Глава девятая.
По дороге Змей набросал словесный маршрут к салону «Модницы Парижа». Как не старался бывший гонщик — по легенде, под кодовым названием «учитель», он так и не смог найти для Светы убедительных аргументов в пользу передачи Сапфира в его умелые руки, поэтому довольствовался лишь ролью штурмана.
Подъезжая, они увидели толпу зевак, оцепление, проблесковые маячки, людей в камуфляже и услышали, как на пол улицы в рупор грозно раздавалось следующее:
— Я полковник милиции Коротков! Советую вам отпустить заложницу и сдаться! В противном случае, мы будем вынуждены применить силу! На размышление даем вам пятнадцать минут.
— Так! Мы почти в эпицентре! — проговорила Света, пристраивая автомобиль неподалеку. — Картина Репина: «Приплыли»! Мы гребли, а нас… Змей, вы можете протащить меня в здание? Через кордон из машин, жары и людей!
— Могу. Но, возможно, это ловушка, Света.
— Сейчас узнаем. Мне нужна авторучка, блокнотик и удостоверение журналиста. — Она протянула ладошку в сторону Змея. — Ну же!
— Может, я пойду? Засиделся в машине.
— Хватит мне и одного бойскаута! Да и что вы там скажите? Я старый учитель. Извините, не сгорел вместе с дачей!
Получив на требовательную ладошку свой заказ, она развернула удостоверение: Елена Берестяная журналист газеты «Провинциальные новости».
— Злюка ты, Змеюшка! — улыбнулась Света в зеркало заднего вида и коготком подправила: «Берестова» — Так будет лучше. Не скучай!.. В бардачке есть журнальчик для мужчин…
Уже вне автомобиля, она выказала Змею кончик язычка, задвигая кверху, подобрала солнцезащитными очками локоны каштановых волос, перекинула косу на грудь и направилась к эпицентру звучания команд.
Полковник Коротков — вопреки фамилии сухой и высокий мужчина, опираясь рупором о крышу «газика», расточал гневные приказы, готовя штурм.
Изящно маневрируя в море неголубых касок, бронежилетов и пятнистого камуфляжа, брезгливо опасаясь испачкать в оружейной смазке беленький брючный костюмчик в желтенькую продольную полоску, Света пушистенькой рысью подобралась к милиционеру со спины и накинулась.
— Сколько заложников в здании? Террорист один или больше? Какие требования им или ими выдвигаются? Ваши предположения о дальнейшем развитии событий, товарищ полковник?
— Будем штурмовать!.. А вы кто?
— Елена Берестова. Газета «Провинциальные новости».
— Кто пропустил?!..
— Свобода слова, печати! — не выпуская добычу из мягких лапок с острыми коготками, бросила она в ответ. — Видимо вы забыли, полковник, что мы живем в демократическом государстве!
— Только два вопроса! — сморщился Коротков, словно от изжоги.
— Три, но в двух словах…
— Хорошо, три.
— Сколько террористов?
— Один.
— Заложников?
— Одна.
— Чего требовал?
— Молочного поросенка, — жаренного. Квасу и сарафан. Издевается!
— Кит…
— Чего?!
— Ой, простите, мне пора. Когда штурм?
— Это уже четвертый вопрос!
— Зато последний! И я исчезаю…
Полковник нервно глянул на командирские часы:
— Через двенадцать минут…
Света опрометью бросилась к машине. Обратный путь до Сапфира она проделала, может быть и не так изящно, зато гораздо быстрее. Проскользнув между рулем и спинкой сидения, она закрыла дверцу.
— Отложить журнальчик, Змей! Там Кит и Глаша! В нашем распоряжении одиннадцать минут! Шестьсот шестьдесят секунд до начала апокалипсиса в масштабе отдельно взятого городка!
Света закрыла глаза и пробормотала:
«Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели»….
— Апчхи!..
Закрывая ладошками свербящий нос, она наклонилась, осыпаясь. Ее каштановые волосы, прелестный брючный костюмчик в желтенькую продольную полоску и туфли цвета цыпленка на высоких каблучках были совсем белые. Словно опасаясь взгляда чудища Вия, Света стояла в белом круге посередине просторного зала в ряду длинноногих манекенов в женском нательном белье, — раздельном и нет.
— Что это такое, Змей?!
— Мука…
— Что?!!
— Уж вы меня простите, Света, но единственный доступный путь в помещение салона интимной одежды «Модницы Парижа» был через склад готовой продукции местного мукомольного предприятия, с которым здание имеет общие стены.
— И…
— И вы так торопились, что пару раз столкнулись с мешками муки, разнося их вдрызг. Зато на перемещение в заданную точку у вас ушло ровно тридцать три секунды, а у меня тридцать пять. Еще и с гаком.
— Ну, ты и змей! Змеюшка! Хорошо хоть салон не соприкасается с гальваническим цехом местного завода. А то бы ты не упустил случая пару раз мокнуть меня в ванны с никелем и отполировать до блеска. Чествую, соскочивший с моего язычка журнальчик, мне еще аукнется.
— Познакомься, Света, — это Кит, Хранитель Синего Угла, — словно не слыша ее ворчания, проговорил, Змей. — В простонародье Елизар Прокопич Чудинов — сибирский казак, сорвиголова и прочая, прочая, прочая…
На красном диване для посетителей салона, сидел широкоплечий мужчина в сапогах, галифе и гимнастерке под ремень, с четырьмя кубарями в петлицах. На коленях лежала пристегнутая шашка. У рукояти с изумрудом, было клеймо три тройки и голова кита. Без бороды Елизар выглядел лет на двадцать пять не больше. Буквально сгрызая мощными белыми зубами ногу жареного поросенка вместе с костью, он откинулся на спину и блаженствовал.
Приближение штурма казака явно не волновало.
— Добрый день, барышня! — степенно произнес он, только покончив с насыщением. — Гляжу, признали меня?
— Не прошло и двухсот лет! — буркнула она, думая, отряхиваться, или все же пока обождать развертывания событий.
— Извиняйте, с самого девятнадцатого декабря сорок первого года, маковой росинки во рту не было! Германца-то мы порубали. Это уж как исстари у казаков водится, — за атамана! А Доватора все ж потеряли. Кабы не эта проклятущая бабочка Брегбари! Не отдал бы я батьку под пулеметную очередь! Настоящий казак был! Хоть сам и из белых русов.
— Рея Брэдбери!.. — снова буркнула Света, оставляя вопрос о муке так и не решенным. — Бабочка Рея Брэдбери…
— Ну да, — его самого! Любая мелочь может изменить ход событий.
— Ловко вы меня с заячьим тулупчиком провели! Не знаю, мол. Не ведаю!
— Не без этого… Змей велел.
— На улице толпа мужиков с оружием, Кит! Вас это не смущает? — спросила она, наконец-то покидая общество полуголых манекенов.
— Сапоги вот не чищены, то, смущает. Перед вами, барышня, неудобно. А что тама! — Кит указал на окно, большим пальцем правой руки через плечо, — порубать бы и дело с концом. Разреши, Змей? Я только тех, кто дюже продажен!
Змей отрицательно покачал головой.
— Эх…Змей ты Змей!
— Где Слуга Хаоса? — спросил Полоз, совсем не разделяя укоризненного вздоха.
— А бес его знает! Одно ясно, ни Голесницкого, ни мадам Голесницкой здесь не было, — точно говорю! Нечисть кто-то вспугнул. Двери в склад с манекенами сломаны, зеркала салона сорваны с мест и побиты в песок. Он хоть и Эскулап Бездны, но не станет же ломать сам у себя!
— Не станет.
— Бомжи, думаю, пробрались, или мальчишки — в туалете раскрыто окошко. Маленькое — мужику не пролезть. И как только мальцы умудрились зеркала на саморезах, от стен с мясом отодрать?! А когда мы с Глашей из отделения пришли, Генрих Карлович уже скрылся. И не смотри на меня, Змей, словно гад желтый!..
— А где Глаша! — вспомнила о девушке Света.
— Там, — Кит указал на вход в кабинет хозяйки с табличкой: «Мадам Голесницкая. Администратор». — Закрылась.
Оставляя за собой широкий шлейф из доброкачественной высшего сорта муки, Света пробежала в указанном направлении и тихонько постучалась.
— Глашенька, открой! Это я, Ольга Павловна. Княжна…
За дверью что-то немного отодвинули, и она отворилась на щелку.
— Ой, барышня, господи, чего это с вами случилось-то? — утирая слезы, удивлено воскликнула Глаша.
— А…милая и не спрашивай! Таскалась со Змеем, где непоподя! — сказав, Света осеклась и вопросительно покосилась на импровизированного по легенде дядю. — Теперь-то можно?
— Можно, — подтвердил Змей.
— Впускай, Глаша! Расскажу…
— Не могу, барышня! Шкаф больно тяжел. С испугу-то задвинула, а обратно никак не идет, проклятый. Хоть тресни. Вот и сижу…
Света попыталась протиснуться в щель плечом, но застряла. Вторым — тоже.
— А ну-ка, мужчины! На диване сидим, сюда не глядим!
Змей пристроился рядом с Китом. Они недоуменно переглядывались, пока Светка скидывала брючный костюм с карманчиками и загибами полными муки. Уже почти протиснувшись в узкую щель, вынимая вторую грудь на внутреннюю сторону, проталкивая ее рукою с внешней, она услышала:
— А сквозь дверь не пробовала?
— Забыла! Все, Змей! Вернусь, убью…
— До штурма шесть минут. Время остановить?
— Ага, я быстро, — буркнула Света, исчезая в дверном проеме.
Медленно оседающая на пол мельчайшая, изжелта, мучная пыль повисла в льющемся в окна солнечном свете.
— Змей! Глаша тоже замерла! — крикнула Света.
— На ней же деталь твоей одежды. Не должна…
— Нет на ней ничего!
Змей посмотрел на Кита, но тот лишь пожал плечами и проговорил:
— В милиции, как вещьдок реквизировали. Наверное…
— Надень на нее что-нибудь из своего — посоветовал Змей.
— Что?! Шкурку скинуть!
Кит и Змей снова переглянулись и дружно пожали плечами.
В щель двери высунулась стройная девичья ножка, напрягая икроножную мышцу, вытянулась, и большим пальчиком, поддев, подтянула туфельку.
— Красивая!
— Да… Очень! — услышала Светка, воровато беря ее в руку.
— Убью обоих!..
Кит и Змей сидели на диване, рассматривая в проем стеклянных дверей интим-салона крутых парней в камуфляже во главе с сухопарым полковником Коротковым, словно оловянных солдатиков. Кит даже предложил Змею расставить их на более удобные для задуманного штурма позиции, но тот снова оказался категорически не согласен.
Они заспорили: куда лучше поставить.
Неизвестно чем бы их яростное несогласие закончилось, но с грохотом рухнулся шкаф, открылась дверь и раздался рычащий крик:
— Черт возьми! Где моя одежда, земноводные?!
— Она исчезла, — не оборачиваясь, несколько философски ответил Змей.
— Как исчезла? Куда?!
— Вы же, Света, переоделись в усадьбе перед большим зеркалом. А это было, увы, не по-настоящему. Вы создали видимость. Лукавство для обыкновенных людей, но не для нас с Китом. А когда сняли, — она исчезла.
— Выходит, перед вами, все это время, я была абсолютно голой!
— Передо мною, барышня, вы были в муке. И за белым покрывалом оной, я почти ничего не видел, — ответил Кит, тоже не оборачиваясь.
— Почти?!!
— Почти…
— А туфли? Туфли, почему тогда не исчезли?
— Так эротичнее, — ответил Змей.
— Гораздо, — согласился с ним Кит.
— Ах ты, Змееныш! — в конец рассвирепела Света.
Она подобрала левую туфельку — правая красовалась на ножке Глаши, и кинула в него, но та не долетела до дивана, — в намеченную цель, растворилась в желтую пыльцу одуванчика на полдороги.
— Все, Глаша, метательные снаряды закончились. И остались мы с тобой как недоделанные Золушки после бани, с одной туфелькой на двоих.
— Золушки? — переспросила Глаша.
— Или Настеньки… Ладно, грациозно дефилируем до звероподобных принцев…
— Скажите тоже, барышня! Какие же, они звероподобные, — ласково произнесла Глаша, видимо, категорически не разделяя воззрений Светы.
— Одним из моих требований, — третьим, после молочного поросенка и хлебного кваса, было сарафан, — ответил на выпад Светы Кит. — Здесь, кроме бабьих подштанников ничего более нет. Так полковник посчитал, что я над ним издеваюсь и не выполнил.
— Господа Хранители, — обратилась к ним Светка, на цыпочках подойдя к дивану, — сидим смирненько, и рассматриваем пейзаж-расположение предстоящей баталии, не вертя головами по сторонам. А мы, Глаша, пойдем-ка с тобой в ряды манекен. Теперь я тебя наряжу на свой вкус.
— Так как же, барышня, можно! Чтобы вы, княжа, да меня обряжали?!
— Я же тебе объясняла, Глаша. Нет теперь меж нами различия. Что ты голая, что я. А ты заладила — барышня, княжна!
— Непривычно как-то!
— Привыкай… Как говорит, Змей: главное, ничему не удивляться….
Под звон битого стекла витрин, топота сапог и крики полковника в рупор до хрипоты, — обычные звуки штурма в городских условиях, — к припаркованному у обочины беловому автомобилю проследовала странно одетые молодые люди. Две девушки в «боди» на босу ногу, шли в сопровождении мужчины в галифе, гимнастерке с пристегнутой на ремень шашкой. И только четвертый из них, выглядел обычно, в тупоносых туфлях, джинсах и рубашке с коротким рукавом.
— Не мог сразу в машину перенести! Змееныш! — проговорила Света косясь на очумелую их видом бабушку на лавочке подъезда. У которой, не без изящества проплывающая перед старческим взором, новая картина затмила даже осаду милицией интим-салона «Модницы Парижа».
— Так получилось, — беспристрастно ответил Змей.
— А мукой меня обсыпал, чтобы Кит не видел, — да?
— Так вышло…
— Ага…Змееныш-двоечник!
«Сделать хотел грозу,
А получил козу,
Розовую козу
С желтою полосой.
Вместо хвоста — нога,
А на ноге — рога,
Я не хотел бы вновь
Встретиться с той козой!».
Напевая песенку Волшебника-недоучки, Света отважно оторвалась от компании — метра на два, разрывая четверку и позволяя лучше рассмотреть походку балерины на пальчиках, словно на ней все еще были желтенькие туфельки из цветочной пыльцы.
Когда девушка подошла к мерседесу, он разом, радостно и приветливо замигал всеми поворотниками.
— Чего?.. И ты туда же, бесстыдник! Открывай уж!
Защелки замка выскочили из нажатого состояния и все четыре дверцы автомобиля плавно приоткрылись, приглашая…