Я умирал во сто крат больнее, не реже,
От себя оставляя лишь дым,
Да желание выглядеть свеже,
И паленые строки – на память родным,
Ничего, малыш, ничего, вовремя тормози,
Не трави себе душу и тело, в общем-то, не трави.
Если хочешь, живи по законам, чужим словам,
Все равно когда масло пролить выбирать не нам.
Ты не думай, малыш, это вовсе еще не боль,
Когда воздух сжигает легкие изнутри,
На сквозные раны снегом ложится соль,
И ты молишься: отче, прошу тебя, забери,
Не спасай, не храни, не тащи меня, не тащи…
Не хватает души, усталой моей души…
Ничего, малыш, страшно будет потом,
Когда пару жизней спустя, ты поймешь,
Что боролся, в общем-то, просто так.
Дон Кихотовским методом, с ужасом кануть в мрак.
Когда будет все: счастье, семья, свой дом.
Когда незачем будет жить, но уже не умрешь.
Потому что дочери десять, а сыну пора в детсад…
Вот тогда малыш погрустишь, а пока будь рад.
Боль двенадцать секунд, малыш, остальное бред.
Хочешь- верь, хочешь бей кулаками стены ,
Боль пройдет, пустота – оставляет след.
От которого треснут твои не цветные вены.