1
Тусклый свет почти оплавленных свечей, проникавший в приоткрытую дверь комнаты второго этажа, расположенной у самой лестницы, задрожал. Кто-то спешил из дома прочь в столь поздний час? И хотя обитатель комнаты изрядно утомился в дороге сюда, что-то необоримо потянуло его выглянуть. Силуэт, спустившийся вниз по лестнице, был женским и незнакомым, голову женщины укрывала густая шаль. Женщина передвигалась так легко, что шагов ее не было слышно, лишь шелест шелкового подола нарушал тишину. Ее какая-то податливо-водная грация вызвала в нем несколько тревожное чувство. Девушка приоткрыла парадную дверь столь внезапно и небрежно, будто это сделал ветер, и выскользнула в парк.
Стекла огромных окон ясно показали, что таинственная гостья тут же свернула направо и пошла вдоль ровной стены кустов маленького лабиринта, расположенного перед усадьбой. Наблюдатель, словно завороженный, быстрым шагом подошел к окну, чтобы проследить дальнейший путь незнакомки. А пролегал он по периметру лабиринта, и стало ясно, что направляется она в самую старую часть парка - нерегулярную, дикую, где, будучи еще мальчишкой, он часто купался в пруду. Пышные раскидистые деревья намеревались вскоре скрыть тонкую женскую фигурку от его взора, и мужчина, покинув здание, отправился вслед за ней.
Ее светлая шаль, точно маяк, была заметна издалека и сквозь листву, и он, чтобы не напугать, мог легко держать большую дистанцию, тем не менее, не теряя ее из вида. Кроме того он отлично знал здесь каждый уголок, да и белая июньская ночь, будто подыгрывая, оставляла ясными не только контуры, но и детали окружающего пространства. В ее темно-голубом тусклом сиянии ночи знакомый с детства мир казался меньше, уютнее и теплее, все было точно вельветовым. Мужчина свободно и бесшумно преследовал незнакомку, смакуя эту неожиданную погоню, как бокал хорошего вина.
Девушка, вероятно, тоже не спешила - в ее движениях отнюдь не сквозило волнение, но передвигалась она невероятно быстро. Она уверенно приблизилась к поросшему кувшинками и нимфеями пруду. Прошла вдоль берега, безбоязненно близко к воде, хотя берег там не отличался ровностью и одно неловкое движение грозило ей падением. затем скрылась за чередой огромных кустов чубушника, наполнявших влажный ночной воздух сладковатым ароматом. и он бы потерял ее совсем, если бы ни догадался, что стремилась она туда, где за старым каменным мостиком обычно была лодка.
Он застал ее уже отплывающей. Она просто стояла во весь рост посреди лодки, которая, неведомо какой силой влекомая, медленно плыла по воде без ветра и течения. Оказавшись на примерно равном расстоянии от обоих берегов, лодка вдруг остановилась, а девушка сошла прямо в воду и без малейших признаков истерики, погрузилась с головой.
- В этом же невозможно плыть! – насторожился Андрей. Он зорко следил за поверхностью воды, но не обнаружил, что девушка где-то всплыла. Потрясенный столь страшной картиной, он стянул с себя сапоги и немедля бросился за ней. Он прекрасно плавал и быстро достиг лодки, но единственным, что ему удалось отыскать, было платье и шаль, оставшиеся на поверхности воды...
2
Мокрый, растерянный и усталый, он возвратился домой, прекрасно отдавая себе отчет в том, что так не тонут и, вероятно, не топятся. Что он стал свидетелем какого-то другого события. Решил не будоражить никого среди ночи, а дождаться утра. Но уснуть так и не смог. Он все смотрел на свисающее в открытое окно своей комнаты мокрое платье и пытался уяснить, как же ей удалось выскользнуть из таких плотных объятий китового уса, лент и тканей... и капающая на пол вода настукивала дивную, дурманящую мелодию...
3
- Чье это платье? - от волнения он был небрежен как ни старался, перекинул находку через спинку стула, соседствующего с тем, на котором расположилась бабушка за утренним чаем в гостиной.
- Боже Святый! - лицо женщины мгновенно побледнело. - Где... ты его... взял, Андрей? - глухо протянула она, не отводя глаз от платья.
- В старом пруду, за мостиком. - Он выдвинул свободный стул и сел рядом с ней за стол.
Женщина уронила лоб в ладони и покачала головой, точно отказываясь этому верить:
- Ну, неужели Катенька все-таки погибла?
- Катенька? - переспросил он.
- Ах, это я виновата... - будто и не слыша его, причитала женщина. - Устроила ей это свидание, Бог знает зачем! И она попросилась у меня остаться, потому как из дому ей не удрать было!.. Но ведь кавалер-то ее - офицер, могла ли я сомневаться в ее безопасности? Ой, горе мне... Пропала она. Вот уже третьи сутки как ищем, с ног сбились. Я не решилась тебе сразу по приезду рассказать, думала утром, утром и поведаю, хотела времени на отдых оставить хоть немного, а оно вон как вышло... - Тут будто опомнилась, взглянула на него красными от слез глазами: - Катерина Васильевна Чекунова, кузина твоя, шестнадцать лет отроду!
- Это не она была… - смутился Андрей, в барышне, которую довелось повстречать ему вчера, он не мог признать сестры.
- Мне тоже трудно в это поверить... но... в этом самом платье состоялся ее последний визит в мой дом, я отчетливо помню это. Да и шаль... ты не нашел? Шаль на ней была, а там непременно значатся инициалы, - бабушка вновь расчувствовалась, - она сама ее вязала...
Андрей принес шаль, на которой действительно были вышиты инициалы Катерины Васильевны. Но он оставался тверд в мнении своем: вчерашняя гостья не была Катенькой. И пусть в последний раз он видел свою кузину ребенком, его сердце не ошиблось бы. От женщины той веяло чем-то иным, незнакомым...
4
Известие о платье Катеньки, найденном в пруду, снова расстроило здоровье ее двойняшки Ланы. И хотя сестра так и не была найдена ни живой, ни мертвой, надежды на счастливый исход почти не оставалось. Тотчас, как объявили о пропаже сестренки, у нее случился приступ лихорадки. Болезнь отступила на сутки, а затем будто с новыми силами взялась за бедную девушку: Лану лихорадило два дня кряду.
Андрей поспешил навестить ее, провел в доме Чекуновых целый день, но повидаться удалось совсем недолго. Врач запрещал ему находиться близко к больной, чтобы избежать расспросов об обстоятельствах находки, которые могли спровоцировать новый приступ. Но к вечеру, когда уже казалось, будто больная пошла на поправку, заметно повеселев, Андрей все-таки выпросил свидание.
Когда он вошел в комнату, рыжие лучи закатного солнца играли на волосах полусидящей на кровати Ланы. Она была в одной сорочке, но даже не смутилась этим. Глаза ее казались пустыми и отрешенными, но Андрей был единственным, от кого она не стала этого скрывать, заставляя себя приторно улыбаться.
Не находясь, как начать разговор, а точнее, как избежать самой главной темы, он молча сел на стул сразу возле двери, оказавшись на почтительном расстоянии.
- Как ты? - заговорил он, наконец.
- Расскажи, как это было, - проигнорировала ненужный вопрос девушка, - я не буду плакать, обещаю.
- Не могу. - Он крепко сцепил пальцы замком, запрещая себе сентиментальности.
- Почему?
- Доктор запретил.
- А я разрешаю. Сжалишься?
- Что ты хочешь знать? - на выдохе прошептал он.
- Подойди ближе, - едва улыбнулась она, ощутив его поддержку и понимание, - не бойся, я не заразная.
Он тоже улыбнулся в ответ и сел рядом на кровать.
- Ты ее видел? - жарко заговорила Лана также шепотом.
- Нет, - ответил Андрей, помедлив.
- Это правда? - Лана опасалась, что от нее этот факт просто-напросто бессердечно скрыли.
- Правда. - Он замолчал, но затем добавил: - но я видел кого-то другого...
- Кого? - опешила девушка.
- Я не знаю этого человека. Если это вообще человек, - но последнюю фразу он буркнул себе под нос так тихо, что Лана, похоже, не обратила на нее никакого внимания.
- Ты думаешь, она жива? - во взгляде собеседницы мелькнула надежда.
- По чести сказать, не думаю, - он был прям: он не мог солгать и не находил лучшего выхода. - Мне тоже хотелось бы в это верить, но я не верю.
- Андрей, - Лана теперь смотрела не на него, а прямо перед собой, потупив взор, - я также как и ты знаю наверняка, что Катенька больше никогда, какой была, к нам не вернется. - Девушка вся сжалась, чтобы не заплакать, нервно вздохнула и продолжила. - Она зовет меня, понимаешь? тянет в какой-то зеленый омут... Снова, как стемнеет, придет, вот увидишь... Ты же останешься? - вдруг точно вынырнула она на мгновение из того омута, о котором говорила, и вновь пошла ко дну... - Нет, даже сейчас... Прямо сейчас... - она принялась тревожно ерзать по кровати. Затем тревога стала превращаться в истерику. Ее губы задрожали, глаза налились слезами... Щеки разгорались все сильней.
На зов Андрея в комнату ворвался седой доктор и, кинув ему суровый взгляд, поспешил успокоить пациентку. Ее снова лихорадило. Жар был очень серьезным, самым серьезным за все это время. она мгновенно вспотела. ее волосы, одежда и постельное белье вскоре оказались насквозь мокрыми! Доктор отдавал распоряжения, все суетились и охали. Принесли раствор для компрессов и множество чистых полотенец. А Андрей стоял и смотрел на нее. Она дышала тяжело, но как-то неровно, резко. Она металась в бреду, но издавала только невнятные стоны, напоминавшие истерическое хихиканье... Она странным образом отстранялась от каждого прикосновения, точно ей было... Щекотно?.. Впрочем, ему вдруг почудилось, что и в абсолютно пустой комнате она вела бы себя точно также, отстраняясь от невидимых пальцев и хохоча...
Понимая, что ничем не способен ей сейчас помочь, Андрей вышел и принялся чего-то ждать, сам не понимая, чего именно. Вновь и вновь внутреннему взору его представала Лана в приступе лихорадки... Он ходил из угла в угол, пытаясь понять, что же на самом деле он только что видел. За окнами уже стояли густые сумерки, и ночь обещала быть пасмурной.
Наконец, объявили, что Лане стало лучше, и она предалась сну. Последним покинувший ее комнату доктор, подошел к Андрею и предложил переговорить. Он тактично, но сурово пояснил, что в отсутствие в доме свидетелей столь ужасного события, произошедшего с ее сестрой, состояние здоровья девушки пришло бы в норму значительно быстрее. Что больной необходим полный душевный покой, которому отнюдь не способствует ожидание новых сведений. Андрей не отважился перечить врачу, несмотря на то, что дал Лане обещание остаться рядом, и согласился отъехать как можно скорее. Разумеется, никто не гнал его из дому так поздно, но он настоял, что любит ночные прогулки и желает развеяться.
5
Распрощавшись с родственниками, назад он отправился, как и прибыл сюда, верхом. Путь лежал неблизкий, и через лес. Небо затянуло тучами, но он все равно не спешил, глубоко внутри еще продолжая чего-то ждать. Отъехав немного, Андрей оглянулся на укутанный сумерками дом, чтобы еще раз мысленно извиниться за несдержанное слово, пожелать Лане победы в ее бою и шепнуть, что он все равно рядом, и заметил у самых дверей маленький зеленоватый похожий на пламя свечи огонек. Он присмотрелся, но видение не растаяло. Напротив, огонек двинулся в его сторону, становясь все ближе и отчетливей, затем метнулся вправо и затерялся среди деревьев. Конь под ним тревожно фыркал и успокоился лишь тогда, когда огонек скрылся. Но Андрей не был удивлен или напуган: он уже встречался с этим явлением в детстве.
Дорога была видна плохо, но конь, похоже, ее отлично знал, а потому даже если бы Андрей уснул в седле, в конце концов, оказался бы дома. Впрочем, спать ему совсем не хотелось. Его одолевала иная дрема - воспоминания...
Да, он встречал этот огонек. Тогда семи летний Андрейка впервые гостил здесь, и пришло ему на ум поиграть в прятки, да так, чтобы никто не отыскал! вышло-то, как задумывалось, только все так переполошились, опасаясь, что ребенок пропал, что едва удалось заботливой няне уберечь его от жестокой порки. По причине шалости этой визит затянулся до позднего вечера, и няня, чтобы выиграть время, повезла его домой этой самой дорогой - она короче, да заблудилась в малознакомом лесу. Лариса Федоровна, будучи женщиной молодой и суеверной, напугана была проделками лешего до слез, но прятала свой страх от вверенного ей ребенка как только могла и, чтобы взбодрить его и себя, принялась вещать о том, какой на самом деле лес с его обитателями чудесный.
- Если относиться к духам лесным с почтением и любовью, они никогда не обидят тебя, - дрожащим голосом объявила няня.
- А Вы видели лесных духов? - поинтересовался восхищенный мальчишка.
- Лешего видела. Сидит маленький старичок на пеньке, лапти дырявые ковыряет. Любы ему, знать, лунные ночки. И как месяц забежит за тучку, темно ему, верно, да тоскливо делается, и он голову вздымает свою косматую к небу и глухо так, точно эхо какое далекое: "Свети, светило!" - у нее забавно вышло, и они оба рассмеялись.
- Ах, сегодня лунная ночь! - обрадовался Андрейка, указывая пальчиком в небо на ущербный месяц. - Мы встретим лешего?
- Кто ж его знает! Он умеет перекидываться в людей и животных. По нраву ему пугать и вводить в заблуждение.
- Это леший Вас так напугал, да?
Няня растерялась: она не ожидала, что ребенок все-таки заметит ее волнение.
- Он сбил нас с дороги? - продолжил мальчик.
- Леший может целую ночь водить путника вокруг одного дерева, а может и в чащу да в болото завести, - сдалась женщина.
- А как можно обмануть лешего? - теперь уже Андрейка подбадривал няню.
- Бог его знает!..
- Всегда во всех сказках нечистую силу удается обмануть. Вы же так много знаете, Лариса Федоровна!
- Ну, старики сказывали, чтобы не плутать, надобно всю одежду на себе вывернуть, переодеть левый ботинок на правую ногу и наоборот.
- Так чего же мы ждем!
- Эй, постой, мы не будем так поступать.
- Вы как хотите, а я сделаю, - запротестовал Андрей и принялся снимать обувь.
Между тем, они уже забрели так далеко, что оказались у болота.
- Андрейка, осторожно, не подходи тут топь! - во время заметила няня и попятилась назад. - Пойдем-ка лучше обратно.
- Что это? - вскрикнул от неожиданности мальчик, указав на маленький огонек, дрейфующий над болотом.
- Тише-тише, - услышали путники за спиной хриплый голос, на который тут же обернулись, - не будите водяного.
Перед ними стояла сгорбленная под тяжкой ношей старости женщина с палкой, на которую она опиралась при ходьбе.
- Небось, заплутали? - прокряхтела она. - Пойдемте, я выведу.
Андрей почувствовал, как лошадь его напряглась, задрожала и встала, отказываясь двигаться дальше. Неподалеку снова маячил огонек. Оказалось, что Андрей уже почти дома. Еще немного и он увидит мостик над старым прудом. Андрей слез с упрямого коня и последовал пешком: казалось, ему огоньком по пути. Огонек нырнул за гигантский куст сирени справа, Андрею пришлось обходить его слева. На мосту его взору пристала фигура в белом, но никакого огонька рядом не было. Андрей внимательно осмотрелся. Огонек как сквозь землю провалился!
Фигура была женской и двигалась с нечеловеческой и такой знакомой грацией. Наблюдать ее было неловко: кроме сорочки на женщине ничего не было... Однако Андрей не мог отвезти глаз и даже отважился подойти поближе. Она шла, ни единым жестом не выражая, что заметила его. И вдруг резко стала как вкопанная на середине каменного мостика и громко заговорила не оборачиваясь:
- Зачем вы следуете за мной? Это не спасет Вас от Вашей участи, а меня - от моей.
Идти далее он не посмел. Девушка между тем подошла к ограде мостика, уселась и свесила ноги над водой и легко соскользнула вниз. Без единого звука, как почудилось Андрею: без удара о воду, без всплеска, просто исчезла.
6
Лана поправилась, хотя и утратила былую жизнерадостность. На щеках ее больше не гостил румянец. Она стала задумчивой и нервной. Если кто обращается - не дозваться, а дотронется - девушка тревожно вздрагивает. Она люто тосковала по пропавшей сестре. Но стоило ей только оказаться на берегу злосчастного пруда, как скорбь отступала, сменяясь необъяснимым чувством умиротворения. Она часто наведывалась туда, но все больше тайно, потому как, опасаясь за ее душевное равновесие, врач и родня не одобряли каких-либо ритуалов поминовения. Под видом визита к двоюродному брату, который, сострадая всем сердцем, понимая и разделяя ее внутреннюю жизнь, всегда помогал ей избежать разоблачения, приносила венки и букеты, что сама сотворяла из трав и цветов, и свечи, и опускала на воду, и долго, иногда до сумерек, наблюдала. Но однажды Андрей застал ее там случайно, поздним вечером и за невообразимым занятием: она пустила по воде буханку хлеба с горящей свечой.
- Что ты делаешь, Лана? - он постарался не напугать ее.
Но она даже не передернулась, как делала теперь всегда, не повернулась на голос его, продолжая зорко следить за своим странным кораблем. Она казалась небывало спокойной и бледной.
- Я хлеба испекла, - отозвалась она слабо. - Люди говорят, - она делала глубокие неуместные паузы, - что хлеб со свечей восковой... остановится над тем местом... - Тут она и вовсе будто забыла, что беседует, провалилась в себя.
- Эй, Лана! - выждав немного, Андрей отважился побеспокоить сестру, легонько постучав по плечу.
- ... где на дне утопленник покоится, - она завершила так, точно и не забывалась!
Андрей подобрался поближе и сочувственно вздохнул:
- Уже слишком поздно. Много времени прошло, понимаешь?
- А если она все еще там?.. - девушка бросила ему наивный, полный детской надежды взгляд, такой живой, каким не баловала она никого с тех пор, как потеряла Катю.
- А если ее там нет и не было никогда? - это должно было обнадежить сестру еще сильней, но... ее вновь волновала лишь буханка хлеба, которая почти не плыла, но каким-то чудом забиралась все дальше от берега. Не успев растаять, свеча погасла.
Узнав о том, что бедная девочка пустилась в колдовство, родители Ланы тот час же вознамерились увезти ее подальше, заграницу, в надежде, что решительная смена обстановки поможет ей справиться с утратой.
- Андрюша, только ты, пожалуйста, носи ей цветы. Хоть изредка, ладно? - крепко сжав руки брата, шепнула ему на ухо Лана, прощаясь.
- Я обещаю.
- Она очень любила фиалки... Иду-иду! - сделав радостный вид, обернулась она на голос матери, с нетерпением ожидавшей, когда колеса экипажа начнут вращаться, точно они способны намотать на себя время и повернуть его вспять. - Но ты можешь собирать любые полевые цветы. Они передадут ей запах поля. Она так любила запах поля!.. И умоляю, не забывай зажигать для нее свечи.
Он кивнул, обнял ее и пожелал счастливого жизненного пути, ведь они оба понимали, что вернуться сюда, в Россию, ей будет позволено нескоро...
- Я напишу, - прочел он по ее губам.
7
Шел к закату шестой день июля. Жара стояла небывалая. Травы и цветы поблекли, но небо не миловало ни капельки воды. Покинуть дом было возможным лишь к вечеру, когда солнце и само утомлялось и удалялось на отдых. Насобирав в жухлом поле измученных цветов, Андрей отправился к пруду, чтобы почтить память Катеньки так, как просила Лана. Он медленно шел по дорожке, неловко сооружая венок, роняя цветы и подбирая их вновь и вновь. Лишь у самой воды, где берег образует невысокий обрыв, Андрей-таки готов был завершить свое творение, наклонился, сорвал тоненький лист осоки, чтобы связать кольцо, но оступился и плюхнулся в воду.
Андрей не сразу понял, что с ним произошло, - столь стремительно сменилась картинка. Сквозь зеленую муть прудовой воды проступал силуэт женщины: она сидела, обхватив руками колени, в неглубоком омуте, и на голову ей, извиваясь тонкой змейкой, опускался его неоконченный венок. "Катенька?" - вода не позволяла рассмотреть наверняка, нагоняла волнами взвесь. Воздуха в груди становилось все меньше, а ужаса все больше, и Андрею пришлось всплыть.
Он выбрался на траву. И ощутив непомерную слабость, понял, что снова тонет... Снова зеленая муть хватает его за ноги и затягивает в свой омут; пытается забраться в легкие и отучить дышать. И так повторялось, наверное, бесчисленное количество раз: Андрей вновь вырывался на сухой берег и вновь падал без сил, погружаясь в холодный зеленый сок парка. И с каждым разом все меньше оставалось в нем человека: будто часть его все-таки тонула, оставалась в пруду, становясь водой. И все труднее было вбираться на берег, слабело его желание расстаться с властным и настойчивым омутом... Он точно плел венок - цветок за цветком, падение за падением... И нужно было замкнуть, наконец, кольцо... Венок? Маленькая извивающаяся в воде змейка над женской головой... Андрей пытается схватить его, но тот уворачивается, точно живой, выскальзывает из рук. Но мужчина не отступает и в ярости разрывает юркую гирлянду в клочья!..
Побежденные цветки скорбно погрузились на дно.
Отвергнувшего безумие Андрея на берегу встретила кромешная тьма. Он был все еще мокрым - толи от пота, толи от воды. Кожа его казалась неестественно холодной, а мышцы самовольно сокращались, образуя неукротимую дрожь. Однако это не был озноб. Тело его точно защекотали до боли! Эти жуткие парализующие ощущения проникали даже в рот, сновали в животе, текли по венам. У него и кости зудели изнутри! Невыносимо!.. Какая жестокая пытка! Сознание боится. Сознание устает. Сознание отступает...
Его касается множество пальцев, гибких и скользких, как водоросли. Пальцы нежны и заботливы. Они оборачиваются теплыми струйками. Они стекают по плечам и груди, приходя откуда-то с затылка. Это кто-то поливает Андрея из кувшина, чтобы тот умылся. Андрей набирает воды в ладошки, обтирает лицо, удаляя липкую тину. Тина всюду на его теле! Она слазит, как старая кожа, и ее уносит с собой вода. Андрей запрокидывает голову, чтобы напиться. Он пьет жадно, закрывая глаза от удовольствия. Вода сладка на вкус. Она густа, как нектар. Она утоляет и жажду и голод - она насыщает до опьянения. Андрей поднял веки и понял, что пьет из кувшинчика желтой кубышки!
Струйки целовали его губы, упрашивая продолжить, но он уже не глотал, - ведь это просто утренний дождь, прогнавший его сладкий сон. Небо предстало в золоте. Оно красовалось и радовалось встрече. Андрей улыбнулся небу и новому дню. Он лежал распластанный на траве и горячо дышал. Дождь согрел его, укутал, подарив уют постели и утреннюю негу. Андрей лежал и не смел шевельнуться, предвкушая пробуждение незнакомой силы в своей плоти. Наконец, он вдохнул поглубже и приподнялся - с груди упал желтый цветок кувшинки.
8
Приближаясь к дому, Андрей увидел свет в гостиной, и слух его поймал тревожные звуки рояля. Он тут же узнал в них "Бурю" Бетховена в исполнении бабушки. И чего это вдумалось ей давать концерты ранним утром?
Андрей тихонько постучал в окошко старой горничной, что обитала на первом этаже в своей маленькой комнатке и всегда открывала запоздалым гостям. Не изменила она своей привычке и в этот раз, хотя крепко спала даже под бабушкины утренние серенады. Сонная и мятая со свечой в руках, она присмотрелась сквозь стекло и, признав своих, тут же отперла, не выказав никакого удивления.
- Негоже с навкой-то водиться. Не к добру это, - буркнула она, - ох не к добру! - и отправилась спать.
Изумленный Андрей, вбежал по лестнице к своей двери, но как вкопанный остановился, решив, что не поприветствовать бабушку будет невежливо. Развернулся, спустился на две ступени, снова остановился в нерешительности, вспомнив о цветке в руке, который он уже и не чувствовал. Быстро внес его в спальню и, бросив на кровать, помчался в гостиную.
Бабушка убрала руки с клавиш, как только он вошел.
- Я знаю уже, что ты вернулся, - устало объявила она. - Слава Богу...
Андрей подошел и опустился перед ней на колени:
- Простите... - Она прикрыла ему рот рукой.
- Ничего-ничего... - прошептала она, - ничего не говори. Есть на счету пруда того жертвы, - она свела брови на переносице, точно вглядываясь в даль времени. - Но где их нет? Я не суеверна, Андрюша, а потому никогда и не запрещала тебе купаться там. Там все еще хорошая, чистая вода... На все остальное лишь воля Божья. А вот теперь... Извелась я вся, пока тебя не было. А ведь не ребенок уже, поди... Ведь и мистики не надо, когда тяжело на сердце...
- Боитесь, что Катенька, утопилась?
- Страшно такое думать-то, Андрюша, ой как страшно...
- А что офицер тот? Видел его кто после пропажи?
- Сказал, будто рассорились они тогда, и он ее назад привез.
- Из-за чего ссора вышла?
- Да Бог их знает! Нехорошо лезть в дела любовные, так я и не стала.
- Как же нехорошо, когда Катя исчезла? Расследование надобно должным образом провести!
- Что расследование, когда живой ее все равно не воротишь!.. Иди-ка ты лучше спать, Андрюша, лица на тебе нет.
- Обождите, какие еще жертвы на счету у нашего пруда? - вдруг вспомнил Андрей.
- Это всего лишь старая легенда. Мало ли люди болтают?
- И все же...
- Будто около ста лет назад, когда род Беловых здесь только обосновался, старшую дочь Татьяну пруд себе в качестве жертвы и забрал. Утонула она в 12 лет, да непонятно, как оно вообще вышло, всегда столько нянек крутилось вокруг да родни. Водоем хотели закопать поначалу, но топом оставили все, как есть, как могильное место. Однако эта часть парка быстро пришла в запустение, потому как считалась проклятой. Ну, вот и вся история. Иди, отдохни.
9
Сон
Солнце такое яркое, что слепит глаза. Полдень просто чудесный! Андрей смотрит в самое небо. И слезы текут по его щекам, и веки пытаются опуститься сами собой, но он сопротивляется что есть сил, и все уже кругом идет, а он все равно стоит с запрокинутой головой!.. Такая вот шалость. Его переполняет несказанная радость!
И вот он уже в заброшенной части родного парка. Но все здесь будто свежее, новее. Это место опьяняет своей дремучестью, но вскоре становится понятно, что таков дерзкий замысел садовника. Каждая низкая ветка, заставляющая нагнуться, чтобы пройти, каждый камень на узкой тропинке, который нужно обойти, или споткнешься, каждый холмик и ямка, прибереженные внимательным (похоже, состоящем в подлинном заговоре с природой!) садовником для ленивых господ, точно эхо, вторили вечной мальчишеской дерзости самого Андрея. Он увлеченно исследовал ловушки, стараясь не попасть ни в одну, как вдруг его уха коснулись незнакомые голоса. Доносились они с главной аллеи. Он развел руками кусты и увидел очаровательную невероятно грациозную девушку лет двенадцати. В бледненьком платьице старинного фасона ампир, она кружилась и пританцовывала, что-то весело сама себе напевая. Всякое ее движение необъяснимой тревогой отзывалось в его памяти, но ничего не извлекало оттуда. Теперь она шла задом наперед, подзывая кого-то, следующего за ней, поторопиться. Через пару секунд ее настиг юноша. Он был светловолос, статен и казался старше. Они договорились о чем-то и наперегонки побежали к пруду.
- Как он называется? - донеслось до Андрея. Это парнишка кричал, догоняя подругу.
- Русалочий цветок! - отозвалась та.
Как можно тише Андрей промчался вперед, ориентируясь на неумолкающий смех молодых людей, и снова принялся наблюдать. Девушка уже сидела в лодке, спущенной на воду, к которой парнишка привязывал веревку. Затем он из всех сил оттолкнул шлюпку от берега, и она, качаясь, поплыла. Девушка улыбалась, озираясь по сторонам. Она явно что-то искала. Тут канат натянулся, удерживаемый крепкими руками, и судно встало в окружении прекрасных белых кувшинок. Конечно же! она просто хотела заполучить одну из них. Но цветы оказались слишком далеко.
- Ну что, не получилось? - крикнул ей парень, смеясь. - Плывем обратно?
- Нет, погоди малость, я попробую дотянуться! - ответила девушка и наклонилась в сторону самой близкой из водяных лилий, но пальцы лишь самыми кончиками коснулись нежных лепестков. Однако это означало, что оставалось немного постараться, и долгожданный цветок окажется в ее руке! казалось, девушкой овладевал азарт.
- Пожалуйста, осторожней! - забеспокоился молодой человек. - Не опирайся о борт, слышишь!
Он хотел было тащить лодку обратно к берегу, но не решился, испугавшись, что от неожиданного движения девушка может потерять равновесие и упасть в воду.
- Слышу! - сдавленно выпалила подруга.
Все это Андрей видел так, будто находился и на берегу, и в лодке, или даже сам был и парнем, и девушкой одновременно. Последний рывок, и долгожданный стебелек сжат тоненькими пальцами. Девушка с усилием тянет цветок к себе, чтобы сорвать, и падает в воду!..
И вот Андрей снова в своем укрытии, но кусты, точно клетка: он не может их преодолеть, он мечется, желая помочь, но ветки сплетены намертво, будто сварены, как железные прутья!
Несколько секунд парень на берегу растерянно сморит, как девчонка неумело пытается плыть. Он нерешительно подступает к берегу, теребя ворот рубашки и, вероятно, намереваясь броситься к ней, но отступает назад.
- Погоди, сестренка, я позову на помощь! - вдруг крикнул он и умчался прочь.
Неожиданно кусты расступились, и Андрей со всех ног побежал к пруду. Однако вокруг была кромешная тьма. Он прыгнул в воду и проснулся...
10
Проснулся он уже за полдень. Его волосы, тело и постель сочились потом, и по щекам его стекали слезы отчаяния. "Русалочий цветок, - трепетало в памяти, - русалочий цветок..."
- Вот чудные сны здесь наведываются ко мне! - тяжело вздохнул Андрей, перебирая в памяти красочные вспышки сновидений минувшей ночи. - Раньше спал да и спал, а теперь и поливают из кувшина, и поят. То из кувшина, а то и из кувшинки! А теперь еще и девушки тонут. И снова кувшинка! Точно преследует меня...
День выдался душным и пасмурным. Небо грозило в любой момент разразиться дождем, но отчего-то медлило. И все вокруг было пропитано этим затянувшимся ожиданием. Мир выглядел серо, но не буднично, точно обещал измениться до неузнаваемости, когда его коснется небесная вода. Смутное предчувствие радости таилось в этих тяжелых тучах. Как и в тяжелых сновидениях Андрея.
Андрей долго сидел на окне, вдыхая запах близкого дождя и наслаждаясь парным воздухом, и все смотрел на старый парк. И мерещилось ему, что вся сегодняшняя сырость приползла оттуда, что дождь этот спрятался непременно там. И там же он скрывал обещанное чудо. И что сам дождь ни за что не придет... что придется идти к нему. Это место манило, звало и, наконец, тянуло все сильнее и сильнее с каждым мгновением. И весь воздух за окном был полон чего-то еще, более ощутимого и живого, чем испарившаяся под летним солнцем вода, отчего приятно щемило сердце. Нет, даже абсолютно ничего больше не было в воздухе, кроме этой странной жизни... покорный этому зову, Андрей отправился под своды густых и свободных старых деревьев.
с первых же шагов парк показался необычайно приветливым и веселым, несмотря на пасмурную сумеречность. Андрею захотелось, как в детстве, промчаться по его узеньким неровным тропинкам, забраться высоко-высоко на коренастый дуб или покачаться на низких гибких ветках, прыгнув с разбега! но он, преисполненный почтения к преклонным годам многих растений здесь, родной земле и сакральности момента, не стал шуметь и балагурить.
Он шел медленно и с опущенной головой, погруженный в воспоминания. Вдруг что-то прохладное затекло ему за воротник. Он съежился, встрепенулся и мгновенно глянул вверх. Прямо над ним, среди серебристых длинных листьев плакучей ивы прижавшись ссутуленной спиной к стволу и подтянув коленки к груди, расчесывая пальцами грязно-зеленые спутанные волосы, нагишом, сидела... русалка? С волос ее тонкими струйками сбегала вода и... прямо ему в глаза! Он зажмурился и спрятал лицо, а когда отер воду руками и вновь поднял голову - ветка оказалась пуста. Сдавленный или неумелый, озорной, точно детский, смех как эхо разнесся по аллее. Или это была гроза? Но тут же вся эта сырость, которой пропитался воздух, обрушилась сумасшедшим ливнем, точно там в небе опрокинули по неосторожности сразу все чаны с водой!
Стараясь не лишаться защиты деревьев, он побежал по раскисающей дорожке, чтобы укрыться в маленьком полуразвалившемся искусственном гроте у подножия невысокого холма. Еще издалека он заметил, что там под аркой на замшелых камнях, точно в колыбели, свернувшись калачиком, лежит маленькая девочка. Она сильно дрожала от холода и даже побледнела, будучи голышом. Он снял с себя еще не успевший сильно промокнуть сюртук, заполз в каменную пасть и наскоро укутал бедное дитя с головой. А сам расположился поудобнее, пытаясь отдышаться и опомниться. Лило так сильно, что казалось, будто это грот настоящего лесного водопада. Его соседка вдруг затрепыхалась под одеждой, точно созревшая бабочка в коконе, пытаясь выбраться. Андрей потянулся, чтобы ей помочь, но отшатнулся, когда из-под сюртука вылезла взъерошенная голова все той же русалки, что сидела на иве.
- Чего ты хочешь за доброе сердце? - заговорила она. - Здоровья, богатства или чтобы тебя люди знали?
Андрей недоверчиво сощурил глаза:
- Низкий тебе поклон, дух воды, но пусть уж лучше мое сердце при мне останется.
русалка рассмеялась, уткнувшись лицом в прикрывающую ее одежду.
- Хитрый ты, - заключила она. - Но ты оказал мне неоценимую услугу: спас моего ребенка от холода и озноба. Так позволь же и мне отплатить добром.
- А разве страшны водным жителям сырость и холод? Морочишь ты меня, русалка!
- Неужто тебе, странный человек, богатства не надобно? Я покажу тебе, где вода клады свои запрятала, и поведаю, как их извлечь.
- На что мне клады? - пожал плечами Андрей, отирая забрызганные колени. - Нет, клад пусть, где есть, остается.
- А коли здоровье дам... - лукаво заглядывая в глаза собеседнику, зашептала она, - всяк не погублю... Век смерти не увидишь, да и хвори обойдут стороной.
- А если и погубишь... - он уверенно встретил ее взгляд. - Чему быть, того не миновать!.. ты мне лучше вот что скажи: как от проделок вашего навьего племени честной народ защищать?
- Ну, коли так, - оживилась соседка, - выбор твой сделан. Нелегкий жребий тебе выпал. А выдержишь, останешься тверд, у всех на устах будет имя твое славное.
Она вновь с головой укуталась в его одежду и больше не показывалась. Выждав немного, Андрей несмело тронул рукав и почувствовал, что там никого нет.
- Вот ведь русалка, нечистая сила!..
11
Не оглядываясь на то, что пережил в ночь на Ивана Купалу, Андрей питал чувство глубокой приязни к водяному духу, что обитал в старом пруду. И даже мысль о причастности русалки к смерти Катеньки не рождала в нем ни страха, ни страсти отомстить. Андрея все равно тянуло туда. И даже, кажется, влеком он был не любопытством. Пруд с его странной жительницей не шел из головы, чем бы ни занимался Андрей, не давал уснуть ночью и преследовал во сне. Ему непреодолимо и необъяснимо хотелось быть снова там и глядеть в зеленую воду. И вот ведь до чего довела его одержимость: он стал ходить во сне! Несколько раз за это лето просыпался он под седой ивой или на траве у воды, не весть как оказавшись там, а ведь прежде никогда, даже в детстве, не случалось с ним подобных происшествий!
Пока он спал, русалка заплетала ему волосы в косы с различными причудливыми плетениями или оставляла множество узелков, которые невозможно было развязать и приходилось состригать. Точно также поступала она со всевозможными лентами, шнурочками, тесемками... Иногда, забываясь на берегу, погрузившись в мечты или дрему, Андрей, очнувшись, обнаруживал рядом с собой сплетенные стебельки трав. Точно она ждала, пока он проснется, пока заметит ее, и коротала время или даже сама не замечала, как заплетает все, что в руки попадало, и покидала, не дождавшись. Это была ее памятка, ее весточка.
И все же время от времени миры их пересекались, позволяя увидеться и побеседовать.
- Так какая же ты? То женщина - глаз не отвести, то дитя - сердце разрывается от нежности, то смертоносная лихорадка...
- А никакой меня нет, - доверчиво глядела ему в глаза русалка. Она не вылезала из воды, лишь положила подбородок на береговой край, и волосы ее стекали на траву темной зеленой водой. - Какой глаза твои узреют, таковая и есть. Я есть везде, где есть вода. Я - в крови твоей. Я - в слезах твоих. Я - в поте твоем. Но мы не одно.
- В крови моей? - много раз повторил про себя Андрей. - Катенька?.. - обратился он к ней.
Она сморщила носик, а затем и все личико и рассмеялась странным заливистым младенческим смехом.
- Поведай тогда, дух воды, что с Катенькой стало? - отважился попросить Андрей.
- Ты все своими глазами видел, - отозвалась русалка.
- Так то ж не Катенька была, признал бы я ее!
- Она и была, да после смерти не признаешь. Тяжче камня на сердце девичье предательство легло... И я приняла ее как дочь родную. Отныне и она - дух воды.
- Сама, выходит... - вздохнул Андрей, и в глазах его впервые с тех пор, как узнал он о потере, блеснули слезы. Тут же смахнул он рукой скорбь и несколько озлобленно и сквозь зубы выдавил:
- А к Лане ты ходила?
- Больше узнаешь, скорее состаришься, - ехидничала зеленовласая подруга.
- Не томи, русалка!..
- Вот ведь человек: расспрашивает лишь о том, что ему известно! - досадовала собеседница. - Али не веришь кузине? Напрасно, ничего она не утаила от тебя.
- По-твоему, и это Катя была? Родную сестру вознамерилась в могилу свести?
- То было сердце ее беспокойное.
- Постой, или все-таки ты и есть Катенька?.. - растерялся Андрей.
Пуще прежнего расхохоталась русалка и исчезла в воде.
Катенька или нет, но существо это все больше казалось родным, хоть и временами мало походило на человека. И еще Андрей твердо знал, что когда-нибудь вода отдаст ее обратно. Мысль эта сама по себе, разумеется, была абсурдной, но что-то глубоко правдивое и понятное только сердцу жило в ней. Мысль эта со временем сделалась твердым желанием вызволить девушку, во что бы то ни стало, - и оказалась тяжелым грузом, который тянул молодого человека на дно... К нему прилипло еще и любопытство. Или что это было? Так не терпелось Андрею узнать, как же она живет в своем подводном царстве. Как устроен день ее и ночь? Или там нет дня? И тогда на ум Андрею приходили воспоминания о том, что и вдел он, когда свалился в воду с венком в руках... Девушка, обнявшая руками колени... "И это все? Лишь водная муть?" - изумлялся он и предавался фантазиям. И так неразрывны стали они, что либо он сойдет в воду, либо она взойдет на землю.
12
- Я смертельно устал за это лето... - исповедовался своему отражению в русалочьем пруду Андрей на закате лета. Он был неопрятен, растрепан и небрит. - Я выгляжу как старик! - кинул он камешек. - Я не живу как человек. Все это время в действительности я провел здесь и только здесь, в этом зеленом омуте, на дне старого водоема! Я утонул еще тогда, в день приезда. Нет, - со скорбной улыбкой шепнул он, - это не я вытащил платье Катеньки. Это платье пыталось вытащить меня!.. Так почему бы и ни остаться тут навсегда? – крикнул он пруду. - Ни прыгнуть в объятия смрадной тины? Чего ждал? Чего мне уже бояться!.. Ну, где же ты, русалка? Чего же ты ни защекочешь меня до смерти, как поступает племя твое со всяким беспечным людом, а?
Русалка молчала. В ярости и отчаянии Андрей упал на траву. Небо нависало над ним свинцовыми тучами.
- Ты загнал и себя, и время! - услышал он вдруг в далеких раскатах грома. - Ты так торопился, вынуждая его поспевать за тобой, что за одно лето прожил несколько. Но время - вода, оно способно разглаживать кожу, как волны шлифуют камни, - шептала уже русалка, поглаживая ладонями его лоб. - Сделай правильный выбор. Стань камнем, о который ударяется волна времени и оборачивается вспять, и к тебе возвратится твоя молодость.
Он оттолкнул ее руку.
- Утащила мою душу, так прими же и плоть, наконец!.. Чего же ты отвергаешь меня?..
- Нет меня в этом пруду! - загрохотал гром. - Ничего не найдешь ты там, кроме смерти! Я не желаю тебе зла, но природа моя, бесформенная и иллюзорная, делает тебя опасным для самого себя! Ты пожелал узреть мой мир, не так ли? Я покажу тебе его. Тебе привычнее считать меня супругой водяного духа, нимфой из старого пруда, человекообразным существом с водорослями вместо волос? Но приготовься расстаться с привычками. Забудь о своих представлениях, умертви желания и не подпускай фантазий. Они тут же утопят тебя, и ты навсегда останешься там, где зарождается вода. Нерожденная вода будет бесконечно покорна твоим мечтам, только чтобы обрести хоть какую-то форму. Она станет играть с тобой, как ребенок, но, прошу тебя, не отвечай ей! Неси в себе лишь одно - желание познать обитель туманов.
- Я обещаю, - ожил Андрей.
- Возьми тот цветок, что хранишь, - продолжила русалка, - и предай воде, готовой стать паром. Такой ее делает огонь. Дыши, а затем выпей, как вино, медленно и благодарно, наслаждаясь теплом. Сбереги это тепло, оно тебе понадобится. Разожги огонь единственного желания своего, и он превратит тебя в туман.
13
Обитель туманов
Андрей поступил так, как велела Русалка. Запер двери, распрощавшись, как ему казалось, со всеми желаниями, кроме одного. Распахнул окна и впустил прохладу ночи. Теперь он стоял у закипавшей в маленьком чайничке воды и крутил между пальцев сушеную кубышку. Он с детства знал, что цветок этот ядовит... Сердце молодого человека сжималось при мысли о том, что он просто-напросто сходит с ума. Вода забурлила, ознаменовав тем самым, что время для раздумий истекло. Андрей сжал растение в кулаке, растерев, высыпал на дно чашки и залил кипятком.
Комната наполнилась резким ароматом водяного цветка. Андрей стоял и вдыхал пары его глубоко и решительно. Каждый новый вдох убеждал его в верности шага и успокаивал. Настой становился все насыщенней и прохладней и вскоре сделался пригодным для употребления внутрь. Андрей перенес свечу на окно, погрузился в кресло и попробовал напиток. Вкус оказался вполне приятным. Он выпил все до дна и обнаружил, что дыхание его углубилось, а сердцебиение стало медленней. Но молодого человека это не испугало - страхов больше не существовало. Через окно в комнату вползал туман. Постепенно прибавляясь и густея, он заполнил собой все окружающее пространство. Границы предметов исчезли, а за ними и сами предметы. Андрей оказался в объятиях тумана.
Он просидел так немного, но ничего не менялось. Поднялся, огляделся и попробовал идти.
Он шел и шел, но ни на что не наткнулся, хотя был уверен, что это случится, ничего не нащупал, хотя очень старался, и, наконец, совсем никого не встретил. Туман, однако, оказался вещью занимательной: Андрей мог спускаться вниз или подниматься вверх, точно по ступням лестницы, везде, где это приходило ему в голову. Он не проваливался, не падал и не оступался. Впрочем, конечно же, эти действия не меняли положения дел. Молодой человек устал до изнеможения и совсем отчаялся. Он остановился и снова сел. Тут он заметил, что может сесть в несуществующее кресло. Или прямо на туманный пол. А также, например, подложить подушку для мягкости... все это могло бы позабавить, но играть совсем не хотелось. Андрей припомнил, что предпринял путешествие в мир воды. Пусть и элементарной, но все же... Где вода? Тут слуха его коснулись тонкие мелодичные звуки. Это абсолютно точно были струйки воды! И где-то неподалеку. Андрей собрался было отправиться туда, откуда доносилась водная музыка, но не сумел определить направления: она текла сразу со всех сторон и слышалась даже там, откуда он только что пришел! Тогда Андрей решил просто продолжить свой путь и вскоре с удивлением заметил, что туман вокруг скручивается в тонкие спирали, которые становятся узенькими струйками кристально чистой воды! Ах, какое это было удовольствие после изнурительной пешей прогулки попасть под столь дивный теплый дождь! Под ногами его тоже была вода, по которой ступал он как по льду, не погружаясь, но по льду теплому и не скользкому. Это было настоящее чудо! Он пил дождь, он умывался дождем, он бегал и прыгал по поверхности воды, а она не пыталась его забрать! Пока не устал и от этого. Тогда мысль человеческая снова стала искать спасения: "Я так и не встретил ни одной русалки, - с легкой досадой осознал Андрей, - не услышал ни одного смешка, не уловил ни чьего присутствия... или я столь невнимателен?" Тут же касания дождя обрели сходство с касаниями мокрых холодных пальчиков, а звуки, которые создавала струящаяся и разбивающаяся о саму себя вода, - с хрустальными голосами русалок. Андрей оглядывался на их голоса и слабые дотрагивания, рождавшиеся то, справа, то слева, то позади него, но не успевал поймать взором ни одной - русалки тут же скрывались за плотным занавесом струек, оставляя только неясную тень. Водные духи играли с ним, путали, обманывали, кружили... Они заражали своим смехом и весельем. Андрей так увлекся, что тоже стал смеяться и кружиться все быстрей, не замечая, что также быстро он теряет силы. Все поплыло, и точно лед проломился под ногами - Андрей потерял равновесие и провалился в воду. Маленькие тонкие руки русалок обхватывали шею, плечи, грудь, бедра и голени. Они ласкали, как жены, и прижимались, как дети. Они казались холодными, но дарили столько тепла! Ах, как хотелось оставаться в этих нежных объятиях, утонуть в них, растаять, стать водой, пребывая в блаженстве таком вечно. Они точно плели сети из рук гибких, сильных, настырных, как стебли подводных растений. Они связывали его все плотней, так что он едва мог пошевелиться и вдохнуть. Он закрыл глаза и перестал дышать, чтобы подарить себя воде навсегда... Но истошный крик, не то птичий, не то младенческий, резкий, как ураган, и отчего-то родной, нестерпимой тревогой промчался по нервам его и заставил вдохнуть. Когда Андрей открыл глаза свои вновь, не было вокруг никакой воды. Но был лед и иней. Скованный холодом Андрей лежал на толстой корке льда, изо рта его струился пар, ресницы и волосы отяжелил иней. Но мир вокруг, замерзнув, проявился, обрел форму и твердь. Струи дождя теперь напоминали ледяные лианы, спустившиеся с неба и вмерзшие в землю. Они образовывали нечто вроде лабиринта или густого зимнего леса. Андрей попытался подняться, но почувствовал себя связанным.
- Посмотри на меня! - услышал он.
Перед ним на коленях стояла совершенно голая отвратительная старуха! Маленькая и тоненькая, она походила на красивую юную девушку, но кожа ее, волосы и черты были обезображены временем. Скривив лицо от отвращения, Андрей отвернулся. И заметил позади себя прежний, очаровавший его пейзаж: теплые струйки воды прыгали с неба в отдохновенную летнюю воду и звучали русалочьими голосами. Он увидел тени сладко пленивших его рук. И тоска вонзилась в его сердце. Он заставил себя вновь посмотреть в сторону старухи. Она протянула ему свою бледную дряхлую руку и прошептала:
- Выбирай...
Ему захотелось бежать прочь от нее, нырнуть обратно в воду, из которой она вызволила его своим криком. Он слышал, как за спиной взахлеб хохотали и плескались прекрасные русалки. Андрей собрал все свои силы и приподнялся, почувствовав, что еще способен ползти, но не сумел не глянуть на старуху в последний раз. Теперь она казалась целиком слепленной из снега, ее пальцы стали крошиться и осыпаться... Но глаза... Глаза ее оставались живыми: два зеленых омута, до краев наполненные скорбью и отчаянием. И рука... Рука!.. Та же рука, что тянется за русалочьим цветком! Андрей схватил ее, притянул к себе и обнял, но она рассыпалась в восхитительные маленькие снежинки, весело рассмеявшись.
Андрей очнулся сидящим под деревом у пруда. Август уже собирался прощаться и развесил для забавы кое-где на деревьях желтые листья. Но они не удерживались на ветках, падали на землю и в воду.
- Опять хожу во сне? - усмехнулся он, вспомнив, как погружался в туман, сидя в кресле своей комнаты. - Вот ведь русалка, нечистая сила! Правду люди говорят... Ладно, пора и домой.
- Погоди! - услышал он сверху. - Не поднимай головы, не нужно. Я рождаюсь с луной и с ней старею. Взгляни, какой тоненький серпик остался! Как умру теперь, так и не вернусь больше в воды прудовые, а нырну в воды чрева материнского, стану человеком и буду снова по земле ходить. Или обожду. И коли женишься, стану тебе дочкой.
- А коли не женюсь?
Она ничего не ответила, лишь рассмеялась своим диким, толи животным, толи детским смехом.
Смех стал голосами, знакомыми, но далекими. Голоса приближались, или он сам шел на них. И Андрей оказался лежащим в своей постели. У окна в полголоса беседовали бабушка и седой доктор, который выхаживал Лану.
- Я не хочу Вам врать: пообещать мне нечего. Его легкие тонут, и он все еще дышит очень плохо. - Доктор взял женщину за руку. - Но мы успели вовремя. Отек легких - состояние крайне серьезное, требующее скорейших действий, или смерть неминуема. Кровопускание пошло ему на пользу: приток крови к легким ослаб, и если мы сумеем выгнать воду из них, ваш внук поправится.
Андрей почувствовал, что ему действительно тяжело дышать, что в груди его что-то булькает и клокочет. Болезненная немощность властвовала над его телом. Под носом было мокро. Андрей обтер и обнаружил на пальцах вспененную жидкость, легко окрашенную кровью в розовый цвет. Это машинальное действие отняло всю имевшуюся силу, и Андрей вновь потерял сознание.
Андрей постиг воду! Он стал водой, и вода стала им. Вода текла в его жилах. Он дышал водой. Мыслил водой. Он явственно ощущал ее присутствие в себе и во всем окружающем мире. Он знал о ее намерениях, о направлении ее течения и мог изменять их по своему желанию. Потому что они были друзьями, они были родственниками. Как Луна, он был способен управлять водой. И как вода, подчинялся Луне: приливы и отливы внутри него следовали ее небесному танцу. Андрей безошибочно определял каждый момент жизни ночного светила, степень ее полноты или ущербности. Никогда прежде он не ощущал себя столь сильным, столь целостным, не знал себя так глубоко и не владел собой так основательно. И лишь теперь он стал мужчиной во всей полноте, когда зародилось и расцвело в нем золотым русалочьим цветком женское естество. Точно цветок, раскрылась для него и внутренняя жизнь других людей, животных и растений.
Андрей вскоре выздоровел. Он сделался врачом, слава о котором разбрелась по всему свету: он беседовал не с больным, а с его природой, и точно подбирал средство для лечения. Он женился, и на свет появилась чудная девочка с необычайно-зелеными глазами.
А пруд тот быстро зарос тиной, обмелел и высох.
28 августа 2011