Искушение. повесть. гл. 19 (Эротические рассказы)

Французское вино «Сент Амур», что Софи открыла на кровати под балдахином, мы потихоньку допили, между переодеваниями и опудриванием Настей моей попы до румяного, как бока у колобка, состояния. Вино было красное сухое — не крепкое, но не для меня, обычно, пьющей  только зеленый чай. Весь день я практически ничего не ела и оно ударило. В голову! А вы куда подумали?! Если — туда, то там и без того раз пять было уже влажно, соответственно, и количество оргазмов.
Я не прикасалась к промежности, оно случалось как само, когда я наблюдала за Софи, Настей, и надевала, переодевала, примеряла наряды, один шикарнее другого. Странно, но в окружении двух полуобнаженных, между щелчками цифрового фотоаппарата, ласкающих свои тела красавиц, я чувствовала себя женщиной на все сто, до кончика клитора. При голом, с поднятым на палубе флагштоком, жаждущем моей плоти мужике, я не ощущала ничего даже подобного…
Мы простились в «Ситроене», Софи меня одарила легким поцелуем, шепнула, что день был прекрасен и незабываем, и я отправилась к своему подъезду, в руках фирменный упаковочный пакет с логотипом, в нем белое вязаное платье и туфли. Поднялась до квартиры на третьем этаже, чувствуя, что мой хронический гастрит не ко времени разыгрался изжогой и острой болью под левой грудью. Давясь тошнотой, я заползла на площадку, выпрямилась, вобрала воздуха, выдохнула и нажала кнопку звонка, сил искать ключи не было. Прижала руку к животу, — тетя Таня возвращалась в меня ужасным телесным, — не духовным, страданием.
Дверь открылась. Леша был без рубахи, в одном трико, босой. В его глазах я прочитала переживание и злость, одновременно. Он немного отстранился, встал боком, давая мне войти.
— Воды, Леш… и таблетку… — проговорила я, ища глазами, куда бы присесть. — Там, в кухонном столе, лежат, такие розовенькие…
Но Леша сначала вынес из зала стул. Сбросив берет, двойной оборот шарфа, куртку прямо на пол, я села и стала хватать воздух ртом, чтобы хоть как-то успокоить жжение и тошноту.
— Леш, воды!..
Он метнулся на кухню. Пока открывал пластиковую бутылку «Нарзана», наливал и искал таблетки, я думала, что выгляжу, наверное, — ночной ужас! Ладно, не до этого…
— Одну? — спросил Леша, вручая мне стакан с водой.
— Давай, две…
Запила, проглотила…
— Посидите, теть Тань, — он присел предо мной на корточки и заботливо заглянул в мои глаза.
— Сейчас пройдет… Иногда, так бывает.
— Давайте, с вас сапоги сниму…
— Сними…— я выставила ему правую ногу
Молния на сапоге  медленно поползла вниз под его пальцами, Леша стянул с меня один, а потом и второй. Так приятно! Это стоило острого приступа гастрита!
— Спасибо, Леша…
— Вам надо полежать. Снимайте свитер…
— О-о-о! Лешка! А если у меня под ним ничего нет?!
— Утром вы сказали: «вести себя естественно, без зажимов». Сказали: что первые начали…
— Даааа! Я так сказала?!
— Сказали…
— Сказала, Леш. Давай, на «ты»…
— Сказала…
— Ну если… Тогда снимай. Начал раздевать — продолжай.
Леша осторожно стянул с меня свитер, под ним у меня была кофточка на пуговках. Я хитро улыбнулась и проговорила:
— Расстегни верхние — разрешаю…
Как подрагивали его нервные окончания соприкасаясь с моими! Таблетки подействовали, приступ отпустил меня, я ожила, и теперь наслаждалась подушечками его пальцев, что бегали по шее и возле груди.
— Тебе легче? — спросил он, когда, взглядом, я его остановила на четвертой.
— Не совсем… Помоги мне лечь на диван.
Мне не хотелось, чтобы сегодняшний день закончился тем, что мы расстались с Лешей в прихожей и отправились, каждый в свою комнату, пожелав друг другу спокойной ночи. Но то, что последовало за моей просьбой, я не ожидала. Хотя, нет, — хотела! Он подхватил меня на руки и понес. Гастрит совсем прошел! Я про него забыла, прижавшись к Леше и чувствуя острым соском биение его сердца.
Прижалась сильней. Это все вино! — Красное сухое — А… муррр!..
— От вас миндалем пахнет…— проговорил он, уложив меня на диван и подсунув мне под голову подушку.
— От «тебя», Леш!
— От тебя… Мама всегда добавляет его в сдобу, мне нравиться запах горячих булочек с миндалем.
Я пахла Софи. Тело впитало ее духи от «Диор», я благоухала ароматом жасмина, гелиотропа, миндаля, розы, иланг иланга. Мои собственные духи, из бутика, туалетного разлива, что я сбрызнулась пред уходом из дома, давно выдохлись, и я пахла другой женщиной из той, эксклюзивной жизни. Я принесла с собой частичку Софи, чтобы очаровать Лешу?  Или во мне жили две женщины?
«Пакет! Мое великолепное платье осталось в прихожей…», — внутренне дернулась я, но внешне была спокойна.
— Сядь рядышком, — тихо проговорила. Не бежать же мне, прятать свою вторую тайную жизнь!
Леша подчинился и устроился возле моего бедра, долго не мог определить руку, мучился, но все же закинул на спинку дивана. Я повернулась на спину. Три расстегнутых пуговки кофточки обозначили небольшой засвет моей груди, отсутствие бюстгальтера. Но Леша смотрел не туда, — мне в лицо. Он был грустен, наверное, весь вечер прождал Лукрецию, а тут еще тетя Таня потерялась.
— Как там мама? — нежно спросила я. — Меня вспоминает? Расскажи…
— Вспоминает! Очень часто. Она считает вас… тебя, своей единственной настоящей подругой. Теть Тамаре она всегда говорит, что, такой как Таня, у нее подруг больше не было. А теть Тамара только кивает…
Он рассказывал, я смотрела в его глаза, а видела Веркины. Как я раньше-то не заметила, что у Леши ее глаза. Большие, карие, что сводили меня с ума в шестом классе. Я влюбилась в эти кареоки и сейчас они снова были предо мной. Протянись губами и дотронься. Но я не решилась, не решилась, как тогда, когда мы с Верой лежали в обнимку на кровати в последний раз. Я что-то шептала забавное, шутила, чувствуя ее порхающие в смехе ресницы на своих губах, но поцеловать, так и не смогла. Побоялась. Вот и Леша, по глазам, — Вериным глазам! вижу, хочет прикоснуться губами к моим, но не решается.
— Леш…
— Да…
— А ты целоваться умеешь?
— Умею…
— Даааа!
Даже приподнялась. Размечталась! Разгоряченная вином, я думала, что он сейчас скажет «нет», я набьюсь в учительницы поцелуев, и у нас будет первый урок.
— Меня Люба научила…
— Это какая ж Люба?
— Вехреева…
— Надьки Вехреевой дочь! Та, что в фотомодели собралась?
— Она…
— А еще чему она тебя научила?
Я такая наглая! Устроила допрос с пристрастием. Нет, это же надо, молоденькие девчонки совсем обнаглели, уже нам, женщинам одиноким, и научить парней нечему!
— Мы только целовались…
— Только, только…
— Это было два года назад…
Леша навис надо мной голым торсом, в одном трико. Краем глаза, я заметила, как у него шевельнулся член, начал набухать под тонким трикотажем. Вот, поросенок, не надел трусов!
— Ладно, пойду спать, Леш, — решила я не развивать тему. — Выпусти меня.
Он поднялся с дивана. Отвернулся. Член у него стоял в полную. Нужно было бежать к компьютеру и срочно включать Лукрецию. Мне захотелось увидеть Лешу без трико.
В прихожей я отыскала фирменный пакет с платьем, туфлями, и, не подобрав сброшенной с себя куртки, шарфа, берета, понеслась в спальню.
Закрыла наглухо дверь. Стягивая джинсы, кофточку бросая на кровать, я думала: кого я хочу, — Лешу? Или Веру что повторилась карими глазами в своем сыне? Надела платье, — конечно же, без ничего! И включила интернет-сеть, сайт знакомств, скайп.
Я ожидала, что Леша посещал Лукрецию сегодня, но он посещал ее двадцать один раз! Столько, не больше, не меньше, смайликов и электронных розочек, я насчитала в своей с ним интимной переписке, и на сайте, и в скайпе. В переписке Лукреции.
Быстренько отстукала на клавиатуре «Привет»…
Леша отозвался мгновенно. Видно, как только я выбежала из зала, он включил ноутбук, чтобы очередной раз проверить, нет ли от Лукреции послания. Бедный, измучился!
«Привет!!! Я тебя ждал!», — написал он в скайпе и сразу включил видео, звонок-вызов.
— Нет, Леша, сегодня мы лишь пообщаемся, — отстукала я. Решила повредничать. Больно он скор — с Лукрецией.  С тетей Таней бы так! Хотя, и хорошо, что не так!..
— Просто пообщаемся? — спросил он, и я почувствовала его грусть.
— Да… Минуточку, Леша — отбила я пальчиками на кнопочках.
На цыпочках вышла из спальни. Мне до жутиков захотелось если не подсмотреть, то подслушать вне видеокамеры, что он сейчас делает? Подкралась.
Дверь в зал была закрыта. Я приложила к ней ухо и услышала тихое постанывание и совсем слабый, словно вскрытие вакуума звук, характерный при тереблении крайней плоти влажного, перевозбужденного члена.
Леша не выдержал! Ожидание Лукреции, тетя Таня с легкими засветами, лежкой на диване, воспоминания о поцелуях с Любой… И отказ Лукреции… Взял напряжение в свои руки.
Надо бежать. Спасать юношу! И самой хотелось снова увидеть брызг! Брызг, брызг, брызг… Да простит меня Софи…
Вернувшись в спальню, я послала звонок-вызов, и только когда Леша его принял, вспомнила, что забыла надеть туфли, без них «Золушка» в этом, роскошном в простоте, вязаном платье принцессой не смотрелась. Опустила вебку на свои оголенные выше колен ноги и стала обуваться, как можно эротичнее, одним глазом видя, что Леша, как и в первый раз, лежал на диване — не раздвинутом и не застеленном! рядом с ноутбуком и слегка теребил свой член, — большенький, головка бочонком…
Как не старался он себя сдержать, — фрикции были только ласкающие, его все равно начало забирать, сказалось долгое ожидание в возбужденном состоянии. Последних два движения рукой сделал быстро и…
Нога у меня под пятнадцатисантиметровым каблуком  подвернулась, я снеслась на пол, потянув за собой глазок вебки. Громко вскрикнув от боли растяжения, увидела на мониторе свое искаженное гримасой лицо!
Глазок видеокамеры что, я судорожно сжимала в руке, был направлен прямо на мои глаза...
Леша вскочил с дивана. Открылись двери зала, спальни, и, через секунды, он стоял передо мной. С его мокрого, опадающего члена еще тянулась капля спермы.
Я сидела на полу в вязаном платье, широко раскинув ноги, туфлями на пятнадцатиметровых шпильках к нему. Это уже был не засвет! Полный провал конспирации. Нога стала опухать прямо на наших глазах. Как же мне было больно!..
— Леш, сними быстрее, пока туфель не впился…— пряча лицо за ладони, и чувствуя, как наливаются жаром щеки, проговорила я.
А куда было деваться?! Больно же!.. Как больно! И стыдно!...