Открытие морского пути в Индию (1497-98 гг.)
Лымареву Владимиру
Восьмого июля. Полдень. Наспех выходим в море
Восточной Атлантики. Взглядом размытый берег.
Англичане сказали бы: «Dead or glory*!».
Что касается нас, португальцев, то мы
скромным обходимся: «Без истерик
лишних!». Лачуги с детьми
и жёнами оставляя суше, плывём навстречу
самой неизвестности. Что не стоим на месте,
подтверждает лишь нос корабля, овечью
шкуру волн разрезающий, а не пейзаж.
Коли верны в общем целом вести
об Индостане, он - наш.
Несложно понять, что целью данного предприятья
является: пряности, жемчуг, алмазы, плюмбум.
Не последними в списке стоят объятья
экзотических дев с кожей, как мармелад.
Если бы плыли вдвоём с Колумбом -
втайне души был бы рад.
Согласно разделу мира, мы не имеем права
брать курс на Америку - вотчину обогнавших
нас недавно соседей, иначе - вправо
уклоняться, на запад. Однако маршрут,
избранный трио посудин наших,
будет не менее крут.
Грот-мачта дырявит неба синь на манер иголки.
Канаты тождественны нитке, в ушко продетой.
Дома книг целый ворох на книжной полке.
Здесь - лишь внутренний голос: «Пока кливера**
лижут бушприт***, на судьбу не сетуй!».
Август. Седьмое. Вчера
минули экватор. Солнце греет вовсю. Ноябрь.
Сто двадцать безоблачных дней. Ни дождинки сверху.
За нехваткой воды питьевой, на якорь
наконец-то мы встали у южных широт
Западной Африки, слава эху.
Чем-то Канарский курорт
сей берег напоминает с виду моим матросам.
Туземцы настроены мирно. Однако, чёрт их
знает, что и где прячут. Оставшись «с носом»,
продолжаем экспансию нашу на юг,
вдоль побережья, как уголь, чёрных
аборигенов, вокруг
кипящей под солнцем суши, в данный момент - преграды.
Наш штурман беснуется. Мол, до каких пределов
ему гнить у форштевня****, ища наряды
зорким взглядом своим "экзотических дев"?
«Дело отнюдь не в нарядах - дело в
том, что увидим, раздев!», -
на это готов ответить я, чей обзор затёрло
конклавом трёх образов: а) капитанской рубки;
б) пустых горизонтов, уже по горло
нас доставших своим постоянством; и в)
солнца, палящего так, что трубки,
стоит набиться траве,
пять лет как открытой где-то на побережье Кубы,
дымить принимаются, спички послав подальше.
В декабре. Твою мать! Два передних зуба
чуть заметно шатаются в нижней десне.
Нужно добраться как можно раньше
нам до индийцев - к весне.
Конец января. Мы подле устья реки Замбези.
Семь месяцев (шутка ли!) рулим к заветной цели.
Англичане сказали бы просто: «Crasy!».
Что касается нас, португальцев, то мы
тихим обходимся: «Неужели
Индия близко, в семи
всего лишь неделях?..». Если верить арабским картам,
мы близко. Добраться бы! Как то она нас примет?
Треть команды плюётся отборным матом
и кровавой слюной, проклиная цингу
в гневе. А тут ещё этот климат,
сделать из плоти рагу
тушёное норовящий! Место с чудным названьем.
Повсюду разносится птиц незнакомых щебет.
Дно усыпано звёздами. По преданьям
здешних жителей - выше по берегу край
работорговцев, сводящих дебит
с кредитом. «Не проверяй!
Иначе вдвойне рискуешь к финишу не добраться!», -
такое напутствие дали нам в Мозамбике.
Нач. апреля. «Чёрт! Тут нужен лоцман, братцы! -
чертыхается штурман. - Из местных. Я пас!»
Май. Из арабов теперь на бриге
(он-то и выведет нас
на Индию!) лоцман - Ибн... Дальше не помню. «Слава
Аллаху, дающему вдоволь попеть муссону!», -
то и дело бубнит. Подплываем! Справа,
как и слева, шумит океан, не суля
взгляду наткнуться на берег сонно.
Прямо по курсу - земля!..
Февраль 2010
*Dead or glory (англ.) - Смерть или слава
**Кливер (нидерл. kluiver) - Косой треугольный парус, прикреплённый к снасти, идущей от мачты к концу бушприта
***Бушприт (нидерл. boegspriet) - Наклонное рангоутное (букв. - круглое) дерево, выступающее вперёд с носа парусного судна
****Форштевень - Брус, образующий переднюю оконечность судна (продолжение киля в носовой части)