Искушение. повесть. гл. 31 (Эротические рассказы)

«Наверное, я много смотрю телевизор! Выброшу! Кто там, — итальянцы! Вроде они, освобождают в новогоднюю ночь свой дом от всякого хлама», — почему-то такая мысль телеграммой «Молнией» пришла ко мне, в моей попытке выйти из одеревенелости.
Тихо шел снег, падал, налипал на лобовое стекло фуры, дворники, щелкая метрономом, равномерно его счищали. В дальнем свете фар, за пустынным поворотом дороги виднелись запорошенные елки. Красиво, если бы не ситуация, — не мой животный страх ожидания неизвестности. Как назло, в голову лезли лишь телесюжеты из цикла «криминальные новости». Я даже вспомнила, как назывались найденные по весне тела пропавших людей. «Подснежники»!
«Танька! Ты подснежник, и найдут тебя к восьмому марта». Жуть! Тут уж не до красоты зимнего предновогоднего вечера. «Давай выбирайся, как-нибудь!» — толкал внутренний голос мое сознание к отчаянному поступку, при этом, не подсказывая к какому. Да, все равно! Тело не слушалось —  полный ступор.
Но я не сдавалась, стала усилено вспоминать о «Бытовом Стокгольмском синдроме», «Синдроме идентификации заложника», «Синдроме здравого смысла», — в связи всеобщей мировой террористической угрозой, нам, медсестрам, с недавнего времени стало положено и это знать, а не только зачем и в куда внутримышечные инъекции. Вот уж не думала, что спала с «террористом»! Вам кажется: полная чушь? И мне! Но тогда, в фуре, все было возможно и так реально...
Многое, за секунду промелькнуло передо мной. В общем-то, из обычного бабьего крика души «Мамочки, как же мне страшно!!!», я поняла только то, что сейчас нужно быть паинькой и ни в коем случае не раздражать дальнобойщика, чтобы он ни спросил, ни потребовал, ни сделал…
Последнее перебор, Танька! Вот чего-то этакого ты и боишься.
Сползая все ниже и ниже по спинке высокого кресла пассажира, я не понимала, как это еще полмесяца назад он мне казался мужчиной, с которым могла бы, — не очень хотела, но ведь могла! провести остаток своей жизни. Слово-то, какое дурацкое: «остаток». Ну вот, теперь, возможно, свой остаточек, Татьяна Сергеевна, ты с ним и проведешь. Я села выше и попыталась изобразить радость неожиданной встречи. Сами понимаете, гримаска была еще та, но все же это было уже действие во спасение самой себя за волосы из болота женской глупости…
Пока я отсчитывала елки, — под какой из них будет лежать моя хладная красота, дальнобойщик молчал, и тут, неожиданно, проговорил:
— Не трясись…
— Кто, я?! — ответила, подпрыгивая и раскрывая глаза до придела.
— Ну, не я же!
— Вот еще! Зачем, ты меня сюда привез!
— Что за старая сука у тебя в доме?
— Она не сука, и не старая! Соня просто пришла ко мне в гости… Что, нельзя?
— А этот?
— Кто?
— Не знаешь?
— Не знаю!
Постепенно я пришла в себя и, видимо, вовремя. Он сдернул с меня вязанный берет, схватил за волосы, сильно дернул, от боли потемнело в глазах.
— Кобель твой! — повернув мое бледное лицо, приблизив к себе, прошипел он.
— Кто — Леша?! — я попыталась освободиться, но прежняя любовь держала меня крепко. — Ты чего, к мальчишке приревновал?
— Хорош мальчик! Под два метра! Большой у него, да?
Вот мужики! Все членами мерятся! Так и хотелось сказать: маленький, хороший, теплый, бархатный — вкусный! Тогда бы, точно убил. Сглотнула…
— Отпусти, дурак. Больно.
— Ах, тебе больно! Стерва! Стоило мне только уехать…
— Ты это жене говори! — снова не выдержала я, все формулы синдрома заложника под женским праведным гневом к черту. — Думаешь, я не догадывалась?! Хорошо трахаться на стороне? В каждом городе, поди, по одинокой дуре, вроде меня?..
Он ослабил хватку. Мне бы замолчать, глядишь, померились, обратно домой ко мне поехали, да куда там! Разошлась! Все что накипело, высказала, и понесло меня, понесло…
— Сука!.. — опомнился он.
— Да! Я трахалась с Лешей и что? Знаешь, какой у него огромный! На твоей руке показать?! Больше же не на чем! Твердый, ни чета…
Договорить я не успела, он ткнул меня лицом себе в колени. Я даже не вобрала воздуха, как прижал меня к пахнущим соляркой брюкам и стал расстегивать ремень.
За полтора года, что мы встречались, я ни один раз делала ему миньет, знала его член во всех подробностях — стоит чуть в правую сторону,  висит сдуто-синеватой головкой, Но сейчас во мне воспротивилось все до последней клеточки. Набравшись сил, я вывернулась из-под его руки…
— Только попробуй еще раз! Откушу!..
В моих глазах он прочитал такую решимость,  — руки убрал, вернулся к разговору:
— Что, у него член лакомый?
— И крупнее, и смачнее… Все спросил? Теперь поехали!
— Куда?
— Обратно…
— Ну, это уж выкуси… Такси возьмешь…
Он достал из кармана какие-то мелкие купюры и, бросив их мне, открыл двери.
— Прошу!..
— Ты в своем уме! Мы же на трассе. Сейчас, наверное, часов десять вечера… Зима!
— Ничего! Суку кто-нибудь да подберет!
— Ты меня хоть немного любил?
— А ты меня?
— Я? Нет, не любила. Прощай…
В чем-то он был прав, в чем-то была права я, но не выбрасывать же меня вот так  ночью на дороге в бесконечно идущий снег.
Поставив на подножку ногу, я всмотрелась в темноту и холод, со стороны города приближался свет от фар. Возьмут ли? А если возьмут, то домой я попаду нескоро. Но, оставаться в фуре, я больше не могла. Пусть лучше замерзну… Спрыгиваю…
— Стой, дура! — он схватил меня за двойной оборот шарфа и подтянул обратно в кабину. Чуть не задохнулась. Закрыл двери. — Джип это, крутые, похоже, едут!  Хочешь отсосать у них разом?
— Пусти!..
— Берет хоть надень! —
Он зло бросил его мне. Я схватила, не надевая, устремилась из кабины, но джип уже нас обогнал, было поздно…
Обогнал и остановился. Из него вышла Соня.
— Открывай!  — крикнула она, подбегая к фуре со стороны водителя.
— Это что, та бешеная баба!
— Она… Старая сука… Скажи теперь ей…
— А мужики, ее? — спросил он, видя, что из джипа выходит Игорек и еще один, которого, я пока не знала.
— Ее!.. Открывай… Да, не бойся, ты! Спасу, по старой памяти…
Дальнобойщик открыл. Соня взобралась в кабину и потеснила его от руля на середину.
— Тань, я успела?  — спросила она меня.
— Чего успела-то? Между прочим, она моя женщина, я ее не на дороге подобрал … — пробурчал дальнобойщик.
— Ты пока молчи! С тобой после мои мальчики поговорят. Если надо будет…
— Успела, Сонь, — улыбнувшись, ответила я.
— Значит, Игорька не звать?
— Не надо, Сонь.
— Ладно. Тогда, сокол, ты меня послушай!
Дальнобойщик сделал внимательное лицо.
— Права давай!
— Зачем?
— Запомню тебя.
Соня внимательно посмотрела его документы и снова проговорила:
— К Тане, больше ни ногой, понял? Чтобы я твоей фуры в ее дворе не наблюдала. Еще лучше, если совсем в город дорогу забудешь. Иначе…
— Сонь, поехали домой, —  проговорила я. — Устала, сил нет спать хочу…
Соня сменила гнев на милость.
— В общем, ты меня понял, — ответила она, покидая кабину фуры одновременно со мной.
Набирая скорость, мы ехали домой. Я положила голову на плечо Сони, дремала, чувствуя, как она меня нежно целует в сопевший носик. Так хорошо было возвращаться в город в ее теплых объятьях.
Замелькали светофоры, знакомые улицы. Я проснулась, прислонилась к ее щеке губами, прошептала:
— Сонь, я так испугалась.
— Уволю Виктора, просмотрел. Кинулся, когда он уже тебя увез. Из-за фуры, говорит, не видно было… Пока понял, пока Сереже позвонила. Чуть не опоздали. Кстати, познакомься, Тань, — Сергей, мой начальник охраны.
Игорек вел машину, мужчина, что сидел рядом с ним на переднем сидении, обернулся, кивнул. Это и был тот самый Сережа, которому Соня всегда звонила.
— Очень приятно. Таня, — нашла в себе силы улыбнуться я — Не надо никого увольнять, Сонь. Все же обошлось. И говорить никому о этом не будем. Ладно?
— Ладно…
Дома нас встретил встревоженный Леша. Что-то спрашивал, ему отвечала Соня. Я зависала. Разделась прямо в прихожей — догола. Не знаю, удивило ли это кого, лично мне было все равно, я так намерзлась, натерпелась страхов, что переступив трусики, поплелась в ванную комнату. Вода набралась, я опустилась в нее. Уснула.
— Тань, — услышала я Соню сквозь сон.
— А…— открыла глаза.
— Вода уже остыла.
— Не могу встать…
— Леша! Айда вынимай ее…
Я перекочевала в сильные Лешины руки, из них в мягкую постель. Соня нанесла мне на лицо специальный крем, убирающий несмывающуюся косметику. Аккуратно убрала и нанесла увлажняющий. Все это время, я, то спала, то просыпалась.
— Сонь, как хорошо с тобой, — сонно пробормотала я. — Ты не уйдешь?
— Нет, Тань. Спи… Я рядом.
— Знаешь,  теть Тамара, там, в деревне, когда еще не замужем была, всегда меня перед сном целовала. Расскажет что-нибудь такое-этакое и поцелует, сразу тепло по всему телу и сны приятные…
Я почувствовала губы Сони на своих. Открыть глаза уже не было сил…