Но что ж тут поделать, раз сердце кричит и ноет: «Давай-ка ты не глупи! Я уже скучаю!» — словно под самым лучшим родным конвоем, который ни на минуту не выключаем. И улыбка твоя, как эдельвейс неприступный, редкий, и глаза твои, словно ночь на прибрежном юге.. Тебе удалось поставить живую метку — отделить мою кровь от камня, как центрифуге удается выжимать все жидкое из твердыни. Я теперь, вдали от тебя, состою из камня. Всё, что могу, — твердить беспрестанно имя твоё, а рваться к тебе — уж могу подавно. Ну так и что? О чём тут ещё расскажешь? И ничего-то тут в общем-то не попишешь. Любовь к тебе бьёт, как щедрый фонтан из скважин нефтяных. Очень ценное. И я троекратно ближе к тебе, чем близко. Я ощущаю тебя трёхмерно: душевно, физически, умственно и, пожалуй, что-то еще. Я словно лихой Коперник. Сердце горит — Маяковский писал о таких пожарах.
Так что какие уж тут могут быть измены?! Я вот по глупости попыталась, но ноль по фазе. Хотела, чтоб прямо огонь побежал по венам, а в итоге-то не смогла даже слабой связи.
В общем, короче, мучила я аорту: думала, кровь вскипит, но все пули — мимо.
Так что пришлось все бросить — да ну их к черту! — и приехать к тебе, единственной и любимой.