В тот вечер в одном из притонов Москвы,
казалось, никто не терял головы,
но подле, одетая в нежность,
стояла любви неизбежность.
И с этого часа мне каждый твой взгляд
подмешивал в кровь ее гибельный яд,
хоть кто-то невидимый рядом
нашептывал: "Глупый, не надо!"
Но разве противиться б мог хоть один,
когда мне минутами даже Берлин,
унылый и обыкновенный,
казался воздушнее Вены?
Спасибо, мой милый, за сладкий мираж:
за то, что не купишь, чего не продашь;
за неуловимое что-то -
восторг и опасность полета;
за утренний дождь на Садовом кольце;
за любящий взгляд на усталом лице,
таком незнакомом и нежном,
оброненный как-то небрежно;
за то, чего я не терял, но нашел;
за то, что с тобою мне так хорошо
и то, что намного дороже -
ответное эхо: "Мне тоже!"
Пускай упаду я, пускай разобьюсь,
но я ни о чем не жалею, клянусь!
Клянусь тебе из Амстердама:
хоть память - капризная дама,
за хлопанье крыльев пониже плечей;
за щедрую россыпь тех летних ночей;
за вкус их и за послевкусье;
за долготерпенье, клянусь я,
клянусь тебе, милый, что даже тогда,
годами жестокими стану когда,
как молью, побит и состарен,
все буду тебе благодарен.
Москва-Амстердам, июль-август 2011