на свирели играл, прогоняя печаль.
Шелестела листва диких слив над ручьём,
будто пела о нём, будто пела о нём.
Не хотела я знать, что лепечет листва -
так играла свирель, что дышалось едва.
Колыбелью качалась земля в облаках
у весны на руках, у весны на руках.
Улетала печаль далеко-далеко,
на душе становилось тепло и легко.
Шелестела листва всё нежней в этот час,
будто пела о нас, будто пела о нас.
Белый тигр приходил из волшебных лесов,
над следами его вились бабочки снов.
А когда расставаться настала пора,
лишь сидел и вздыхал, и молчал до утра.
И с последней звездой он внезапно исчез,
возвратился назад, в свой загадочный лес.
Шелестела листва диких слив над ручьём,
будто плача о нём, будто плача о нём.
Мне оставил печаль. Мне оставил свирель:
коль захочешь позвать доиграй мою трель.
Прилетали на тот неумелый мой зов
только бабочки снов, только бабочки снов.
Белый тигр, приходи, как всегда по ночам -
на свирели играть, колыбельку качать.
На ветвях диких слив в колыбельке сопят
двое белых тигрят, двое белых тигрят.