В то время мать Алены работала в больнице, где она и познакомилась с Чуминой. Привлекательной внешностью или обаянием природа Валентину обделила, взамен наградив хватким умом и холерическим темпераментом. Возможно, именно из-за вспыльчивого неуравновешенного характера к тридцати годам Валентина была все еще не замужем.
В больнице ее тоже не сильно жаловали. Валентине все время казалось, что за глаза ее обсуждают и насмехаются над ней, и потому она находилась в постоянной готовности дать отпор. Это не могло не сказаться на отсутствии у нее приятельских отношений с кем-либо из больничного коллектива.
О своем прошлом Чумина рассказывала редко и неохотно. Единственное, что было известно, так это то, что родилась Валентина в небольшой деревне в Черноземской области, названной по недоразумению городом, и всегда мечтала оттуда вырваться. Окончив школу, она поступила в Черноземский медицинский интситут, а закончив учебу, устроилась работать в больницу.
Жила Валентина в медицинском общежитии, работала на двух работах – с утра до вечера в одной больнице, а ночью дежурила в другой. Тут же, на ночном дежурстве, она писала кандидатскую диссертацию. Факт получения кандидатской степени она рассматривала, как возможность доказать всем свою «избранность» и тем «поставить их на место».
В те времена Валентина не видела для себя ничего зазорного в дружбе с Елизаветой Егоровной, работавшей в больничной столовой и, практически каждый вечер, нагружавшей «бедную» Валентину баночками с оставшейся после раздачи пищей. Это позволяло Валентине практически не тратиться на покупку еды, что очень ее устраивало. Она легко прибилась к семье Алены, радуясь, что Елизавета Егоровна приняла за чистую монету ее имидж одинокой деревенской девушки, своим умом пробивающей себе дорогу к лучшей жизни. Чумина легко играла на склонности Елизаветы к душевным порывам. Пользуясь этой ее чертой, Валентина легко одалживала у нее немного денег или брала банки с соленьями-вареньями, заготовленными Елизаветой на зиму.
Алене в то время было девятнадцать лет, она училась и работала, чтобы помочь семье. Валентину она знала как подругу матери по работе, пару раз была с Елизаветой Егоровной у нее в гостях. Виделась Алена с Чуминой достаточно редко, но одна такая встреча произвела на нее сильное впечатление.
Как-то Чумина, зная от Елизаветы Егоровны, что Алена, чтобы добыть немного денег, шьет иногда вещи на продажу, пришла с отрезом ткани и спросила, не могла бы та сшить ей костюм на защиту кандидатской диссертации. Алена согласилась и в следующий визит Валентины уже предложила ей примерить сметанный пиджак. Увиденный результат Алену не удовлетворил, так как сутулость и большой живот Чуминой сильно выпирали в этом наряде. Требовалось что-то предпринять, чтобы завуалировать дефекты чуминской фигуры и Алене пришлось два раза переделывать. На третьей примерке костюм сидел все еще плохо и у Алены, расстроившейся, что никак не получается подогнать его по столь нестандартной клиентке, невольно сорвалось:
- Да что же это такое!
Лицо Валентины мгновенно перекосилось, пошло пятнами и, опустившись на стул, она громко разрыдалась. Алена была ошарашена такой реакцией и, в недоумении бросилась к Чуминой:
- Валентина Федоровна, что с вами? Успокойтесь! Что случилось?
Чумина оттолкнула девушку от себя и истерически выкрикнула:
- Что ты хочешь сказать?! Что я некрасивая и у меня ужасная фигура?!
Алена от неожиданности просто опешила. Она попыталась утешить Валентину:
- Извините, если я вас обидела, но я ничего такого не хотела сказать.
Но Валентина уже себя не контролировала:
- Я знаю, что ты хотела сказать! – выкрикивала она сквозь слезы, - вы все.. про меня так… думаете!
К счастью, уловив какой-то непонятный шум, в комнату заглянула Елизавета Егоровна и, увидев, что с Валентиной творится что-то странное, попросила Алену выйти. Они долго беседовали о чем-то, а потом Чумина, не зайдя попрощаться с Аленой, ушла. Елизавета Егоровна, на вопрос дочери о неадекватном поведении Чуминой, ответила неопределенно:
- Ну, в жизни всякое бывает. Валентине уже за тридцать, а личная жизнь все не складывается, вот она сегодня чего-то и сорвалась.
- Но я-то здесь причем? Чего она на меня стала кричать? – удивилась Алена.
- Не обращай внимания, - оправдывала Валентину Елизавета Егоровна, - ты же знаешь, что у нее характер и так психованный. Да еще и день у нее сегодня был неудачный.
Пиджак Алена Чуминой все-таки дошила, но, кроме переданных через Елизавету Егоровну конфет, никакой оплаты за свою работу не получила. Спросить же она постеснялась.
При следующей встрече, после истерической сцены, Валентина вела себя как ни в чем ни бывало. И в дальнейшем подобных странностей при Алене Чумина больше не проявляла.
Выйдя замуж, Алена уехала в Москву и после этого виделась с Валентиной только однажды, когда приезжала летом погостить в Черноземск. Оглядев Алену с ног до головы и обратно, Чумина вынесла вердикт:
- Ну, ты прямо совсем москвичкой стала!
Алена не замечала в своей внешности никаких изменений, которые можно было бы трактовать подобным образом, и потому списала эту фразу на желание Валентины сделать ей комплимент.
Чумина с большим интересом стала расспрашивать ее про жизнь в столице – где она живет, где работает, кто ее муж. Но ответы Алены как-то неадекватно воспринимались Валентиной и, услышав, что муж Алены, уже несколько лет является помощником депутата Государственной Думы, рассмеялась ей в лицо и язвительно бросила:
- Да ладно тебе, Ален! Как будто в Думе москвичей не хватает. Я знаю, что провинциалов в Москве не ждут и работают они дворниками или на рынке торгуют.
В этой реплике чувствовалась неприкрытая зависть, и Алена поспешила перевести разговор на другую тему.
В дальнейшем, приезжая в родной город, она больше ни разу не виделась с Валентиной. Лишь от Елизаветы Егоровны Алена слышала иногда какие-то новости про Чумину: вышла замуж, родила ребенка, устроилась работать в областной комитет здравоохранения.
После того как жизнь Валентины стала налаживаться, она практически прекратила поддерживать отношения с Елизаветой Егоровной. Встречи их стали редкими и, в основном, случайными.
Как-то, зайдя в маршрутное такси, Елизавета Егоровна увидела сидящую впереди Валентину и, проходя мимо, громко с ней поздоровалась. Но та сделала вид, что не заметила старую знакомую и демонстративно отвернулась к окну. Всю дорогу сидя позади Чуминой, Елизавета Егоровна заметила, что она разговаривает с сидящими рядом с ней людьми, и, по доносящимся до нее фразам поняла, что Валентина едет с сослуживцами по работе.
Последний раз Чубина проявилась в жизни Алены года за два до болезни. В то время Елизавете Егоровне понадобилась срочная операция. Алексей договорился со своей знакомой, известным в городе профессором, которая в то время оперировала уже крайне редко, чтобы она лично провела операцию матери Алены.
Алена в тот момент была беременна во второй раз. Они с Алексеем уже отложили достаточно большую сумму, требующуюся на оплату роддома, и Алена уже подумывала оставить работу. Но так как часть накопленной суммы пришлось выслать Елизавете Егоровне, Алена осталась поработать еще пару месяцев и приехать в Черноземск не смогла. Она очень волновалась о том, как пройдет операция, и попросила мать, чтобы кто-нибудь перезвонил Алене и сообщил все ли у Елизаветы Егоровны нормально.
В день операции раздался звонок и, совершенно неожиданно, Алена услышала в трубке голос Чуминой. Она была крайне нелюбезна. Сухо сообщила Алене, что операция прошла нормально и, пока Алена еще возбужденно благодарила ее за хорошие новости, Чумина уже повесила трубку.
И вот теперь эта «старая знакомая» зовет Алену в лечиться в Черноземск…