Я писала стихи про Победу,
А в городе плакали.
В каждом доме «Землянка»
Вспомянута нынче была.
И смотрел «Детский мир» на меня
Разноцветными танками,
И меж стекол оконных, как мессер,
Жужжала пчела.
А в застолье хмельном
В темно-синем костюме бостоновом,
Припадая к старухиным,
Некогда пышным, плечам:
Незастенчиво,
Хрипло,
Натужно,
Протяжно,
Со стонами
Пел солдат и медалями ратными
Скупо бренчал.
А еще он плясал.
И его деревянная правая
Попадала не в такт
И стучала о пол тяжело.
А жена его
Гладила пальцами скатерть и плакала,
А вдова его друга шептала: «Тебе повезло...»
***
Я не могу спросить: «Скажи-ка, дядя...»
Мой дядя был убит под Ленинградом.
А мать моя еще ребенком
И не могла понять, что похоронка
Навеки увела из дома Ваню.
Ей было только десять, тихой Ане.
Она тетрадки складывала в сумку
И шла морозным гулким переулком
В холодный свой, голодный третий класс
Закутанная в шаль до самых глаз.
Картошка пахла гнилью и сластила,
А мамка арифметику зубрила,
Приткнувшись у нескладного стола;
От брата писем каждый день ждала.
За душу сына бабушка молилась,
А девочка на улице хвалилась.
Что брат воюет где-то пехотинцем
И обещает ей с войны гостинцы.
Я не могу спросить: «Скажи-ка, дядя...»
Мой дядя был убит под Ленинградом.