Издателя моего,
Словно по мне сшитого.
Ограничились хмыканием в рукава,
Подглядыванием в глазок
Сознания незакрытого.
Ни денег, ни шарма, ничего,
Что можно отдать ростовщикам,
Ублажая чрево не на жир ное.
Под ноги падают жОлтым словам
Огрехи и грехи сытого.
Труллям.
Трулляммм…
Отстукивание кода рукой,
Кодировано дозировкой под-
Датого.
Но данная дата данА не мне.
Не данность она Датская.
Сегодня договорилась
С принцем в стене
Отдаться. Продаться.
Лять-ская.
Он испугался.
Сбежал во сне.
Издалека рожи корчил глумливо.
И не поняла даже…
Зачем мне всё сие?
Даже –
Не королева статская.
Утром постукивали молотки.
Гвозди вбивались в досочки –
Исконные
Посконные мужики
Закрывали проходы
В нору.
К тем самым кроликам.
Ага.
Говорят, расплодились они.
Бегают среди взрослых
С часамицепочками.
Теряют перчатки белые…
И когда им невмочь –
В норки ныряют.
Кролики… кроликам…
Ликом не вышли.
Вышку им. Дышломммм…
Шломом. Шоломом.
Шолом.
Шляпку сняли.
Песню поют.
Приветственная натужность.
А мужики-то не поймут.
Не поймут.
Что заколачивание нор –
Бессмысленность и
Ненужность.
Хоть молотками.
Хоть топорами…
Но когда существуют Миры
Несуществующего подсознания
Будут Льюисы
Алисы, Белые Кролики
И миражи…
Возникнет дорожка.
Всегда.
Рвущемуся на части уму.
Се-зам-ская.
© Ирина Жураковская, 2010