Искушение. повесть. гл. 39 (Эротические рассказы)

Леша спал, почти вплотную уткнувшись лицом к моему, а я пытаясь рассмотреть его до всех-всех складочек, до пробивающихся над верхней губой усов, которые он сбривал, хоть пока и нечего было. Вспомнила доставшиеся ему от матери глаза, глаза Веры. Все же приятно ощущать себя первой женщиной в жизни юноши. Нет — мужчины! Вчера Леша стал мужчиной, и то, что это случилось не без моей помощи, меня и очень умиляло, и немножечко возбуждало, одновременно.
Лежала, стараясь дышать через раз. В голову закрадывались разные мыслишки, вроде как я совратила мальчика! Покаяния у меня не было, — наоборот! Я чувствовала себя богиней сошедшей на землю, чтобы пасть в объятья молоденького пастушка, обольстить, разжечь, утолить. Я даже потянулась от этих мыслей, знаете, ни как обычно, руками вверх, поскольку одна была под Лешей другая на нем, а одними ногами, сомкнув бедра, напрягла ягодицы, словно балерина, встала на пальчики, но лежа. Как сладенько, не передать. Расслабила и снова напрягла…
Утреннюю зарядку влагалища, где «первых нет и отстающих», я могла бы делать долго, но на часах было уже двадцать шестого, а в шесть приедет Игорь. Еще мне всегда хотелось загадочной леди исчезнуть из объятий, что терзали блаженством мое женское естество до самого утра и, утомившись, уснули.
Наверное, дань романическим героиням. Иногда я почитывала любовные романы, но чтобы не очень фривольные, не приемлю вульгарщины. Красиво встретились, красиво отдались, расстались. Она откидывает балдахин и исчезает из спальни, оставляя на его губах, легкий прощальный поцелуй.
Осуществляя мечту еще тех далеких лет, когда была юна и девственно чиста, подкралась к Леше губами, поймала ровное спящее дыхание, и осторожненько высвободила руку из-под него. Встала и, не включая света, на цыпочках проследовала в ванную. Порванная в страсти майка, без бретель-петли, при движениях на мне стала сползать, пока не превратилась в мини юбку. Обтянула попу, — хороший знак, несмотря на свои за тридцать, у меня была девичья талия, то, что соскальзывало с груди застревало на бедрах. Это меня тоже порадовало, правда, майку, которая мне так шла, пришлось все же с себя стряхнуть, переступить, выбросить.
Освежившись, обласкав мокрое тело банным полотенцем, я подумала, что все мои бюстгальтеры,  трусики в спальне, откроешь шифоньер, начнешь в темноте ворошиться по полкам, разбудишь Лешу. Мечта тогда не сбудется…
«А что если джинсы, свитер на «без ничего», Танька, как Лика советовала Леше?! Шальная! Зима.  На улице холодно! Застудиться хочешь?» — такими были мои мысли, но разве что-то они изменили?! Конечно, нет!
Вчера, спеша достойно встретить Лешу, разочарованного свиданием с девушкой, и коварно тем воспользоваться, я даже не заметила, как стягивая одежду, по старой привычке набросала все на дверь в зал. Иногда и вредные привычки выручают. Осталось найти колготки. Ага, вспомнила! Нэльке купила в подарок, у нее день рождение в январе. Я такие, — розовые в мелкую сеточку, не ношу, а она обожает.
Еще осенью она мне обмолвилась:
— Тань, хочу такие!..
— Сходи да купи… — ответила я.
— Знаешь, стесняюсь, и денег как-то жалко.
— А я  — не стесняюсь! — возмутилась я. — Тоже мне нашла гламурницу.
— Ты же не для себя!
— Тогда напиши мне на лбу: это для Нэли.
— Зачем?! Если покупаешь не для себя, — сразу видно! Вот я, всегда маме рейтузы покупаю. И ничего! Не кричу же всем продавцам, что не себе, — для пожилой женщины.
Вполне резонно. И правда, продавец ехидно не улыбалась, когда я сказала, что мне в подарок нужно. Спросила только: дочери?.. В общем, купила, и положила в нижние ящики белоруской стенки, а сейчас вспомнила. Вспомнила, какая я все-таки уже не молодая, у Надьки одноклассницы, дочь Люба, поди, такие же носит.
Натянула, подошла к трюмо, осмотрелась. На голое тело колготки, в мелкую, стройнившую ноги, сеточку эффектно облегали ягодицы, и розовый цвет, очень даже оказался к моей попе. Но, нужно было запрыгивать в джинсы, натягивать свитера, было уже без десяти шесть.
Двумя оборотами накинув на ворот куртки шарф, я тормознула у дверей, вспомнила о записке, что нужно оставить Леше. Найдя в рабочей сумке авторучку, вырвав из банкнота листок, быстренько написала: «Лешенька, все было чудесно. Очень! Но мне нужно срочно уехать. Буду завтра. Новый год встретим все вместе, ты же хочешь еще раз в этом году увидеть Настю? Пока-пока, не скучай…».
Оставила на кухне, уголком под тарелкой с бутербродами, накрыла их другой. Пролетела в маленький коридор, выключила в ванной забытый свет, глянула в спальню. Спит… Время? Ровно шесть. Тихонько закрыла входную дверь…
Сливаясь с белым выпавшим ночью снегом, серебристый «Пежо» уже ждал меня во дворе. Рядом стоял Игорь, курил.
— Поехали, поехали! — поторопила я, садясь в автомобиль на переднее место пассажира и накидывая ремень безопасности.
Игорь бросил сигарету, освоился за рулем, кивнул, когда я бросила ему немного запоздалое: «Привет».
Скоро мы уже были на трассе, совхоз «Светлый Луч» находился километров сто от города, и я решила немного поспать. Сползла с удобного сиденья, в расслабленной позе под ремнем закрыла глаза. Мне приснилась деревня, домик, похожий на тот в котором жила Мария Степановна и корова, да корова, — пеструха. Она тщательно перетирала жвачку, не моргая, смотрела на меня, и, неожиданно, замычала…
Проснулась. Подобрала попу на сидение.
— Игорь, ехать еще долго?
— Минут через пятнадцать будет поворот на совхоз…— ответил он.
Не то что бы мне это было важно, просто я не знала о чем говорить с Игорем.
Нашла выход:
— Можно, я подкрашусь?
Игорь кивнул, открыл бардачок. Моим сонным глазкам предстал набор красавицы, там было все, чтобы навести макияж яркий или простенький — по желанию, даже упаковка влажных салфеток, с которых я и начала.
Освежая лицо от сна, пробормотала:
— Помада у меня своя.
Игорь кивнул. Поняв, что сказала глупость, решила пошутить, добавила:
— Это твое?..
Игорь в первый раз отвлекся от дороги. Одарил меня взглядом. В нем не было ничего такого, просто взгляд, но мне стало неуютно.
— Игорь, я пошутила…
— Я это понял, Татьяна Сергеевна.  Вот и указатель…
С правой стороны дороги старый фанерный щит на двух железных столбах, надпись «Светлый Луч» облезлой краской, поворотная стрелочка…
Километров десять прочищенной трактором проселочной. Пока ехали, — медленно, опасаясь провалиться низкой посадкой, застрять в рыхлом снегу, я привела лицо в порядок. Но вот мы были на месте, — совхоз. Были и проехали мимо.
Я удивлено посмотрела на Игоря.
— Мать Софьи Павловны, давно уже не живет в деревне,  — ответил он.
— А где же?
— Рядом, в двух километрах. Уже скоро.
Показался коттедж. Не совсем коттедж, большой рубленый дом с мансардой под крутой крышей, что придавало ему вид двухэтажного строения. Ворота открывались от сигнала с пульта, который мне дал Игорь, чтобы я сама нажала на кнопку. На территорию двора серебристый «Пежо» сопроводили глаза двух камер наружного наблюдения.
Корова пеструха, здесь — в евродомике, может лишь приснится. Вздохнула, развеивая представления о своем приезде в захолустную деревню.  
Встречать нас вышла Соня, в накинутой на пеньюар норковой шубе. Я выскочила из машины, но была остановлена ее строгим взглядом.
«Зачем приехала?», — вопросом, рвануло мое сердце. Я замерла.
— Игорь!.. — проговорила Соня.
— Это не он! Это Маша!  — крикнула я.
— Маша?
— Да, Маша сказала мне, где ты находишься, Сонь. Маша мне и посоветовала к тебе поехать. А я упросила Игоря меня отвезти…
— Игорь, поставь машину в гараж и отдыхай, где ключи от комнат с той стороны, ты знаешь. Тань, пошли в дом…
Я покорно засеменила за ней. На первом этаже мы встретили сонную Настю в ночной сорочке, Соня быстро отправила ее обратно — спать, в комнату, из которой та выглянула в гостиную, а мы поднялись по лестнице наверх.
Внутри дом был совсем не похож на деревянный, — если только лестница, стены, пол отделаны в желтых и голубоватых тонах, евроинтерьер. Соня провела меня в спальню, у овального чердачного окна располагалась широкая кровать, застеленная под цвет комнаты — нежно голубой.
— Сонь, я замерзла, — проговорила я, увидев откинутое углом одеяло, от простыней еще веяло ее теплом.
В машине было, в общем-то, не холодно, несмотря на поднимающийся к рассвету мороз, но меня, правда, морозило. Наверно нервное. Меж нами что-то стояло, мешая нам обняться, и я никак не могла это разрушить. Но, я должна, должна!
— Раздевайся, быстрее согреешься, — тихо ответила Соня. — Это моя комната, Настя и мама спят внизу.
Дважды меня просить было не надо, я сняла все, даже джинсы, оставила только розовые колготки в мелкую сеточку. Я так не задумывала, само вышло. Села на кровать.
Соня на меня удивленно взглянула, с вопросом.
— Почему ты мне не говорила, что у тебя есть мать, Сонь? — словно не видя ее взгляда, спросила я. — Не говорила, что Настя твоя приемная дочь?
— Зачем?..
— Как? Мы же любим друг друга!
— Ты с Лешей разобралась?
— Да, Сонь! Послезавтра он уедет домой… если автобус ходить будет…
— Ты с ним спала?
— Спала, Сонь… Вчера вечером…
— И приехала сюда, чтобы мне это сказать?!
— Да… Сказать, чтобы у нас с тобой не было недомолвок. Я говорила с Машей, она мне сказала, что прогнала тебя, потому что боялась. За тебя боялась — не за себя, Сонь. Ей муж пригрозил, что если вы еще раз встретитесь, он пойдет в обком и расскажет. Прощальные слова Маши: «не люблю и не любила, так баловство, по молодости с кем не бывает», — ее ложь ради твоего спасения! Ради твоих детей.
— Маша так сказала?
— Да перед тем, как отправить меня к тебе. Я не хочу так, как у вас с Машей получилось, Сонь. Не хочу! У нас все будет по-другому!
— Как, по-другому, Тань? Ты мне будешь изменять, и рассказывать, как оно было?
— У нас не будет измен, Сонь, и секретов не будет!
Я соскочила с кровати, подбежала к Соне, обхватила и, прижавшись губами к ее уху, быстро, быстро зашептала. Она хотела меня отстранить, но постепенно передумала.
Закончив шептать, я заглянула в ее янтарные глаза.
— Поняла?..
— Да… А почему на ухо?
— Так надо. Желание нельзя говорить вслух. Не сбудется.
— Ты вся дрожишь!
— Страху натерпелась…
— Полагала, что прогоню?
— Нет, Сонь, я тебя за эти дни хорошо узнала.  Ты…
Соня не дала мне договорить, она прильнула к моим губам своими, согревая, отдавая мне жар своей любви.
Мы целовались, пока она не отстранилась и не произнесла:
— Все равно дрожишь, Тань.
— Это не от холода, Сонь…
— Колготки на голое тело для меня надела?
— У нас же нет секретов?
— Нет…
— Трусы в спальне, а там Леша спал. Не охота было его разбудить.
Соня улыбнулась.
— Пошли…
Она завела меня в соседнюю комнату,  Огромную ванную, джакузи, кабинка-душ, умывальник, фаянсовый трон, беде. Я даже не предполагала, что под крышей дома можно устроить такой рай удобств.
Соня пустила в джакузи горячую воду, опробовала рукой.
— Снимай эту розовую пошлость и залезай, а то простынешь… Тебе сейчас нельзя.
— Вообще-то, эту пошлость, я Нэле, своей напарнице по работе в подарок купила, на день рождения, но пришлось надеть,  — стягивая колготки, ответила я. — Сонь, тебе цвет не нравиться?
— Качество. В бутике покупала?
— Да…
Подтверждая слова Сони, колготки, так и не снявшись, порвались.
— Упс…— Соня засмеялась. — Брось в мусорное ведро, а твоей напарнице мы что-нибудь подберем качественное…
С наслаждением я опустилась в джакузи.
— Сонь, сядь рядом.
— Куда?
— На краешек.
Соня села, я взяла ее  ладонь и положила себе на грудь, под которой часто-часто билось мое сердце. Набирая легкими воздуха, пропустив сосок меж ее пальцев, стала целовать руку выше, выше до локтя.
— Хочешь, Тань?.. — спросила она, почти шепотом.
— Хочу, Сонь…
— Закрой глаза и не открывай.
— Ладно…
Сомкнув веки, через какое-то время я почувствовала как Соня садиться в спа-ванну, как ее ягодицы трутся об мою ногу.  Я немного повернулась на бочек предоставляя ее  крупному клитору свое бедро. Соня нашла рукой мою вульву, но и без этого, касанием своего твердого возбужденного естества, она сводила меня с ума. Перед тем как кончить, за секунду, я открыла глаза, прямо передо мной, впихивал оргазмом радужный янтарь Сони…
Мы медленно погрузились в воду с головой и вынырнули обнявшись.
— Мама, теть Тань, вы наверху?  — послышался вопрос Насти.
— Да, Настенька, — ответили мы в один голос.
— Не поругались, там?!..
— Нет, милая!!! Ты уже совсем проснулась?
Переглянулись. И снова вместе, и снова в унисон…