* * *
В кюветах вдоль бетонки Счастия, наградой
за изуверно пролитую кровь врагов богов,
меняя слизь колодцев смотровых на сладость,
течёт сгущёнка вяло меж кисельных берегов,
обутых набережными из мармелада.
В полупотопе гармонического слада
лихим волшебным чудом (чи чудесным волшебством)
слова, слипаясь в бесконфликтные рулады,
бубнясь, оберегают томный сахаристый сон
гаремчика мечтаний праздною оградой.
Сквозь заповеданные таинства заклада
судьбы, сюда заносит души вечный угомон
в их незаслуженном маразме для парада
перед создателем миров, заветов и времён
на площадях Небеснаго святаго града.
