"Флюгер"
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/197369/
Дорогие друзья.
У нас в Театре произошла следующая история.
Евгений Филимонов представил на суд главврача свою работу. Главврач произвел вскрытие, поставил диагноз и назначил курс лечения.
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/197924/
Автор воспринял сие с благодарностью, пошел домой и занялся здоровьем. Уж не знаю, что он делал – сходил в баню, совершил утреннюю пробежку или пропил курс антибиотиков. Это не важно – я не читал работу в «больном» виде. Интересно дальнейшее: автор снова постучался к главврачу с просьбой оценить динамику выздоровления. Главврач провел вторичные замеры с тестами и, видимо, опасаясь врачебной ошибки, назначил консилиум.
Со свежим взглядом был приглашен я.
Думаю, это был мудрый ход )))
Потому что мне работа не понравилась.
Совсем.
У меня есть претензии по идее, по наполнению, по исполнению.
Пройдемся по пунктам.
1.
Замысел сказки прекрасен. Мысли вечные. Сюжет выдержал многократную проверку временем. Но мой глаз сразу же стал цепляться.
С самого начала делается акцент: герой – вещь. Неживой по человеческим понятиям. Игрушка, услаждающая человеческий взор. Что ему люди, он не ведал о них…
Возникает вопрос: зачем противопоставление людям – как констатация человеческой свободы в противовес несвободы сделанной ими вещи? Ведь оппонентом флюгеру выступает не человек – Кот.
Сказка же не об этом.
Или не совсем об этом.
Сказка о гордыне и мечте, побеждающей гордыню – пусть даже путем саморазрушенья.
Далее обнаруживается концептуальная нестыковка.
Смотрите.
Он смеялся от переполнявшей его силы и радости творения, ощущения творца…
И вдруг – мечта.
Откуда у столь цельного, радостного и занятого может взяться мечта?
Объяснение автора, мол, мечта есть у каждого, чем он хуже – не канает!
А потом, придумав флюгеру немотивированную мечту, автор заставляет его еще и вздыхать, разрушая напрочь все сказанные парой-тройкой абзацев выше слова о радости, силе, предназначении…
Кстати, беда у автора с манией величия.
Ну, флюгер – он «перевоспитывается» по ходу действия, начиная с нее. Но Кот, олицетворение Свободы, оказывается, тоже с рыльцем в пушку – «лежал рядом и тихонько млел от сознания собственного превосходства»!
То есть, и этот, в сущности, говнюк.
Один плохой учит хорошему второго плохого…
Получается, на трех страничках варится каша «5 злаков», в которой не различить вкуса каждого из них. Хотя автор, в сущности, хотел рассказать на примере флюгера, указывающего ветру направление, о том, как надо жить.
2.
Автор начинает излагать историю по детективной схеме – прием сокрытия сущности описываемого путем наделения оного несвойственными качествами известен и прекрасен. Определение/имя/название заменяется местоимением, интрига растягивается как можно дольше – и выстреливает в нужном автору месте, формируя взрывоподобный драматический эффект. К примеру, мой любимый рассказ Пелевина «Ника».
Здесь – зачем?
Сущность описываемого «палится» названием. Поэтому дальнейшие бесчисленные местоимения вызывают лишь недоумение.
Кот – «комок шерсти, клыков и кривых когтей».
Расскажите мне про комок клыков и когтей – это кабинет стоматолога?
Автор разжевывает читателю, предполагая, наверное, что читатель – дурак: «Он видел. Он думал. Думал, что видел».
Кроме того, это единственное место, где автор явно обнаруживает свое негативное отношение к герою.
Зачем?
Остальной текст свободен от этого, он отстранен, философичен – все как надо. Ну, разве что автор навязчиво, как и с местоимениями, указывает несколько раз, что герой-то – вещь…
«Его установили заполночь, в час, когда звезды полнят светом весь мир – и он впитал свет звезд» – мне представляется, здесь автор пытается подвести идеологическое обоснование гордыне флюгера. Некий акт причащения к Высшему…
Думаю, сомнительная, лишняя деталь, которая может быть оправдана разве лишь последней фразой работы – «и Солнце каждый день приветствует его».
Предложил бы автору подумать о необходимости и достаточности.
«Ведь меня таким сделали» – какая беспомощная, растерянная, не вяжущаяся ни с чем фраза Властелина Пути…
3.
Автор избрал несколько возвышенный штиль изложения – и это его право.
Однако, не без перехлестов.
Вот примеры –
«незримо ощутимый порыв прерванного движения»
«беспечная свобода бесконечного полета»
«невероятная глубина заблуждений гордеца с жезлом»
«руки и вся сущность в целом тянутся принять даруемое»
«обретение истинного отсверка во взоре»
«изъеденный мертвый камень рыжей ржавчины»
«навеки соединив в объятиях энтропии»…
Эти фразы меня, как минимум, коробят. Или избыточно, или сложно, или пафосно. Как выразился бы Лев Толстой, сие – как пританцовывая идти за плугом…
Итак, мой диагноз.
Работа требует коренной и тщательнейшей чистки-переработки – по посылу, по деталям, по языку. В коротком рассказе необходим жесточайший отбор материала. Ни одного лишнего слова.
Иначе – морг.
С уважением,
Артур Петрушин
