Искушение. повесть. гл. 1 (Эротические рассказы)

Все началось со звонка. Обычного звонка из деревни, где, до поступления в медицинское училище, я жила с мамой, папой и с соседкой — тетей Тамарой. Именно жила, спала, ела, слушалась ее, поскольку родители всегда были заняты, тетя Тома сначала нянькалась со мной, одновременно, заканчивая школу, ну, а потом была словно старшей сестрой-наставницей. В отличие от моих интеллигентных родителей — агронома и бухгалтера, теть Тамара после десяти классов пошла в доярки, она была девушкой бойкой на язык и не стесняясь выкладывала мне все свои похождения с ухажерами: Витькой, Санькой, Колькой, Петькой…
У нее их было много, особенно в сезон уборки. Красивая и как сейчас бы сказали: без пунктиков, она их привлекала пышными формами, доступностью и любовью к разговорам про то, что в нашей семье словно и не было никогда. Если бы не тетя Тома, я бы, наверное, до окончания школы так и думала, что папа нашел меня в капусте на колхозном поле.
Развесив ушки, я слушала тетю Тому, когда та возвращалась из очередной неземной страсти на землю. Даже удивительно, но при рассказах о прожитой пылкой любови, о содрогании от одного прикосновения теплых мужских рук к укромным местам, я приехала в город, поступать, девственницей.
Тетя Тома была хорошим рассказчиком, когда мы шептались, а с каждым годом моего взросления откровенности перед сном были от нее чаще и подробнее, она снова загоралась желанием, словно переживала, а может и переживала, оргазм. Что это такое, и как его добыть без особого труда и даже без мужчины, она мне тоже объяснила. Анатомию мужика в теории, я изучила с ее слов, задолго до училища. Иногда перед девчонками однокурсницами, я блистала знаниями на еще неосвоенную ими тему, за что чуть и поплатилась разоблачением.
Было это на практике в областной больнице. Мои изысканное знание мужского тела, которое я передавала подружкам со слов теть Тамары, дошли и до Валентины Геннадьевны, врача, что вела нашу практику. Понадобилась помощь ввести больному катетер, она меня и позвала, посчитав, что я уже знакома с мужским достоинством воочию и ничего страшного не случится, если я встречусь с ним и по работе. Какое же было ее удивление, когда я сначала покраснела, потом побледнела, при виде вялого члена страдающего несчастного, которому нужно было всунуть прямо в канал катетер Фолея, мои руки затряслись. Валентина Григорьевна догадалась и все сделала сама. Мне было так перед ней неудобно, словно я не оправдала надежд, которые сама же вокруг себя и распылила своим бескостным языком.
Время было такое, клипсы, начесы, тушь килограммами — чтобы жить в общежитии медицинского училища, нужно было слыть девицей прожженной. Мой конфуз остался между нами, но Валентина Григорьевна ко мне стала относиться иначе, по-доброму, как к дочери. По окончанию училища, помогла поступить постовой медсестрой в городской психиатрический диспансер, там и зарплата больше, и дней меж дежурствами свободных, и отпуск два месяца. Там я и работаю, вот уже четырнадцать лет, а вот с личной жизнью не сложилось.
Вышла замуж. Свадьбу справляли в деревне пышно с размахом, в первую брачную ночь я с теть Тамарой заволокла пьяного мужа на пуховую перину, приготовленное для нас брачное ложе, а сама до утра просидела с соседкой у нее в доме. Родителям я ничего не сказала, втихаря пробралась к теть Тамаре. Проболтали на тему: какие все мужики сволочи. Тетя Тома, как всегда, от общеизвестного порицания перешла интимному, а мне и сказать-то ей было нечего, девственности я лишилась только через три дня. Три года я сначала спала с мужем и уже после, вспоминая теть Тамарины рассказы, обретала чувства полета. А потом мы как-то и спать перестали.
Разошлась, как только получила квартиру. Потом был еще один.  Гражданский брак ничего в моей жизни не поменял. Уходила в мечты и только там достигала желаемого. Расстались, и я стала подумывать, а нужен ли мне мужик? От него нужно прятаться, скрывать, изображать. И все же решила — нужен, но приходящий. Завела роман с дальнобойщиком, у него в другом городе жена, а ко мне он наезжает. Скрывает, что женат, а я делаю вид, что верю.
Купила себе фалоимитатор и однажды, в очередной его приезд, забыла убрать его из ванной. С дороги, он помылся и вышел. Я пунцовая, а он  так обыденно говорит: «Знаешь, теперь я верю, что у тебя больше никого нет». Предложил секс без презерватива. У меня-то нет! А у него? В тот день мы вообще спали в разных комнатах, на утро он основательно подкрепился и буркнул у самых дверей: «Через три недели заеду».
Я была в шоке, но нужно было бежать на работу и переживания, как и решение вопроса, я оставила на потом. Вернувшись с ночной смены, погрузилась в горячую ванну с пеной и с грустью посмотрела на улику моего одиночества, оставленную на полочке. Может оно и к лучшему случилось?
Вот тут-то и зазвонил телефон. Зазвонил настойчиво, требовательно. Не охота было выходить, но он не умолкал. Так могла звонить только теть Тамара. Даже в звонке слышалось: возьми трубку, я знаю, что ты дома! А если это звонила она, звонок трещать будет как минимум час.
Встала, обхватила себя полотенцем, вышла.
— Да, слушаю, — подбирая его концом мокрые волосы, проговорила я в трубку.
— Тонюська! Твой дальногребщик уехал?
Да, я не ошиблась, это была теть Тамара. Тонюськой только она меня называла, на свой лад перекроив мое имя Таня еще в те далекие времена, когда я была тоненькой как тростинка и на ее фоне практически исчезала. Сейчас я, правда, немного расширилась в бедрах, увеличилась в груди, но для нее я все равно была чересчур тонка, что сама о себе, стоя у зеркала с телефонной трубкой в одной руке и сползающим полотенцем в другой, я не могла сказать.
И манера говорить была ее. Тетя Тома, видимо, уже какое-то время общалась со мной и слова: «Здравствуй», «Как там, в городе?», «Хорошо ли у тебя на работе?», были произнесены до того, как я подошла к телефону и ей ответила.
— Вчера…— привычно произнесла я.
— Вот и хорошо. Постояльца примешь? — сразу отреагировала она
— Какого постояльца?
— Ой, да Лешку! Веркиного сына. Верку-то помнишь?
— Веру. Конечно, помню.
— Ну вот. Мужик-то у нее этой весной под лед на рыбалке провалился, хозяйство застудил, теперь она угольки с былого пламени сберегает, по больницам его возит. Ну, а  Лешка со мной. Думаю, чего парню в шестнадцать лет под Новый год в деревне сидеть, где и девок-то не осталось. Ленка, так, та своего ждет из армии, Любка в фотомодели намерилась, а он мальчик тихий, скромный. Пусть у тебя, в городе, зимние каникулы проведет. Ты не переживай, ему лишь бы интернет был. У нас-то, сама знаешь, то есть, он — интернет этот, то его нет. Ходит Лешка, когда связь виснет, как не припаянный, смотреть жалко. В городе с этим наваждением лучше, небось.
— Так до Нового года еще же полмесяца.
— Ой, да я договорюсь, отдохнет больше, не беда. Он хорошо учиться.
— Пусть приезжает.
— Ага, я ему скажу. А ты ему комнату выдели и без стука не входи. Поняла?
— Нет.
— Мальчишка он. В своем интернете баб голых смотрит да письку дергает.
— Теть Тома!
— Чего?
— Об этом обязательно нужно было говорить?!
— Ой, Тань, ты же медсестра как не как, должна знать…
— По телефону!  И чего знать? Что Лешка мастурбирует? Это обязательно?!
— Ну не знать, так понимать. А то зайдешь к нему и … Я вот зашла. Один раз. Так он от меня неделю прятался. Прямо не знала, как и наладить былые отношения.
— Все, все поняла… Когда он приедет?
— Завтра, прямо с утра, я переговорю с директором школы, день на сборы. Стало быть, послезавтра. Ты дома?
— Работаю до восьми вечера.
— Автобус до города, Тань, от нас теперь раз в неделю только ходит.
— Ладно, я ключ соседке оставлю. Пусть, если приедет без меня, спросит.
— А как твой дальногребшик? Хоть не зря у тебя ночует?
— Теть Тома. Я из ванной, на мне одно полотенце и я замерзла. Больше  не могу говорить.
— Ой да, милая, чего ж ты раньше… Беги, беги грейся.
Разговор оборвался так же внезапно, как и начался, пошли гудки.
Я подобрала полотенце уже почти с пола и направилась в ванную. Вода тоже уже остыла. Спустив ее и открыв краны снова, я дождалась, когда ванная наполниться и меня окутает пар. Полежав в хвойной пене около часа, подремав, я наконец-то почувствовала, как тело отошло от ночной смены, а душа обрела спокойное, безразличие к внешнему миру.
Закутав волосы в полотенце, я плюхнулась на кровать. Это самое мое любимое время, не надо никуда спешить, от осознания — впереди выходные, по телу растеклось приятное томление. Время, когда я особенно люблю перед дневным сном немного с собой поиграть. Насытить тело благоухающим кремом и...
Вспомнила, что имитатор любимого мужчины остался на полочке, но вставать, идти снова в ванную было так не охота. Оглаживая себя, я нырнула меж бедер пальчиком и к своему удивлению почувствовала влагу, моя прихотливая киска была мокренькая. Обычно ее нужно было хорошо разогреть, чтобы пальцы так легко заскользили по клитору. Но сейчас они скользили и вскоре, я вскинулась, зажала руку ногами и повернулась на бок. Глубоко хватая губами воздух, подумала: и чего бы это? А в голове вертелось:  «баб голых смотрит да письку дергает». Ну, теть Тома!.. Какая она все-таки на язык!
Я устало натянула на себя одеяло и, улыбнувшись своему яркому оргазму, уснула...