Ева, Амелия, Лиличка, Ника, Ярика иль Агата.
Сны мне кричали, сны мне под утро пророчили:
будешь ты счастлива, будешь детьми богата.
Всё в магазинчиках только гулять, да в детских ведь,
кукол безносых в кроватках баюкать-раскладывать,
песни нашёптывать, песни про Умку коряво мурлыкать-петь:
спи же ты, доченька, глазки закрой, Агата.
Ох, накликали вороны ветры-зверья на головушку,
ох, причитала маменька:дА ты ж моя бедовая!
Ох, пролила я в земельку родную кровушку,
новая девочка во гробик легла, ох новая!
Пуст мой живот, да прилипший аж к позвоночнику,
ой, не носить мне, маменька, сладкой тяжести.
Ох не купать мне дитяти в святом источнике,
ох тяжела ведь будет!-вослед не скажете.
В ночь ту кромешную ветры крушили-рушили,
даже собаки не лаяли, лежали в ногах, повизгивали,
всё было тихо мне, плач только доченькин в уши мне,
то он далече, то ближе всё, ближе, близко мне.
- Холодно, голодно, волки в деревьях ждут лютые!
Ой как мне боязно, ой леденеют ноженьки!
Гвоздики в гробике новенькие, но погнутые -
ох расшатаю их, ох, побегу по дороженьке!
Маменька крестит, водицей святой всё отпаивает,
зубы стучат, водица-то вся расплещется.
Трусит собака, повизгивает да полаивает,
а мне из зеркальца доченька всё мерещится.
Синее личико, рученьки у ней синие,
тянется, тянется, тянется, к шее тянется.
Утром проснулась, на шее полоска-линия,
шепчутся бабки:ох не к добру ж, не к добру - доманится.
Нет мне без доченьки света, да пресен хлебушек,
только всё знают руки гладить живот - да наглаживать.
Ох ведь уж много моих на кладбище малых детушек,
-да тяжела вон идёт,-мне вослед уж вы вряд ли скажете.
