Старости не избежать никому, никуда от нее не денешься в этой быстротечной жизни. Но задумываться о ней и перспективах «осеннего» возраста мы, находясь еще в «весне» или «лете», не любим, ведь человек редко думает о еде, когда сыт. Мы сильны, здоровы, полны планов и интересов, и нам просто не до старости. И все же порой с нами или с другими происходят какие-то особые события, случаются ситуации, заставляющие нас серьезно задуматься о главных вопросах в жизни. И среди них - о старости своих родителей и близких. А еще о перспективах в будущей «осени» жизни. Ведь все, что происходит сейчас с нашими и чужими стариками, мы можем легко проецировать на себя. И при этом помнить, что отношение к нашим пожилым и старым родителям зачастую возвращается к нам как бумеранг. Ведь воспитываем мы своих детей чаще всего личным примером.
Мы должны понимать, что неправильное воспитание детей – неважно, что это - излишняя любовь, гиперопека или полное пренебрежение и невнимание к ним - тоже аукнется нам в старости, когда многое в нашей жизни будет зависеть от них. И то, какой она будет - ненастной серой и холодной или щедрой, доброй, золотой, созидающей, - во многом зависит от нас самих, от того, как сегодня мы воспитываем своих детей.
Множество этих вопросов родилось в те дни, когда я, будучи в Москве, увидела одну из грустных «осенних» картинок жизни одной пожилой женщины, которая, казалось бы, отдала всю жизнь дочери, но что - то при этом, видимо, сделала не так.
МОЯ МОСКОВСКАЯ БАБУШКА
Несколько лет тому назад в одну из командировок в столицу я, не сумев устроиться в гостиницу, случайно попала на постой к пожилой москвичке Лидии Андреевне. С тех пор она стала моей «московской бабушкой», и каждую поездку в Москву, даже не всегда останавливаясь у нее, я обязательно посещала старушку. А отсюда, из дому, нередко баловала ее гостинцами через проводницу, звонками на праздники. Можно многое было сделать ради радости в ее голосе: Это ты, моя Элечка?! А когда приезжала, надо было видеть, какой она становилась счастливой. Как хлопотала вокруг меня и радовалась как ребенок дагестанским дарам – рыбке, гранатам. Как, по-детски смущаясь, увидев что-то интересное в моей косметичке, выпрашивала помаду или лак для ногтей и тут же при мне начинала краситься. Несмотря на свои 82 года Лидия Андреевна изо всех сил старалась выглядеть красивой и ухоженной. Когда - то она была роскошной красавицей, как капля воды похожая на кинодиву Ирину Скобцеву.
ОДИНОЧЕСТВО В ТОЛПЕ
Как и все одинокие старики, Лидия Андреевна была словоохотлива, уже через два - три дня в первый же свой приезд я все о ней знала - мне приходилось из вежливости часами выслушивать истории из ее жизни, воспоминания о давно минувшей и канувшей в Лету любови, приходилось по многу раз рассматривать многочисленные фото, хранящиеся в альбомах, слушать истории о тех, кто на них изображен.
- Не давай ты ей на уши садиться,- советовала мне Оксана, милая хохлушка, случайная соседка по «общежитию» – именно так выглядела и воспринималась перенаселенная жильцами - арендаторами квартира моей московской бабушки. - Этому же конца не будет. Оно тебе надо? Пусть своей дочке мозги засоряет.
Однажды, когда наша хозяйка уже уснула, и мы с Оксаной остались одни на кухне, за чаем, она с болью за Лидию Андреевну рассказывала мне:
- У нее не дети – твари неблагодарные, лучше вообще детей не иметь, чем таких. Она из них – дочери и внука- иконы сделала, и сама молится день и ночь и других заставляет. Бедная, даже на еде экономит, живет только на том, чем мы угостим, чтобы им побольше денег из своей скудной пенсии отдать. А они при этом еще ждут - не дождутся ее смерти – квартира ее им нужна, но уже без нее. И без ее хлама. Я у них тут уже давно живу, все знаю.
КВАРТИРА НУЖНА, НО БЕЗ ХЛАМА И МАТЕРИ
- Три года назад я дома была, когда наша бабулька с дочерью на кухне разговорились. Лидия Андреевна дочери сказала, что Илюше (это внук ее) вроде как жениться пора, тогда ему 25 исполнилось. А дочь ее, эта Наташа открыто и резко при мне Лилии Андреевне заявила:
- Женится он, когда будет свободная квартира, пока такой нет. И добавила:
- Конечно, пора ему жениться, – все так говорят, и девушка у него есть уже. Только некуда ему жену привести. Да и квартиру эту после тебя еще год- полтора ремонтировать надо, хлам вывозить. Загадила ты ее со своими постояльцами. За голову хватаюсь, когда думаю, куда я весь этот хлам потом после тебя девать буду.
Лидия Андреевна поначалу, видимо, не поняла, что означают Наташины «после тебя» и « потом», улыбнулась, обрадовалась новости:
- Значит, у Илюшки, говоришь, девушка уже есть, слава тебе Господи! Как же я рада! Да я и мешать то им не буду, пусть мальчик женится. В дальней, той маленькой комнатке, поселюсь. И выходить оттуда не буду, чтобы не беспокоить, пусть живут. Или у тебя в детской поживу пока не помру, много ли мне осталось.
-А вот этого никто не знает - сколько кому осталось. Может, ты еще и меня переживешь? Ничего, не горит у него, пусть потерпит, повстречается пока, проверит свои чувства. Что поделаешь - не хотят теперь молодые со стариками жить. Да что они! Я и сама уже ни с ними, ни с тобой, мать, жить не хочу. У меня нервы уже ни к черту.
ДЕЛО НАШЕ, СЕМЕЙНОЕ …
- А что у этой Наташи произошло, - полюбопытствовала я, не раз слышавшая от ее матери о несчастной Наташеньке. И вообще – почему она так нуждается в помощи своей старой матери? У них что, долги или какие-то, проблемы.
- Да ничего у нее не случилось. И проблем никаких нет. Эта самая Наташа получает в своем крутом салоне за администраторство 1000 баксов. И он, сынок ее, тюлень этот раскормленный, - две с лишним тысячи долларов получает в совместной фирме. А горе у нее незабываемое вот в чем: муж этой самой Наташи еще десять дет назад с молоденькой сошелся и ее оставил. Она тогда в великой депрессии была, работу бросила, плакала сутками. А сейчас ее бывший муж и сыну помогает, и все для них делает, недавно с ремонтом капитальным помог. Деньги им часто передает, хотя они и не нуждаются. А ты нашу бабулю послушай – несчастнее ее дочери женщины на свете нет. Она, ее Наташа, просто бессовестная, бездушная эгоистка, и откуда только такие берутся. Я ей как - то по секрету сказала все: что мать ее нуждается, недоедает. В отрепьях прошлого века ходит, хоть и хорохорится из последних сил. Думала, может, она не замечает по невнимательности.
-И что же она ? – спросила я с любопытством.
-А она сказала, что это не мое дело лезть в их семейные дела, - пожала плечами Оксана и с воодушевлением продолжила:
ОКСАНИНЫ ФОНДЫ
Ты бы ее шубы и брюллики видела, обычных нет, все редкой чистоты, антикварные, каратные. Не говорю уже об ее квартире – это вообще музей. Меня как-то с пирожками наша бабушка отправляла к ним на Рязанку как Красную Шапочку, тогда я на все это и насмотрелась. Там такая роскошь, я в жизни ничего подобного не видела. Разве что в кино. А чего им не жить припеваючи? Потому меня и бесят их ненормальные разговоры – нам бы их проблемы.
Сама Оксана приехала в Москву на заработки. Днем на рынке работала, по утрам еще ходила афиши расклеивать и рекламные буклеты разносить, а поздними вечерами, когда все засыпали, мыла и драила подъезды в этом доме за какие-то небольшие деньги. А все потому, что надо было и себе заработать, а еще и родителям, живущим на Украине помочь. Они относительно молодые, им сейчас обоим по 45 лет. И потому пять лет назад нежданно- негаданно у них родились близнецы. Оксана души в братьях не чает. Им она и помогала, открыв отдельные фонды, - деньги за афиши и рекламные буклеты, а также за уборку подъезда – семье: маме, братишкам. Рыночное – себе, но его не всегда ей хватало на все.
- Бедные мои родители, всю жизнь проработали и ничего не нажили. А сейчас на Украине вообще жить невозможно. А им еще и мальчиков поднимать. Мне их так жалко, немолодые ведь уже. Вернее, молодые, но трудно им все равно. Работать негде, денег нет. Кто им, кроме меня поможет. Родители мои и братья тоже - самые родные на свете люди. А бабулька наша сама виновата, все детей своих любят, но во всем мера нужна. Сама и вырастила на свою беду этот «пуп земли» по имени Наташа. Даже в Библии говорится, что свою жизнь нельзя настолько обесценивать и отдавать без остатка другим. Вот она и наказана за то, что святую заповедь нарушила, - делилась со мной Оксана.
… ПОМОЧЬ ДЕТЯМ, ПОКА ЖИВА
- Неужели тебе наша бабулька не надоела? Она кого хочешь достанет, - спрашивала меня Оксана. Бывало, конечно, чего греха таить, что и надоедало, но я видела, как ей хочется общения. И как ей этого не хватает. Вот и у нее было то же самое – одиночество в толпе. Лидия Андреевна сдавала в своей трехкомнатной квартире все, что только можно сдать, – и две комнаты, где сама не жила, и диванчик – в своей, и даже раскладушку на кухне. Я как- то пошутила – а может, Вам и ванну сдать, она у вас просторная—в ней спать сможет какой-нибудь постоялец.
- Ну а что делать? Я хочу помочь своим детям, пока жива, - ответила мне она и улыбнулась,- И ванну сдам, если кто на нее согласиться. Так мне хочется детей своих порадовать хотя бы этими копейками.
«Копейки» набегали в пятьсот долларов в месяц, к ним добавлялась еще и половина скудной пенсии старушки, и в положенный день (мне его довелось наблюдать) к летающей от счастья Лидии Андреевне приезжал внук Илья (ее гордость и радость), чтобы забрать эту сумму.
… ЧТОБЫ НЕ РУГАЛА НАТАША
Вначале в свой первый приезд к Лидии Андреевне я и не знала, что у нее есть дочь. Я не спрашивала у нее о детях, почему- то вначале думала, что их у нее нет. А на ее долгие и частые разговоры с кем-то по телефону по вечерам не обращала внимания, пока однажды она, положив трубку, виновато не попросила меня:
- Ты меня одергивай, Эля, чтобы я Наташеньке своей не звонила так часто, ладно? А то я, дура старая, звоню и звоню - мне кажется, что давно уже с ней не говорила, а она ругается, надоела, говорит. И права ведь она – я третий раз сегодня звоню, а думала – второй.
- Подруга? – спросила я.
- Да нет же, Наташа – это дочка моя, - с гордостью и нежностью ответила она. - Вот приедет, как-нибудь, увидишь, какая она у меня красавица. На Доронину похожа и на Федосееву- Шукшину, только красившее их, блондинка, видная такая.
- Она в другом городе живет? – спросила я с обидой за Лидию Андреевну: и зачем было дочери 82- летнюю мать одну оставлять,
- Почему в другом, в Москве она у меня живет, на Рязанском проспекте, прямо у метро. Квартира у нее четырехкомнатная, с евроремонтом. Мы с Иваном Ефимовичем в кооперативе ее взяли, а сами без жилья какое- то время были: Наташенька за своего замуж вышла, мы эту свою трешку им отдали. Сами, чтобы не мешать молодым, каждый день с работы и на работу в Зеленоград ездили - там моя свекровь жила. А когда кооперативное жилье получили, Наташеньке новая квартира на Рязанке больше понравилась, тогда мы опять в эту и вернулись. Эта квартира тоже скоро ей достанется, вернее, ее сыну Илюше. Кроме дочери и внука у меня никого нет.
ДОЛЛАРЫ ОТ «ТАРАКАНОВ» ДЛЯ ЛЮБИМЫХ ДЕТЕЙ
Лидия Андреевна с гордостью расписывала быт своей дочери:
- А мебель у нее сейчас какая, паркет особый, красного дерева, даже в кухне. А сейчас, говорит, вообще все там перестроила иначе. Я, правда, у нее года три не была. Решилась однажды сама поехать, из метро вышла, заблудилась. Забыла, как идти, там столько новостроек, палатки торговые понаставили. С трудом домой вернулась, а Наташа обругала меня по телефону. Она просто боится за меня, - как бы оправдывая дочь, пояснила свои слова Лидия Андреевна. - Ну а что же внук Илья не заберет Вас сам, он ведь на машине?
- Некогда ему, милая. Он у меня в совместной фирме работает, за границу ездит. Машину эту последнюю три года назад я купила на его двадцатипятилетие, поднакопила деньжат, тогда у меня квартиранты были богатые, две те комнаты им сдавала, и за обслугу я у них брала, и готовила им, и стирала – хорошо платили. Помню, как мальчонка обрадовался тогда, на руки меня подхватил, закружил от счастья:
- Ну ты даешь, бабуль...
А я говорю ему:
-Видишь, золотой мой, а ты моих квартирантов тараканами называешь. А я вот от них денежки и собрала тебе на машину.
САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ БАБУШКИ
Дни ожидания внука и выплаты ему собранного из арендной квартплаты и своей скудной пенсии привычного «пособия» для Лидии Андреевны самые счастливые. В эти дни она прихорашивается, даже напевает с утра, по сто раз всем сообщает:
- Илюшка мой сегодня придет, увидите, какой он красавец. Она печет для внука его любимые пирожки: а вдруг он зайдет, вдруг против обыкновения задержится хоть на полчаса.
Вот и на этот раз стала меня заискивающе спрашивать:
- Элечка, а ты не обидишься, если я все, что ты мне привезла - и гранаты, и рыбу, и дагестанский коньяк Илюшке отдам, порадовать мне его хочется.
Мне довелось наблюдать эту горькую картину, когда за деньгами к своей бабушке приехал ее обожаемый Илюша. Лучше бы я все это не видела. Двери ему открыла я. Высокий, красивый, плотного телосложения парень, как близнец похожий на певца Юлиана, не очень приветливо поздоровался со мной, слегка кивнул. Глядя куда-то мимо (надоели ему квартиранты- «тараканы») он с порога противно пробасил: - Мне некогда, ба… Давай быстрее. Ну че ты плетешься как черепаха. Говорю тебе, некогда, машину не закрыл.
А Лидия Андреевна на всей возможной для нее скорости уже засеменила почти не ходящими ногами к порогу, к обожаемому внуку, неся в одной руке конверт с деньгами, в другой - его любимые пирожки, завернутые в пакет. Потянулась на цыпочках, чтобы поцеловать его. Илья раздраженно отмахнулся от ее ласк и, взяв конверт с деньгами и пакет с пирожками, быстренько ушел.
… МОЯ НАТАША БЕСПОРЯДОК НЕ ЛЮБИТ
Встретилась я как - то и с ее дочерью Натальей. Роскошная русская красавица лет 50-ти, здоровая, крупная как кустодиевская «Купчиха за чаем». Мать ее была права, похожа она была на вышеназванных актрис, только лицо холодное и не располагающее к себе в отличие от них. Ухоженная, эффектная, холеная от кончиков ногтей до корней волос – даром, что ли, администратор одного из лучших московских салонов красоты. Одета не с Черкизовского рынка, а с дорогого модного бутика, вся в фирме, в бриллиантах.
В тот день моя Лидия Андреевна разбудила меня ни свет ни заря.
- Прости, Элька, поднимись, родненькая, я твой диван хочу собрать и постель убрать, а то Наташка должна прийти, сказала, что с утра пораньше забежит. Опять ворчать будет, если увидит у меня беспорядок.
- А где беспорядок, - еле скрывая раздражение, спросила я, собственноручно отдраившая всю ее квартиру и все ее углы накануне. Пришлось мне это сделать из-за собственной брезгливости: оставаться здесь еще неделю, а ее комната, где жила и я, и ванная, и кухня, и все места общественного пользования из-за перенаселенности были запущены, в пыли и грязи, хотя старушка изо всех своих последних сил старалась соблюдать порядок. Ей стало неудобно:
-Да нет, все хорошо, чисто. Спасибо тебе, убрала. Но Наташенька не любит, когда постели разобраны. Это ее раздражает. Она говорит: К тебе, мать, приходить не хочется, вечно у тебя как на вокзале, постоялый двор.
Так и хотелось мне тогда сказать, просто язык чесался, что деньги за этот постоялый двор ее Наташа берет с удовольствием, а людьми, оплачивающими проживание здесь, - еще и брезгует. Но не стала расстраивать старуху.
РАССТРОИЛА ТОЛЬКО ДОЧЕЧКУ СВОЮ...
Неприязнь к ее Наташе все росла и росла. Накануне я, вычищая из жалости к старухе эту «гостиницу», кляла ее дочь про себя, на чем свет стоит. Думала: неужели руки отсохнут у этой коровы «красивой и эффектной», если она матери поможет по дому, хотя бы ее комнату приберет, которая была запущеннее всех остальных, где убирались сами постояльцы. Старуха ведь уже немощная, не согнуться ей - не разогнуться. Стирать тоже не может, все у нее серое: и полотенца, и простыни.
- А чего они Вам машинку - автомат хотя бы не купят, - спросила я Лидию Андреевну, увидев, как она своими оцепеневшими от артрита руками пытается постирать полотенце.
Лидия Андреевна виновато улыбнулась: Да ладно уж, обойдусь. Раньше я и квартирантам стирала за дополнительную плату, сейчас - только свое. А про машинку я как - то заикнулась Наташе. Зря. Только дочечку свою расстроила. Она стала нервничать.
- На что тебе машинка- то, мать? Через год два помрешь. А у нас автомат есть. Куда потом я ее дену, она же денег стоит немалых. Тоже ведь права, – попыталась в очередной раз оправдать свою бессовестную дочь старушка.
-Ну, тогда они пусть бы Ваше белье к себе носили, машина есть у них, а там автомат все сам постирает. Лидии Андреевне мой совет не понравился:
- Да что ты! Наташеньке моей и так некогда. И так ей трудно!
... ПОМОЛЧИ, МАТЬ, А ТО УЙДУ
Вот и в то утро, когда Лидия Андреевна наводила в своей квартире последний лоск в ожидании дочери, я с неприязнью подумала: Тоже мне принцесса придет. Оказалось, Наташа в доме матери - не частый, а очень долгожданный и дорогой гость. Я чуть не упала, когда Лидия Андреевна сказала: Наташка у меня семь месяцев не была.
Все это не умещалось в голове, и я, очень расстроившись в тот день и придумав какие- то срочные дела, ушла сразу же после прихода Наташи. Последнее, что я услышала, собираясь уходить, - Наташины слова, сказанные жестко и властно:
- Мать, давай договоримся сразу - ты меня не достаешь своими разговорами. А то всегда несешь какую- то ахинею, из пустого в порожнее переливаешь, а я потом пью таблетки от головной боли. Со своими квартирантами вдоволь наговоришься – у тебя с ними один уровень. А меня уволь, голова болит.
- Молчу, Наташенька, молчу, родная. Только на вопросы твои отвечать буду, - заискивающе сказала ей старушка.
- Вот так, лучше молчи, а то уйду.
Закрывая за мной двери, Лидия Андреевна виновато прошептала: - Ты уж не обижайся, Элечка. Это она не о тебе, не о твоем уровне, это она о рыночных.
ЗАДУМАЛАСЬ О МНОГОМ, И О ТОМ, А КАК ВСЕ ЭТО У НАС?
Наверное, такие картинки жизни иногда для профилактики нужны каждому человеку. Ведь со стороны всегда виднее. В тот день я, вынужденно гуляя по холодной Москве, чтобы не сидеть с этой Наташей, передумала о многом: о жизни вообще, о проблемах старости, о стариках, отношении к ним. А еще о своей постаревшей матери и моем отношении к ней. Ругала себя за недостаточное внимание, порой раздражительность, каждое недоброе слово, которое пусть даже не намеренно позволила по отношению к ней. С ужасом и впервые думала о том, что старость неизбежна, и неизвестно еще – какими и насколько благодарными окажутся мои собственные дети.
А еще думала о том, что отношение к старикам – своим и чужим, по традиции всегда бывшее примерным и почтительным у нас на Кавказе, со временем меняется. И что, несмотря на наши веками устоявшиеся местные традиции и исламское мировоззрение, по которому «Рай наш», - согласно хадису Пророка - у ног матерей», где законом жизни является уважение и почитание старших, идеализировать ситуацию с отношением к старшим, к родителям я бы не стала. Более того, ситуация требует того, чтобы беспокоиться: а что же будет дальше?
Вспомнилось, кстати, в унисон моим грустным мыслям, как одна из знакомых женщин была озабочена проблемой: после евроремонта ей некуда было девать свекровь, живущую в проходном зале.
- Старуха часто лежит, тащит туда подушку, свои мелочи там разложит. Никакого вида у комнаты, - жаловалась она. - А вы дайте свекрови отдельную, у вас ведь квартира четырехкомнатная, а она старенькая, больная, и в правду лежит все время, ее, наверное, и телевизор вечно включенный беспокоит, и хождение через нее, - посоветовала при мне наша общая знакомая. -Рада бы! Но как это сделать. Одна комната у сына, во второй - две дочери наши живут, в третьей - наша с мужем спальня. - А так – я бы с удовольствием.
Не только эта старушка, отдавшая свою квартиру детям, а теперь портящая своим пребыванием в гостиной им интерьер, столкнулась с бесчеловечностью детей. СИНЯКИ ОТ ДОБРОГО СЫНА
Фактов неуважения, более того, жестокости порой и издевательств над старыми родителями достаточно много. Есть они и в милицейских хрониках, и даже в нашей редакционной почте.
Вспомнила и письмо, по которому мне однажды пришлось разбираться. То письмо было от соседей одной такой несчастной старушки. Они писали нам о том, как издеваются над ней ее родные, как выселили в крошечную летнюю кухню из ее же дома, и как не просто не помогают ей, а отбирают последнюю пенсию. Чаша терпения соседей лопнула тогда, когда невестка избила свекровь, а сын не вмешался, еще и кричал на мать, а внук студент еще и кощунственно подшучивал: Тебе на кладбище уже прогулы ставят. Я пошла разбираться по тому письму: бедная старушка, обезумевшая от страха, все время тряслась: ну зачем Вы пришли! Ой, что теперь будет! Они же убьют меня. Подумают, я жаловалась. А на мои вопросы – обижают ли ее дети, - старушка категорически отвечала: нет.
-Почему же Вы тогда живете в этой каморке, и в огромном доме сына Вам места не нашлось? - спросила я ее. - А я сама сюда захотела, мне здесь спокойнее. Сама себе хозяйка, - жалко улыбнулась старушка. - Вы не думайте, что у меня сын плохой. Он просто немного слабохарактерный, слишком добрый. Так говорила она о сыне, который, как оказалось, не раз жестоко избивал ее.
- В прошлом году до сотрясения мозга избили ее, а эти уроды с милицией общий язык нашли, и бабка как загипнотизированная повторяла: Я сама упала. А ведь все соседи видели, - жаловались мне наперебой ее соседи.
- А чего вы ее в дом престарелых не определите, - спросила я сердобольных соседей.
- Так не хочет же, потому что родные сына осуждать будут. Доживу здесь, говорит, мне не так много осталось. Вы внимательно посмотрите на ее руки – она же и сейчас вся в синяках.
Дело было летом. В крошечной бывшей летней кухне, которая теперь служила бабушке жильем, вмешалась только ее узкая лежанка и маленькая ободранная тумбочка, служившая ей столиком. Старушка была в летней ночной рубашке. При мне стала спешно накидывать на себя старый заношенный халат. Но я все - таки успела увидеть синяки на обеих руках чуть выше локтя.
- Это Вас Ваш сын так разукрасил? – спросила я, чувствуя, как сжимаются кулаки.
- Да нет. Не помню. Ударилась куда-то, наверное, - растерялась она - С двух сторон одновременно обеими руками ударилась, - не отставала я, - соседи ведь, говорят, видели, что это он. - Знаешь, милая, кожа у стариков с возрастом такая становится, чуть тронешь – синяк. Вот и он может и держал меня, но не бил, клянусь тебе не бил.
Старушка та с меня честное слово взяла, что писать о ее горе – сыне в газете, называя его конкретно, не буду. Я слово сдержала, только на прощание все же предупредила ее сыночка и невестку, что меня они купить и запугать не смогут. А я все о них напишу, если еще раз обидят мать. А уж потом растиражированный позор в газете не даст им жить в этом городе - ни неблагодарному бесчестному и бессовестному сыну, ни его жене – мегере. Соседи говорили он после того надолго присмирел. Но таких случаев, к сожалению, не мало.
МОСКОВСКИЙ СИНДРОМ
И в самом деле времена нынче другие. Это замечают все. А я еще помню, как уступали место старшим в транспорте, как бережно и ласково общались со стариками – чужими и своими. Как переводили их, немощных через дорогу и несли их сумки, как помогали одиноким старикам, живущим по соседству. Такое отношение еще сохраняется где- то в селах. Но в городах не всегда и не везде. И это очень большая проблема.
Однажды на мое возмущение в Москве: да что у вас тут творится! Даже старикам и инвалидам места в метро не уступают, не только тем, что старше. И никакого уважения к родителям нет, месяцами не звонят, не навещают, наша землячка москвичка ответила: - Да вам в глубинке наши реалии не понять. Тут ритмы жизни другие. Москва - мегаполис, здесь свои законы джунглей. Мы соседей по лестничной площадке в лучшем случае в лицо знаем. Масштабы здесь другие. Потому и все в человеке меняется. Разве не замечала, как меняются и ваши, попадая в Москву. А потом уже и на родине ведут себя иначе. Ничего не поделаешь, московский синдром.
И я вспомнила, что в действительности это замечала. Замечала, как меняются наши земляки, подолгу или уже постоянно живущие в Москве или других больших городах. Какими они порой становятся далекими даже для близких и родных. Не всегда такое бывает, но бывает. И не редко. А еще вспомнила, как девятилетний мальчик, заметив неладное в близком человеке, по- детски откровенно сказал своему молодому дяде, прожившему в Москве более четырех лет:
- Что с тобой случилось? Ты был у Снежной королевы и тебе в глаз льдинка попала? Ты же нас уже совсем не любишь.
Да, наверное, правы говорящие о мегаполисах и ритмах большого города, меняющих людей, выхолащивающих их души, доброту и человечность. Правы и в том, что жизнь не стоит на месте и меняется все, даже традиции. Но я с ужасом подумала о времени, когда наш город, уверенно растущий и расцветающий, станет мегаполисом. С другими ритмами жизни. И с тем же московским синдромом. И этот самый московский синдром в отношении к старшим, к родителям будет пострашнее перенятой моды на открытые пупки и перетянутые джинсами бедра.
Но может все-таки с нами этого не случится. И московский синдром у нас не приживется. Может мы сумеем отличать главное от второстепенного, сумеем отдавать долги тем, кому обязаны и жизнью, и вообще всем в ней. Ведь в каких бы масштабах не рассматривай родителей и близких - они наше самое родное, самое главное в жизни. А потому не дай нам Бог московского синдрома.
НО ЗАДУМАТЬСЯ ОБ ЭТОМ НЕ МЕШАЛО БЫ...
На Западе к пенсионному пожилому возрасту люди готовятся заранее и специально, уже смолоду копят деньги, чтобы иметь потом возможность безбедно жить, путешествовать, ни от кого не зависеть, тратят деньги на психолога, который снимает стрессы по поводу надвигающейся старости, уделяют себе во всем и всегда максимум внимания, одеваются по принципу «чем старше - тем лучше и дороже», не считают себя обязанными становиться домработницами и няньками своих внуков и правнуков. В Японии, говорят, даже существуют банки взаимопомощи, где каждый накапливает себе добрые и благотворительные дела, по которым долг будет потом красен платежом. Наши старики не так продуманы, они совершенно бескорыстны, безгранично самоотверженны. И вообще, чадолюбивы. С тех пор как появятся дети - для себя не живут, не до отдыха, не до себялюбия. А все лучшее - детям. Если даже дите это уже перешагнуло полувековой возраст. Они и тогда стараются помочь им, отдают детям большую часть своей мизерной пенсии, делают подарки, а порой еще и подрабатывают ради них где придется, хотя ни сил, ни здоровья уже нет. Сочувствуя своим молодым от всей души, понимая их трудности, даже тогда, когда на самом деле они не такие уж и безысходные. Но родители остаются родителями всегда и во всем, а значит идут на любые жертвы лишь бы угодить своим детям. Сами перебиваются, не всегда позволяя себе лишнее яблочко или конфету, порой носят старье из прошлого 20 века, лишь бы сэкономить для своих детей и внуков.
Да, Оксана, может, и права. Они нарушают святую заповедь, которая не советует вот так целиком и полностью дарить и растворять свою жизнь – дар божий - даже для самых родных. Потому и говорится в Библии – ни отцу, ни сыну, ни мужу… Наши же люди живут, делая все с точностью наоборот. А чем мы отвечаем им на эту самоотверженность? И чем ответят нам завтра наши дети? Задуматься об этом не мешало бы уже сегодня.