
Этот город состарился мигом – виски вот с проседью..
Раскупайте листы-волосинки, ну что вы коситесь
на штанины широкие в стиле без-солнца-клёш
у шофёра, у зимнего шафера?
Стоком оптовым,
За бесценок, пока не успели ещё увять…
Маршируют ветра, содрогается твердь от топота,
этот город туманом дымит, и чадит всё копотью,
будто город замкнуло – за тысячу киловатт –
не короткое, - где-то три месяца. Может, вытерпим?
Если в пробках не вязнет сентябрьский каддилак…
Октябрю не достанется, правда, ни цента выторга,
от расстройства заплаканы стёкла, и их не вытереть,
и промокший платочек – как лета белёсый флаг…
Застревая у мудрой Софии во спешке утренней,
ты в наушниках чьих-то услышишь, как ДДТ
обещают последнюю осень, но что-то путают…
По неровности наших дорожек, листвой припудренных,
потемневшего золота цвета, кафе-латте, -
нарумяненным улицам – транспорт – как будто молится,
в окружении золота листьев и куполов….
Фонари догорают – у них, как у нас, бессонница.
Городской забулдыгой ли, зимней почти-поклонницей
улыбается осень, мешая с желтинкой плов –
с чёрным перцем из пробок и солью больных домов…
2008
