Лишь одну имел он слабость:
Чтобы лучше говорилось,
Заправлял за галстук малость.
Чтобы лучше заправлялось,
Напускал Серёжа смелость,
И тогда не замечалась
Ни дебилось, ни дебелость.
Говорил тогда про драму,
Выпив, чтобы не дрожалось,
Как любил одну он даму,
К неё питал он даже жалость.
Говорил – имел он друга
И любил его, как бога,
Но (но переходил на ругань)
Даму друг руками трогал.
Галстук распускал Серёжа
И, слезу роняя в брюки,
Говорил, как, сном стреножен,
Не отгрыз он другу руки,
Когда друг запрыгнул в раже
Поверх дамы, что Серёжа
Целовать боялся даже,
Чтобы не поранить кожи.
Ну запрыгнул бы, так нет же,
Он ведь взял её два раза,
А Серёжа был к ней нежен
И слезу ронял из глаза.
Говорил Серёжа – дама
Не вела себя, как леди,
А держалась (в том и драма),
Как у друга на обеде.
И плевал Серёжа в угол,
И, в сердцах, желал он даме,
Чтоб она, на память, другу
Родила пудовый камень.
Другу пожелал Серёжа,
Вспоминая эту мерзость,
Чтоб на пасху вместе с кожей
Равви всё ему отрезал.