Глава седьмая.
Осиное гнездо разрасталось темным пятном, заполоняя то, что еще недавно было жарким, но вполне безобидным голубым небосводом. Света подумала о каске с галогеновой лампочкой. Ее оранжевый кокошник — несомненно, красивый, был весьма бесполезным в таком ужасающем беспросветном хаосе. Не глядя, она бы махнула его на что-то более прочное. Еще мысли Светланы блудили в не менее важном для женщины в любых обстоятельствах раздумье: чем прикрыть подругу кроме своих объятий. Несмотря на накатившую тьму прелести Глаши было видно. Надо было все же надеть два платья.
— Глашка, ты как? — проговорила она, откидывая сожаления о наряде стрелецкой сестры в прошлое, туда, откуда они и пришли.
— Вроде живая! — ответила та. — Кит меня обнял сильными руками, прямо всю, всю закутал! Так хорошо мне стало! Еще раз бы шагнула в костер…
— Бывает. Я б тож сейчас вернулась на дикий пляж к Голубоватому камню.
— К какому камню?
— Голубоватому. Такой с вымочками!
— Зачем?
— Слушай, Глашка, ну и вопросы! — бросила Светка и уже миролюбиво добавила: — Могу только кокошником поделиться! И вообще! Почему болванчиком не замерла? Время-то остановилось!
— Так я ж в твоих объятьях! От Елизара к тебе. Из рук в руки, как переходящий вымпел!
— Ну да. Давай надевай…
Светка нацепила на Глашу театральный головной убор, но вполне резонно подумав, что в такой сумятице он может свалиться и тогда Глашка станет изваянием Венеры в кокошнике, она со вздохом: «не суждено!», подняла подол и стала стягивать с себя трусики…
Княжна Гундорова округлила глаза.
— Да ладно, Глашка! Сейчас не до церемоний! — ответила Света на выражение лица подруги, выкидывая острую коленку и поджимая к животу. — Смотри, что вокруг деется!
Но Глаша не поменяла выражения, она замерла, будто резко сработала система тормозов времени. Свете на плечо легло что-то вроде руки. Она недоуменно скосила взор. Это было нечто-то бородавчато-зеленое, склизкое, с мертво-белыми с синевой длинными когтями…
— Мамочки!!!..
Светка крутанулась, словно балерина в фоете у которой неожиданно лопнула резинка и предательски поползли трусики. Освобождая ножку в развороте, она оттолкнулась от нагло напирающего нечто со спины. Поскольку Света все же не настолько натренирована, как умирающий лебедь в работе у балетного станка, от удара ему в пах сама отлетела юлой, но успев поймать взлетевшие трусики, вставая на пальчики ног и грациозно вкидывая руки.
Метростроевец Глаша, ожила в тот самый момент, когда подруга выписывала отлетательное па. Стоявшую на мощных копытах зеленую тварь она отбросила кулачком. Оплеухой, не увесистой, но весьма привычной к отваживанию нежелательных ухажеров…
— Ух, ты! — восхищенно воскликнула Светка. — Научишь?! А то у меня не очень получилось. Обычно, с мальчиками срабатывает, а тут не…
— То с мальчиками, а это девочка!..
— Даааа!!! Надо же! Надеюсь, она не «би». Так я и думала: все же придется задирать ноги и снова без ничего. Держи…
Света кинула Глаше трусики и огляделась. Создав треугольник, в котором находились девушки, верные Хранители стойко держали оборону, рассыпая саблями в куски, раздваивая и половиня мерзких тварей. Но расстояние меж защитниками было большим, склизкая мерзость просачивалась, стараясь зацепить когтями Дверь.
Одной видимо удалось пробиться, но отлетев от кулака Глаши она, вереща, напоролась на острие клинка Кита. Елизар ее подкинул и запустил в другую, чуть меньше. Сладкая парочка столкнулась в полете и рухнула под ноги Змея. Ломая им хребтины каблуком ялового сапога, он разрубил еще одну тварь, превращая в фонтан слизи. Волк вертелся, словно в танце, от вращения холодной стали около него какое-то время еще оставались на весу то рога, то когти, то оскал, медленно или резко, обрывом оседая к земле бесформенной зеленой массой…
Глаша буквально запрыгнула в Светкины трусики, делая кульбит ножками в сторону Кита. Женщина оставалась женщиной даже в сумасшедшую минуту. От такой чудной панорамы вблизи Елизар остановился, сужая обзор до минимума — невольно, совсем по-мальчишески. Воспользовавшись секундным столбняком, на него тушей навалилась рогатая тварь. Этот был точно мальчик — зеленый, мускулистый, пуская тягучую слюну, его клыки готовы были впиться в Кита, разорвать…
— Не тронь Елизарушку, мерзость! — закричала Глаша.
Хватая хищную тварюгу за рога и локтями упираясь в бородавчатую спину, что есть силы, она отогнула ее на себя. Та лязгнула клыками. Совершенно неестественно согнув в суставе, выгнула когтистую лапу назад, — убрать неожиданную наездницу. Пупыристого мальчика опередила Светка. Пролетев юзом, скользя по растекающейся слизи, задирая и окрашивая оранжевый сарафан в нечто неопределенное, она почувствовала меж коленей холод прыщавой жабы.
Зажав лапу ногами, Светка рывком перевернулась на живот. Зажмурилась. Еще мгновение и когти твари раздерут ее там, как тузик грелку… Ей стало тоскливо. Перед глазами проплыл пейзаж озера, дикого пляжа и Голубоватого камня с ямочками. «Сейчас, я буду уже не девочкой!!! Если вообще буду! — подумала она. — Змеюшка! Если ты в моей голове?.. Знай, я ею была — честно, честно! А теперь, даже и не знаю».
Холодное, склизкое инородное тело, словно в экстазе дернулось между ее ног и обмякло. Что-то потекло по бедрам. Света открыла глаза. В борьбе любопытства со страхом поглядела, что же там у нее творится. И вообще вокруг.
Да, этот был мальчик! Между содранных в кровь коленок Света увидела когти, — давно не стриженные, заскорузлые. Никакого маникюра и атигрибковой борьбы не наблюдалось. Грязь впилась под них видимо еще в прошлом столетии. Расслабляя мышцы, она разверзла объятия и, вкладывая руку в теплую ладонь Полоза, встала, — тряся ножками, гадливо как кошечка…
— Ты вообще мою голову хоть иногда покидаешь, Змеюшка?
— Это твоя благодарность?
— Не то чтобы да! Но и не сказать, что нет!.. Я о будущем…
Полоз стоял перед ней весь в зеленой слизи, тягучей каплей она пыталась упасть на землю с клинка Хранителя. В дерьме от Тартара, он показался Свете даже очаровательней, чем тогда у Голубоватого камня — чистенький с капельками влаги на голом торсе. Это особо понимаешь тогда, когда вокруг столько разношерстных тварей, которые кишат над тобой с неумытыми рожами и неухоженными когтями, еще только готовясь стать удобрением.
Правда сейчас Светка тоже была полузеленой. Щекоча по голеням текло какое-то желе, мокрый сарафан прилип к заднице, белоснежная полупрозрачная кофточка грязными потеками слизи выделяла груди с крупными ягодками сосков — самое время выступать на конкурсе мокрых маек. Ей так захотелось поцеловать Змея. И вообще, совсем не круто умирать девственницей! Как она раньше об этом не подумала?!
Пересиливая неодолимую тягу влечения, находя искусителя все же немного грязным для первой брачной ночи, Светка, словно стрелки ходиков перевела мысли на здесь и сейчас, — передернула гирьки.
— Глаша! Где Глаша?! — вспомнила она о подруге.
Полоз посмотрел в сторону. Следя за взором, она увидела картину из незабываемого, то, что обычно вспоминается после с безудержным смехом.
В борьбе с монстром Глаша отлетела. От напряженной драки тесные Светкины трусики лопнули на ее округлой попе, театральная кика съехала на сторону, бисер рассыпался по плечам, увязнув в потеках слизи. Подруга сидела, окунув иссиня-черные волосы в зеленую жижу, широко раскинув голые ноги, а между них оскалилась голова твари с немигающим, но еще живым глазом, — одним как у циклопа. Не выпуская из рук рога и ничего не соображая, она лишь наблюдала как поднимается Кит, сбрасывает с себя то, что от твари осталось, покрывая отборным матом Хаос и всех кто ему служит.
— Змеюшка, посмотри лучше на ту барышню, — проговорила Света.
Навострив орудия ближнего боя — клыки и груди, к ним летела синюшная тварь. Возможно, это была подруга расчлененного зелененького упырька. Уж больно рьяно она покоряла расстояние большими перепончатыми крыльями, шипя и скалясь необходительной улыбкой. Полет твари подсек Волк. Попав словно в мясорубку, она склизким фаршиком, не первой свежести, осела возле Полоза…
— Тогда, какую другую, — почесав носик от повеявшего запашка, нашлась Светка. — Их много! Нам с Глашей нужно выщипать бровки, подвести губки…
Подскочив к подруге, она дернула голову твари из ее рук, но та держала крепко.
— Брось каку!!! — рявкнула Света.
Ничего более на ум не пришло. Как не странно, но подействовало лучше всяких уговоров, Глаша брезгливо разжала застывшие пальцы. Ее глаза ожили, ступор прошел. Может она просто замерла, решившись трусиков подруги, но выяснять, было некогда. Света подняла циклоповидную голову, посмотрела в потухающий глазик, произнесла: «красавчик», и запустила в мелкую тварь, что сопровождала более крупную. Оставшейся в одиночестве мрази Змей по отрубал выпирающие части, с хирургической точностью.
Образовался перерывчик, который Светка, без дураков, употребила на размышление: чем теперь прикрыть Глашу? В выборе она остановилась на сарафане, точнее на его нижней половине. Соорудив из подола нечто вроде фигового листика, она пристроила повязку на бедра подруги, до конца не отошедшей от шока. Благородный шелк капризно скатывался со склизкого тела княгини Гундоровой, но упорному в желаниях стилисту-самоучке удалось закрепить его на нужном месте.
Света снова почесала носик и произнесла:
— Зеленый верх, оранжевый низ! А что? Ничего! Надо запатентовать, как выберемся...
— Светка! Берегись! Оно опять ползет! — ответила Глаша
Оно. А действительно, оно! Как не старалась, на этот раз доли секунды Свете не хватило определить половую принадлежность. Огромным когтем тварь зацепила ее, сдирая верхнюю половину сарафана. Лишившись остатка наряда, Света все же увернулась, мысленно посылая Полозу срочный SOS. Но Змей еще не до конца разделал монстровидного противника, Кит увяз против каких-то зубастеньких, рыжих дамочек, волосатых по объему долговязых тел, которые крылатой стайкой облюбовали танец с Волком, втянув в смертельный хоровод и Елизара. В брешь меж Хранителей и выперлось это чудище.
Оно приближалось, надвигалось в размерах с комнату общаги хлебокомбината, где до встречи с Эскулапом Бездны Света жила не тужила, — если только о дезодоранте. Господи, какие оказывается мелочи запах подмышками рядом с такой вонючей тварью!.. На каждой клешне по одному когтю, всего восемь. Морда чешуйчатая, острая, с мощной акульей челюстью под выпученными глазками. Рожки маленькие, наростами, тело круглое, нижние конечности куриные, трехпалые. Образец уродства от Хаоса нагло перся на Светку с Глашей, видимо, желая сразу обеим назначить свидание в Тартаре…
— Да, подруга! Твоими кулачками не обойтись! — проговорила Светка, подперев руками бока, прикрытые лишь бездарным бодиартом — зеленым, словно ее таскали по кустам, и коротенькой в двух местах порванной кофточкой-хитончиком. — Держи фланги, Глашка!..
Больше не тратя слов, Светка смело ринулась на чудовище. Сверкая голенькими ножками, по когтям точно по лестнице, она взобралась наверх и ухватилась за рожки. Акулья пасть раскрылась — принять в утробу неуемную девчонку. Сработав прессом живота, Светка встала на руки. Острые зазубренные ряды зубов чудовища сомкнулись, поглотив лишь часть ее каштановых волос, повисших над челюстями грязными локонами.
Вниз головой детдомовская оторва была лишь долю секунды, приземляясь у монстра за спиной на ноги, она мгновенно обследовала свои потери. Одним махом, чудовище постригло Светку в длинное каре…
— Ах ты, гад! — топнула она ножкой… — Все, разозлил! Теперь держись! Я здесь! Ало, мы ищем таланты! Повернись куриные потроха с рыбьими мозгами!
Переваливаясь на трехпалых ногах, Оно развернулось, при этом снеся парочку мелких тварей сопровождения. Смрад нечищеных зубов повеял на Свету, стоявшую с левой рукой за спиной и зажимающую нос правой.
— Фу!!! У стоматолога давно был? — спросила она, морщась в рыбьи глаза без тени страха. — Да ладно, теперь уже поздно! Доктор сказал: в морг!.. — выкинула вперед спрятанную за спиной руку и словно считалочку произнесла: — Раз, два, три, четыре!
Просыпались клешни чудовища, обрубленные с одной стороны. Света держала саблю. На клинке стояла клеймо — три тройки и голова Медведя. Перекидывая шашку в правую руку, она плавно откинула левую с элегантным вскидом вверх кисти, полуоборотом ладошки с подзывающим пальчиком и мурлыкнула:
— Пять, шесть, семь, восемь!
Клешни посыпались с другой стороны, загнутыми когтями складываясь у ног Хранителя Красного Угла Неба в бодиарте зеленых тонов. Последним штрихом Светка нанесла горизонтальный удар, деля чудовище размером с комнату на две подсобки. Хлынул поток цвета детской неожиданности, словно она снесла канализационный отстойник…
— Ой, мамочки!!! — взвизгнула она.
Краем глаза, увидев спину Полоза, Светка прыжком взобралась ему на плечи, свесив ножки на широкую грудь. Уже с высоты наблюдая, как зловонная масса волной захлестывает яловые сапоги Хранителя Желтого Угла Неба.
Находясь на шее Змея, удобно и волнительно обнимая ее голенькими ножками без трусиков, Света не стала долго принюхиваться к тому, что текло мимо, словно фельдмаршал обозрела поле сражения. Мрази из Тартара заметно поубавилось, но ее еще было достаточно. Срубая какую-то жужжащую мелкую пакость, она с восторгом крикнула:
— Класс!!!.. Змеюшка, слева приближается неопознанный летающий объект! Крупный, с когтями в сантиметров двадцать на вооружении. Берем на абордаж! Нижней палубе приготовить, кроки и топоры!
— Объяснить не желаешь? — пробурчал Змей, отражая атаку описанного ею монстра.
— Не-а!!! Чего! Ну не Дверь я! Ошибся ты, Змеюшка…
— Но ведь ты знаешь, где она!
— И ты знаешь! А вот Слуга Хаоса обломался! Держи мои ноги, к нам гость со спины!..
Полоз прижал ее голени к груди, захватив левой рукой. Огибая коленями его широкие плечи, Светка нырнула вниз головой, по ходу натыкая на клинок и отбрасывая в сторону шипящею тварь…
— Змеюшка, отложим семейные разборки, — нежно мурлыкнула она и жестко добавила: — Сейчас я хочу глянуть на физиономию Эскулапа Бездны.
— В перевернутом виде?
— Не дуйся!
— Я не дуюсь! — ответил Змей, разрубая очередную подлетевшую тварь, словно свечу — крестом на четыре части.
— Ты же догадывался! — утвердительно заявила Света, крутясь за его спиной пропеллером Карлсона, вращая клинок и отгоняя от Полоза зеленых и больших мух. — Ну, там, в кафе «Эскориал»… Когда я пушистым комочком шмыгнула за стаканом…
— Кошечкой?
— Я старалась выглядеть. Но, по-моему, это у меня не очень получилось.
— Я думал, что ты все же сама признаешься!
— Все, сама! Инициативу проявить не пробовал? Вечно чего-то ждешь! У Голубоватого камня с ямочками: не надо, Змеюшка! А ты и поверил…
— А причем тут Голубоватый камень?
— Ладно, проехали…
Света со злостью рассекла подлетевшую тварь и выпрямилась на плечах Полоза, снова оглядывая сражение. Рыжих дамочек явно прибавилось, они просто осаждали Волка с Китом, оттесняя Хранителей от Глаши. Брешь увеличилась.
— Вот интересно, я сейчас подумала: ты Змеюшка, вечно ждешь, что я скажу или ждешь вечность? Судя по всему, у нас с тобой давние отношения.
— Ты же знаешь…
— В детстве я с полки упала! — ответила Света, орудуя саблей верхом на Полозе, словно Буденный на боевом коне. — Здесь помню, здесь не помню. У кликуши перстень с Саламандрой я узрела, как только в столетье прибыли. Когда цыплятам из лукошка просо сыпала. Хоть Слуга Хаоса под хламидой его и прятал… Я девица вельми корыстная! Учти. На всякие штучки-дручки из драгметалла у меня глазок ой как наметан. Ну, думаю: обмишурился Змеюшка! Ждет-пождет Эскулапа Бездны, а он рядом. По двору шастает да Конец Света предсказывает…
Покаяние Светы прервало новая волна нашествия.
— Отстань! Вот тебе, вот!.. — с криком она разнесла нечто мелкое. Тварь лопнула словно клоп, в размер собаки, обдавая ее и Змея личинками, белыми и жирными похожими на древесного червя.
С визгом воительница снеслась на землю. Забыв про битву, Света спрятала саблю в ладонь и, подпрыгивая, стала стряхивать с себя извивающиеся личинки.
— Нет, с этим надо заканчивать! — выкрикнула она. — Глашка, запевай! Наступает вторая часть Марлезонского балета! Охота на главного демона!
— Что петь? — отозвалась подруга.
— А про нас, девчонок!
Неотрывно наблюдая за Китом, Глаша немного подумала и затянула:
«Сегодня праздник у девчат
Сегодня будут танцы
И щеки девушек горят с утра горят румянцем
Пришли девчонки стоят в сторонке
Платочки в руках теребят
Потому что на десять девчонок
По статистике девять ребят…».
Хранительница Красного Угла Неба справилась с личинками с омерзением. Они волновали Светку гораздо больше, чем громадные монстры, с которыми воевал Полоз, прикрывая ее временное занятие только собой.
— Точно, Глашка! Только надо припев изменить: Потому что на пару девчонок, от АртХаоса десяток крупных творят! И пару сотен мелких…
Услышав мелодичный девичий голос, Волк с Китом словно обрели новые силы и наконец-то раскидали рыжих тварей.
— Смотри, как действует! — поразилась эффекту Светка. — И чего ты раньше молчала? Зарывала такой талант! Эй, вы, там наверху!.. или внизу. Оброните словечко!
Ей не ответили. Слуга Хаоса безмолвствовал…
Но Светка не была бы Светкой, если б не продолжила:
— Может, прекратим бойню? Объявим водяное перемирие?
— Где Дверь? — разделось из тьмы.
Света пожала плечами.
— Ее здесь нет! И нас четверо. Это число тебе о чем-то говорит?
Снова ответом было молчание.
Образовавшаяся пауза извергла из Тьмы новых монстров. Словно летающие носороги они были в чешуйчатых панцирях, уродливыми наростами по всему телу. С рогом во лбу и на длинных мощных ногах доисторических рептилий.
Кит и Волк оттянулись к Змею.
Неожиданно для всех Глаша запела:
«Я была навеселе,
И летала на метле,
Хоть сама не верю я
В эти суеверия!»
То ли от страха, то ли от какой-то безысходности, но выводила она лихо, с посвитом, снимая с Хранителей усталость многочасового боя.
— Давай, Глашка! Жги!.. — крикнула Светка, постепенно превращаясь в нечто белое, пушистое и разрастаясь — заслоняя Тьму.
Змей улыбнулся и опустил клинок. Волк и Кит тоже как-то быстро переместились из разряда действующих лиц в сторонние зрители. Одна Глаша, совершенно не понимая, что твориться, продолжила:
«Шла лесною стороной,
Увязался черт за мной,
Думала — мужчина,
Что за чертовщина!».
Обернувшись сначала в исполинский снежный ком, Хранитель Красного Угла Неба развернулся в Белую Медведицу неимоверных размеров. Сметая громадной лапой сразу весь рой, ниспосланный Слугой Хаоса. Превращая, то ли бульдогов, то ли носорогов в зеленую массу — желе из нечисти, и брезгливо отряхивая когти, она обнажила клыки и рявкнула:
— Не спорь со мной!..
Просветлело. Небосвод наполнился голубыми красками и жужжанием стрекоз, а Светка, в белой чуть прикрывающей попу кофточке, стояла возле сгоревшего дотла дома княжны Гундоровой и почесывала носик.
Обернувшись, увидев выражения лиц Хранителей, она смущено произнесла:
— Ры-р-ры мяу!
— Может кто-нибудь объяснит, что происходит? — первый опомнился Кит.
Полоз пожал плечами. Волк сам ничего не понимал, а Глаша вспомнила, что где-то у помоста потеряла сразу два платья и понеслась туда.
— Глашка, чур, атласное мое! — запатентовала она, когда та пробегала мимо.
Подруга кивнула. На Светку смотрели три пары глаз, требуя объяснений.
— Ну, все, Хранители, все! Вы не рады?! Медведица снова с вами! Можно было догадаться, что Хранитель Красного Угла — женщина! Точнее пока еще девушка. Здорово Дверь вам память подчистила! Но не корысти ради — для дела!
В ответ Кит лишь крякнул и махнул рукой.
— Не обижайтесь. Змей, ты же мне сам растолковывал про апокриф папы Климента, о священных двунадесятых пятницах Коло. Говорил: в них заключена Сила женского начала. Земная сила Женщины Матери. Баба, верховная старшая. А ты, Кит, эту книгу нам с Полозом оставил в гостинице! Я еще не баба, но в скором будущем надеюсь ей стать. Я Малая Медведица, а Свет в Добро Большая — это понятно?
— Сабля, Света! Ее возродить могла только Дверь! — пробурчал Полоз.
— Она и возродила, Змеюшка! Только из флигеля усадьбы Костровых, а не в яблоневом саду с застывшим у цветка шмелем…
— Версофия!!! — воскликнул Волк…
— Ага…— Светка кивнула, улыбаясь.
— Вот я дурень! — наконец-то обретя, голос прокряхтел Кит. — Тетка Аланея, дитя мне вручала, что б сюда перенес, так и сказала: воссоедини Медведиц через пояс Змея!..
— Про тетку Аланею, Кит, после напомни. Остальные вопросы потом, — ответила Светка, — писать хочу! Так что мальчики направо, девочки — налево…
— Пошли, ребята, — обратился к Хранителям Полоз. — Сами видели, с Медведицей лучше не спорить.
— Да уж! — снова крякнул Кит, поглядев на молчаливого Волка.
— Баньку истопить? — спросил Светку Змей, определяя для остальных, где право, а где лево. А то вдруг перепутают…
— Змеюшка, брысь из моей головы!.. И время запустите, наконец!
Света направилась к Глаше, напевая:
«Тик-так, ходики,
Пролетают годики,
Жизнь не сахар и не мёд,
Никто замуж не берёт»…
Зеленая слизь и отходы АртХаоса начали испаряться. Мать Природа обновлялась…
Несчастную силиконовую куклу, точнее то, что осталось после костра, захоронили на перекрестке трех дорог, как ведьму княжну Гундорову наведшую порчу на государя-реформатора. Светка, зевая, прочитала свежий «Провинциальный Вестник», услужливо принесенный в номер двенадцать, хозяином гостиницы греком Паподдаки в турецкой феске с кисточкой и в европейском костюме. К сожалению, о ее искусстве перевоплощать и перевоплощаться, исходя из войны с германцем, в маленькой заметке на модную историко-патриотическую тему про гений первого императора Всероссийского Петра Великого написанной художником натуристом Полозовым, ничего сказано не было, но зато как было высокохудожественно расписано о бедняжке княжне.
За окном разгуливалось прекрасное августовское утро. В ванной, нагреваясь, урчал титан и на календаре был тысяча девятьсот шестнадцатый год.
Света еще раз зевнула и спросила:
— Так что ты там говорил о Законах Времени, Змеюшка?
— Когда? — раздалось из другой комнаты.
— Ну, якобы я предсказала Нагорному: он станет майором!
— Слова, брошенные во времени, не просто слова, а есть факт, которого мы пока еще не знаем. Еще я говорил: не влезай в Закон глубоко — свихнешься.
— Это я помню… — ответила Светка и тихо добавила: — Похоже, Кит был прав, — с родами я затягиваю.
— Не расслышал, — с вопросительным выражением лица Полоз зашел в комнату, — И вообще, зачем мы отправили Волка к Вере, а сами снова приперлись в предсмутное время войн и революций? Я еще понимаю Глаша и Кит! Они должны построить дом по улице «Мещанской», что новые власти переименуют в «Девятого января». Но мы уже расписали его под бордель, и даже устроили там фирму «Цветик-Семицветик»…
— Так нужно, Змеюшка.
— Кому?
— Я в ванну, — загадочно улыбаясь, не ответила Света.
— Легкого пара из титана! — буркнул Змей и собрался назад в комнату.
— Спинку потереть не желаете?
— Я не только Змей, но и мужчина, Света!
— Ну и?..
— А ты женщина!
— Я девушка! Фи, Змей! К тому же натурщица! Сам назвал меня такой! Ну, если ты не желаешь чтобы я рассказала: зачем мы здесь? Тогда я пошла одна.
Змей пожал плечами и направился за Светкой, как только она погрузилась в ванну, скрываясь под горячей водой.