12 Бис (Рассказ / миниатюра)

Доктор сказал, что у меня патология левого полушария в височной части и вообще пережаты меридианы. Наверное, всё из — за этого. Конечно, когда тебе два миллиарда лет, ещё и не такое может быть. Правая часть выключена наглухо. Доктор говорит, что это последствия потери сорока килограмм. Повреждена структура. Может оно конечно и не так, но моя правая сторона мешает жить. Печень, правое яйцо и конечно затекающая правая нога. Доктор говорит, что я ещё не плохо сохранился. Но думаю, что он меня успокаивает. И как это так, что правая сторона управляется левым полушарием? Это видно кто — то пошутил при сборке. И ещё… Мне нельзя наркотики. Героин мы вообще не обсуждаем. Это для меня табу. А вот колёс или кокаина можно было бы. Но он говорит, что они меня убьют. Особенно колёса. Я могу умереть от четвертинки. Теперь, я хотя бы знаю как можно уйти красиво. Спокойно и с удовольствием. Траву он говорит, что можно. Но не чаще чем один раз в две недели. А ещё мне категорически нельзя молоко, некоторые чайные настои, которые я покупаю в монастыре и свежий свекольный сок. Он должен обязательно отстояться два часа. Всё остальное, мне в принципе можно. Забыл. Самое главное. Мне нельзя пить. То есть почти нельзя. Пол бокала полусладкого раз в неделю. Это невозможно. Даже его запрет на громкую музыку не столь опечалил меня. Как же мне не пить? Я ведь тогда не вижу снов. А если я не вижу снов, то о чём мне тогда писать?

Сон № 12 Бис.

Ресторан располагался на террасе второго этажа. Прямо под ней лежал уходящий на километры в обе стороны песчаный пляж. На нём не было ни человека и огромное тело океана вылизывало его тысячами свинцовых языков. Нам подали морепродукты на огромном блюде. Ацо сам вышел вместе с официантом, когда тот устраивал эту композицию из мёртвых тел посередине стола. Там были осьминоги, гигантские креветки, куча каких — то ракушек, несколько загрустивших лобстеров и вытащенная из панциря черепаха. Её то и захотелось попробовать. Я отрезал ей голову и засунул себе в рот. Она оказалась такой не вкусной, что я даже сразу не распробовал. Отвратительный вкус. Я выплюнул её. Она плюхнулась на тарелку как резиновый мячик и уставилась на меня стеклянными глазами. Братья молча жевали. Только официант заметил всё, но сделал вид, что ничего не произошло. Вода слилась со свинцовым небом и от этого желтушный песок стал ещё ярче. Я снял очки. Они иногда играют шутки с цветами, но ничего особо не изменилось и я вернул их на место. Тут периферическим зрением я заметил, что на блюде что — то задвигалось. Наверное показалось. Но движение повторилось. Из под обезглавленной мной черепахи выползла змея. Увидев, что я его заметил, серебристое тело застыло. Но это уже слишком! Какого чёрта с морепродуктами подают живых змей! Я не люблю змей! Я вскочил из — за стола опрокинув стул. Все продолжали жевать не обращая никакого внимания ни на меня, ни на происходящее. Из кухни выскочил Ацо. Он сделал страшное лицо и умоляющее смотрел на меня. Хорошо. Я ничего не скажу, но и есть это я тоже не буду. Под ногой что — то громко щёлкнуло. Я стоял на муравьиной тропе. Их было несколько десятков. Крупных, с огромными чёрными жопами муравьёв. Конечно давить их вьетнамками не очень удобно, но не оставлять же их так? Некоторые пытались открыть свои серебряные крылья и улететь, но я успевал их давить на взлёте. Треск от этого стоял такой, что Ацо заткнул уши. Через минуту всё было кончено. У меня под ногами лежала куча часовых шестерёнок, которые официант быстро собирал на совок. Парни доели и молча вытирали рты накрахмаленными салфетками. Всё конечно было неплохо. Если бы не змея, то Ацо можно было бы дать три звезды, но а так… Даже не знаю… Пусть они сами решают.
Я спустился вниз. С воды пахнуло водорослями и йодом. Пора уходить, а то скоро начнётся буря.