Искушение. повесть. гл. 32 (Эротические рассказы)

Проснулась я от разбившейся новогодней игрушки. Знаете, такой глухой мини взрывчик — вакуумный, его ни с чем не перепутаешь. Да, это был стеклянный шарик! Один из моих любимых. В детстве, я их столько перебила, что отлично помню, как они лопаются. В чемодане со старыми елочными украшениями осталось только два красных шарика и один синий. Обязательно, разбился  синий, — не красный, потому что он последний, что вешала на елку моя мама вместе с папой.  Еще на прошлый Новый Год был желтый, и два красных, один синий, я уронила именно его — желтенький! Теперь разбился синий со снежинками, точно, остались только красные.
Я откинула одеяло, соскочила с кровати и босяком понеслась в зал. Мне так хотелось удостовериться, что вдребезги разлетелся синий, а не красный. Какие глупости, скажете вы? Да, вам то что! Вас же с детством не связывали именно эти незатейливые новогодние украшения! Лопнул не просто шарик, порвалась еще одна ниточка, по которой я, канатоходкой, в новогоднюю ночь возвращалась в незабываемые детские впечатления.
— Простите, Татьяна Сергеевна! — подбирая с пола осколки, и поднимая на меня распахнутые глаза, сказала Настя. — Я нечаянно задела его. Нитка оборвалась.  
Разбился красный шарик. Я так обрадовалась. Не представляете!
Леша кинулся помогать Насте, собирать мелкие, блесками, осколки, но почему-то остановился, замер.
— Что? Что-то не так?! — спросила я обоих.
— Все так, Тань, — услышала я голос выходящей из кухни Сони. — Просто, ты обнажена.
Лаская, она пропустила ладонь по моей талии, животу и прикрыла огонек.
— И ослепительно красива. Да, Настя?
— Конечно, Софья Павловна, — ответила она.
— А ты Леша? — прижимая меня к себе, спросила она снова.
— Что, я?
— Разве ты не согласен со мной, Настей?
— Согласен…
— Это надо пылесосом… — муркнула я. — Настя… не порежься…
Мне было приятно. Комплименты, комплементы… Стыд? Да что вы! Ведь разбился красный шарик! Теперь у меня хоть их всего два осталось, но зато разные. Я повернула голову к Соне и легким чмоком поцеловала в теплые губы.
Из кухни пахло чем-то соблазнительно вкусным. Давно я не просыпалась в таком прекрасном настроении…
— Леш, ну чего мы стоим? Пылесос в маленьком коридоре…
Настя у меня в гостях! Интересно и давно? Да, ладно…
В зале под самый вверх стояла пышная нарядная елка! Распахнутые шторы, солнышко!..
После шедшего всю ночь снега, видимо, ударил мороз. В окно, через витиеватый узор на замершем стекле, теперь сияло зимнее солнышко. Там, на улице, оно было холодным, но в комнате переливалось на серебряном дождике, на том, что мы с Соней набросали к потолку и на том, который, словно изморозью, кутал хвойные иголки.
Я и не подумала одеваться. Пропустив Лешу за пылесосом, на пальчиках ног пробралась через осколки стеклянной игрушки и захлопала в ладоши.
— Сонь! Это просто сказка!..
— Настя постаралась…
— Спасибо тебе, Настенька!
— Мне Леша помогал, — ответила она.
— И ему спасибо! Всем… Тебе, Соня, особенно...
— Мне?.. Мне на кухне спасибо скажешь...
Я закинула вверх голову и втянула носом запах дома, хвои, счастья.
— Девчонки! Вы не представляете, как мне всегда хотелось устроить хоровод вокруг елки вот так! Без ничего! Помню, как-то под Новый Год, лет в десять, родители получили путевку в санаторий. Летом же в деревне страда! В общем, они уехали на две недели, оставили меня с теть Тамарой. Она обкормила меня апельсинами и уложила спать. Как я сопротивлялась! Тогда по секрету она мне сказала, что капризами, я разрушаю ее любовь. Накрыла меня одеялом и пообещала к утру быть. Я долго не спала, дулась то на нее, то на себя, — что эгоистка, даже немного поплакала, но все же уснула. А утром теть Тома вернулась, расцеловала меня. Голенькую, как она приучила меня спать, подняла с кровати, подвела к елке. Она точно так же как сейчас сверкала. Печь была жарко натоплена, солнечный морозный день просился в окна. «А разве можно, без платья, трусиков?», — спросила я. «Сегодня можно!», — ответила она и снова меня расцеловала. От нее пахло духами, совсем немножко вином и любовью. «А хочешь, я тоже разденусь и похороводим маленько?», — нашептала она мне. Это был самый красивый Новый Год моего девства. Обнаженными, мы долго плясали вокруг елки, смеялись от восторга, пели песни. Любовь теть Томы, что забрала ее у меня в новогоднюю ночь, закончилась через месяц, но тогда она об этом еще не знала, прямо светилась вся изнутри, делясь со мной сеянием глаз и теплом влажных губ. Учила меня целоваться…  
— Настя, раздевайся, поймаем под елкой Таню.
— Ты чего, Соня?! А Леша? — округлила я глаза.
— Да, Леша!.. — ответила Софи и улыбнулась.
— Нет, девчонки, — снова проговорила я, — мечта не должна так быстро сбываться. Надо ее поносить вот здесь.
Я ласково огладила себе левую грудь.
— Пока она не опуститься ниже? — спросила Софи и подмигнула Насти.
— Соня!!!
— Все, все!.. Я на кухню. Приближается Леша… с пылесосом.
— Я с тобой!..
Также на пальчиках, я пробежала, минуя мелкие осколки новогодней игрушки внимательно смотря под ноги, и столкнулась с Лешей. Он нашел орудие быстрого всасывания, и заходил в зал спиной, занося гибкий шланг с присоединенной к нему двумя секциями трубы, а на ней массивная щетка. Эта конструкция у меня была не разборная, она все время рассыпалась в самое неподходящее время, пока дальнобойщик не закрепил ее намертво. Про дальнобойщика,  — сейчас вспомнила, тогда я просто уткнулась в спину Леши своими небольшими грудями и почувствовала — хочу в туалет…
— Вы тут как-то сами, Насть… бросила я, огибая Лешу, пылесос и стараясь больше ни к чему затвердевшими сосками не прикасаться.
Не хватало, чтобы я еще прямо в прихожей сикнула, так приятно у меня там стало! Я поджала свое либидо, захлопнула шлюзы насколько смогла. Я хотела протиснуться в маленький коридор, но перед глазами мелькнула насаженная на трубу массивная щетка, — меня вынесло на кухню, где колдовала Соня.
На столе стояли тарелки с нарезанными свежими огурцами, помидорами, лимон в сахаре, закипал электрочайник, на плите источал аппетитный запах суп из стручков зеленой фасоли.
Я не удержалась, украла один ломтик огурца.
— Тань, иди в ванную! — заворчала она.
— Сейчас… Ты Насте позвонила?
—  Нет. Она сама пришла…. К Леше…
Соня подошла и обняла меня.
— Ты только меня сильно не трогай, ладно. А то я расплескаюсь…
— Так иди, чего огурцы воруешь?
— Сонь, спасибо тебе за вчера…
— Вспомнила. Давай, беги, да за стол садиться будем. Халат, тапочки — в ванной…
И кто в доме этом хозяин, точнее хозяйка?
— Хлопни меня по попе…— неожиданно попросила я.
Для себя неожиданно, а для нее… не знаю…
—  Танька!..
Соня оглянулась. Настя с Лешей были в зале. Они нас не слышали, пылесос гудел, словно самолет на взлете.
— Сикнешь…
Дожевывая огурец, я вобрала ноздрями воздуха и закрыла глаза.
— Выдержу… Сонь, давай!
Она хлопнула. Тепло потекло по всему телу, я поджала клитор.
— Еще разок!
— Сумасшедшая….
— Будешь хлопать?! Нет…
— Буду…
Второй хлопок ее ладошки, был сильней первого, обжог…
— Еще разочек, Сонь…— я зажмурилась.
Третий удар ладонью по моим горевшим ягодицам был от всей души.
— Все, целую…
Я понеслась в туалет. Еле успела закрыть двери. Присела и расслабилась. Это был полнейший улет тела за душой или души за телом. Раньше, когда я была еще невинная девушка и на вопрос: почему она позволяет парням бить себя по попе, мне теть Тамара говорила, что я еще глупышка и пока не знаю наслаждения, но я ей не верила.
Дурочкой была, — сделала я вывод под журчание мощной струи об унитаз…
После завтрака, точнее, если судить по времени, вегетарианского обеда, Настя утянула Лешу гулять, мы остались с Соней одни. Она сделала несколько нужных или важных звонков, пока я мыла посуду и мы пошли валяться на кровати. До моей последней в этом году смены было еще четыре часа, идти никуда не охота. Я вообще удивляюсь, сколько в Соне сил, только по глазам было видно, что и она устала.
Мы лежали в домашних халатах, она на спине, а я рядом с ней на животе.
— Сонь…
— Да — в полудреме ответила она.
— Расскажи мне о своем муже…
— Зачем, Тань? У него дано уже своя жизнь.
— Тогда про детей…
— У них тоже…
— А у меня нет детей, Сонь
— Ладно, про детей расскажу, но не сегодня…
— Сонь, у меня мог сейчас уже быть сын. Такой как Леша!
— Нет, такой как Леша не мог.
— Почему?
— Ты его хочешь…
— И вовсе нет…
Я перевернулась на спину и подлезла к Соне ближе, легла на ее руку, она меня прижала к себе.
— А твой деверь?..
— Деверь, как деверь… Тань, мне надо уехать дня на два…
— Как?! Куда?!..
— В Москву… К мужу… И Настю с собой заберу...
Я отвернулась.
— Ты пока с Лешей разберись, ладно?
— Что мне с ним?!.. К Новому году вернешься, Сонь?
— Вернусь, Тань…
Я снова повернула голову к ней.
— Сонь, мне ты нужна, не Леша…
— А ты мне…
Я с наслаждением припала к ней губами. Она распахнула мой халат и стала опускаться ниже, ее губы обласкали мои груди, живот. Я замерла, когда Соня захватила ими мой клитор, стала посасывать. Попыталась ответить лаской рук, пальцев, но все словно расплылось перед глазами, веки сомкнулись, выдавливая на порозовевшие щеки слезы счастья. Облизавшись остреньким кончиком язычка, я прогнулась.
— И ты мне нужна, Сонь, — прошептала.
И закричала…