Всем богам спасибо за тебя (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

    Название: «Всем богам спасибо за тебя»
    Фендом: Ориджинал
    Автор: Русёна (Ирина Гришанова)
    Email: griyur@inbox.ru
    Бета: нет
    Рейтинг: PG-18
    Пейринг: Дима/Андрей, их друзья и знакомые
    Жанр: angst – немного, romance
    Направленность: слеш, немного фемслеш
    Статус: В процессе (3 из 4 частей)
    Размер: Макси
    Дисклеймер: Все мое, любые совпадения случайны.
    Размещение: Можно, но с моего согласия
    Предупреждения: ненормативная лексика, яой
    Содержание: Знакомство, которое переворачивает всю жизнь, чувства, бороться с которыми не стоит. И любовь, которую так легко разрушить и так сложно сохранить.
     От автора: Это первое мое творение. Может, немного «сказка» о любви, чувствах, отношениях. Надеюсь, вам понравится.

Аннотация: Никогда не знаешь, что тебе принесет то или иное знакомство. Так и у главного героя этого произведения - Дмитрия - начинается новая полоса с момента встречи с соседом по парадной. И во время дружбы с этим симпатичным парнишкой Дмитрий сталкивается с разными людьми и ситуациями, которые дают понять ему, что жизнь и отношения более разнообразны, чем он думал раньше. Это приводит к неожиданным открытиям в самом себе и к любви, о которой даже не задумывался.

Всем богам спасибо за тебя

Оглавление:

Часть 1. Начало общего пути.

1. Мы встретились и подружились. Стр.3
2. Что можно узнать на дне рождения. Стр.9
3. Отступление первое. Будни. Стр.14
4. Очередной шок. Стр.17
5. В институте. Стр.21
6. Неожиданное приглашение. Стр.24
7. Сокурсник. Стр.27
8. Встречи бывают разные. Стр.30
9. Ощущение ссоры. Стр.36
10. Первый опыт. Стр.38
12. Осознание. Стр.42
13. Признание. Стр.49
14. С другой стороны. Переживания. Стр.57
15. На вечеринке у Леона. Стр.43
16. С другой стороны. В гостях. Стр.50
17. Скоро День Рождения. Стр.60
18. Судьбоносная Днюха. Стр.63

Часть 2. Что ждет тебя в дороге.

1. Воспоминания. Стр. 70
2. Другая история. Стр. 72
3. Я жду тебя Стр. 75
4. Без тебя мне плохо. Стр. 78
5. И будущее, и настоящее, и прошлое. Стр. 86
6. Кого-то теряем, а кого-то находим. Стр. 90
7. Новогодняя вечеринка. Стр. 98

Часть 3. Перекрестки дорог.

1. Юрий. Стр. 108
2. Братья. Стр. 112
3. Вадим Стр. 122
4. Вадим. Навсегда первый. Стр. 128
5. Алекс. Случайная встреча. Стр. 139
6. Алекс. Накануне зимних праздников. Стр. 146

Часть 4. Параллельные пути. (Пишется)

1. Близнецы. Стр. 152

Часть 1. Начало общего пути.

Сколько в жизни встретится людей,
Сколько в мыслях сложится идей,
Только все ж важнее для меня
Повстречать и полюбить тебя.

Перед нами – тысячи путей,
Мы пойдем вдвоем, нам так нужней.
И в пути воскликну не тая:
Всем богам спасибо за тебя!

1. Мы встретились и подружились.

Лето. Все-таки лето – это лучшее время года. Особенно, когда истинно летних, жарких, с яростным солнцем на чистом голубом небе без единого облачка, дней не так уж и много. Я вышел из квартиры в приподнятом настроении, меня переполняли восторженные чувства просто оттого, что молод, свободен, прекрасная погода, конец рабочей недели и вообще жизнь замечательна! Ближайшие планы сулили массу удовольствий. Сегодняшний – начало отношений с давно привлекшей мое внимания девушкой. Скоро отпуск – тоже приятное событие. Максимум через полгода – покупка машины, на которую я копил так давно. Что еще желать 26-летнему парню? Ну да – квартира! Уже есть. Хорошо оплачиваемая работа – тоже есть.

С такими оптимистичными мыслями я спустился в лифте со своего 8-го этажа и открыл дверь парадной. Меня тут же охватил слишком знойный для утра воздух. Мысленно я похвалил себя за то, что отказался от костюма, когда решал в чем идти сегодня – после работы ожидалось небольшое застолье. Не успев отойти от подъезда и на несколько шагов, на повороте, я столкнулся с вдребезги пьяным парнем, которого из-за густых кустов сирени, росших с обеих сторон короткой дорожки к парадной,  не заметил. Вернее, он, покачнувшись, на меня налетел.
– Э-э-эй! Ты смотри, куда прешь! С утра и в таком состоянии! «Хм, алкоголизм все молодеет» – подумал я, придерживая этого, совсем еще молодого, парнишку. Можно сказать – пацана.
– Прстите! – извинившись, он выпрямился и направился к парадной. А я про себя удивился, что ни разу еще его не видел, хотя живу в этом доме давно и более-менее всех жильцов знаю. Хотя бы в лицо. Почему-то я стоял и смотрел, как этот мальчишка пытается набрать код на дверях, но у него не получается. «Ну конечно! С перепоя наверняка перепутал парадные, а то и вовсе дом!» – подумалось мне, и я подошел к нему:
– Эй! Ты явно не туда пришел! Где ты живешь?
– Здесь…
– Адрес скажи!
Как ни странно, но он из моей парадной. Или правильнее - из моего подъезда?  И почти сосед – мы живем через этаж, судя по названному номеру.
– Ладно, давай я тебя до квартиры доведу, а то тебе и дверь не открыть будет в таком состоянии. Ключи-то не потерял?
И что меня подтолкнуло на это? Возможно, хорошее настроение и наличие свободного времени.  А может – судьба.

Уложив невменяемого пацана на диван прямо в одежде, еще раз изумившись его состоянию – и как он до дома вообще дошел? – я, окинув взглядом вполне приличную обстановку комнаты – не бедствуют хозяева, захлопнул дверь его квартиры и побежал на остановку. Времени свободного уже не оставалось, а ведь собирался на полчаса раньше придти на работу. Чтобы увидеть ЕЕ, так как трудился мой предмет воздыхания в юридическом отделе, в который пройти надо было через наш компьютерный отдел. Эта замечательная девушка всегда приходила на работу пораньше. А сегодня после рабочего дня мы отмечали дни рождения тех наших сотрудников, кто родился в июне, и я планировал после этого проводить ее домой и предложить встречаться. Шансы у меня, я полагал, были.  Вероника с момента устройства в наш офис всегда легко шла на общение, была улыбчива и весела. С ней можно было говорить на любую тему. Короткая стрижка и спортивное телосложение, гордая осанка, порывистые движения, открытый прямой взгляд создавали образ сильной личности, возможно даже немного властной. Меня всегда больше привлекали такие девушки, чем мягкие, хрупкие и слишком женственные. И мне казалось, что я тоже ей нравлюсь.

И вот поздний вечер.  Каким чудом дошел до дома – не знаю.  У парадной на скамье кто-то сидел, но я и внимания не обратил, пытаясь попасть пальцем в двоящиеся перед глазами кнопки кодового замка.
– Эй! Не ты ли мне сегодня утром помог?
– А? – оглянулся я на звук.
На скамье – тот парень.  В руке – банка пива.
– О-о-о! Опохмеляешься? Слышь, открой дверь.
– Хм, услуга за услугу? О-кей, помогу. Как говорят: долг платежом красен?
Вот так и началось наше знакомство. Чуть позже я узнал, почему мой знакомец такой пьяный утром был, а он – почему я такой вечером.

Прошло две недели с момента нашего знакомства. Андрей – так звали этого паренька – закончил только что 11 класс школы с химико-биологическим уклоном, что стояла во дворе нашего дома.  Я помню, когда мы с матерью сюда переехали, то звонки из школы при открытом окне меня раздражали. Потом привык. Даже иногда тоска по детству возникала, когда видел, как копошатся дети у школы. Из разговора с моим новым знакомым я узнал, что жил он вдвоем с матерью, которая имела вместе с подругой свой магазин-салон и притом довольно успешный. На сына денег не жалела, поэтому дополнительно к школьным урокам мальчишке приходилось ходить на компьютерные и языковые курсы, так как «мама полагает – это мое будущее», сам же парень считал, что уроков и в школе за глаза хватало. Незаметно для самого себя я довольно быстро сдружился с парнишкой, хотя он был много младше меня. «Братьев у меня нет, даже двоюродных, так может, я его как брата воспринимаю?» – подумалось мне, когда обратил внимание на ту скорость, с которой я сошелся с малолеткой. На этой мысли и успокоился.

– Привет! Как дела? – кивнул я, увидев  знакомую фигуру у лифта, входя в подъезд. В руках Андрея была пачка газет, видимо, за почтой спускался. Он нажал на кнопку вызова и весело мне ответил:
– Нормалек. Что сегодня вечером делаешь? Я новую игру закачал. Приходи.

…В тот день, пьяный, я плакался незнакомому мальчишке о несправедливости мира, о том, что это черт знает что, и все девушки мира не стоят внимания, и почему ж мне так не везет, и бог знает, что еще говорил, изливая вовне разочарование от отказа Вероники встречаться со мной.
– Вероника… она… она же мне улыбалась… всегда…Ик... И говорила… так… со вниманием…Она такая…худенькая… крепенькая… Какой, к черту, «любимый человек»?! – боль от удара по столу кулаком чуть привела меня в чувство, я даже говорить стал более связно, - Я никогда ее с парнем не видел. А она… почти год у нас работает. И говорила так… нежно? да?.. ну, так… будто «любимый» рядом стоит. «Любимый человек»… А чего ни разу ее с работы не встречал?! А? Я ведь дааавнооо наблюдаю… За ней. Никого, кроме подруги, не видел...
Андрей сидел в углу в кресле и молча глотал пиво. Он ничего не говорил. Да мне и не надо было. Просто хотелось излить обиду наружу. Вот я все говорил и говорил.
– Ты знаешь, – вдруг сказал он, – у меня тоже – любимый человек. Был, – и замолчал. Я ждал продолжения.
– То есть и сейчас есть, только очень далеко. А вчера вечером я узнал, что он вступает в законный брак – никогда б не подумал. Потому и напился, чтоб легче стало. Только это не помогло, – и опять замолчал.
А я расспрашивать не стал, хотя чужая несчастная любовь немного примирила меня с поражением на личном фронте.
– Так мы с тобой друзья по несчастью! Одинаково! – только это я и сказал в ответ.
– Да нет, думаю, несчастье наше все же разное… Это вот счастливы все одинаково, а несчастны – по-разному.
Почти сразу после этих слов мой новый знакомый ушел. Хотя на следующий день забежал спросить, как самочувствие у страждущего, предусмотрительно принеся с собой две банки пива. Так наша случайная встреча стала перерастать в более крепкие  дружеские отношения.

…– Так как? Ты придешь? Что задумался? – меня вырвали из воспоминаний.
– Ну, может быть, – я шагнул в открывшийся лифт, удивляясь самому себе. Начинать играть в компьютерные игры в 26 лет как-то странно. Раньше я не интересовался такого рода развлечениями, хоть и по роду работы имел дело с компьютерами. Но мне нравилось бывать у Андрея. Этот общительный и такой молодой парнишка отвлекал меня от всяких взрослых проблем. И от одиночества. Пусть на короткое время, но я окунался в беззаботность юности, отдыхая душой. Поэтому все-таки чуть позже пошел к нему в гости.

– Слышь, Андрей, а почему я тебя раньше не встречал? Ведь почти всех соседей по подъезду знаю.
– Так мы не так давно переехали. Родители развелись, а квартиру разменяли на две.  У нас классная хата была в центре.
Андрей жил на шестом этаже в такой же, как и у меня, двухкомнатной квартире, даже одинаковой по расположению. Только обстановка куда круче моей – качественный недавний ремонт и мебель под стать – евростандарт, одним словом. Вот хотя бы его шикарный компьютерный стол из стекла. А дом – типовая девятиэтажка – стоял параллельно дороге, и окна наших квартир выходили в сторону двора, в южном направлении, что лично мне нравилось, а Андрею, как оказалось, нет – видите ли, слишком много солнца. Хотя, откуда его много в нашем северном городе? Дождей и хмурого неба куда больше.
– Блин, не тормози! Тебя сейчас убьют! – сидевший рядом парнишка качнулся к монитору, следя за моей игрой. И на меня повеяло приятным ароматом. «Странно, дома использовать дорогой парфюм» – подумалось мне, но тут очередные монстры поглотили все мое внимание.
Интересно, чем он занимался целыми днями один? Не играл же. Как я понял, перед учебой в ВУЗе зарабатывать моему новому другу необходимости не было, да и желания тоже. Он сказал, что «поступление в универ не проблема» и на вопрос «что летом делать будешь?» пожал плечами.  Впрочем, меня это особенно и не интересовало. Мне просто нравилось общаться с ним. Как будто я сам становился моложе, играя и разговаривая, в общем-то, ни о чем. И не было этих одиноких вечеров, особенно чувствительных после отказа Вероники. А вот почему парнишка тратит время на меня? Ведь для него я должен стариком казаться. Неужели нет друзей – ровесников? Как оказалось, есть.

Июль подходил к концу и скоро у меня должен был начаться отпуск. Я хотел сменить обстановку и съездить куда-нибудь. На работе посоветовали одно турагентство, расположенное в центре, и я решил посетить его в субботу. Выходя из прохлады метро в жару раскаленного на солнце города, я приостановился. Как всегда, у входа в метро был людской водоворот с островками из ожидающих. Один из них чем-то зацепил мой взгляд. Трое парней, оживленно беседующих друг с другом, как будто только что встретились. Самый высокий, постарше,  приобнял за плечи другого, совсем малорослого. Третий, стоящий ко мне спиной, приглашающе махнул рукой и они, не торопясь, все вместе пошли вдоль улицы. Тут, увидав в профиль парнишку,  я узнал своего соседа по парадной. Но что-то  в этой троице было не так, точнее – в двух незнакомцах. Я стоял и смотрел вслед, не понимая, что же все-таки меня смущает. Задумавшись, двинулся в сторону турагентства.

Путевку я так и не купил. В голове все прокручивалась сцена чужой встречи, и я не мог сосредоточиться на выборе. И что меня зацепило? Набрав с собой буклетов, вернулся домой. А через пару дней вновь случайно встретился с Андреем. Он сидел у подъезда на скамье, откинувшись к стене дома и смотря куда-то в небо. Глубоко уйдя в свои мысли, не замечая ничего вокруг, он казался таким одиноким, печальным, более взрослым, чем выглядел обычно – у меня почему-то дрогнуло сердце. Я остановился, рассматривая его, как будто впервые увидел. «А ведь красив, зараза», подумалось мне. Еще по-детски припухлые, четко очерченные губы изящной формы; слегка раскосый разрез больших для мальчика серых глаз с длинными и пушистыми ресницами - сейчас это особенно заметно, когда он смотрит вверх; брови легкой дугой вразлет, прямой тонкий нос, так и хочется сказать – аристократический. Мягкий овал лица, на котором ни одного прыщика – в его-то подростковом, на вид лет 16, возрасте! У меня, помню, в его годы это проблема была номер один. И волосы. Слегка волнистые, с каштановым отливом на солнце. Если бы они были длинные-е-е… Тело же под тонкой футболкой стройное, пропорциональное, худенькое, можно сказать – изящное. Легкие шорты не скрывают длинных и стройных ног, которые упираются в бордюр для цветов, посаженных жильцами у парадной. «Наверно, так выглядят эльфы, только с длинными волосами», – подумалось мне - фэнтези читать я любил.

Очнувшись от созерцания, смутившись, что любуюсь парнем, я подошел вплотную к Андрею и тронул его за плечо. Он вздрогнул и непонимающе уставился на меня. В глазах проявилось узнавание:
– А-а-а, привет.
– Ты что это тут медитируешь? – слегка напряженно сказал я, не понимая, что это со мной происходит.
– Да так, задумался просто.
– И о чем же?
– А-а-а, ерунда. Ты сегодня что-то с работы рано.
– Вышло так, – пожал я плечами. –  Два дня назад видел тебя в центре у метро. С друзьями встречался? Показалось, что вы давно знакомы.
Почему-то он слегка напрягся. Щеки Андрея  порозовели, отчего у меня возникло чувство умиления. Парнишка, несколько натянуто улыбнувшись, ответил:
– Да. Решили отметить поступление в универ. А ты что там делал? Я тебя не заметил.
– Скоро отпуск. Хочу съездить куда-нибудь. В турагентство решил обратиться, мне посоветовали. Правда, путевку так и не купил.
Я смотрел на него сверху вниз с непонятным мне ощущением, которое возникло, да так и не проходило после пристального рассматривания задумавшегося парнишки. И что на меня нашло?
– Слышь, Андрей, твое имя тебе не идет, – вдруг ни с того ни с сего вырвалось у меня. Я изумился самому себе. Андрей на мои слова среагировал спокойно, грустно усмехнувшись, ответил:
– Мне это уже говорили, – и лукаво закончил: – Зато твое тебе идет.
Я вновь смутился и, в удивлении от самого себя, засуетился:
– Ну ладно, у меня кое-какие дела дома, пока.

Никаких дел не было. Дома я завалился на кровать и уставился в потолок. Что происходит? Что за идиотская реакция и даже непонятно на что? Ну да, чувствуется какая-то тайна в Андрее, но у кого их нет – тайн? Ну, привлекает он меня –  так с ним мне просто интересно. Я вообще легко сходился с новыми людьми. Естественно, у меня есть друзья, с которыми изредка встречаюсь, но у них у всех подружки и я себя чувствую несколько лишним, когда собираемся компанией. Двое из моих друзей женаты, а у одного из них уже и ребенок есть. А Андрей чем-то похож на меня. Я встал и подошел к зеркалу. «Хм, не похож», – подумалось мне, пристально разглядывающему свое отражение. Достаточно высок – 182см, в школе даже занимался баскетболом. Фигура спортивная в отличие от несколько хрупкого телосложения Андрея, да он и пониже меня будет; лицо ничем не примечательное.  Хотя мне и говорили девушки, что я обаятельный и глаза у меня выразительные. На мой же взгляд – самые обыкновенные, серо-карие. А вот у парня чисто серые, как сегодня заметил. Очертания рта несколько жестковаты, светло-русые волосы, пусть и густые, но совершенно прямые и непослушные, поэтому стригу коротко. Имя – Дмитрий, в честь дедушки-офицера, – вот ему действительно это имя шло. «Ничего особенного», – вновь подумал я, отходя от зеркала. «И вообще, что это вдруг меня моя внешность заинтересовала? Надо отвлечься». Я включил телевизор.

На следующий день вечером мне позвонил Андрей:
– К тебе сейчас зайти можно?
– Конечно! – я обрадовался.
– Ты вчера говорил, у тебя отпуск скоро? И ты еще не решил, куда ехать? – с порога спросил он.
– Ну да. Да ты проходи, проходи, – все же чаще я к нему заходил, чем он ко мне. Андрей прошел в гостиную и сел на диван.
– Так вот: у меня друзья за границу едут на десять дней и просят за домом присмотреть, и собаку кормить надо. Мне одному влом, да и скучно. Может, составишь компанию?
– Э-э-э, весьма неожиданно, подумать надо, – но я уже знал, что соглашусь.

В пятницу Андрей уехал, оставив мне адрес и описание как добраться до дачи друга. Я должен был приехать туда в воскресенье, так как в субботу была годовщина смерти матери, и не посетить ее могилу в такой день я не мог. А  с понедельника начинался мой отпуск.

Погода в выходные не радовала. Накрапывал мелкий дождь. Я шел вдоль мокрых заборов, за которыми стояли коттеджи один другого причудливее, и сомневался, правильно ли решение приехать сюда? Чуть больше месяца знакомства, парнишка лет на десять младше меня. Как сказал однажды Андрей, его мать имеет свой магазин-салон, а судя по домам, люди здесь не бедные живут, значит и друг Андрея из той же среды обеспеченных людей. И что я здесь делаю? Дойдя до нужного дома, я встал, не решаясь нажать на звонок, закрепленный прямо на кованой решетке ворот. Залаяла собака, и тут же распахнулась дверь коттеджа, из которой в одной футболке под дождь выскочил Андрей. От его радостной улыбки все мои сомнения улетучились.
– Приехал! Я так рад, а то тоска жуткая, соседей не знаю, да и вообще все как вымерли, по телеку муть одна, а комп не работает, а-а-а, ты ж в них разбираешься, посмотришь, что с ним? – он тараторил безумолку, таща меня за собой за руку. Я невольно улыбался, испытывая теплое чувство оттого, что вот так вот  радостно он меня встречает.

Коттедж мне понравился. Из небольшой прихожей проход в гараж и в санузел, затем просторный холл, из которого двери вели на кухню, в гостиную и на веранду.  Лестница на второй этаж закручивалась спиралью, выходя на небольшую площадку. Три спальни, две из них почему-то смежно-изолированные. Мне досталась отдельная, в зеленовато-салатовых тонах, рядом с ванной.

Это были замечательные десять дней. Суток через двое опять наступила жара. Это лето вообще было богато на теплые, солнечные деньки. Мы купались в речке, что протекала неподалеку, загорали на небольшом песчаном пляже, явно специально сделанном,  играли в волейбол с другими отдыхающими из этого же поселка. Побывали на рыбалке – снасти нашлись в кладовке размером с маленькую комнату. Раза три ходили в гости, но ни с кем особо не сближались, хотя к нам обоим проявляли интерес. Мы были самодостаточны. Давно я не чувствовал себя так великолепно. Даже не замечал особо, что за люди вокруг – общение с Андреем занимало меня больше всего. И радовался, что у моего друга нет девушки, которая наверняка сейчас была бы здесь вместо меня. Еще в начале нашего знакомства, когда я обратил внимание на внешность парня, я подумал, что девчонки на него должны гроздьями вешаться, но вспомнил, что он только что закончил школу. Было довольно логично, что с одноклассницами парень уже расстался, а новых подружек еще не завел – скорее всего, в институте, когда начнутся занятия, и появятся новые знакомые - вакантное место займет какая-нибудь красотка.

В воскресенье вечером, после душа, я постучал в комнату Андрея, чтобы вместе спуститься вниз, попить чаю. Тишина. Приоткрыв дверь, заглянул внутрь. Парнишки в комнате не было. «Любопытство – не порок», – подумал, проходя внутрь. Комнаты я видел мельком, как только приехал – Андрей показывал, но сейчас я более внимательно оглядывался вокруг. Мое внимание привлекла группа фотографий на стеллаже у окна. На одной из них были изображены три человека: Андрей – его узнал сразу, хотя он здесь явно моложе, парнишка – ровесник или же чуть младше Андрея. Кажется, его я видел тогда у метро, невысокий который, и невероятно красивый мужчина, молодой, лет тридцати, обнимающий ребят за плечи.  
– Это я, Леон и…и его отец, – я вздрогнул и оглянулся. Сзади стоял Андрей и глядел почему-то прямо в стену. Тоскливый взгляд и напряженный тон голоса смутил меня. Давно таким его не видел. Будто фото разбудило в душе моего друга нечто печальное, что уже уходило вдаль прошлого, но вот снова вернулось.
– И-и-извини, – поспешно поставив фото на место, я повернулся к нему. В душе смешанные чувства сожаления и любопытства. Так захотелось вернуть его утраченную беззаботность, но как это сделать?
– Хотел предложить тебе чаю вместе выпить, а тебя не было, вот...,– что говорить дальше, я не знал. А в голове крутилось: «Что-то «отец» слишком молод, да и чего запинаться при упоминании о нем? Ох, интересно. Может, иначе как-то спросить?»
– Ничего. Проехали, – справившись со своими эмоциями, уже нормально сказал он, направляясь к дверям.
– Это хозяева дома? – задал я вполне резонный вопрос, потому что на других фото тоже присутствовал либо мужчина, либо парнишка, либо они оба.
Андрей молча спустился вниз, прошел на кухню, так же молча разлил чай и сел за стол. Я  же безмолвствовал, не зная, что сказать, чувствуя себя почему-то виноватым.
– Леон, вообще-то Леня, Леонид - мой лучший друг с начальных классов, – вдруг заговорил Андрей. – Его отец сейчас за границей – длительный контракт. Леон с па…  со своим другом к нему в гости поехали. Хозяином теперь можно считать Леона.
Парень явно хотел произнести другое слово, что меня озадачило. Я ощутил в нем то же напряжение, что было в городе, когда я спрашивал о друзьях. «И что это за напряг? И опять запинается», – мелькнула мысль. Желая исправить натянутую атмосферу, я перевел разговор на тему завтрашнего отъезда домой.

2. Что можно узнать на дне рождения.

Следующие несколько дней своего отпуска я провел практически не вылезая из дома, увлекшись одной сетевой игрой, которую так кстати посоветовал Андрей. Сам он почти не появлялся.  Мне же хотелось его видеть, поделиться своими впечатлениями об игре, да и просто поболтать. Почему-то я скучал без него.  Жаль, что Сашка – мой друг со студенчества – умотал со своей женой на дачу к теще на весь отпуск, который совпал с моим. Было одиноко. Я решил напроситься в гости к моему соседу по подъезду и позвонил ему сам. До этого инициатива общения исходила преимущественно от Андрея. К телефону он подошел не сразу.
– Слушаю! – энергично прозвучал его голос, который почти заглушала музыка.
– Э-э-э, я, кажется, не вовремя, у тебя гости?
– Да нет, мать с командировки завтра приезжает, так вот – прибираюсь. А что ты хотел?
– Напроситься в гости.
– Лады, жду.

Музыку слышно было даже на площадке. Дверь оказалась приоткрыта, и я вошел. С мокрой тряпкой в руках, растрепанный и раскрасневшийся, в шортах, но без футболки парнишка был… мил? необычен? привлекателен? Я не смог определить вызванные его видом эмоции, бессознательно замерев на миг.
– Что стоишь, проходи. Сейчас закончу, – он скрылся в ванной, где слышался звук текущей воды. Пройдя в комнату, я с удовольствием огляделся – давно не заходил, а мне нравилось здесь бывать. Вещей было мало: диван, стеклянный компьютерный стол с офисным креслом, комод с телевизором и высокими колонками по сторонам, небольшая полка на стене  – это создавало ощущение простора, хотя комната всего 10 кв. метров.
Сделав звук потише, с выражением огромного облегчения на лице Андрей плюхнулся на диван рядом со мной. В общем-то, я пришел просто поболтать, но тут неожиданно для себя предложил:
– Давай в выходные куда съездим? Тоскливо одному дома сидеть.
– Ну-у, я вообще-то занят буду.
Я растерялся,  а он, кажется, заметил мое смущение, поэтому сразу же поправился:
– То есть не совсем. У меня день рождения в понедельник, так мы с друзьями в выходные решили отметить.
– О! Поздравляю. Заранее. Это тебе 16 или 17 исполняется?
Я почувствовал себя неловко, как будто напрашиваюсь, но что-то заставляло меня продолжать эту тему:
– С Леоном отмечать будешь? На даче или здесь, в городе?
– Семнадцать, – он скосил на меня глаза, явно подумал о чем-то и, решившись, усмехнулся:
– А знаешь, я тебя тоже приглашаю. Только…нет, ничего. Все! Завтра с утра я за тобой зайду! – он решительно кивнул сам себе.
Я открыл рот отказаться и… закрыл. Понял, что в очередной раз заранее был согласен и не откажусь. «Черт! Это от скуки. Надо было путевку брать» – подумал я.

Знакомая дача. Окна гостиной нараспашку. Музыка гремит. Несколько парней шастают в дом и обратно, двое суетятся у мангала в глубине сада. Я заметил высокого парня чуть постарше остальных и узнал в нем того, кого видел у метро несколько недель назад. А нам навстречу шел, широко улыбаясь, Леон.  Его я тоже узнал – от фото почти не отличался.
– О-о-о! Новорожденный! Ты вовремя! Шашлык почти готов! А с тобой кто? – парень глянул на меня с любопытством и оценивающе. – Ты ничего не говорил. Или это типа лекарства? – с каким-то подтекстом и пониженным тоном произнес он.
Андрей, шедший чуть впереди, четко, выделяя каждое слово, произнес:
– Это. Мой. Друг, – а затем продолжил:
– Знакомься: Дмитрий. Живем в одном подъезде. Кстати, это с ним мы сторожили твою дачу. Дима, это Леон, мой друг детства, – обратился он уже ко мне.
Невысокий, подвижный, с явно более живым и непосредственным характером, чем у Андрея, молодой хозяин дачи производил приятное впечатление.
– Приятно, очень приятно познакомиться с таким замечательным человеком, - искренне улыбаясь, он протянул мне руку. - Сережа, подойди сюда! – вдруг крикнул новый знакомый, обернувшись в сторону дома, а затем снова повернулся ко мне:
– Я тебя со своим… – Андрей дернул Леона за рукав, привлекая внимание, наклонился и что-то прошептал ему на ухо, тот глянул на меня и продолжил прерванную речь: –…со своим другом познакомлю, чувствую, ты должен ему понравиться.
Я ощутил себя так, будто при мне говорят то на иностранном, то на русском языке: «Черт, да что такое? Что за тайны Мадридского двора?». Подошел тот самый высокий парень, что у метро был, и нас представили друг другу. Сергей, так его звали, был немногословен, но улыбался открыто, доброжелательно. А, поздравляя Андрея с днем рождения, даже обнял и расцеловал его, словно младшего брата.
– Я рад, что у Андрюши появился друг помимо нашего тесного мирка, – между тем продолжал Леон, – хотя он и не говорил о тебе, но сам факт, что ты здесь, говорит о многом. Надеюсь, ваша дружба и дальше сохранится.
– Леон, перестань, я ж просил, – умоляюще обратился Андрей к своему другу детства, а затем ко мне: – Не обращай внимания, пойдем лучше в дом, разгрузим сумку, а то, смотри, все уже почти готово.
Парни вернулись к своим делам, мы же прошли в коттедж. Я был новым человеком в этой компании и Андрей не оставлял меня одного, видимо для того, чтобы мне не было неловко. Попутно говорил несколько слов о присутствующих, заочно знакомя меня с ними:
– Вон тот Володя. Там его младший брат – Саша. Мы его все Саней зовем, он еще учится в школе. Его… друг, Михаил, – я не понял, чей же друг этот самый Михаил – Володи или Сани, как-то непонятно мне о нем Андрей сказал, но переспрашивать не стал: какая мне-то разница? – Алекс, но вообще-то Алексей, только он это имя не любит. А это Славик – он тихий парень. Среди нашей компании не так давно появился. Его Мишка привел.
Через какое-то время все угомонились вокруг стола, стоящего недалеко от мангала под яблоньками, на которых видны были  будущие плоды. Леон меня быстренько представил всем, сказал, что «в процессе познакомитесь» и, как хозяин и ближайший друг, произнес первый тост:
– 17 августа – 17 лет! За это великолепное число и за виновника торжества!
– Кампай! – непонятно выкрикнул тот самый Саня, мальчишка лет 14-15-ти.
Все засмеялись, зашумели, задвигались, и гулянка покатилась дальше так, как всегда проходят такие мероприятия. Хотя были отличия. Почему-то ни одной девушки, чисто мальчишник. Кроме Леона, его друга Сергея, нас с Андреем, было еще пять человек. Зато сразу трое умели играть на гитаре. Один из них – Сергей, у которого оказался приятный низкий голос, так что концерт получился еще тот. Парень примерно возраста Сергея – кажется, его звали Алекс – тоже неплохо играл, но почти не пел. А игра третьего оставляла желать лучшего, хотя голос, напротив, был хорош. Особенно мне понравилось, когда две гитары ведут каждая свою партию, создавая замечательное звучание. Ребята явно далеко не в первый раз так играют, сыгранность четкая. Я просто наслаждался таким бардовским концертом. Андрей же светился как солнышко, получая столько внимания со стороны своих друзей: поздравления, здравицы, посвящения песен ему, новорожденному, и вообще, ощущение у меня было, что все вертятся вокруг него как спутники вокруг планеты. Было в нем что-то притягательное.
Зазвучала песня Цоя. Я тоже любил этого певца, поэтому с удовольствием присоединился к поющим:
–Ты идешь в магазин,
Головою поник,
Как будто иссяк
Чистый горный родник.
Она где-то лежит,
Ест мед и пьет аспирин,
И вот ты идешь
На вечеринку один…

Спустя какое-то время я пошел в дом, чтобы посетить «Комнату размышлений», как было написано на изящной табличке, закрепленной на дверях туалета. После солнца на улице в прихожей оказалось так темно, что пришлось приостановиться, привыкая к сумраку. Из-за приоткрытых дверей в холл слышался какой-то шорох и непонятные звуки. В очередной раз произнеся про себя фразу «любопытство – не порок», я заглянул в двери. «Это…что?!» – шок был силен, на мгновение я потерял чувство реальности: Сергей с жаром обнимал Леона, самозабвенно целуя его, одной рукой ероша волосы паренька, а другой оглаживая спину под рубашкой. Кажется, это их настолько увлекло, что меня они не заметили. По мне прокатилась волна, от которой я тут же протрезвел. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Голова закружилась. Сделав несколько шагов назад, прислонился к стене. Противно, отвратительно, ужасно и… и еще что-то – такие эмоции окатили меня. Получился двойной шок: от увиденного и от испытанных чувств. Оклемавшись, и так и не дойдя до туалета, я побрел на улицу. Захотелось срочно выпить. Очевидно, на моем лице что-то отразилось, потому что Андрей, увидав меня, сразу же подошел и, протягивая фужер с вином, утверждающе произнес:
– Ты оказался не там и не в то время.
– Там…они… - я не смог продолжить. Но, видимо, Андрей и так все понял:
– Леон… Говорил же быть осторожнее… - досадливо поморщившись, он сунул мне фужер. -  Послушай, они – геи. И любят друг друга. На самом деле любят. Уже давно. И... – и тут же прервал сам себя.
– И? – переспросил я.
– Больше ничего. Просто выпей.
Я последовал его совету – именно этого мне сейчас и хотелось.
– Я этой твоей реакции и опасался, потому и не говорил ничего. И сперва приглашать не хотел. Как правило, узнав, начинают шарахаться, избегать, словно боясь заразиться. Да что говорить! Иногда оскорбляют, насмехаются, а то и побить могут, – с горечью произнес он, затем резко развернулся и ушел в дом.
Я так и стоял некоторое время с пустым фужером в руке, даже не заметив, как выхлебал содержимое, не в состоянии уложить в голове произошедшее в холле, пока ко мне не подошел один из гостей, Слава, кажись:
– Что скучаем? – после увиденного его улыбка показалась мне двусмысленной, и я дернулся, тут же пытаясь скрыть свою реакцию. Выпивка притупляет внимательность, надеюсь, он не заметил, да и я уже слегка отошел от шока, поэтому как мог беззаботнее сказал:
– Да подустал просто, - ответил первое, что пришло в голову. - Ладно, пойду, Андрея найду, – уже на ходу пролоджил я, не желая сейчас вообще никого видеть и осознав, что действительно «шарахаюсь и избегаю», как сказал Андрей.  А ведь даже не знаю, может, этот парень совершенно нормальный, как и я.
– Бесполезно, Андрей ни с кем, – прозвучало в след, что вызвало у меня недоумение – что это он имел ввиду? Я же только что с ним общался. Но только что увиденное в доме все еще стояло перед глазами, думать о чем либо еще я просто не мог.

Этот день был поистине большим испытанием для моей психики. Возможно, что алкоголь помог перенести все легче, чем могло бы быть. Пытаясь скрыться ото всех, пошел в бывшую свою спальню, но она оказалась закрыта. Не долго думая,  взял в кладовке спальник – еще с прошлого проживания здесь его заприметил – и устроился на маленькой площадке, расположенной на самом верху лестницы, при входе на чердак, желая, чтобы меня никто не видел и не нашел. Хотелось без посторонних все обдумать. Долго переваривал произошедшее событие, ведь раньше даже не задумывался о таком явлении, как гомосексуализм, тем более не ожидал столкнуться с ним в жизни. Теперь понятен стал этот мальчишник. Вдруг жаром обдало: «И Андрей такой?» и тут же отпустило: «Да нет, мы ж с ним здесь целую неделю вдвоем провели. Я бы заметил. А Леон его друг с детства. И может, не так давно стал геем. Впрочем, нет,  Андрей говорил, что давно. Тьфу, запутался: как это - давно, ведь они так молоды? О, это наверняка юношеская гиперсексуальность влияет, может, через какое-то время все изменится. Все-таки мне трудно понять влечение к людям своего пола. Интересно, кто-нибудь из присутствующих тоже такой? Блин, и не спросишь, неудобно. И как себя с ними вести?». Вспомнил, как впервые увидел ребят у метро, понял то, что не давало тогда покоя – это рука Сергея на плечах Леона, она легла тогда так – по-хозяйски, как если бы я обнял свою девушку… «Нет, все, не думать об этом. Надо беречь свою нежную психику. Спать, спать. Утро вечера мудренее». Вот так настраивая себя, я повертелся, устраиваясь поудобнее, и довольно быстро заснул, чего вообще-то даже и не ожидал – после такого-то потрясения. Вероятно, защитная функция организма сработала. Там, на площадке, меня на следующее утро и нашел Андрей.

– Ау! Дима! – кто-то меня  аккуратно тряс за плечо, негромко окликая. Я разлепил глаза и наткнулся взглядом на  серьезное лицо Андрея.
– Ты как? – он испытующе смотрел своими большущими глазищами, поблескивающими в сумраке. Я недоуменно взглянул в ответ, не сразу вспомнив вчерашний день.
– То есть, ты чего тут разлегся? Я думал найти тебя в твоей бывшей спальне. Понимал, что тебе одному захочется побыть. А тут смотрю, тебя нигде нет. Я даже подумал, что ты тайком уехал,– излишне бодро заговорил он, находясь опять в напряжении, как уже не единожды было с ним. Сразу же возникло желание избавиться от этого ощущения натянутой струны и я, стараясь улыбнуться как можно искренне, ответил:
– Так спальня закрыта была.
– Обратился бы ко мне, если сам постеснялся шугануть ребят.
– Да ладно. Ну спят, и пусть спят. Чего будить? – «А может и не просто спят – хрен их тут разберешь» - прошла параллельно мысль. Но сейчас она не вызывала никаких отрицательных эмоций.
И тут же почувствовал, как расслабился Андрей, и ушла тревога из его глаз. «Господи, да чего он так боится?». После сна вчерашние события показались мне далекими и уже не такими неприемлемыми. Гораздо важнее было избавиться от головной боли, и я спросил:
– Андрей, осталось что из выпивки? Опохмелиться бы.
– Спускайся, может, что и найдешь где. Я, например, принципиально не опохмеляюсь. Только минералку пью.
Внизу я сразу направился в ванную. Умывшись холодной водой и приведя себя в порядок, обнаружил на столе в кухне несколько бутылок минералки – видимо ее специально закупили в таких количествах, а вот ничего спиртного уже не было, – выпил чуть ли не целую бутылку и пошел искать Андрея, чтобы выяснить, когда будем возвращаться в город.

Народ собирался на пляж, благо хоть и август, но погода стояла на удивление теплая. Тем более, что купаться пока еще было можно. От домика бани, стоявшего довольно далеко, так как участок был не маленький, соток 20-25, по тропинке навстречу шел Леон. Я растерялся, не зная как теперь с ним общаться. Хотел, было, повернуть назад, но он громко позвал меня. Подходя к нему, панически искал слова, но парнишка опередил меня:
– Ты извини, что так получилось. Мне от Андрея вчера, знаешь, как влетело? Он же предупредил, что ты не в теме. Но пойми, выпивка расслабляет, а я у себя дома. Жаль будет, если это повлияет на ваши дальнейшие отношения. Ты нам понравился. И я действительно рад, что Андрей с тобой подружился. Он довольно щепетильный в подборе друзей, – Леон говорил спокойно, искренне, немного печально. У меня как-то все расслабилось внутри от его слов и уже без всякой паники, с облегчением, я ответил:
– Да ладно, чего уж там. Ваши отношения с Сергеем это ваши личные дела. Просто неожиданно было. Сейчас я в полном порядке.
– Ну и слава Богу. Как гора с плеч. Я за Андрея переживаю, у него сейчас не лучший период жизни.
Я ухватился за эти слова, сообразив, что можно о моем молодом соседе узнать что-нибудь новенькое от его ближайшего друга:
– А…
Но тут нас позвали ребята, которые в полной готовности кучкой стояли у ворот. Леон, улыбнувшись мне ободряюще, повернулся идти в их сторону. Из дома как раз выходили Андрей с Сергеем. Мы направились к остальным. Я пожалел, что разговор прервался. Мне хотелось побольше узнать про Андрея, ведь было что-то, о чем со мной он явно не хотел говорить, что-то скрывал и чего-то боялся. А как мне самому начать, если я и близко не представляю проблемы?
Возможности продолжить разговор с Леоном, к сожалению, так и не представилось. Пьянки больше не было, не было и шокирующих меня сцен. На удивление быстро я освоился среди этих молодых ребят, даже не пугало, что часть из них – геи. То есть Леон с Сергеем. Решил: буду считать, что остальные – обычные  ребята, пока не обнаружится обратное. Как в юриспруденции – презумпция невиновности. Четверо к вечеру уехали, так как завтра им надо было на работу. Мы же: Андрей, я, Леон и их друг Владимир с младшим братом Санечкой – так часто звали мальчика, получили огромное удовольствие от бани, которая мне понравилась еще в прошлое проживание здесь. И я в который раз обратил внимание на привлекательность Андрея, когда он, вытирая полотенцем волосы, раскрасневшийся, смеялся какой-то шутке Санька. Уехали мы с Андреем только на следующий день. Владимир с братом остались составить компанию хозяину дома – до учебы оставалось десять дней.

Еще через неделю закончился мой отпуск, и жизнь вошла в привычную колею. У Андрея начались занятия в университете. Шокирующие меня события августа стали далекими и нереальными, так как Леона с Сергеем с тех пор я не видел, а с Андреем мы этот вопрос больше ни разу не поднимали. Пока не произошло следующее испытание моей души и моих чувств.

3. Отступление первое. Будни.

– Вероника! Мне это надоело! Опять улыбаешься всем подряд? – разъяренная Галка влетела в комнату, сжимая в руке конверт.
– Ой! Линочка, чесслово, я не нарочно, просто неудобно было выбрасывать на глазах у Стасика, а потом просто забыла.
– Стасика?! Забыла?! Да это уже все границы переходит! Ты обещала, что никакого флирта не будет! И какого тогда хрена в твоем кармане эта бумаженция?
Галина трясла мятым конвертом с очередным признанием в любви у меня перед носом, в своей ярости похорошев невероятно. Я в который раз залюбовалась ее горящими глазами, румянцем на щеках, рассыпанными в беспорядке локонами светло-русых волос. И, не удержавшись, крепко обняла, предотвращая попытки выбраться из кольца моих рук. Видя бесполезность своих трепыханий, Лина успокоилась, расслабилась и спрятала свое лицо у меня на груди. Я бережно приподняла ее за подбородок и нежно, медленно поцеловала. Уже далеко не впервые у нас с ней происходили такие маленькие скандальчики. Всякий раз примиряясь, мы с неистовостью молодости отдавались друг другу. Так повелось с самого начала, с первого курса юрфака. Вот уже без малого пять лет.
– Родная, ну ты же знаешь, я не так давно устроилась в эту фирму, не могу же на всех букой смотреть. Как ко мне станут тогда относиться? Ты ж понимаешь, улыбкой можно большего добиться, чем злобным взглядом и хмурым выражением лица. Ну, все? Не злишься?

…Это было, как схватиться за оголенный провод под напряжением: все тело протрясло мелкой дрожью, и глаз не оторвать от серых озер встречного взгляда, и рук – от худеньких и хрупких  плеч.
Я сбила ее на повороте с лестницы, торопясь в аудиторию на первое занятие. И, помогая подняться упавшей девушке, уже знала, что ни за что ее не отпущу, никому не отдам, через что угодно пройду, добьюсь любым путем. Таких эмоций, такого чувства.…Не представляла, что могу такое испытать. Этот самый «путь» занял у меня почти весь первый курс. Зато теперь, уже так долго, я была счастлива. И дарила счастье любимой – Галке, Галине, Лине, Линочке, птенчику моему.  А еще знала, что приложу все силы для сохранения наших отношений, для того, чтобы быть вместе до…бесконечности.

Свою неправильную ориентацию мне помогла  осознать  двоюродная сестра, и  довольно рано. Заодно научив прятать ее от окружающих, чтобы не быть изгоем среди одноклассников. А может, именно она и была причиной? Впрочем, я не жалею. Мы с мамой жили вдвоем в трехкомнатной квартире, сестра часто оставалась ночевать у нас. Мама не смогла простить измены отца во время беременности мной, для нее это был сильнейший шок, и ни о каком мужчине в нашем доме не могло быть речи с самого моего рождения. Уже будучи взрослой, я как-то раз спросила маму, знала ли она о наших с сестрой играх, на что мама бурно возмутилась. Только мне кажется, лукавила она.

…– Не злишься? – повторила я, заглядывая в любимые глаза. Лина улыбнулась уже спокойно:
– Ну и как я могу на тебя злиться? Только хватит уже меня провоцировать, ты же знаешь, как болезненно я переношу внимание парней к тебе. Мне каждый раз начинает казаться, что в этот раз тебя отберут у меня, а я и сделать ничего не смогу. Я ведь вижу, как ты смотришь на маленьких детей. Когда-нибудь тебе захочется иметь нормальную семью, – Галя потерянно вздохнула, вновь прижимаясь ко мне. Господи, как же ей передать всю глубину моих чувств к ней? Как утихомирить ее повышенную ревность?
– Глупенькая. Вот когда рак на горе свистнет… – я гладила ее по голове и думала, что уже в третий раз моя Лина поднимает эту тему. И что мне делать? Как освободить ее от этих тревог?
– Мы же с тобой в прошлый раз что решили? Что придет время, родим от какого-нибудь симпатичного мужичка, и будем вместе воспитывать. Мы же все-таки женщины, нам проще. Представь, если бы мы обе мужчинами родились. Вот тогда бы у нас с тобой была проблема. А так не забивай себе голову ерундой. Я тебя очень люблю. И буду любить. Веришь?
Лина в последний раз вздохнула, отстранилась от меня и бодренько так говорит:
– А вот я возьму и поеду в отпуск одна, и будет тебе тогда наказание за все сразу. Тогда перестанешь меня дразнить.
– Ах,  ты! – я попыталась ее снова поймать, она увернулась и сбежала из кухни.
Почти сразу в ванне заработала стиральная машина, видимо, письмо ей попалось при проверке карманов перед стиркой. Я же продолжила готовить обед на завтра, размышляя про будущий отпуск. Лина очень хотела съездить этим летом на море, так как в прошлом году мы выпускались, а затем искали работу. В одну организацию нам не удалось устроиться, поэтому нам обоим пришлось подстраиваться под графики отпусков своих фирм. Совпадение получилось на ноябрь. Не лучшее время. Тут я вспомнила, что в сентябре у нас должен быть корпоративный выезд на природу и решила, что для Лины это будет неплохое развлечение. Сама я устроилась на работу в октябре и так же не была на весеннем выезде по причине простуды моей любимой. Женщины в отделе отзывались об этом мероприятии с удовольствием, особенно им нравилась возможность ехать с семьей и продуманная организация всех трех дней. «Решено!» – подумала я, представляя, как будет довольна Лина.

4. Очередной шок.

– Привет, Димон! Как отдохнул? – Сашка, мой женатый дружочек, хлопнул меня по плечу, отчего я вздрогнул. Крутанувшись в его сторону, благо на офисном стуле это удобно, показал кулак и возмутился:
– Прибить хочешь? После отпуска энергия ключом бьет? Сейчас начальству пожалуюсь – пусть тебя работой по полной загрузят.
– Да ладно тебе. Слышал, уже назначили дату выезда на слет? Так что задержись после работы, готовиться будем.

В нашей организации было принято в сентябре, в последние дни бабьего лета, и по весне, в районе майских праздников, проводить корпоративный выезд на природу с обязательными соревнованиями и прочими развлечениями. Каждый отдел – это команда, которая должна была подготовиться заранее согласно объявленной теме. Причем неучастие могло плохо отразиться не только на зарплате: отпуск в неудобное время, работа поскучнее, а то и погрязнее, командировка в тьму-таракань и тому подобное. Поэтому неделю мы честно готовились, оставаясь после работы и придумывая приветствие, сценки, песенки, решая, что будет в спортивной эстафете, кто в чем участвует, что берем с собой из выпивки и прочее, прочее, прочее.

В пятницу Сашка предложил сходить отметить окончание подготовки. Недалеко от моего дома был бар, в котором мы до Сашкиной женитьбы часто сиживали, а потом шли ночевать ко мне, так как дружок мой жил далековато. В баре, заказав выпивку и закуску, Сашка пристально уставился на меня и спросил:
– Что у тебя произошло в отпуске? И даже не пытайся притворяться, я тебя знаю сто лет.  В последнее время ты все время зависаешь, уставишься на кого-нибудь и выпадаешь из реальности. Так что колись.
Да-а-а, такой наблюдательности я от него не ожидал. Все же после его женитьбы мы несколько отдалились друг от друга. И, знаю, не отвяжется. Надо было не ходить с ним в бар. И что ему сказать? Почему-то я начал краснеть, стало жарко. Я расстегнул ворот рубашки. И решился сказать ему правду.
– Понимаешь, я на дне рождения приятеля познакомился с …геями. Ты не подумай чего, я сам не знал. То есть не познакомился, а они там были тоже, – я говорил сумбурно, пытаясь избавиться от неловкости перед другом.
– Н-да. Смотрю, весело в отпуске было. Ну и что тебя так зацепило? Зная о твоей внутренней консервативности я понимаю, для тебя это шок, но ты же не с луны свалился, сейчас даже термин такой – сексменьшинства – существует, да и будь ты повнимательней, наверняка в городе таких людей видел.
– В том-то и дело, что теперь я как-то иначе на мужиков смотрю: а вдруг этот тоже гомик, а я не замечал ранее? Или: а если бы вот он оказался геем? Ну и все в том же духе. Странно, правда?
– Ну, есть в тебе жилка экспериментатора, вот ты и ставишь в уме опыты или изобретаешь велосипед. Ха, Димка, – Сашка вдруг рассмеялся, – смотри, навоображаешь, вдруг самому захочется на этом велосипеде прокатиться? Ха-ха!
– Идиот! Выбрось эти мысли из головы! – озлился я.
– А что? Смотри: девушки у тебя до сих пор нет, да и нравятся тебе слишком на парней похожие, как Вероника из юридического. Кстати, вижу, ты уже пережил ее отказ встречаться?
– Саш, хватит хохмить  и подкалывать. Ты себя на мое место поставь и пойми мои переживания.
– Не-е, у меня свое есть – около моей женушки, а со своим местом ты сам разбирайся. А я тебя морально поддерживать буду, как друг, товарищ и брат, – он улыбнулся, хлопнул меня по плечу. – Давай лучше выпьем. И все твои моральные страдания растворятся в этом дивном напитке, созданном специально для таких вот случаев, – поднял бокал и, не чокаясь, одним махом проглотил коньяк.  Я последовал за ним.
Мне стало легче после разговора с другом. Его непосредственность и легкое отношение ко всему в очередной раз помогли  избавиться от лишних тревог.

В следующую пятницу была поездка на слет. Так как можно было брать с собой кого-либо постороннего, то многие ехали с семьями. Народу набралось порядочно, погода же в этом году вообще отличалась стабильной теплотой, так что все были в предвкушении отлично провести время. И я не был исключением. Организаторы сего мероприятия оказались на высоте, впрочем, не впервой: место было выбрано отлично. Пологий песчаный берег, меж сосен достаточно места для палаток и костров, группы кустиков, просто необходимые при таких тусовках, тоже присутствовали и даже достаточно большая площадка для общего сбора. Маршрут соревнований был уже полностью оборудован, поэтому все занялись обустройством своих мест и подготовкой к открытию слета. Все было просто замечательно. Я получал истинное удовольствие от такого активного отдыха, участвуя и в соревнованиях, и в сценках. Удовольствие это продлилось вплоть до ночи с субботы на воскресенье. Это была вторая ночь слета, когда позади все конкурсы и соревнования, победители пьют за победу, проигравшие запивают горечь поражения, а болельщики поддерживают и тех, и других.

Наш отдел оказался почти в центре всего палаточного лагеря, рядом с поляной для общего сбора, и мимо нашей палатки на четверых – жена Сашки подругу специально для меня пригласила – часто шастали знакомые и незнакомые люди из других групп. Несколько раз мелькала спортивная фигурка Вероники. Хоть я и не рассчитывал больше на возможные близкие отношения, но все же невольно продолжал за ней наблюдать. Она приехала на слет с подругой, которую я и раньше уже видел – светловолосой, маленькой симпатичной девушкой, даже вроде помладше возрастом. Я бы подумал, что они сестры, так заметна была забота Вероники о девушке, но уж очень они отличались друг от друга внешне. Проводив в очередной раз взглядом проходящих мимо взявшихся за руки подруг, я вздохнул и продолжил возню с мангалом. Саша чуть дальше, на поляне, играл на гитаре, а вокруг расселась кучка народа. Девушки присоединились к ним и, слушая песни, сидели приобняв друг друга, с одинаковым задумчиво-мечтательным выражением на лицах. Звучала старая походная песня, знакомая мне еще со времен института:

Люди идут по свету.
Им вроде не много надо.
Была бы прочна палатка,
Да был бы не скучен путь.
Но с дымом сливается песня,
Ребята отводят взгляды,
И шепчет во сне бродяга
Кому-то: «Не позабудь»…

Через некоторое время Сашка сменил меня у мангала, я же присоединился к остальным, подпевать очередному умельцу-гитаристу из молодых пацанов. В конце концов, шашлыки были съедены, вино выпито, песни перепеты, и народ стал расползаться по своим палаткам, а парочки уходили бродить по окружающему лагерь лесу. Я не хотел пока возвращаться к нашей стоянке – приглашенная для меня девушка оставила меня равнодушным, что, несомненно, она сама почувствовала. Поэтому я решил прогуляться подальше за территорию нашего бивуака. Темнота – друг молодежи: то тут, то там мелькали прогуливающиеся или целующиеся парочки. Хоть и выпито было порядочно, но свежий воздух, обильная мясная еда и время, проведенное у костра под песни и перебор гитарных струн, почти развеяли опьянение, оставив мне только грусть. Вспомнилась веселая мордашка Андрея, представилось, как он бы сейчас тоже с кем-нибудь здесь бродил. При этих мыслях я почему-то поморщился. В который уже раз подумал, что со мной происходит что-то непонятное, возможно, какие-то возрастные изменения, ведь скоро 27 лет. «Может, к 30 годам у всех так вот что-то меняется в душе?  Правда, я слышал только о «кризисе средних лет», а это в  40-45, мне еще годков 15 до этого срока. Или это оттого, что пора семью заводить, типа зов природы? Но не похоже как-то, даже отказ Вероники пережил довольно легко. Хотя, почему легко? - до сих пор за ней наблюдаю, и даже эта подруга Сашкиной жены – черт, почему постоянно забываю, как ее зовут? – не зацепила меня, хоть и в моем вкусе». Вот под такие мысли я и брел через лагерь. И чем дальше уходил, тем меньше было людей, и шум лагеря становился тише.

Впереди, за зарослями кустарника, росшего вдоль берега речки, мне послышались голоса. Я собирался просто пройти мимо, но что-то мне показалось знакомым в голосе говорившей женщины. Остановился, прислушался, и любопытство толкнуло меня тихонько подойти и посмотреть, кто же там. Они говорили тихо, но в ночном воздухе звуки хорошо слышны.
– Ну, все, все. Успокоилась?
На брошенной на песок куртке сидели девушки, одна из которых прижимала голову другой к груди и гладила по голове. «Утешает. Наверно, с парнем своим поругалась, так подруге в жилетку плачется» – подумал я про них. Девушки пошевелились, лунный свет упал на их обращенные друг к другу лица, и я узнал Веронику с подругой. Я уже стал поворачиваться, что бы тихонько уйти, как увидел, что Вероника наклоняется и …целует! свою подругу. Я застыл. Ступор. Нет, хуже. Даже эмоций никаких.
– Сто раз, миллион, повторю: я люблю тебя и только тебя. Не ревнуй, Линочка. Мало ли кто как смотрит? Я вот не устраиваю тебе подобных истерик, – и снова поцелуй.

В моей голове пронесся сквозняк – ни одной мысли. Только почувствовав, что мне не хватает воздуха, я понял, что не дышал некоторое время. Шумно вздохнув, тут же испугавшись, что меня услышат, я стал торопливо и по возможности тихо выбираться из кустов. Отойдя на приличное расстояние, я присел на поваленное дерево и попытался осознать увиденное. В голове по-прежнему ветер. Посчитав про себя до десяти и глубоко вздохнув пару раз, помотав головой, словно ожидая услышать звук болтающейся в пустоте мозга затерявшейся в одиночестве мысли – как у детской погремушки – я, наконец, успокоился. «Боже, куда катится мир?! И вообще, что у меня за полоса пошла: то геи, то лесбиянки. И что я на них натыкаюсь – как будто специально. Просто жуть. Или это наказание какое-то свыше? Только вот за что?».  Вспомнил Веронику. «И я еще был влюблен в нее!» – вздохнул и посмотрел в усеянное звездами небо. Синий бархат с редкими, почти невидимыми в темноте, облаками напоминал о бесконечности, раскинувшейся там, в высоте,  и в то же время умиротворял. «И теперь понятно о ком она говорила, кто этот «любимый человек»,– вспомнился наш июньский разговор. «И почему же она тогда так улыбается всем?», – всплыла  недоуменная мысль. Как ни странно, но увиденное все же потрясло меня меньше, чем происшествие на даче. Или же просто я быстрее принял новое знание. «Ха, закалка не прошла даром» – с сарказмом подумал я, когда перед внутренним взором мелькнула картинка целующихся парней. «Господа! Очередное испытание моей хрупкой психики прошло успешно!» – тихо проговорил я вслух, резко поднялся и бодренько потопал назад, чтобы скорее завалиться спать и ни о чем больше не думать. Правда, в остаток ночи я так и не уснул, а просто шатался от костра к костру – кое-где еще звучала музыка и оставалась выпивка. Без зазрения совести я спрашивал, нет ли чего выпить. И мне наливали и совали в руки закусь. Поэтому к утру я был в меру пьян и философски настроен.

Сашка был зол. Еще по пути в город увлек меня в сторону от остальных и  прочитал мораль: дескать, мы тебе такую телку подогнали, а ты ее в игнор отправил, и нам пришлось ее развлекать. А порядочные мужики так не делают, не бросают друга одного, жена не в счет, мог бы потерпеть, а не сбегать хрен знает куда на всю ночь… и далее в том же духе. У меня же сохранялся пофигистский настрой, и я молча улыбался, отчего друг злился еще больше.
– Ладно, Санек, забей, – прервал я его излияния, – все понял, в дальнейшем исправлюсь, а пока кончай гнать волну. У меня сейчас такое состояние, что все твои наезды как мертвому припарка.
– Да-а, что-то ты в последнее время совсем испортился. Жениться тебе срочно надо, я же специально просил жену девушку среди своих знакомых в твоем вкусе поискать. И что тебя в ней не устроило? – Сашка опять съехал на ту же тему, видать предвкушал удовольствие помочь другу в личной жизни, а я ему эту радость обломал. Понимаю, обидно, приложенные усилия не оправдались. Только я и сам не понимал, почему же остался равнодушен, ведь Сашка был прав, теоретически она должна была мне понравиться. Подошли наши дамы.
– Мальчики, хватит шушукаться, сейчас электричка подойдет. В карты сыграем?
– Конечно, конечно! Ехать почти час, так не скучать же? – дружок мой заулыбался девушкам, и разговор перешел на общие темы.

Сашке про Веронику я ничего говорить не собирался, а вот с Андреем хотелось поделиться моими очередными переживаниями, ведь он ее не знал и вряд ли когда-нибудь узнает. Поэтому, вернувшись домой, быстренько приняв душ и переодевшись, позвонил ему. Но в его квартире никого не оказалось. Дело это не спешное, так что на сотовый звонить нужды не было, я просто оставил сообщение на автоответчике. «Захочет, перезвонит» – решил я и завалился спать, хотя времени было всего пять часов. Разбудил меня телефонный звонок.
– Дим, это я. Чего хотел? – со сна я не сразу понял, кто звонит, и поэтому только промычал:
– Э-э-э.
– Ты чего такой тормозной? Это я – Андрей, ты сообщение оставил, что бы я тебе перезвонил. Ну?
– Прости, прости. Я сейчас спал. А что хотел? Да просто приехал рано, делать было нечего, решил в гости напроситься.
– Я только что пришел, так что заходи где-то через полчасика. Лады?
– Хорошо, – я повесил трубку и пошел в ванную смывать остатки сна.
Оказалось, уже одиннадцатый час, вроде в гости поздно, но уже договорились, и сейчас снова не уснуть, так что я все же пошел.

Дверь открыл Андрей, замотанный по талии в одно полотенце:
– Проходи, проходи, я сейчас, – и скрылся в ванной.
На кухню он зашел уже в мужском махровом халате, я его впервые так одетым видел. Ему шло – как барин или даже аристократ. Сам я подобное не носил, из моих друзей тоже никто, вероятно, поэтому в душе шевельнулся какой-то отклик и я сглотнул.
– Ты чего? – парень внимательно посмотрел на меня.
– Да я халаты не ношу. Прикольно видеть тебя так одетым, – честно сказал я. Он хмыкнул.
– Ладно. Чай будешь? Или чего покрепче?
– Да чая хватит, завтра на работу. И так с вечера до утра пил.
– Как съездил? – накрывая на стол, спросил он. Я приглашал Андрея с собой, но он отказался.
– Весьма неплохо. Надо было тебе тоже поехать, – и я стал делиться впечатлениями. И, естественно, я затронул ту тему, из-за которой, собственно, и пришел сюда:
– Ты знаешь, Андрей, но после знакомства с тобой я как в другой мир попал. Вот представь: жил-был парень, самый обыкновенный, в самой обыкновенной семье. Учился не хуже, но и не лучше остальных. Окончил обыкновенный  институт и устроился на работу, тоже обыкновенную. 26 лет обычной жизни. Никаких потрясений, кроме смерти мамы, да и то она болела давно и мы оба знали, что долго ей не прожить. И вот знакомлюсь с тобой. За эти три месяца я испытал эмоций больше, чем за все предыдущие года. Мало того, что с геями познакомился, так еще узнал, что девушка, которая мне нравится – лесбиянка.
– Ого!
– Вот тебе и ого. Помнишь, в вечер знакомства я рассказывал о девушке, что мне отказала. Так вот это она и есть, – и я поведал Андрею о том, что видел на берегу реки в прошлую ночь.
– Как думаешь, это весь мир такой испорченный, причем уже давно, или я чего-то не понимаю, и что-то упустил? Вот ты Леона с детства знаешь. Он что, всегда таким был? И потом, ведь по нему не видно, что он гей. Как такое вообще может произойти?
Парень, задумчиво устремив взгляд куда-то в стену, прямо-таки философским тоном тихо заговорил:
– Понимаешь, Дима, ведь, сколько людей, столько и судеб. Причины могут быть разные, а приводить к одному результату. Вот, например, один хорошо учится потому, что мама заставляет, а другой потому, что хочет стать великим изобретателем, а его маме наплевать на учебу сына. Разные ситуации, а результат один. Так и в других случаях. У Леона, у девушек. Что-то такое в жизни каждого было, что привело к такому вот результату. И это не испорченность. Я может, по-детски это объясняю, но…– Андрей пожал плечами, бросил на меня косой взгляд и продолжил: – вообще-то я много на эту тему думал, так уж сложилось. И считаю, что ничего такого страшного в этой самой нетрадиционной ориентации нет. Главное, чтобы обоим партнерам в удовольствие были такие отношения, а уж как другие на это смотрят.… Да кому какое дело, кто с кем спит? Это личный выбор каждого. Вот ты любишь человека и тебя к нему тянет во всех смыслах, то что плохого в том, если этот человек того же пола, что и ты? – он вопросительно посмотрел на меня, потом до него что-то дошло, – Э-э-э, это я не о тебе, это я образно, – и продолжил:
– Ну вот так получилось, может, гены бракованные. Или какое событие повлияло на человека так сильно, что в нем это сказалось такими изменениями. Мне, например, говорили, что повышенное содержание мужских гормонов у матери в пренатальный период может повлиять на мальчика таким образом, что его сексуальная ориентация меняется. Так что ж тогда делать? Ты любил ведь, знаешь, как это? – немного помолчав, уже тише произнес: – Не прикажешь самому себе – забудь, не получится, даже если этот человек к тебе равнодушен. Возможно, только со временем чувства исчезнут, – было такое ощущение, что он отвлекся и вообще не со мной разговаривает, даже взгляд – как будто меня не видит в упор.
– Ну, ты и разошелся, – я решил охладить его пыл, понимая, что он уже на что-то личное перешел. Видимо, вспомнил безответную первую любовь – в старших классах это часто с детьми происходит, а школу Андрей только что закончил. Да и говорил он что-то там такое, еще когда познакомились. Хотя меня лично бог миловал, но дружок мой Сашка именно в 10 классе влюбился, перейдя к нам из другой школы. Кстати, благодаря этому мы и подружились, так как его первая любовь была влюблена в меня и первым делом мы с ним здорово подрались, а затем уже возникла дружба.
– Ой, извини, увлекся. В общем, принимай все как есть, ну как условия компьютерной игры. Типа: существуют эльфы, гоблины, геи и лесбиянки. Все. Давай о чем-нибудь другом. Не хочу больше об этом говорить.
Я, видя, что для него затронутая тема явно болезненна, решил больше не касаться этих вопросов. Поэтому мы заговорили об играх. И в процессе обсуждения решили соединить наши компы напрямую – для некоторых игр так намного удобнее, то есть через окна пустить провод. Но, уже лежа у себя в постели, я вспомнил наш разговор. И понял, что слова Андрея все же повлияли на мою оценку увиденного за последнее время. А еще удивило меня то, что я, взрослый человек, прислушиваюсь к мнению такого малька – ведь почти десять лет разницы! Уже в полусне вспомнились слова Сашки: «Смотри, навоображаешь, вдруг самому захочется на этом велосипеде прокатиться? Ха-ха!» и я тоже хихикнул и окончательно провалился в сон.

5. В институте.

Этот препод был вредный: придирался к любой мелочи. Опаздывать к нему на лекции не рекомендовалось, поэтому Андрей бежал почти всю дорогу. В аудиторию он влетел буквально за минуту до начала лекции, но его усилия оказались напрасными: сегодня вместо педантичного пожилого профессора у кафедры стоял его ассистент, который на опоздания смотрел сквозь пальцы.
– О, какой ты взъерошенный. Сразу видно – проспал. Интересно, чем ночью занимался? – по инерции Андрей плюхнулся на свободное с краю место и не обратил внимания на соседа. А им оказался Вадим, который практически с первых дней занятий начал докучать парнишке. Андрей поморщился.
– Но я рад, что ты ко мне подсел, я по тебе соскучился, – между тем Вадим продолжал говорить, – Как у меня день хорошо начинается.
– Зато у меня плохо. Отстань, лекция началась, – пересаживаться было поздно, да и могло оказаться бесполезно: Вадим с невозмутимым видом мог последовать за ним, не смотря на насмешки других ребят. «Господи, весь день с утра пораньше наверняка  насмарку пойдет» – вздохнув и успокоившись от бега, Андрей прислушался к словам лектора и начал конспектировать.

Вот уже месяц как начался первый семестр. Конечно, обучение в ВУЗах отличается от школьного преподавания, но суть-то одна. Поэтому студенты быстро приспособились к новым условиям. Конечно, пока никто не прогуливал, но… Андрей понимал, что у него лично быть идеальным студентом не получится: сова по натуре, он тяжело просыпался утром. Он надеялся с кем-нибудь договориться об обмене лекциями. Но вот только не с Вадимом. Хотя тот подошел к Андрею знакомиться буквально в один из первых дней, и с искренней улыбочкой протянув руку, сказал:
– Меня зовут Вадим. Адашев. В колледже кличка была Адаш. Можешь меня и так называть.
Андрей плохо сходился с новыми людьми – сказывалось то, что кое-что надо было скрывать. Потому растерялся, когда парень к нему подошел, но руку пожал.
–Ты мне сразу понравился. Так что будем дружить. А как твое имя? – затянув рукопожатие, продолжил парень.
Напористость нового знакомого огорошила, и поначалу Андрей поддался ей, а потом уже трудно было отвязаться от настойчивого внимания этого энергичного парня. Как, в чем он выдал себя, Андрей не понимал, ведь до этого со стороны никто не мог сказать, что девушки ему не интересны. Вадим оказался геем, что не стал скрывать с самого начала, и проявлял настойчивое желание сблизиться с Андреем. Парню это льстило, но и пугало одновременно. В душе он все еще хранил верность своей безответной первой любви, хотя разумом понимал, что это ни к чему не приведет, и должен появиться кто-то, кто займет место любимого человека. Только вот сам даже не пытался сделать и шага, чтобы изменить статус-кво.  

Лекции уже закончились и, умудрившись сбежать из-под бдительного ока Вадима, Андрей шел путаными коридорами старого здания университета.
– Рудазов! Андрей! – его догоняла учившаяся в параллельном классе девушка, только он ее плохо помнил, – Приятно увидеть знакомое лицо в этих мрачных стенах. Я смотрю, ты сюда поступил? На какой факультет?
– ПМ-ИТ. Прости, ты из параллельного? Я вас там плохо знал, практически ни с кем не общался. Удивлен, что меня по имени-фамилии позвала.
– Хи-хи, ты моей подруге нравился, так что я знаю о тебе кое-что.
Андрей насторожился и напрягся:
– Да? И что?
– Ну, ты все время в пятерке лучших был, красавчик, за которым полкласса девчонок бегала, но ты даже внимания на них не обращал, и вообще, дружил как бы со всеми  и ни с кем конкретно. Прям загадочная личность, друзья какие-то у тебя были не из нашей школы. Хотя это понятно, ты переехал прошлым летом, верно?
Парень расслабился и улыбнулся:
– Все верно. Извини, но я тороплюсь. Еще увидимся. Пока, – развернувшись, он быстрым шагом начал удаляться.
– Э-э, постой! Меня Лиза зовут, с химфака, запомни! – прозвучало вслед.
А на выходе из здания он столкнулся, вернее, его догнал Вадим:
– Постой!
«Блин, ну и денек.  И стоило убегать пораньше? Если бы не эта девчонка, уже бы у метро был» – с раздражением подумал Андрей, делая вид, что не слышит, но его ухватили за рукав:
– Постой, говорю. Давай поговорим. Тут недалеко есть неплохое кафе. Пойдем, – Вадим, как всегда напористо, потянул за собой.
– Мне некогда.
– Это не долго. А то тебе всегда некогда.
В кафе народу было мало и ребята без труда нашли уединенное место в углу. Заказав кофе, Андрей первый начал разговор:
– Ну, что ты хотел сказать такого важного, что пришлось сюда тащиться?
– Я знаю, ты – гей, – как обухом по голове, безапелляционно заявил Вадим.
Глаза Андрея широко распахнулись, сердце екнуло, он думал, что хорошо скрывает эту свою особенность.
– И не пытайся отнекиваться. Я чую такие вещи. Могу даже сказать, что в нашей группе ты один. Кроме меня, конечно. Есть бисексуалы, хочешь – назову. Кстати, поэтому и скрывать от тебя не стал свои предпочтения. Поверь, ты мне сразу понравился. Я сперва присматривался, нет ли у тебя кого, но сейчас четко могу сказать: ты ни с кем не встречаешься. Поэтому прошу: встречайся со мной. Я понимаю, что меня как партнера ты не рассматривал. Но, пожалуйста, подумай над моим предложением.
Андрей открыл было рот, чтобы отказаться, но Вадим предупреждающе поднял руку:
– Не отвечай сейчас, подумай. И не шарахайся от меня. Я тебя понимаю и готов быть пока  просто другом, никакого насилия с моей стороны не будет, я за обоюдное согласие, –  он улыбнулся, – так что подожду. А теперь у меня предложение: давай для лучшего знакомства соберем нашу группу, ну, например, отметить начало учебы в универе. Как тебе идея? А то уже месяц учимся, но все же плохо друг друга знаем. Потом: как тебе, если мы будем друг друга подстраховывать на пропущенных лекциях - ты мне конспекты будешь давать, а я тебе.
К облегчению Андрея разговор перешел на другие темы, тем более, что эти вопросы его тоже интересовали. «Что ж до ответа - не буду торопиться, все-таки Вадим, кажется, парень не плохой. Раз уж и так все про меня понял. Надо же, чует он. А я еще удивлялся, почему от меня ничего не скрывает о себе. Теперь понятно», – с этими мыслями Андрей полностью расслабился и стал дальше обсуждать намечающуюся вечеринку.

По дороге домой Андрей все удивлялся Вадиму: «Как же он учился в школе? Не скрываясь? Не может быть. У нас в классе меня бы просто извели. Насмешки, издевательства или что похуже. Я бы не смог учиться в такой атмосфере». Он вспомнил первый класс и разговор с мамой. Он тогда был в восторге от своего соседа по парте и бегал за ним хвостиком. Мама это заметила и однажды, посадив сына перед собой на стул, глядя очень серьезно в глаза, сказала: «Я думала, что этого разговора не состоится. Или, по крайней мере, не так рано. Выслушай меня внимательно. Если что-то не поймешь, переспроси. Возможно, позже мы еще не раз поговорим на эту тему. Слушай. Обычно мальчикам нравятся девочки, а девочкам – мальчики. Они хотят быть вместе, ну, там, играть, разговаривать, за ручку друг друга держать. Но бывают исключения. Когда мальчику нравится мальчик или девочке девочка. И в таких случаях другие дети могут начать смеяться и даже издеваться над такими ребятами. Так вот. Похоже, ты такое исключение. Поэтому, прошу, постарайся сдерживать свои желания, не показывай другим, что тебе кто-то очень сильно понравился. Если это заметят, защитить тебя от насмешек будет сложно, может оказаться так, что придется переходить в другую школу». Это было в первый раз, когда мама так серьезно, как с взрослым, говорила с ним. И переходить в другую школу он не хотел. Андрею очень запомнился тот разговор. Позднее они, действительно, не раз возвращались к этому вопросу. Он узнал, что маму еще перед родами при частном обследовании один врач предупредил о возможном отклонении в поведении сына. Что-то, связанное с гормонами. И благодаря маминой поддержке у него выработался определенный стиль поведения, по которому никто бы не сказал, что Андрей – гей. Вадим первый, кто так быстро обнаружил эту особенность.

Где-то дня через три новоявленный друг напросился в гости, мотивируя тем, что у него не работает инет, на интернет-кафе денег лишних нет, а ему позарез надо найти кое-какой материал для доклада. Андрею не хотелось оставаться наедине с, вообще-то, малознакомым парнем такой же ориентации, да еще такого настырного, но и отказать вроде как нет причин. «Мля, что делать? Мама наверняка поздно будет. О! Точно!». В голову пришла идея позвать Диму, так как он обычно свободен по вечерам, да и рядом живет.
– Надо, так надо, поехали, – ответил он Вадиму. – Только ко мне должен один чел придти, мы с ним договаривались, – и, доставая сотовый, продолжил: – сейчас узнаю, не изменились ли его планы, – втихую переживая - вдруг не ответит. Но обошлось.
– Дима, привет! Ты подойдешь сегодня ко мне домой к семи? – с не сдержанной радостью в голосе, что тот ответил, быстро спросил Андрей и, выслушав ответ, произнес:
–  Оки, жду.
С облегчением нажав кнопку сброса, воскликнув про себя «Есть!», он повернулся к сокурснику и наткнулся на заинтересованный взгляд.
– Э-э, притормози. Просто друг и сосед по парадной, никакой не голубой, натурал и даже не знает о моей …м-м-м…о моих особенностях. Так что веди себя с ним соответственно.
– Ну-у, эт  мы еще  посмотрим, – прозвучало в ответ.

6. Неожиданное приглашение.

Выходя из дверей бизнес-центра, где находилась наша фирма, я приостановился: моросил мелкий дождь, и не хотелось делать следующий шаг без зонтика, – поленился взять с собой в который уже раз. «И где «осенняя пора – очей очарованье»? Премерзкая погода». Октябрь – мой самый нелюбимый месяц в году. Теплые дни лета позади, бодрящий морозец зимы  впереди, а межсезонье такое безрадостное под часто плачущими небесами, что, глядя на это природное безобразие, становится тоскливо на душе не зависимо от того, все ли у тебя отлично в жизни. Поежившись и глубоко вдохнув сырой воздух, сделал первый шаг, вжимая голову в плечи под холодными каплями дождя.  Вибрация сотового отвлекла от неприятных ощущений.
– Слушаю!
– Дима, привет! – показалось, Андрей говорит несколько натянуто и торопливо. Предложение прийти к нему в семь вообще удивило. Мы ни о чем не договаривались, а звучало так, будто уговор был. И, если честно, сегодня мне банально хотелось побыть одному. Возможно, влияла погода. Но что-то в голосе парнишки, что-то, похожее на скрытую надежду, заставило меня согласиться.
– Оки. Жду! – и  тут же пошли гудки отбоя. «Странный звонок. И вообще, чем дальше я общаюсь с Андреем, тем страньше и страньше. Что за тайны вокруг него летают? Но все ж он такой…И как-то трудно мне ему отказать…».

Время в запасе было, и я решил зайти в магазин купить что-нибудь пожевать домой. Да и в гости с пустыми руками идти не хотелось, а хотелось, наоборот, порадовать чем-нибудь пацана. Раз уж зависну у Андрея, то с комфортом. Вспомнилось, что недавно он приобрел кальян, и табак к нему в супермаркете, расположенном как раз по дороге домой, продавался.
Перекусив в своей берлоге на скорую руку и захватив покупки, я позвонил в квартиру к другу, предвкушая удовольствие от вечера. Андрей явно обрадовался, увидав меня.
– Ну, наконец-то, давай проходи скорее. Мог бы и пораньше нарисоваться, ты же обычно в шесть уже дома.
– Так сам сказал: к семи. И чего так быстро отключился?
– Да получилось так. Ну, ты закупился! Разгружайся на кухне, я сейчас что-нить организую.

Я прошел в комнату, предварительно освободившись на кухне от покупок. И увидел за компом незнакомого молодого человека. На вид лет 18-19, высокий, крепкий, с открытым приятным лицом, в котором угадывались некоторые черты южных национальностей, с неожиданно длинными темными, до середины лопаток, слегка волнистыми волосами, которые ему шли и при повороте головы красиво взметнулись. Еще я успел заметить мелькнувшую среди волос сережку в виде колечка. Парень упруго встал навстречу и, с любопытством и как-то весело глядя на меня светло-карими, практически желтыми, глазами, протянул руку:
– Меня зовут Вадим. Мы вместе с Андреем учимся. А вы…?
Было ощущение, что меня быстро оценили, классифицировали и определили куда-то там. Причем, доброжелательно, хотя и отстраненно. Очень необычный человек.
– Сосед этого оболтуса, Дмитрий, – назвался я, испытывая смешанные чувства, которые сразу и не определишь. Даже не понял, понравился мне этот человек или нет.
– Андрей говорил мне о Вас, но я думал, Вы моложе, типа, наш ровесник.
Тут в комнату зашел хозяин квартиры, неся кальян. Сразу же стал распространяться приятный яблочный аромат.
– Что, уже познакомились? Вадим, ты давай заканчивай свои изыскания быстрее, Дима, а ты помоги мне на кухне.
Сооружая легкие закуски, я с некоторым неудовольствием сказал:
– Что же ты не предупредил, что еще кто-то будет.
– Ну, так получилось.
– Ты случаем попугаем нигде не подрабатываешь? У тебя это самая распространенная фраза на сегодня.
Он проигнорировал мой сарказм и огорошил:
– Не удивляйся, если Вадим будет тебя …э-э-э, то есть покажется тебе чудным. Он гей и имеет странную манеру общения. Но ты не обращай внимания. Хорошо?
– Я балдею. К тебе их что, магнитом тянет? Я понимаю – друг детства, а тут не успел в универ поступить и новый знакомый – он же новый, верно? – тоже гей. А я их за свои четверть века ни разу не видел. До встречи с Леоном.
– Ну, так уж не видел. Скорее не знал или не обращал внимания. Это ж обыкновенные люди.
Приготовления закончились, и мы понесли пиво и все остальное в комнату. Идя следом за другом, я подумал: «Вообще-то неудивительно, что гей обратил внимания на Андрея. Он действительно привлекает. Я вот нормальный, а и то …» Мелькнуло воспоминание о парнишке в халате, с влажными волосами, от чего они были более волнистыми, чем обычно, и как мне тогда было приятно на него смотреть, или даже летом на даче, после бани. «Тьфу, что за мысли?».

Вадим тем временем закончил свою работу, потянулся в кресле и с довольным возгласом «Все!» нажал на клавишу. Зашумел принтер, из него полезли листы бумаги. Собрав их и сразу упрятав в сумку, он, не вставая, развернулся к нам:
– Ну что? Гуляем? – не делая попыток помочь, стал наблюдать за нашими приготовлениями, склонив голову к плечу.
– Вадим, давай, подсаживайся, – Андрей открыл бутылку пива и разлил ее по тяжелым бокалам. Как видно специальным, именно для пива.
– Рядом с тобой – с удовольствием, – игриво сказал этот плейбой, переходя к дивану, у которого стоял приготовленный к вечеринке журнальный столик, и продолжил чуть другим тоном, более бархатным, мурлыкающим:
– Ты очаровательно смотришься, когда накрываешь на стол. Такой хозяйственный….
Вадим великолепно управлял своим голосом, словно специально учился. Я улыбнулся, в душе соглашаясь с таким мнением. Андрей смутился, порозовел и сердито сверкнул глазами:
– Прекращай. Далеко не всем нравятся такие комплименты.
Но новый знакомый, не обращая внимания на эти слова, повернулся ко мне:
– Какой он скромный, правда? Между прочим, тебе не говорили, что у тебя обаятельная улыбка? – теперь пришла моя очередь смущаться. Да уж, с этим парнем не соскучишься.
– Ну, за встречу и за знакомство! – весело глядя на нас, он поднял бокал.

Вот так, делая нам сомнительные комплименты и выводя из равновесия то фразой, то просто интонацией при нейтральных вроде бы словах, Вадим вел себя весь вечер. Теперь я оценил эту «странную манеру общения». Словом, сокурсник моего друга развлекался в свое удовольствие, попутно не давая и нам скучать. Все же я решил, что он мне нравится: легкость общения, доброжелательность, некоторая раскрепощенность, веселый нрав мне импонировали. Причем, в этот раз факт, что рядом гей, меня совершенно не напрягал, словно это у парня игра такая. Будто он специально лишь дразнится. Неужели он всегда такой?

Вернувшись после этого сабантуйчика в свою квартиру, я не смог сразу заснуть. Выслушанный от Вадима ворох комплиментов, порой весьма фривольного характера, в адрес и Андрея, и меня, да выпитое в большом количестве пиво создали своеобразный коктейль. Отравленная алкоголем кровь будоражила и провоцировала организм здорового молодого человека, то есть меня, на определенные действия. Мне даже видеокассеты с порнушкой не потребовалось, хотя она у меня уже достаточно давно играла роль дополнительной стимуляции. Снимая половое возбуждение привычным способом, в этот раз я не думал о женщинах или даже о Веронике, а вспоминал явные намеки сексуального характера со стороны Вадима по отношению к Андрею, и представлял, как бы это все выглядело в реале. Почему у меня возникли такие фантазии, было понятно – прошедший только что вечер в компании с таким человеком, как Вадим, не выходил у меня из головы. Но почему меня это раздражало в глубине души и в то же время возбуждало? Понимал, это неправильно, но только вот поделать ничего не мог. В памяти всплыл момент, когда Вадим наклонился, медленно взъерошил волосы у Андрея, перебирая их пальцами и говоря низким бархатным, как кот мурлычет, тоном: «Ты отрасти их, они великолепные, смотреться будут – отпад!». Андрей же снова так мило покраснел, отстранился и глянул в мою сторону. Выражение его глаз в тот момент я не понял, а сейчас подумалось, что это было возбуждение, и наверняка сейчас он делает то же, что и я. Воображение разыгралось, словно он вот, рядом, и в этот момент наступил оргазм. Открыв глаза и бездумно глядя в потолок, я пролежал некоторое время совершенно неподвижно, не желая признаваться самому себе, что в моей душе происходят явные изменения. Впервые в такой момент представлялась в уме не женщина, а парень, пусть даже и симпатичный. Чуть позже, засыпая, решил, что завтра же займусь поисками девушки или на худой конец вызову в следующий раз по телефону.

На работе я, не откладывая в долгий ящик, нашел Сашку, который работал в соседнем отделе. Еще в институте мы вместе устроились сюда подрабатывать, а по окончании здесь же и остались, только Сашку перевели при расширении фирмы в другой отдел.
– Слушай, Сань,  организуй встречу с той цыпочкой, что на слете была. Или дай телефон, – это был самый простой способ избавиться от возникших у меня проблем.
– Че это так срочно? В одном месте загорелось? Она же тебе вроде как не по вкусу пришлась?
– Ну, считай, что я передумал.
– Мне-то несложно, сегодня у жены спрошу и вечером тебе позвоню. Или завтра на работе обсудим это дело. Только вот захочет ли она? Ты ж так холоден был. Уверен, сейчас и имени ее не помнишь.
– Да ладно, попытка не пытка. Буду ждать звонка. На обед вместе? Или как вчера - задержишься?
–  Да нет, программу доделал, так что все в порядке. Ты давай, шуруй на свое рабочее место, а то попадешься под горячую руку начальству, оно с утра всегда недовольно.
– Что ж, работа есть работа. У-у-у, как жаль, что отпуск позади! – и я поплелся на свое место.

Вечерний разговор с Сашей по телефону не принес радости – подруга жены отказалась от повторной попытки встретиться, передав свое мнение: равнодушие по отношению к ней было настолько явным, что не требует никаких объяснений. Я же пожал на это плечами и решил, что «чему быть, того не миновать». Надо будет – другая девушка сама найдется. На этом свои поиски закончил.

7. Сокурсник.

Настроение было – ниже плинтуса. Невыспавшийся, злой на себя самого и на Вадима за вчерашний вечер, Андрей входил в аудиторию, когда сзади на плечи легла рука, и возглас «Привет!», полный жизнерадостности, заставил его вздрогнуть.
– Помяни черта, так он тут как тут, – сбрасывая руку, хмуро сказал Андрей, проходя на свое место: – Какого фига вчера выпендривался? Я же предупреждал, зачем провоцировал? Причем, не только меня.
– Ой, никак ревнуешь? – у шедшего следом Вадима тембр голоса приобрел знакомые бархатные нотки, – как я рааад! – а дальше весело произнес: – И вообще, я тебе уже говорил, что умею различать сексуальные предпочтения мужчин? Так вот, этот твой дружок – скорее би, чем чистый натурал, как ты считаешь. Кстати, он ничего, мне понравился. Уверен, и ты, и он вчера ночью не сразу заснули. Надеюсь, ты обо мне думал, занимаясь этим? – выразительный взгляд на ширинку Андрея.
Андрей смутился, залился краской и сердито зыркнул в сторону Вадима:
– Не твое дело! И вообще, странный способ пытаться подружиться со мной, чистой воды сексуальное домогательство, – сокурсник снова обнаружил свою проницательность: заниматься самоудовлетворением пришлось, мечтая о предмете своей несбывшейся любви, что уже вошло в привычку.
– Ну, я ж говорил, никакого насилия. А что, тебе вчера не понравилось? Не поверю! Иначе бы продолжения – опять взгляд на ширинку – не было бы.
– Заткнись, а? Лекция началась, – раздражение прорвалось в голос, и друг счел за лучшее замолчать.

Вполуха слушая препода, Андрей задумался о том, что его сосед по парадной, оказывается, бисексуал – Вадиму он поверил сразу – и что, возможно, зря так старательно скрывать свою ориентацию. Просто очень уж не хотелось потерять такого друга, как Дима. Вроде недавно знакомы, а вот, поди ж ты, этот взрослый уже человек стал необходим. С ним было легко, общение доставляло истинное удовольствие и мысль, что с парнем-геем Дмитрий общаться будет более ограниченно, а то может вообще начать избегать, заставляла таиться. Он вспомнил выражение лица своего друга, когда тот узнал о Леоне с Сергеем. И мысленно согласился сам с собой: правильно скрывал. А потом всплыл в памяти вчерашний вечер, провокации одногруппника, реакции старшего друга, и засомневался снова: кажется, зря скрывал. Сокурсник не афишировал свои предпочтения, но и не скрывал их. Получалось что-то вроде подшучивания с его стороны то над Андреем, то над Дмитрием. Оба смущались, иногда краснели, иногда злились, реагируя на слова и поступки  Вадима почти одинаково. Всплыла картинка: Дима подошел к компьютеру выбрать другую песню, наклонился к монитору, а Вадим говорит: «Приятно смотреть, как ты движешься, Дим, ты такой сексуальный», на что молодой мужчина отозвался: «Ты специально хочешь разозлить меня?», получив в ответ: «Это же комплимент!». Помотав головой, чтобы выкинуть все эти мысли из головы, Андрей попытался сосредоточиться на лекции. Рядом раздался тихий шепот Вадима:
– Что за мысли крутятся в твоей головке? Может,  обо мне?
Проигнорировав эти слова, Андрей занялся конспектированием лекции, а то и так часть уже прослушал.

После занятий Вадим предложил снова зайти в то кафе, где они уже однажды сидели. Но Андрей отказался под предлогом, что мать просила вернуться пораньше, типа есть какие-то дела. И по дороге домой все обдумывал, как же относиться к Вадиму? Он одновременно и раздражал своими приставаниями, и привлекал своей легкостью и веселостью нрава. Однозначность его желания сблизиться пугала и манила. Чувствовалось, что опыт интимных отношений у Вадима был, и, думая об этом, Андрей терялся. Ведь до сих пор единственный, о ком он мечтал, кого представлял в своих фантазиях, с кем хотел быть – безответная любовь с 13 лет – находился далеко, и к тому же это было совершенно безнадежно. А жизнь продолжалась, молодой организм требовал своего, чего самоудовлетворение в полной мере не давало. Хотелось, чтобы кто-то с любовью обнял, прижал, поцеловал. Хотелось ласки и внимания. Только вот сделать решительный шаг навстречу желаниям сокурсника Андрей еще не мог. Решив для себя, что пусть все пока остается по-прежнему, в качестве сдерживающего фактора настойчивости Вадима привлекать третьих лиц, дабы не оставаться наедине, самому никакой инициативы не проявлять, а там как получится, паренек остановился, глубоко и резко вдохнул-выдохнул и пошел дальше, думая уже о задании по сопромату на следующую неделю.

Через несколько дней состоялся давно намеченный сабантуйчик  для укрепления дружбы между сокурсниками. В группе было 25 ребят и три девушки, так что это больше походило на мальчишник. Но получилось довольно весело. Под конец гулянки был вынесен общий вердикт: жаль, что раньше не организовали, с выездом на природу, с ночевкой, с гитарой и костром. Что до Андрея, то он на этой гулянке окончательно понял одно: Вадим умудряется так себя вести, что все воспринимают его поведение как розыгрыши, приколки и просто своеобразный стиль общения. Тем более, что кто-то из ребят познакомился со студентом другого факультета – бывшего одноклассника Вадима – и тот лишь подтвердил сложившееся мнение. Сокурсники пришли к выводу, что Андрей за свой слишком привлекательный внешний вид выбран в качестве объекта пусть и не злых, но насмешек со стороны своего друга Вадима. Кому-то это не нравилось вообще, кто-то сочувствовал одному, а кто-то  поддерживал другого, но для всех это был повод развлечься. И, похоже, никто не допускал и мысли, что  в группе есть геи. Так что всю глубину сложившейся ситуации понимал один Андрей. Естественно, никто не обратил внимания, когда подвыпившие друзья вместе пошли домой, и один приобнимал за плечи другого. «Что ж, я сам решил, пусть все идет, как идет» – отчаянно подумал Андрей, не сопротивляясь больше настойчивости друга.
– Ты сегодня на удивление податлив, неужто я покорил твое холодное сердце? – лукаво спросил Вадим.
– Фи, я просто поддержал твое реноме приколиста. А я все удивлялся, как ты в школе учился с твоими наклонностями? У тебя здорово получается пудрить мозги людям, – медленно и старательно выговаривая слова, откликнулся Андрей, слегка покачиваясь при ходьбе.
– Многолетняя практика. Учись, студент. Кстати, я оценил, что проводить тебя до дома ты мне все же позволил, – мурлыкнул друг, – может, и на чай пригласишь?
– Хорошего понемножку. Обойдешься, – пытаясь скрыть некоторое возбуждение, возникшее под воздействием выпитого, грубовато ответил парнишка.

На улице подморозило – была середина октября. Чистое, без облаков,  небо усеяно алмазами звезд – засиделись допоздна, благо, общественный транспорт ходит исправно. Свежий воздух немного прочистил голову от пьяного дурмана. По молодости лет и по воспитанию, Андрей не умел соотносить возможности своего организма и количество алкоголя, которое можно выпить, сохраняя контроль над собой, поэтому состояние у парня находилось на уровне «гори все синим пламенем». Уже подходя к парадной, Андрей, все еще под воздействием алкоголя, заколебался: а если бы сейчас Вадим поднялся вместе с ним? Мамы нет – она вообще последнее время, после того как ее подруга тоже развелась, редко дома бывает. Что тогда? Сердце от таких мыслей забилось быстрее. Возможно, Вадим что-то почувствовал, потому что на слова «Ну, пока» он неожиданно схватил парнишку за плечи  и, решительно прижав к стене у дверей подъезда, быстро, умело поцеловал. Андрей даже не успел сообразить, что произошло. Только увидел очень близко шальные глаза со зрачками почти во всю радужку и ощутил жар от прикосновения теплых губ к своим губам. Куда-то ушли силы, и он с трудом устоял на ногах. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Хмель быстро выветривался из головы от частого и глубокого дыхания – холодный осенний воздух этому очень способствовал. Это был первый его поцелуй, впервые к нему так прикасались. В этот миг за спиной Вадима прозвучало «О!» и что-то мягко упало. На короткой дорожке к подъезду стоял Дима, а на асфальте у его ног валялись запакованные в целлофан батон и полхлеба. Немая сцена «Не ждали». Первым пришел в себя Вадим, и, обернувшись на звук, как ни в чем не бывало, жизнерадостно произнес:
– Привет! Давно не виделись! Как дела? Откуда в такую позднатень?
Дмитрий поднял упавшие продукты и на удивление спокойно и холодно, словно ничего не случилось,  ответил:
– Глупый вопрос. В круглосуточный ходил, не видно, что ли? Ладно, не буду мешать. Пока.
– Постой! Я тоже домой, – Андрей лихорадочно стал набирать код на дверях, боясь встретиться взглядом хоть с кем-то из друзей. Лицо пылало. Руки тряслись. Возбуждение от только что произошедшего не проходило.
– Да ты не нервничай так, ничего страшного не произошло,– Вадим беззаботным тоном обратился сначала к одному, а потом к другому: – Мы с вечеринки, выпили хорошо, я просто решил  подшутить. Легкомысленно конечно. Не обижайтесь. Примите как розыгрыш. Ну, ладно, я пошел. Дим, до встречи, Андрей, завтра увидимся.
Он махнул рукой, развернулся и не спеша, слегка покачиваясь,  пошел к дороге. Через секунду его уже было не видно за густыми кустами сирени, росшими у подъезда с незапамятных времен. Двое оставшихся молча зашли в парадную. В ожидании лифта Андрей не выдержал молчания и, не глядя на друга, глухо сказал: – Ты ничего не собираешься спрашивать?
– Зачем? Твой сокурсник ведь все объяснил? Разве не так? – раздраженно прозвучало в ответ. – Да и вообще, это твоя жизнь, я в нее не имею права лезть, так что можешь делать, что захочешь, –  в интонациях друга слышалась злость.
Почему-то стало обидно. Захотелось плакать. В душе образовалась такая смесь эмоций, что парнишка оказался в состоянии прострации и на своем этаже даже не сообразил, что надо выходить. Только после слов Димы «Ты что, заснул? Твой этаж» он очнулся. Выдавив из себя «Пока», шагнул из лифта. Возможно, если бы парнишка посмотрел сейчас в глаза друга, он понял бы что-то очень важное для себя, но он боялся встретиться взглядом и увидеть презрение или брезгливость. «Что это я? Еще и напился как последний дурак», – подумал Андрей, подходя к дверям своей квартиры. Почему-то казалось, будто он поссорился с Димой, и на душе от этого образовалась тяжесть. Сейчас он очень жалел о случившемся. Пройдя в комнату, медленно сел на диван, устало вздохнул, расслабился и попытался привести чувства в порядок. Как ни странно, но на Вадима злости не было. Вспоминая поцелуй, признал – ему понравилось, могло быть и продолжение, если бы не случайная встреча с Дмитрием. Возбуждение сохранялось, но в то же время он испытывал чувство вины перед старшим другом, хотелось позвонить ему и как-то оправдаться, получить прощение. Хотя за что, и вообще с чего бы это? Противоречивость эмоций не давала успокоиться. «Господи, да что же это!» – с силой потер ладонями лицо, встал и пошел в ванную, решив, что душ смоет остатки хмеля и поможет успокоить бурю в душе.

8. Встречи бывают разные.

Первый порыв – врезать нахалу. Кулаки непроизвольно сжались, и пакеты упали на землю. Широко раскрытые, почти черные от расширенных зрачков, глаза Андрея уставились на меня. Вадим начал оборачиваться, я же наклонился за  упавшим хлебом. Этих секунд мне хватило, чтобы взять себя в руки. На его  жизнерадостное «Привет!» я ответил довольно спокойно, надеясь, что мою злость не заметят. В душе кипело. Повторяя про себя как заклинание «Не мое дело, не мое дело», я постарался быстрее пройти мимо, не дай бог, выдам свои истинные эмоции. Но не тут-то было. Андрей как за соломинку ухватился за возможность смыться с места события и со словами «Постой! Я тоже домой» стал торопливо нажимать кнопки кодового замка. Вадим же был спокоен как танк. Выдав нам притянутые за уши объяснения своим действиям, он легкомысленно помахал рукой и, не торопясь, удалился.

Я вошел вслед за парнем в подъезд, боясь, что не выдержу и то ли ударю, то ли обниму его. Хорошо, что руки были заняты хлебом. В ожидании лифта Андрей попытался со мной заговорить, но я не желал выяснять сейчас отношения, страшась выдать истинное чувство, которое так неожиданно вспыхнуло во мне при виде целующихся ребят. Узнать его не составило труда: ревность переживать раньше доводилось. Хотя я был поражен, что испытываю такое по отношению к парню, из-за чего примешивалась растерянность. Глядя в лифте на расстроенное лицо Андрея, словно он вот-вот заплачет,  на его виновато опущенные плечи, на сжатые в замок руки парнишки, словно он сам себя держит из последних сил, злость ушла, и я таял от желания обнять, прижать к себе, зарыться рукой в такие шелковистые на вид волосы и как-то успокоить его. Это было мучительно сладко и больно одновременно. Мне не приходилось еще ощущать такую смесь чувств, и когда открылись двери лифта на этаже Андрея, а он стоял и не шевелился, я привел его в чувство, намеренно грубо сказав: «Ты что, заснул? Твой этаж», чтобы, не дай бог, самому не сорваться.  Вздрогнув, глухо произнеся «Пока», парнишка вышел. Я же обессилено прижался спиной к стенке.

Короткий подъем – и я дома. Шторм в душе затихал, оставляя после себя что-то совершенно новое. Войдя в комнату, я опустился на диван, облокотясь на колено и прикрыв рот рукой. В голове бились панические мысли: «Господи! Это дикость, дикость! Это парень! Это помутнение рассудка! Мне всегда нравились женщины! Мне с ними хорошо!». Только вот факт оставался фактом: я приревновал, и сильно, семнадцатилетнего парня к другому мужчине. И себя не обманешь – желания, о которых я недавно и помыслить не мог, пробуждались во мне, наплевав на внутреннюю борьбу с ними. «Что делать? Что делать? Мне нужна женщина! Срочно! Это должно помочь!». Найдя в интернете нужную мне инфу, я позвонил и заказал девушку на час, решив, что при необходимости срок можно и продлить.  Подготовившись, с нетерпением ждал назначенного момента, надеясь, что после времени, проведенного с женщиной, неестественные для меня чувства и желания исчезнут.

Пришедшая девица была в моем вкусе, как и предвиделось. Немного пообщавшись на общие темы, высказав ей свои пожелания, я отправил ее в ванную, а затем мы приступили к тому, для чего она и пришла. Секс без чувств сам по себе мне никогда не нравился. До этого только раз ради эксперимента я приглашал девушку по вызову. Тогда впечатления на меня это не произвело. И сейчас было то же самое: суррогат, он и есть суррогат. Проводив гостью, я устало завалился на диван. Чисто физическая разрядка не избавила меня от переживаний. Моя попытка освободиться от душевных проблем таким вот образом не увенчалась успехом. Хуже того, образ двоих обнимающихся друзей вновь и вновь всплывал в памяти, не обращая никакого внимания на мои попытки выкинуть его из головы. Причем более всего задевало, и по поведению парнишки было видно, что Андрею это не отвратительно – пространство у дверей хорошо освещалось галогеновой лампой, а он стоял ко мне лицом. Кто бы мог подумать, что я окажусь в такой ситуации!
Ночь, но сна – ни в одном глазу. Решил, было, еще раз сходить в круглосуточный, на этот раз за лекарством в виде алкоголя, да вовремя вспомнил, что скоро на работу идти. Промаявшись так до утра, в офис я пришел, разбитый душевно и физически.

– Димон! Ну и видок у тебя! Ты что, всю ночь гудел? – Сашка подошел и принюхался: – запаха нет. Колись, что произошло?
– Да совершенно ничего! – признаваться другу, что испытывал муки ревности и не только, я не собирался, но настырность последнего была мне хорошо известна, поэтому, честно глядя, ответил полуправдой: – Подружки нет, вот, пришлось девушку по вызову заказать.
– Бог мой, как ты опустился! Долг друга – помочь товарищу. Я что-нибудь придумаю. А сегодня, хочешь, после работы по пивку? Моя все равно поздно придет – у нее на работе пьянка намечается в связи с датой рождения их фирмы. Давай к тебе или ко мне забуримся, молодость вспомним.
– Ха, старик нашелся! Я не против, только давай ко мне – ближе, да и если что – можешь у меня остаться, а твоей позвоним. Надеюсь, она не устроит тебе скандал? – оставаться одному вечером действительно не хотелось, предложение друга было очень кстати.
– Ну-у, на фоне того, что и сама будет не трезвая, думаю, бояться нечего.
– Что ж, решено! А сейчас – работать, работать!

В конце рабочего дня выйдя на холодный осенний воздух, я уже не чувствовал такой сумятицы в душе – ежедневные служебные проблемы отодвинули события вечера и бессонную ночь в прошлое. Сейчас я мог бы и отказаться от намеченной пьянки, но Сашка стоял рядом, застегивая куртку на молнию и улыбаясь в предвкушении вечера:
– Слушай, а у тебя девчонок знакомых что, вообще нет? А то позвать бы.
– Ха, хочешь вспомнить наши студенческие вечеринки?  Очнись, чувак! Ты женат! Да и нет таких. Замуж повыскакивали или уже при мужиках. Пойдем, по дороге в магаз заскочим.
– Да, редко мы с тобой в последнее время общаемся
– ?! – я вопросительно-удивленно глянул на друга, ведь каждый день видимся.
– Я имею в виду не работу, а вот так просто, как мы раньше тусились. Вспомни институт.
– Что ты хочешь, все течет, все меняется. У каждого своя жизнь. Ты вот женат, скоро дети пойдут. Так что все путем.
Дружок мой погрустнел, вздохнул, помолчал немного и выдал:
– Вот и тебе надо жениться! Будем дружить семьями. Жены с женами сплетничать, мужья с мужьями пьянствовать! – снова жизнерадостный, Сашка не умел долго грустить и печалиться, за что его все в группе любили. Он и женился-то одним из первых – такие не остаются надолго в одиночестве. Вот только я тоже был всегда желанным человеком в компаниях: легко сходился с новыми людьми, умел поддержать любой разговор, знал свою норму в выпивке, девчонки ко мне тоже были не равнодушны – в их среде я считался привлекательным, хотя и не вешались гроздьями, как на Сашку. Только я сам почему-то слишком привередлив был: редко кто находился по душе, а просто так трахаться - не замуж ведь звать. Только вот слабому полу, с кем я общался, всегда хотелось именно замуж, и они, в конце концов, находили других претендентов, бросая меня без зазрения совести.

Мы с Сашкой подходили к повороту в сторону парадной, когда я заметил знакомую фигуру, шедшую впереди. За разговором просто не обратил внимания и сейчас притормозил, не желая встречаться с Андреем, не зная, как я посмотрю ему в глаза. Но как раз на повороте он, вынимая из кармана куртки, уронил ключи и, поднимая их, заметил нас. Прятаться было поздно. Я приветственно взмахнул рукой и улыбнулся: не показывать же свое смятение. Он стоял вполоборота к нам в выжидательной позе и, увидев мое приветствие, облегченно просиял и радостно почти завопил:
– Привет!!
Если честно, я никак не ожидал такой бурной реакции и даже несколько опешил. Тут же решил, что буду вести себя так, как будто вообще ничего не было. Ни в коей мере мне не хотелось терять хорошие отношения с ним.
– Привет. Что-то я последнее время часто тебя у подъезда встречаю. Раньше так не было, – «блин, что я говорю» – сразу  всплыла картинка вчерашней встречи.
Он покраснел и опустил глаза, видимо, синхронно со мной ему на память пришло то же, что и мне, ответил же нейтральным тоном:
– Так универ – не школа, занятия позднее заканчиваются, поэтому с тобой чаще сталкиваться будем.
Тут вмешался Сашка:
– Скорее всего, Вас зовут Андрей?
– Э-э, да, – парнишка посмотрел вопросительно на Сашку, затем на меня. Я открыл рот, но дружок мой опередил меня:
– Просто Димон много о Вас говорил раньше, поэтому мне не составило труда узнать соседа по подъезду, с которым он сторожил какую-то дачу и у кого на дне рождения был. А я Александр, его друг со студенчества, бывший сокурсник, теперь вместе работаем. Можно просто – Саша. Наверняка он обо мне говорил.
– Э-э, да, – несколько растерянно повторил Андрей.
– Ну вот, и знакомить не надо, сами познакомились, – подал, наконец, и я свой голос, – пошли, что ли. А то стоим прямо на повороте.
– Точно! Андрей, хочешь присоединиться к нам? Мы пивка закупили. А чем больше компания, тем веселей. Может, у тебя найдутся симпатичные знакомые девчонки, готовые составить нам компанию? Еще клевей будет! – с энтузиазмом воскликнул Сашка, заходя в подъезд.
Андрей покраснел, нерешительно глянул на меня и стал отказываться:
– Да нет, я это…надо к занятиям готовиться.
– Забей! Мы же тоже учились, нас не обманешь. Дима, ты чего молчишь? Сам же говорил, что он твой хороший друг, чего не приглашаешь? – мой бывший сокурсник вопросительно глянул на меня. «Да уж, он нисколько не изменился после свадьбы, такой же активный в организации гулянок» – подумалось мне, и я ответил:
– Так ты же и слова вставить не даешь! Андрей, действительно, присоединяйся, весело будет, а занятия твои в лес не убегут, – я желал, чтобы он пришел. Стремление быть к нему поближе опять разгоралось во мне, и сопротивляться ему не хотелось.
Андрей заколебался. Мы как раз подъехали на 6-й этаж. Двери лифта раскрылись.
– Короче, – снова взял на себя инициативу Сашка, – ты сейчас бросаешь свои вещи и поднимаешься к нам. Иначе через пять минут мы придем за тобой. Все. Ждем, – безапелляционно произнес мой дружок, подталкивая паренька на выход.
– Хорошо. Подойду, – сдался Андрей. И снова нерешительно взглянул на меня. Я кивнул, подтверждая, что согласен со словами друга. А в душе нарастало ожидание приятного вечера.

Пока я открывал дверь квартиры, Сашка задумчиво смотрел на меня. Затем спросил:
– Мне показалось или твой друг тебя побаивается?
– С чего бы? – изумился я. И тут же снова вспомнил вчерашний вечер, его попытку поговорить со мной и мои резкие слова, – да нет, тебе показалось, – постарался скрыть возникшее смущение, излишне бодро приглашая друга: – Проходи, проходи, раздевайся. Давай пакеты, я на кухню пока все отнесу.
Наблюдательность Сашки всегда меня поражала, и я понял, что вечер у меня будет не столько приятный, как напряженный – раскрыть мое влечение к парню, если я буду неосторожен, для него раз плюнуть. Звонок в двери отвлек меня от тревожных мыслей.

Андрей уже успел переодеться и даже приятно пах дорогим парфюмом – уже не впервой я замечал его любовь к хорошим запахам. Он стоял с бутылками пива и с палкой сырокопченой колбасы в охапке, взволнованно и часто дыша. «Пешком он, что ли, поднимался?» – глядя на его порозовевшее лицо, почувствовал ускорение своего сердцебиения и тут же перехватил часть бутылок из его рук, предлагая пройти на кухню. Он нерешительно вошел, как будто в первый раз. Чувствовалось, что вчерашние события все еще не выходят у него из головы, и я впервые задумался не о своих переживаниях, а о том, что же творится в душе парнишки. Пожалел, что вчера был резок с ним. Но иначе-то я не мог! Снова захотелось его обнять. Я торопливо отвернулся от него, призывая Сашку:
– Саш, тут еще пиво прибыло! Вы давайте в комнату проходите, поболтайте там, а я пока стол приготовлю, – таким образом я попытался отделиться от обоих, чтобы привести себя в равновесие. Но не тут-то было.
– Еще чего! Все делаем сообща! Так интереснее и веселее. Андрей, присоединяйся!
– Да, конечно, – все еще немногословен, слегка скован, парнишка даже не догадывался о моей внутренней реакции на такое поведение – хотелось подойти, обнять и растормошить его. Но как бы это смотрелось?
– Слышь, пацан, ты так и не сказал, есть у тебя знакомые девчонки? – сбить Сашку с задуманного было всегда сложно. – Ты мне телефончик дай, а я и сам сумею уговорить придти.
– Блин, угомонись, женатик! – во мне боролись два желания: никаких девчонок около Андрея не хотелось видеть, и возможность перебить свою тягу к парню общением с женщиной. Воевать с самим с собой, да еще и пытаться, чтобы это было незаметно моему наблюдательному другу…Н-да-а.
– Да у меня нет таких знакомых, – смущенно ответил мой младший друг, и я обрадовался этому, хотя постарался скорчить недовольную рожу:
– Жаль, было бы веселее.
– Ну что ж, будет мальчишник! – воскликнул неунывающий Сашка и продолжил с театральной тоской:
– Но какая возможность была! М-м-м! Димон бы меня не выдал, правда? – совершенно уверенный в этом, он посмотрел на меня и подмигнул: – а для тебя это просто необходимо.
Я непроизвольно бросил быстрый взгляд на Андрея – он как раз наклонился над журнальным столиком, ставя тарелку с закуской, поэтому я не увидел его лица – и показал кулак старшему другу. Тот недоуменно приподнял брови.
– Ладно, давайте отметим ваше знакомство – сказал я, чтобы отвлечь Сашку, и наливая в бокалы пиво. Мой бывший сокурсник с удовольствием поддержал тост и направил свое любопытство на нового знакомого. Я же наблюдал за ними, сидя в кресле, потягивая пиво и изредка вставляя свои реплики.
Мне нравилось смотреть на Андрея, снова как когда-то у парадной отмечать красоту карих глаз, ресниц, бровей, губ – всех черт его внешности, следить за мимикой его лица при разговоре, за движениями молодого гибкого тела. Было видно, что от моего наблюдения он волнуется, и меня это почему-то выводило из равновесия. Где-то в районе солнечного сплетения сладко заныло. Вот Андрей откинул привычным жестом слишком длинную челку – кажется, он волосы решил вообще не обстригать после школы. Тихо засмеялся на какие-то слова Сашки – я автоматом улыбнулся, хотя и не вник в суть произнесенного. Быстрый взгляд парня на меня, который тут же испуганно метнулся в сторону, стоило ему пересечься с моим. Слегка порозовевшие щеки то ли от выпивки, то ли от смущения. Волны аромата, исходящие от него при резких движениях. Это его близкое присутствие было крайне приятно – я наслаждался. Стараясь сохранить на лице безмятежно-равнодушное выражение лица, я непроизвольно сжимал зубы, борясь с все нарастающим возбуждением, с ускоряющимся дыханием и сердцебиением. И испугался, когда почувствовал возникающее напряжение внизу живота.
– Эй, друган? – Сашка подозрительно смотрел на меня, – ты чего, не слышишь? У тебя вид такой отсутствующий и …о чем это ты думаешь?
Я со всем прилежанием изобразил на лице безмятежность и внимание, надеясь, что друг не воскликнет, как знаменитый Станиславский свое «Не верю!».
– Да ни о чем существенном, просто сижу вот, отдыхаю, вас слушаю.
– Что-то плохо ты слушаешь. Я спрашиваю, что, если мы на твой день рождения организуем крутое застолье? Пусть не круглая дата, но мы действительно давно не собирались большой компанией. Вот Андрей даже и не знал, что у тебя день рождения 9 декабря. Так что скажешь?
– Да, конечно, я не против, – криво улыбаясь, встал и направился в прихожую, стараясь проигнорировать два взгляда: вопросительный Андрея и задумчивый Сашки, – простите, я сейчас вернусь, отлить надо, – хотя основная причина была - придти в себя.
Уже из коридора – музыка была включена тихо, для фона – услышал, как мой старый дружок пониженным тоном  спрашивает парня:
– Ты не в курсе, что с ним случилось? Он последнее время какой-то не такой.
– Да нет, не в курсе, – неуверенный ответ, голос выдавал смущение, – и вообще, ты же лучше знаешь своего друга, я-то недавно с ним знаком.
– Ну, вообще-то ты прав. Передай-ка мне телефон, вон, сзади тебя. Надо жену предупредить, что не приду сегодня домой.

Дальше я уже не слушал. Умывшись холодной водой, успокоив душевное волнение и несвоевременное желание, постоял в ванне, набираясь смелости снова появиться перед друзьями, от которых требовалось скрывать неуместное внутреннее состояние. Захотелось курить. Вспомнил, что на кухне есть заначка для гостей, пошел, взял. Сам я сигаретами не увлекался, хотя в студенчестве за компанию мог и подымить – особой тяги, как у других, к этому у меня не было. Заметив пачку сигарет в моих руках, когда я зашел в комнату, Сашка заулыбался:
– О, да! Про это мы с тобой в магазине забыли. Жаль, что жена заставила бросить. Хотя дай-ка и мне, она же не узнает, а я все равно у тебя останусь, я уже решил, – он был доволен. Закурив, я передал пачку старому другу. Андрей вспомнил про кальян, на что Сашка ответил:
– Оставим это удовольствие на следующий раз. Хочешь? – и протянул сигареты парню. Тот отказался.
Я, действительно, не видел ни разу, чтобы Андрей курил. И мне это нравилось. На него я теперь старался вообще не смотреть. Так было легче. Хотя изредка бросал, не удержавшись, короткие взгляды. Все-таки я сумел скрыть свое душевное состояние, так как мой бывший сокурсник на меня больше не косился. Вечер дальше протекал вполне естественно, если не считать, что мы с Андреем между собой практически не говорили. В основном, болтологией занимался Сашка.  Наши посиделки закончились довольно поздно.
Проводив слегка захмелевшего Андрея, я постелил другу на диване в гостиной, а сам завалился на кровать в своей спальне, прокручивая в уме прошедший вечер. Голова приятно кружилась от выпитого. Внутренне расслабившись, я отдыхал от напряжения, в котором держался весь вечер. Стук в дверь заставил встрепенуться. Сашка осторожно зашел в темную комнату, присел на кровать, помолчал, а затем тихо и как-то проникновенно сказал:
– Дима, если тебе вдруг захочется поговорить со мной, то я в любое время выслушаю тебя. Помни, что я твой друг и всегда поддержу и помогу. Сегодня ты весь вечер был в напряге, хотя я и не понимаю – с чего это ты так. Прости, но я не мог не заметить это, – он помолчал, затем встал и направился к двери.
У меня сдавило в горле. Я сглотнул и в след ему хрипло произнес:
– Спасибо.  
Дверь тихо щелкнула, закрываясь. «У меня действительно есть замечательный друг» – с теплотой и благодарностью подумал я о Сашке. И стало легче. Я усмехнулся: «Ну ничего от этой сволочи не скроешь», совершенно расслабился, закрыл глаза и меня быстро засосал водоворот сна.
Наутро я проснулся на удивление бодрый и энергичный. Разбудив друга, пошел готовить яичницу с колбасой. Телефонный звонок отвлек от этого благородного дела – звонила драгоценная половинка Сашки – явно проверяла, как у нас тут дела. Я ее успокоил и передал трубку приятелю. Позавтракав, отправились на работу.

В последующие дни мой давний товарищ ни разу больше не спросил чего-либо типа «что с тобой». Только участливые взгляды давали понять, что он по-прежнему внимателен ко мне. Словно решил ждать, когда я сам решусь вывалить на него свои проблемы. Мне же, естественно, такими своими переживаниями делиться с другом было стыдно. Я надеялся, что чувства, возникшие во мне так резко, да к тому же направленные на человека моего пола – что-то случайное и временное. Тем более что я постарался возвращаться домой попозже, дабы не встречаться случайно с Андреем у парадной, раз уж так совпадает окончание моего трудового дня и его учебы. Специально взял на себя дополнительную работу, чтобы задерживаться в офисе, мотивировав желанием побольше заработать и поскорее купить давно вожделенную машину. Сашка на такую мою отмазку недоверчиво покачал головой, но по-прежнему ничего не сказал. Все остальные сотрудники восприняли это как само собой разумеющееся. Ни я Андрею, ни он мне – мы с того вечера даже не звонили друг другу. Хотя нет, был один звонок как-то вечером: Андрей сказал, что Вадим к нему в гости собирается посидеть за компом, и они оба будут рады, если я составлю им компанию. Только в это время я все еще был на работе, хотя и заколебался: может, завтра подольше задержусь, а сейчас принять приглашение? Но, оценив, что эти ненужные чувства к нему во мне еще живы, все же отказался. Вот так прошло недели две, может, чуть больше. Пока однажды…

9. Ощущение ссоры.

Андрей шел по замерзшим улицам вечернего города и вспоминал…
Прошло несколько дней с тех пор, как он вместе с Димой и его старым другом Сашей сидел и пил пиво, надеясь, что этот вечер вернет былые отношения между ним и Дмитрием. Но ожидания оказались напрасными. Хотя сначала вроде бы все было хорошо – старший друг наблюдал за ним без презрения и брезгливости, чего так боялся парнишка после инцидента с Вадимом  накануне вечером. Взгляд Димы волновал, причем это было приятно. Но чуть позже, после короткой отлучки из комнаты, он уже сидел с отстраненным выражением лица, мало говорил и даже почти не смотрел на Андрея. «Значит, все же презирает. Наверно, при друге не хочет показывать», – пришел парнишка к горькому для себя выводу, одновременно улыбаясь и переговариваясь с новым знакомым Сашей. – «Теперь он не хочет со мной даже разговаривать. А что бы было, узнай он, что я – гей?». Возникшее накануне ощущение ссоры с Димой так и не проходило. Горечь где-то в глубине души только усиливалась и разрасталась. Но Андрей настолько давно привык скрывать свои чувства, что никто ничего не заметил. Правда, слишком внимательный взгляд нового знакомого в лифте встревожил парня, но позже он решил, что ему  просто показалось. В основном, Саша исподтишка наблюдал за своим товарищем, а с Андреем вел себя дружелюбно, заинтересованно, легко и просто, но все же, как со случайным знакомым в общей компании. Холодное же отношение Дмитрия задевало и вызывало желание оправдаться. Но с чего начать, как это сделать? Да и за что, собственно, нужны эти оправдания? «Ведь не я виноват в том поцелуе. И вообще, это мое личное дело», – парнишка мысленно метался, пытаясь найти правильную линию поведения с Димой. Андрею очень сильно не хватало тех непринужденных разговоров, что он вел прежде со своим взрослым другом. Даже большая разница в возрасте нисколько не мешала их общению. А после того, как Вадим сказал, что Дмитрий – бисексуал, у Андрея появилась надежда, что он может раскрыться перед новым своим старшим товарищем, и тот поймет его и примет. И как же сейчас было тяжело осознавать, что эти надежды разрушены.

С того вечера Андрей больше не видел Дмитрия. Звонить ему он не решался, тем более пойти и поговорить. О чем, если и так понятно, что взрослый друг не хочет с ним общаться. Время шло, а чувство потери не только не проходило, а усиливалось. Это было совершенно необъяснимо. Были в жизни Андрея ситуации, подобные этой, но такое раньше он переживал намного легче и быстро восстанавливал утраченное душевное равновесие. Даже то, что активное внимание к нему со стороны Вадима отвлекало от грустных мыслей, не помогало. С того события у парадной сокурсник ни разу больше не пытался ни обнять, ни поцеловать парнишку. Только всеми способами выказывал свое желание сблизиться. И, хоть Андрею было приятно внимание Вадима, и он нисколько на него не злился за тот поцелуй, но все равно, что-то было не так, чего-то не хватало.

Вот так, вспоминая прошедшее, парнишка дошел до своего бывшего дома, в котором жил и его друг детства Леон – к нему он пришел поплакаться в жилетку. Тот ждал, и как только прозвенел звонок, дверь перед Андреем распахнулась. Радостная физиономия хозяина квартиры вызвала широкую ответную улыбку у Андрея. Он обнял давненько не виденного товарища.
– Проходи, проходи, я тебя сто лет не видел, совсем ты, брат, заучился, – подавая тапки, Леон другой рукой встормошил Андрюшкины волосы.
– Давно мне надо было придти к тебе, Леон, – сейчас парень жалел, что все это время пытался справиться со своими проблемами в одиночку. Ведь на то и близкие друзья, чтобы поддерживать в трудные минуты. Тем более Леон, который знает о нем  все. И, едва усевшись в предложенное кресло, Андрей рассказал своему давнему другу о горечи размолвки с Димой, желании все исправить, колебаниях в отношении к  Вадиму, об испытываемых переживаниях – что вообще ему теперь делать?
– Я тебе сейчас скажу одну важную вещь, то, что ты сам не заметил, – Леон внимательно посмотрел на друга. – Мне кажется, что ты за последнее время ни разу не вспомнил моего отца. Верно? – Андрей широко распахнул глаза и даже отшатнулся назад: действительно, его любовь, о которой в течение такого длительного времени он практически не забывал, оказалась где-то там, в прошлом.
– Прежде всего, – продолжал друг, – это говорит о том, что один из двоих новых друзей становится тебе важнее всех и может занять прежде занятое другим человеком сердце. Я, конечно, не могу сказать кто это, тем более Вадима даже не видел ни разу, да и, похоже, что ты сам еще не определился до конца в своих отношениях к обоим. Так что переживай – не переживай, а сердце твое само, в конце концов, выберет. Постарайся не ошибиться и правильно себя понять. Главное, не торопись. Я рад, что место моего отца стало вакантным, сам знаешь, как была твоя влюбленность бесперспективна.
Андрей молча слушал своего друга, шокированный тем, что сам не заметил такое важное изменение в своей душе, как исчезновение постоянной тяги к обожаемому столько лет человеку. «Вот так просто ушла моя первая любовь?» – с печалью и удивлением подумалось ему. Ведь совсем недавно он и помыслить не мог, что избавится от своих безнадежных страданий, а вот, поди ж ты, другие терзания появились – и прошлое оказалось в прошлом. Радоваться или печалиться такому повороту событий, кто знает? Тем временем Леон, видя, что друг завис в процессе осознания, сказал:
– Ты посиди пока один, подумай, а я пойду чаю приготовлю. А, может, тебе чего покрепче?
Андрей встрепенулся:
– Покрепче. Принеси чего покрепче.
– Пиво, вино, водка, коньяк? – изображая официанта, хозяин квартиры наклонился в полупоклоне, заложив одну руку за спину, другую согнув, будто держит полотенце.
– Ни хрена себе выбор! – заулыбался в ответ друг-страдалец. – Тащи коньяк, хоть я его и не люблю.
Выпив по чуть-чуть, друзья вернулись к насущным проблемам.
– Давай мы у тебя устроим небольшую вечеринку, ведь давно уже не собирались, и ты пригласишь Дмитрия, – предложил Леон. Чуть помолчав, не дождавшись ответа, продолжил:
– Мне он понравился, и я не верю, будто увиденное так отрицательно на него повлияло, тем более, что он – би, значит, в глубине его души это должно быть приемлемо. А у тебя появится возможность понять, как он к тебе относится, потому что есть высокая вероятность, что ты ошибаешься в своих выводах по поводу презрения или чего там еще, – Леон требовательно уставился на друга, ожидая, что тот скажет. И услышал неуверенное:
– Ну, можно вообще-то, – тут Андрей неожиданно даже для себя самого покраснел, представив, как приглашает Дмитрия к себе. Леон поднял брови, выражая таким образом удивление и любопытство, но сказал о другом:
– Отлично, я позже тебе позвоню, согласовать время вечеринки.
Еще немного посидев и поговорив о том, о сем, Андрей покинул гостеприимный дом друга и поехал в свою пустую квартиру, где единственный родной человек – мама – появлялась теперь так редко. «Что-то она совсем уже у подруги поселилась. Надо будет поговорить с ней» – мельком подумал о матери парень, вновь возвращаясь мыслями к своим проблемам.

10. Первый опыт.

А еще через день после душеспасительной беседы с Леоном случилось следующее.
Вадим вновь напросился в гости, умильно канюча дать пообщаться с компьютером, мол, опять свой дома ремонта требует, а нужен позарез для очередного срочного учебного опуса. Не хотелось Андрею оставаться наедине с Вадимом – было очень тревожно, зная о его желаниях, но и отказать другу в нужде язык не повернулся. «Черт, и Диму не пригласить, неудобно теперь как-то, наверняка откажется» – с досадой подумал Андрей, вслух соглашаясь на просьбу сокурсника. По пути, проходя мимо магазина, Вадим затащил друга взять пива, хотя тот и упирался:
– Да брось ты, пиво – не водка, немного выпить не страшно. Пригласи своего соседа, как его – Дима. Посидим, как в прошлый раз, – настойчиво продолжая движение по супермаркету к стойкам с напитками, говорил Вадим. У Андрея поникли плечи:
– Я его давно не видел. Кажется, он очень занят, – печально сказал парнишка.
– О, очень жаль, – нейтрально прозвучало в ответ. На что Андрей встрепенувшись – это хороший предлог поговорить с Димой, торопливо воскликнул:
– Я позвоню! – и достал сотовый, не замечая, как поморщился друг. Отказ, впрочем, вполне ожидаемый, огорчил Андрея, так как где-то в глубине души он надеялся, что Дмитрий согласится и придет. Хотя то, что по телефону голос старшего друга звучал радостно, и объяснение – «в последнее время много работы, вернусь домой очень поздно, поэтому зайти не смогу» – воодушевило молодого парнишку. Что ж, может быть, Леон был прав, дружба не разрушена. Просто Дима на самом деле очень занят по работе. В волнении он даже не заметил, с каким облегчением вздохнул Вадим, поняв, что третий лишний не появится.

Дома, пока сокурсник занимался своими учебными делами, Андрей решил приготовить ужин, подумав: «Если плотно поесть, то алкоголь не так сильно влияет». Он все равно чувствовал себя немного не в своей тарелке, находясь наедине с Вадимом, зная, что пиво ослабит его сопротивляемость, и, если друг будет настойчив в своих желаниях, то Андрей не был уверен, что устоит перед ним. Ясно и глубоко парнишка вновь прочувствовал, что былая любовь ушла, оставив сердце свободным для завоевания кем-то другим. И не исключено, что это окажется Вадим.
– Замечательный ужин. Ты великолепно готовишь, – говорил сокурсник, поглощая тушеное мясо и  салат. Похвала была приятна.
– Сейчас по телику должен быть интересный фильм, название не помню – какая-то молодежная комедия. Давай посмотрим, – легко предложил Вадим, после того, как ужин был закончен. Удивительно, но в этот раз он не делал ни единого специфического намека, ни словами, ни тоном, ни действием. И Андрей расслабился, хотя где-то очень глубоко в душе эхом звучало сожаление. Потягивая пиво, смеясь при просмотре фильма, парень чувствовал себя свободно и легко, забыв то напряжение, с которым начинался этот вечер. Пока вдруг не прозвучало рядом тихое, серьезное:
– Прошу, только один поцелуй. Пожалуйста.
Это было произнесено так…так… Андрей растерянно замер, не зная что делать, что сказать, как вообще реагировать.
– Молчание – знак согласия, – чуть хриплый, чувственный шепот проник куда-то вглубь тела и заставил дыхание сбиться, сердце подпрыгнуть и понестись галопом. Очень близко Андрей вновь увидел расширенные зрачки глаз и, не в силах больше сопротивляться, закрыл свои глаза, ощущая осторожное, нежное прикосновение к своим губам.
– Не бойся, все будет хорошо, – щекотно прозвучало возле уха.
От головы до пят пробежали мурашки, голова закружилась, тело ослабло. Возбуждение нарастало. Не открывая глаз, Андрей непроизвольно потянулся к Вадиму, почувствовал, как его обнимают горячие руки друга – и окончательно провалился в водоворот новых для себя ощущений. Дрожь и жар от прикосновений, дыхание перехватывает так, что, кажется, сейчас потеряешь сознание, голова идет кругом, трепет тела, непроизвольные стоны от получаемого удовольствия и от боли, впрочем, весьма терпимой.  И наконец оргазм, существенно отличный от привычной мастурбации. Все вместе было так… так… Разве можно передать словами, что происходит, когда тебе 17, это твой первый опыт и человек, творящий такое, тебе нравится?  

Уже вынырнув из только что окончившегося безумия, Андрей обнаружил, что лежит, совершенно раздетый, на диване, а рядом на коленях стоит полуодетый Вадим. Когда это они успели снять с себя одежду, совершенно не помнилось. Все случилось так неожиданно, будто в тумане, как-то быстро, что только теперь окончательно до молодого парня стало доходить, что именно сейчас произошло. Стало стыдно, и он тихо прошептал:
– Боже!
– Как ты? – с еще не угасшим окончательно огнем в глазах на него смотрел растрепанный Вадим. – Я не ожидал, что ты настолько чувствителен, хотя понял, что это твой первый раз. Ты поэтому так долго упирался?
Андрей жутко покраснел от смущения и резко сел. «Больно!» – он поморщился и наклонился за брошенными около кровати вещами. Что говорить, совершенно не представлялось. В душе все еще не могло установиться одно определенное отношение к произошедшему: то ли хорошо, что это, наконец, с ним случилось, то ли плохо. Особенно, если учесть его удовлетворенное желание близости с другим человеком.
– Ты замечателен, все хорошо, я просто счастлив, что ты позволил мне это, – Вадим, взволнованно говоря, попытался снова поцеловать Андрея, но только что потерявший девственность парень не ответил и даже немного напрягся.
С сожалением однокурсник отстранился и поднялся на ноги:
– Не буду тебя тревожить. Я пойду в душ, а потом ты. Хорошо? Выпей пока пива.  
Вадим подхватил свои вещи и удалился. Андрей, уже не торопясь, оделся и, морщась при движении, подошел к окну. Задумчиво глядя в никуда, глотнул из бутылки, что взял, проходя мимо, с журнального столика. За стеклом осенняя холодная темнота, под порывами ветра раскачиваются голые ветви деревьев. А в душе затихают последние отголоски только что испытанного. И почему-то наряду с облегчением и затухающим блаженством присутствует совершенно непонятное сожаление. О чем оно? На память пришел разговор по сотовому с Димой. Подумалось, вернулся ли он уже с работы? Затем возмущенная мысль – «какого хрена я об этом думаю?» – сделала резкий скачок к Вадиму в ванной – «а здорово было». И опять раздумье устремилось к старшему другу: «это уже не поцелуй» – снова стало стыдно, вспомнилась предпоследняя встреча с ним – у парадной. От этих душевных метаний отвлек вернувшийся из ванны довольный Вадим:
– Я все, – он подошел, обнял, спросил своим обычным мурлыкающим тоном:
– Тебе спинку потереть? – и лукаво, с полуулыбкой на губах, посмотрел на Андрея.
Тот смутился, отстранился и, направляясь к прихожей, немного резковато ответил:
– Сам справлюсь, – как теперь вести себя с сокурсником, он еще не решил.

После душа заходя в комнату, Андрей все еще не знал, что теперь делать, но друг опередил его вопросом:
– Что-то не так? Тебе не понравилось?
Похоже, Вадим ожидал однозначно положительного ответа, поэтому ощутимо поник, когда услышал:
– Понравилось, но… – парень глубоко вздохнул и, не сводя глаз с лица друга, быстро продолжил, словно боясь, что не успеет все сказать:
– Это действительно было здорово. Я не ожидал, что так будет. Даже не сразу все осознал. Но… Просто, пойми, до последнего времени я был с 13 лет влюблен в одного человека и так вот сразу…Я, честно, не совсем еще разобрался, что со мной сейчас происходит. Ты мне нравишься, но это еще не любовь, это точно. А просто так встречаться.… Это не по мне, – парень пожал плечами, – не обижайся. Я просто не хочу никого обманывать: ни тебя, ни себя. Мы с мамой не раз говорили на тему моих чувств – она у меня замечательная, – она всегда советовала не торопиться с принятием важных решений в личной жизни. Поэтому…я не могу тебе сейчас окончательно ответить. Вот, – Андрей замолчал и твердо посмотрел в глаза Вадима, ожидая, что тот скажет.
– Ну что ж, ясно, – ответ был серьезен и спокоен. – Спасибо за откровенность. Я ценю то, что ты сейчас сказал. Не знал, что у тебя была такая долгая любовь. Мне вот тоже довелось так влюбляться. И я тебя понимаю.
Помолчав, Вадим продолжил:
– Буду ждать твоего ответа, сколько придется. Надеюсь, что все же станешь моим любовником. Ты мне нравишься, я уже говорил, – он встряхнулся и воодушевленно: – По крайней мере, ты мне не отказал, – затем улыбнулся и продолжил бархатным интимным тоном: – буду завоевывать тебя дальше, так что никуда ты не денешься!  А сейчас пора домой, хотя могу и у тебя заночевать, если желаешь,  – закончил уже совсем иначе, лукаво. Умел же, зараза, играть своим голосом!
– Нет-нет! Давай-ка домой! Мне надо все переварить в одиночестве! – Андрей стал подталкивать друга к прихожей. «Может, с Леоном поговорить? Нет, пока не буду. Надо самому все обдумать».

В последующие дни Вадим в универе вел себя как обычно, словно между ними вообще ничего не было: те же подколки, воспринимаемые одногруппниками как шутки. Только чаще стал провожать до дома, не напрашиваясь, правда, в гости, но мягко требуя прощального поцелуя. Памятуя о прошлой неожиданной встрече с Димой, и в общем-то не желая повторения такой ситуации, Андрей все же иногда уступал желанию Вадима, правда, с оглядкой – потому, что и самому хотелось.  
Пока однажды…

Вадим, провожая, у парадной снова попросил поцелуй, но Андрей все же отстранил наклонившегося к нему друга, упершись тому свободной ладонью в грудь:
– Нет, нет! – и улыбнулся, чтобы смягчить отказ. В этот момент открылась дверь парадной. Андрей, стоя лицом к подъезду, первым наткнулся взглядом на выходящего человека. Это был Дмитрий. «Опять!» – испугался парень. Увидав студентов, мужчина заулыбался, бросил радостное «Привет!», затем замер, тут же очень внимательно посмотрел на обоих, и в его глазах полыхнула такая ярость, смешанная с болью, что Андрей непроизвольно отшатнулся, резко опустив руку, все еще упиравшуюся в грудь Вадима. Дима же закрыл глаза, застыл статуей и снова ожил, словно переключился с одного режима на другой. Вадим в это время оборачивался на прозвучавшее приветствие, поэтому, кажется, не заметил неожиданной реакции вышедшего из парадной знакомого. Только удивленно приподнял брови, когда Андрей испуганно отшатнулся.

Тем временем молодой парнишка, растерянный от увиденного, про себя панически твердил «Мы ничего не делали, мы ничего не делали», словно его оправдания мог услышать и принять к сведению этот значительный – сейчас Андрей четко почувствовал это – для него человек. В один миг стало неимоверно важно узнать, что увидел и понял Дмитрий в эти короткие мгновения встречи. И почему в его глазах была такая ярость, и почему – боль.  Опять захотелось оправдываться и просить прощения, только теперь четко сознавая – за произошедшее не так давно между ним и Вадимом. Сожаление о случившемся всколыхнулось горькой волной.

А Вадим, не подозревая о таких серьезных волнениях в душах обоих, как обычно весело приветствовал знакомого:
– О! Давно не виделись! Говорят, ты весь в работе? – очевидно, его чутье на геев не заходило так далеко, чтобы чувствовать внутреннее состояние человека. Дима, глядя мимо студентов, совершенно другим тоном, нежели секундами назад, скороговоркой произнес «Мне некогда. Пока!» и чуть ли не бегом завернул на дорогу за кустами сирени. Вадим недоуменно задал риторический вопрос:
– Что это с ним? – и тут же сам ответил: – Заработался, наверно.
Обратив внимание, что его друг все еще стоит как вкопанный, он обратился уже к нему:
– А с тобой-то что? Опять застеснялся? Мы же сейчас ничего не делали. И вообще, на будущее: он же би, наши отношения для него не должны быть неприемлемы, – пока Вадим все это произносил, Андрей отмер и, стараясь говорить непринужденно, ответил:
– Я вот подумал, если мы тут так часто будем мелькать, да еще и целоваться, то скоро вся парадная будет знать, что я – гей, чего бы мне очень не хотелось. Так что давай с этими проводами пока завяжем, – видя, как у друга вытягивается лицо, торопливо продолжил: – хотя бы пока я не приду к какому-то определенному решению. Прости, – помолчав, добавил: – Ну, пока, завтра увидимся, – и направился к дверям.
– Подожди! Ты серьезно? Тебя волнует, что будут думать какие-то там соседи? – Вадим попытался остановить друга, на что тот довольно спокойно сказал:
– Не надо. Я здесь живу. И я – не ты.
– Так пригласи меня домой! Клянусь, я не буду приставать.
– Нет, пока не рискну. Хоть ты и обещал ждать, пока я разберусь в себе. Вадим, давай потом это обсудим, хорошо? Не сейчас, – мягко произнес парень, чем несколько успокоил сокурсника. Про себя же Андрей думал, что сегодня опять будет не заснуть, мучаясь тем, что разлад с Дмитрием все углубляется, и как исправить это – ближайшая тема бессонной ночи. «Не хочу! Не хочу терять его дружбу!»
– Хорошо. Я понял. Но не думай, что перестану добиваться тебя, – и привычным игривым тоном продолжил: – учимся мы все же вместе, так что каждый день ты со мной, – и послал воздушный поцелуй, на что Андрей нахмурился, но все равно тут же и улыбнулся, стараясь показать, что все хорошо. На том они и расстались. Даже не подозревая, в какую бездну переживаний окунули Дмитрия.

11. Осознание.

…Пока однажды…
Время лечит. Поэтому мои ожидания, что все гомосексуальные заскоки пройдут, были не лишены оснований. Тем более, что насыщенный трудовой ритм оставлял мало времени на рефлексию. Только вот судьба – та еще сволочь. И однажды в начале ноября, выходя из подъезда, я снова столкнулся со своим молодым соседом, которого так давно не видел, и его сокурсником, стоящими на короткой дорожке к парадной. Сперва появилась радость от встречи, и счастливое «Привет!» прямо-таки выпорхнуло из груди. Но секундой позже от общей позы обоих ребят, от чего-то такого, что глазами не увидишь,  в глубине сознания что-то тяжелое провернулось, и меня буквально ослепила вспыхнувшая неожиданно ярость. Одновременно стало очень больно в душе. Даже сообразить не мог почему, отчего кулаки сами сжимаются. Еще немного и набросился бы на Вадима, совершенно не осознавая, что послужило причиной такой агрессии. Закрыв глаза, постарался отрешиться от чувств, и пока они снова не завладели мной, и я не совершил какой-нибудь глупости, постарался как можно быстрее сбежать от ребят. Поднялась и стала разгораться паника: крыша не просто едет, а уже летит! – С чего во мне такой агрессивный взрыв эмоций? Стараясь взять себя в руки, глубоко дыша от только что произошедшей вспышки чувств, я остановился и огляделся. Рядом была детская площадка, сейчас пустая. Подойдя к скамейке, сел, решив, что не встану, пока не пойму, что со мной произошло. Крайне необходимо понять, что творится в моей черепушке.

Успокоив дыхание, закрыл глаза и постарался выкинуть все мысли из головы, как при медитации. Надо приступить к решению проблемы с начала. Главное – спокойствие. «Первое: причина – явно Андрей, хотя агрессия направлена на Вадима. Почему?». Вспомнил знакомство у Андрея дома – тогда этот парень мне явно понравился. «Так. Сосредоточимся. Знакомство, шутки и приколки Вадима, моя реакция и Андрея. Дальше: следующая встреча – у подъезда – объятие и поцелуй, шок, ревность. Сегодня похожее. Ревность понятна. Но в прошлый раз не было боли. Что-то произошло между Вадимом и Андреем, что-то такое… Стоят. Рука на груди в отталкивающем жесте да извиняющаяся улыбка у одного и…» – яркая картинка: Вадим поворачивается на звук приветствия и на лице такое выражение… –  «…желание у другого». Тут же пришел давний летний образ: Леон и Сергей. «Вот!» Вспомнилось, как Андрей упомянул, что Вадим – гей, просто после Леона с Сергеем это не произвело на меня никакого впечатления, а за своими личными переживаниями и вовсе позабылось.

Пришло понимание: Вадим в открытую домогается Андрея! Возможно, что между ними нечто серьезное?  «Вдруг что-то было такое?» – додумывать даже не стал, сразу вновь начала проявляться душевная боль и ярость. «Но Андрей вроде нормальный». «Все», – я отнимаю ладони от лица и смотрю в затянутое низкой – сейчас, в темноте, темно-синей – пеленой, небо. «Хватит бежать от самого себя. Бесполезно. Надо честно посмотреть правде в глаза и признать, что схожу с ума от банальной ревности, а подавляемые чувства просто вышли из-под контроля, и ничего я сделать с ними не смогу! Я люблю. По-настоящему. Этого мальчика. Не просто – хочу поиметь, а именно люблю. Сейчас я совершенно осознаю и принимаю это. Одно только подозрение, что Андрея мог тронуть кто-то другой, выводит меня из себя. Желание просто быть с ним, защитить от чужих намерений, знать его интересы и дела, участвовать в них, жажда быть самому для него незаменимым и единственным человеком, быть любимым им, соседствует с желанием обладать Андреем в сексуальном плане. Причем, все мои эмоции много острее, чем, если бы это была девушка». Глаза незряче шарят по темному небу, голым кустам, домам с зажженными там и сям окнами. Вновь закрыл глаза: «Боже! За что?!»

Обхватив голову руками, скорчившись, я сидел и раскачивался, находясь в таком раздрае чувств, что… Получается, что мой младший друг знает о желаниях своего сокурсника, – иначе, учитывая, что Вадим – гей, сегодняшней сцены у парадной объяснить нельзя. И как же он к этому относится? Понятно, что, имея друга - гея, он спокойно воспринимает однополые отношения, но что чувствует он сам? Возможна ли для него лично такая связь? Господи! А ведь для меня – возможна! Никогда бы не подумал, что мои консервативные взгляды в этом отношении так сильно изменятся. Я ведь об этом уже думал. И как же это все происходит между мужчинами? И что мне делать? Мысли мои снова заскакали с одного на другое, каждая казалась важной для понимания – как мне быть дальше.

Вечер давно вступил в свои права. Резкий порыв ноябрьского холодного ветра с мелкой крупой пошедшего снега отвлек меня на дела насущные. За всеми своими переживаниями я забыл, куда, собственно, направлялся, выходя из дома. «Ах, да! В сберкассу же шел! Только теперь поздно. Фиг с ним. Завтра заплачу», – вынырнув из глубин своего сознания в реальный мир, я только сейчас обратил внимание на холод, давно проникший под куртку, и замерзшие руки-ноги. Огляделся. Вокруг ни души. Продрогший насквозь, с трудом разогнул застывшее тело. «Не заболеть бы» – медленно направляясь назад к дому, подумал я.

12. Признание.

Наутро, с трудом разлепив слезящиеся глаза, постарался оторвать чугунную голову от подушки, но она возмущенно отозвалась болью. «Так. Накаркал» – вспомнил я вчерашнее возвращение в реальный мир из своего копания в темных глубинах души на холодной скамье детской площадки. «Надо было не спать заваливаться, а горячий душ принять» – запоздало пришли умные мысли. «И где вас вчера черти носили?» – это я уже  об этих самых мыслях. «Что ж. Вызываем врача» – потянулся я к телефону и тут же понял, что еще рано – мама всегда если и вызывала, то после восьми утра. Дома, как назло, не было никаких лекарств, кроме цитрамона, давно валявшегося в ящике кухонного стола. Приняв таблетку, попробовал очухаться с помощью запоздалого душа, но это, кажется, только ухудшило мое состояние, так как теперь меня стало знобить, а слабость усилилась. В такие минуты особенно остро чувствуется одиночество. Тем более, после вчерашних размышлений. Тут в больную, но отнюдь не глупую голову пришла отличная мысль: позвонить Андрею! Так как я вчера, после осознания своих чувств и их принятия, не смог найти приличного предлога, чтобы прервать наше затянувшееся отчуждение, то случившееся заболевание показалось мне подарком судьбы. А возможно, что так это и было, памятуя ее сволочной характер. Бросил взгляд на часы: 7-32. Первая пара как правило в девять начинается. Будем считать, студент не прогуливает, и сейчас где-то полчаса до выхода из дома. Нормально. Я набрал номер и через два гудка – быстро! – ответил недовольный голос парня:
– Слушаю!
Волнение неожиданно перехватило горло. Я откашлялся и спокойным, надеюсь, тоном сдержанно произнес:
– Привет! Извини за такой ранний звонок. У тебя дома есть лекарства от простуды? – и замер в ожидании ответа.
– Да! Да! – неприкрытая радость.
«Можно подумать, будто он рад, что я заболел» – с улыбкой подумал я, сам испытывая то же, – Я сейчас принесу! Они ведь тебе нужны, правда? – зазвучала тревога, словно испугался, что начну отказываться. Как хорошо я чувствовал сейчас его, будто Андрей стоит передо мной, и я вижу мимику лица, выдающую любые движения мысли.
– Да, нужны, иначе и беспокоить бы не стал, – я хотел продолжить, чтобы из вежливости спросить, позволяет ли ему время навестить меня сейчас, но он со словами «Я иду, открывай дверь!» повесил трубку.

Буквально минуты через три звонок в двери. Андрей стоял на пороге, запыхавшись от быстрого подъема по лестнице, с кучкой лекарств, и смотрел на меня и радостно, и тревожно одновременно. Я посторонился, пропуская его в квартиру. Он сразу же прошел на кухню, по пути начав говорить и вываливая принесенное на стол:
– И как тебя угораздило? Как ты себя чувствуешь? Температура есть? – взгляд на меня. – Наверно, есть, у тебя лицо красное. Как вообще умудрился заболеть, такой здоровый. Вот, я все, что было, захватил, сейчас разберемся. А ты что стоишь? Иди в постель, я сейчас принесу лекарство.
Возбужненно-тревожная скороговорка не смолкала, словно парню долго запрещали говорить, а как только разрешили, его и прорвало. Я же наслаждался звуком его голоса.
– Поставь градусник. Ты мерил температуру? Надо вызвать врача или ты просто с работы отпросишься?
– Подожди, не тараторь. Я тебя не задерживаю? Тебе ж в универ надо, так что можешь идти, – а самому жуть как не хочется, чтобы он сейчас ушел.
– Нет, что ты, мне ко второй паре, я помогу, время навалом, – тут же без запинки ответил парень, даже и не скажешь сразу, правда или врет. Например, я сейчас спал бы, если б ко второй.
– Ну, хорошо. Тогда пойду, лягу. А ты будешь медсестрой, то есть доктором,– с улыбкой ответил я, радуясь его словам. «Спасибо, господи, что я заболел», – устраиваясь поудобнее, полулежа, и накрываясь одеялом, вяло  ликовал я, так как голова кружилась, и озноб не проходил. Хорошо, что головная боль исчезла, оставив только тяжесть. Вскоре пришел мой «врач», неся чашку:
– Вот, это мама мне разводила, вкусно,– протянул мне напиток, – выпей. Там еще есть таблетки, но это потом, если не поможет. А это витамины. Повысят сопротивляемость организма, – на его раскрытой ладони лежало штук десять желтеньких бусинок аскорбинки, то бишь витамина С.  – Где градусник?
–  Да фиг его знает, где-то был. Вроде, – возвращая опустевшую чашку, ответил я.
– Так нельзя. Надо было сказать, я бы сразу принес. Ты сейчас дверь не закрывай, я быстро сбегаю, – он сделал движение, собираясь идти, но я успел перехватить его за штанину брюк.
– Да подожди ты, не мельтеши, принесешь чуть позже, – я похлопал по одеялу:
– Присядь. Или принеси стул с кухни. Я тебя давно не видел, было много работы, расскажи, какие у тебя новости, раз время позволяет, – хотелось, чтобы Андрей был поближе. А вести себя так, как будто я вообще не видел его с Вадимом, показалось мне самым разумным. Тем более, что окончательно осознанное вчера чувство устаканилось, и метаний душевных – которые, собственно, труднее скрыть – не было.

Андрей, поколебавшись, присел на край кровати. Притих. Возбужденное состояние у него прошло, даже немного поникший какой-то стал. Не глядя на меня, нейтральным тоном протянул:
– Ну-у, в общем-то, все хорошо, новостей нет. Учусь вот, – пальцы его рук нервно переплелись в замок.
«Вот, опять тайны», – мысленно я вздохнул. Теперь мне хотелось знать все о его умолчаниях, которые раньше я легко игнорировал.
– Но что-то случилось? – в этот раз, решив настоять на правдивом ответе, я постарался, чтобы голос звучал не только проникновенно, но и неуклонно, хотя при заболевании все эмоции глушатся: – Поверь, я искренне интересуюсь твоими делами. Нужна будет помощь – помогу по мере сил. А ты сейчас в секунду изменился, хотя вопрос был совершенно простой, значит, что-то произошло. Я бы хотел знать, что именно.
Если честно, то ответа я боялся, хотя и не знал, чего, собственно, жду.

Андрей сжал руки еще сильнее, весь напрягся, лицо начало сильно краснеть, даже шея и, вероятно, уши, скрытые вьющимися волосами. Не поднимая головы, он открыл и закрыл рот. Я ждал. Я полностью сконцентрировался на парне, даже заболевание вроде отступило. Или, может, лекарство начало действовать. Неважно. Главное сейчас – Андрей. Молчание затягивалось. И все же он ответил. Глухо и тихо:
– Я…То есть…Понимаешь…– несколько попыток начать, затем он медленно произнес:
– Я не …Я не могу сейчас… Я не готов…Я… – он замолк и сжался, лицо несчастное, а на меня опять стало накатывать: желание обнять, нежность, стремление защитить, успокоить. И одновременно желание вытрясти из него правду, словно я заранее знаю, что мне такая правда не понравится, что эта самая правда связана с Вадимом. Теперь уже я сцепил руки и, закрыв на минуту глаза, чтобы не видеть его и не выдать себя, медленно вдохнул-выдохнул и ровным тоном спокойно заговорил:
– Не надо так напрягаться. Не хочешь говорить – не говори. Просто помни, что я твой друг. И всегда рядом. Захочешь – расскажешь, а я тебя выслушаю. Я все пойму, – подумал и добавил: – и приму, – и более энергично, чтобы подчеркнуть, что эта часть нашего разговора закончена, произнес: – А сейчас сходи, пожалуйста, за градусником. И дай мне трубку. И еще: в прихожей, в ящике у зеркала, лежит тетрадка, еще от мамы осталась, принеси ее, там все нужные телефоны, – надо врача вызвать.
«Ой, минуту назад я говорил, как Сашка недавно со мной!» – мне вспомнился вечер, когда мой старый друг зашел ко мне в комнату с почти такими же словами, что буквально секундами ранее я изрекал моему дорогому человеку. Меж тем Андрей расслабился, оживился, несмело улыбнулся и бросил на меня взгляд, полный благодарности. Он протянул мне трубку, затем сходил в прихожую, почему-то надолго там задержался – я уже хотел его окликнуть, как он вошел, протягивая мне тетрадь и, уже снова выходя из комнаты, задержался в дверях и, не оглядываясь, произнес – как в холодную воду прыгнул – излишне громко и резко:
– Я – гей! – и буквально выскочил из комнаты и затем из квартиры.

Меня это признание действительно поразило. Все-таки почти полгода прошло, как мы познакомились, но ни разу, ничем, он не выдал себя. То есть я в нем ничего такого вообще и близко не замечал, хотя общались мы с ним часто и много. Я лихорадочно вспоминал все, что мог восстановить в памяти: но, кроме ощущения, что у парня есть свои тайны, не было никаких признаков. Получается, это и было то, что он так старательно скрывал и боялся мне показать. Мне надо переварить такое открытие и хорошо, что Андрей пока что не возвращался с градусником.

Усвоилась новость на удивление быстро. Я даже обрадовался, когда до меня дошло, что его ориентация дает мне надежду на ответные чувства с его стороны и на более близкие отношения. Только торопиться нельзя: я сам еще не до конца понимаю, что делать. Вызвав врача на дом, стал волноваться – что это мой молодой друг так долго не идет? Придет ли вообще? Тут я услышал, как открывается входная дверь, черепашьи шаги, замершие у моей комнаты. И вот в проеме медленно появляется Андрей: напряженный будто струна, белый словно мел – видимо, для разнообразия с тем, как совсем недавно краснел. Смотрит на меня с таким ожиданием, точно я его сейчас есть начну, и протягивает градусник. Мне почему-то стало смешно и я, не выдержав, засмеялся. На лице парня отразилась целая гамма чувств: ожидание сменилось недоумением, затем он стал хмуриться, потом краснеть, стала проявляться обида, смешанная с горечью. Тут я уже смог внятно говорить, замахал рукой, отрицая эти его чувства, и, все еще сквозь смех, произнес:
– Нет, нет. Прости. Не обижайся. Просто видел бы ты себя со стороны, когда появился, – еще раз хихикнув, я успокоился окончательно. Протягивая руку за градусником, я весело произнес:
– Давай его сюда. Но, кажется, лекарство  и новое психологическое потрясение убили простуду напрочь.
Андрей просто просиял как солнышко и словно расцвел, улыбаясь мне свободно и легко, так, что я опять залюбовался им, и прежние, тщательно подавляемые мною желания, вновь подняли свои упрямые головы.
– Я так боялся… Я не мог. Мне очень дорога твоя дружба, я так боялся ее потерять! Думал, перестанешь со мной общаться. Прости, что раньше не сказал, – облегченно говоря это, словно скинул огромную ношу, парень смотрел на меня счастливыми глазами.

Я понял, что еще чуть-чуть и уже не выдержу. Выручало то, что находился в кровати и вроде бы болел. Зажатый в руке градусник нагрелся – проверить свою температуру я, естественно, и не подумал. Чувствуя, что говорить сейчас не смогу – голос меня выдаст – я изогнулся, чтобы дотянуться до подоконника и положить туда градусник. Андрей метнулся мне помочь, наши руки соприкоснулись, и меня пробило током. Я дернулся, термометр упал и разбился.
– Ой! – огорченно воскликнул парнишка. – У нас другого нет, как же теперь тебе температуру мерить?
Я же обрадовался: это маленькое событие отвлекло меня от грешных мыслей и дало силы противостоять дальше своему влечению.
– Да ерунда. По пути из универа зайди, купи сразу три: мне, тебе и запасной. Они наверняка копейки стоят. А сейчас, не сочти за труд, собери ртуть и выброси в туалет, – я умудрился по-прежнему говорить ровно и непринужденно.
– О, да! Я сейчас! – он метнулся на кухню за веником и совком.

Пока Андрей собирал осколки и ртуть, я лежал, закрыв глаза, и наслаждался самим фактом того, что он здесь, рядом. Тут заиграл сотовый, что был на поясе у парня. Чертыхнувшись, он ответил на звонок. Судя по его репликам, – из комнаты он не вышел – это звонил кто-то из студентов: Андрей явно прогулял первую пару. Я улыбнулся: «Врунишка – так и думал, что прогуливает». Меж тем, закончив разговор, он понес выбрасывать бывший градусник.
– Ты давай, шуруй на занятия, ко мне вот-вот врач придет, – обратился я к парню, как только он вернулся.
– Да, конечно. Я после занятий зайду. Тебе что-нибудь купить надо? В смысле поесть, – с ожиданием он уставился на меня.
– Загляни в холодильник и сам реши. Во внутреннем кармане куртки, что на вешалке, деньги есть. Возьми сколько надо.
– Да ладно, у меня есть. Потом рассчитаемся, – на кухне хлопнула дверь холодильника. – Я молока куплю и меда – народное средство от простуды, а так у тебя до фига всего, – послышался его голос уже из прихожей. – Я ушел! Закрой за мной! – щелкнул замок входной двери. Тишина. Лежу и ни о чем не думаю. Хорошо.

13. С другой стороны. Переживания.

Хотя накануне Андрей поздно заснул, утром открыл глаза еще до звонка будильника. Почему-то спать больше не получалось: буквально сразу же вспомнился вчерашний вечер и переживания по поводу Димы – что произошло? Мысли на эту тему с маниакальным упорством возвращались и возвращались, хотя парень пытался прогнать их, злясь на самого себя на эту зацикленность. Состояние было подавленное. По какой-то не ясной причине желание увидеться со своим старшим другом все возрастало. Но только какой предлог найти? Ведь ощущение ссоры висело как дамоклов меч над студентом, не давая чувствовать себя свободно при общении с Дмитрием.
Ранний звонок по телефону показался весточкой от Вадима: «Наверно, хочет извиниться за вчерашнее» – подумал Андрей, беря трубку. И какая же радость вспыхнула в нем, когда осознал: это голос Димы! Да это ж чудо! То, что ему хотелось! Встретиться с ним и восстановить их дружбу, которая как-то вдруг ни с того, ни с сего, без видимого разрыва стала рушиться. Уяснив, что требуется, Андрей лихорадочно выгреб аптечку и рванул к болящему. Дима действительно выглядел плохо: щеки горят, круги под глазами, веки опухшие, вялые движения и вся фигура поникшая. Воодушевленный возможностью снова общаться с другом, Андрей активно взялся за дело: отправил больного в кровать и занялся выбором лекарства. Димка спросил про учебу, пришлось соврать, что время есть – о прогуле первой пары знать ему не обязательно, а то выгонит. Хорошо, что у этого холостяка не нашлось дома лекарств. Вот только радость парня стала испаряться, когда Дмитрий спросил о делах. Не говорить же ему о Вадиме и отношениях с ним. Но вот настойчивость старшего друга… Вспомнив, чем он с Вадимом занимались несколько дней назад, Андрей стал неудержимо краснеть. «Нет, такого я рассказывать ему никогда не буду. Нет-нет!» Внутри все сжалось. Чувствуя, что сейчас может произойти окончательный разрыв их дружбы – такое вот у парня возникло ощущение – он попытался объяснить, что надо морально подготовиться к разговору, что потом он обязательно будет более откровенен. Только все слова куда-то исчезли, и парнишка что-то мямлил, понимая – дело дрянь. Из успокаивающего ответа Дмитрия слова «Я все пойму. И приму» оказали странное действие, словно именно их Андрей и ждал все время знакомства. Как что-то щелкнуло в нем, вдруг понял: он готов сказать о своей ориентации, чего раньше так боялся раскрыть перед старшим товарищем. Рефлекторно выполняя просьбу больного, взял тетрадь с телефонами из прихожей и уставился на свое отражение в зеркале: да, это шанс открыться. И укрепилась надежда, что Дима примет его таким, не оттолкнет, не засмеется. Настроив себя таковым образом, Андрей как в холодную воду прыгнул – даже глаза зажмурил, – когда уже на выходе из комнаты, чтобы не видеть Димкиного лица и поскорее уйти от признания, бросил слова: «Я – гей!» и выскочил из квартиры.

Возвращаться было страшно: вдруг ошибся и то, чего так боялся, сейчас произойдет: Дмитрий оттолкнет своего молодого и глупого соседа по парадной. Держа в руках градусник как волшебную палочку-выручалочку, Андрей медленно подходил к рубежу, за которым все изменится: либо они дружат дальше, либо нет. Уже стоя у порога комнаты друга, парень почувствовал, как его пробивает холодный пот. Смотря с замиранием в лицо Дмитрия, Андрей никак не ожидал, что тот начнет весело смеяться. Это что, так смешно?! Стало жарко, и в душе начала подниматься обида. Чувствуя, что все рушится, парень готов был убежать, чтобы только не показать своих горьких слез, когда, отрицательно махнув и головой, и рукой, Димка сквозь смех произнес:
– Нет, нет. Прости. Не обижайся. Просто видел бы ты себя со стороны, когда появился.
Благожелательная улыбка и веселые легкие искорки в его глазах растворили огромный камень напряжения, что парень нес в груди, не замечая, пока не избавился от этой тяжести. «Как легко! Я счастлив: он принял меня и он по-прежнему мой друг! Замечательно!» Андрей что-то стал говорить, а Дима, извернувшись, пытался положить градусник на подоконник. Парень метнулся на помощь – навряд ли больной друг дотянется, но получилось хуже – термометр выскользнул из руки и разбился. Вот досада! Димка же отнесся к этому с полным равнодушием. Собирая осколки с пола, Андрей вспоминал, где же тут поблизости или по дороге из универа есть аптека. Сотовый зазвучал совершенно не вовремя: звонил Вадим. Почему-то не хотелось, чтобы Дима знал, что это он, и студент попытался говорить совершенно нейтрально и коротко. Кажется, у него получилось. Приняв от своего простуженного друга заказ на покупки, Андрей отправился домой, а затем на учебу.

Ко второй паре успел совершенно не напрягаясь: не так уж много времени он провел у Димы. Очевидно, отличное настроение очень бросалось в глаза, так как кое-кто из согруппников в аудитории пытались выдать свои объяснения этому факту:
– Андрюха, ты никак, классную ночь провел: опоздал, светишься весь. Что, так хороша была телка? – обратился один.
– Да не, это он наверняка сегодня утром с девчонкой какой познакомился – после ночи траха был бы усталый. Колись, так это? – высказал свою версию другой.
– Блин, парни, у вас все мысли на одну тему. Может, маман ему путевку за границу пообещала, если сессию сдаст. Или еще чего, – девочки внесли свою лепту в обсуждение причины довольной физиономии одногруппника, которая в последнее время была у него исключительно мрачной и хмурой.
– Тайна сия великая есть! – встав в позу и воздев руку с вытянутым к потолку указательным пальцем, сказал обсуждаемый любопытными студентами Андрей.
Вадим не участвовал в этих разговорах, хотя смотрел с любопытством, видимо ожидая, что друг расскажет все сам.
Вошедший препод прервал дебаты:
– Так! Тишина! Начнем.
Так как Андрей сидел рядом и молча слушал лекцию, он все же не выдержал и тихо спросил:
– Что-то важное случилось?
Пришлось ответить:
– Да нет, не особо. Просто выспался хорошо, сон хороший был.
Андрей ничего не рассказывал о ссоре с соседом и другом, которой вроде как и не было, - а как иначе объяснить свои непонятные движения души? Просто не знал, что и сказать. Поэтому и молчал – так было проще.
Вадим недоверчиво хмыкнул:
– Но вчера вечером ты показался мне каким-то потухшим. Сегодня же – сияешь. Может, твоя бывшая любовь появилась? А мне ты не хочешь говорить?
– Да нет, он за границей. Слушай, все нормально. Отстань, а? – парень начал раздражаться. Вадим, должно быть, заметил это и прекратил свои расспросы. После занятий провожать друга, как обычно делал все последнее время, Вадим не пошел, но приглашал посидеть в кафе, на что получил отказ:
– Не могу. Дима заболел, надо зайти в аптеку, а потом к нему.
Вадим удивленно поднял брови:
– Мы же его вчера видели – вроде здоровый был.
– Да он утром позвонил, у него лекарств не было.
– А-а, ну тогда ладно. Привет от меня передай. Скажи… да нет, при случае сам скажу, а то его реакцию хочу увидеть – мне понравилось его подкалывать, – Вадим качнулся в сторону друга – вероятно, хотел поцеловать, но вовремя одумался, разочарованно вздохнул:
– Когда же мы с тобой встретимся? – на что тот промолчал, но начал заметно краснеть.
– Ладно. Подумай насчет выходных: сходим куда-нибудь?
– Хорошо. Ну, пока, – и они разошлись в разные стороны.
«Надо к Леону съездить» – такая мысль всплыла у Андрея, когда он осознал, что своей радостью по поводу примирения все же хочется с кем-то поделиться, – «Когда же я с ним последний раз о личном говорил?»

14. На вечеринке у Леона.

Наши отношения с Андреем вошли в прежнее русло, только вот мне теперь приходилось скрывать свои далеко не платонические желания от моего молодого друга. Хотя я сейчас знал, что он – гей, но в его глазах видел по отношению ко мне лишь дружеские чувства. Это было печально. Но, скажи я, что влюблен в него, и он наверняка начнет избегать меня, чувствуя неловкость. Этого мне не хотелось. Уж лучше так.

Где-то в середине ноября мне позвонил Леон. Это было весьма неожиданно. Со дня рождения Андрея я с ним не встречался и не общался, мы просто случайные знакомые.
– Дмитрий? Здравствуй. Это Леон. Помнишь меня?
– Здравствуй. Ты давний друг Андрея.
– Замечательно. Я тебя официально приглашаю на вечеринку ко мне как близкого друга моего друга. Усек? Отказ не принимается.
– Неожиданно, конечно. Но я не против. Где? Когда? Во сколько?
– У меня – Андрей знает. В субботу. Время уточним позже. Короче: жду вас обоих. Пока.

Ломать голову – с чего это вдруг меня, который старше их всех – в памяти всплыл день рождения Андрея и присутствующие там, – пригласили в их компанию, я даже и не пытался. Вероятно, Андрей обо мне говорил со своим ближайшим другом. Стало любопытно: что именно они могли обсуждать? И еще: раз Леон – друг детства моего желанного юноши, то я хочу с ним подружиться, а эта вечеринка, получается, то, что мне и надо.

Когда мы подходили к дому Леона, Андрей сказал:
– Ведь это и мой дом тоже. Мы жили в соседней парадной. А через два здания, на следующем перекрестке, стоит наша школа. Теперь я тут не часто бываю. Только когда в гости к другу захожу.
«Вот, теперь я знаю кусочек твоего прошлого, но интересно узнать побольше», – и я уже открыл рот просить поведать мне о тех временах, как услышал, что нас окликают:
– Андрей, ребята, подождите! – нас догоняли Владимир со своим братом:
– Ну, вы даете! Мы уже несколько раз вас звали, – запыхавшись, сказал Володя.
– Что ты хочешь, машины рядом шумят, сам бы ничего не услышал. Привет, – протягивая руку своему знакомому, отозвался Андрей. – Смотрю, мы как по расписанию – вовремя и дружно. Кстати, давно не виделись: как вообще дела?
– Давай подниматься. Потом поболтаем, – Владимир прошел вперед, а Санек лукаво так подмигнул мне и многозначительно улыбнулся. Шедшие впереди ребята этого не заметили, я же впал в недоумение: чего это он?

Квартира была шикарная. Роскошнее дачи. Что ни говори, но дореволюционные дома – это уникальные объекты: лепка на потолке, который раза в полтора выше, чем в типовой квартире, каждая комната как две–три моих, наборный паркет. Камин с изразцами в углу гостиной, в которой аж три окна – то есть, два окна и посередине выход на балкон, сейчас приоткрытый. Да и мебель подстать – ну прямо музей. Я бродил по огромной квартире, немного завидуя хозяину. «Представляю Андрея в такой обстановке». Всплыла в памяти картинка: парнишка после душа в халате. «Да уж, ничего не скажешь, картина маслом: Юный барин в своем имении».

Тем временем подтянулись остальные приглашенные. Кроме тех, кого я знал со дня рождения Андрея, был только один новенький, как мне представили: Николай, друг Славы. «Да, точно, его Слава зовут», – вспомнил я парня, что раза два-три подходил ко мне на даче. И опять: десять парней и ни одной девушки. Теперь я решил, что все здесь собравшиеся – одной ориентации, то есть – геи. И смутился: я ведь тоже здесь. Н-да-а. Тут Леон, как хозяин, встал и для привлечения внимания постучал вилкой о хрустальный фужер. Разнесся приятный звон, и все за столом постепенно стихли.
– Так, объявляю наш вечер, посвященный… Э-ээ, назовем «Встреча друзей» – открытым. За друзей, чтобы чаще встречались!
Народ оживился, раздались смешки, зазвенели бокалы, вечеринка начала набирать обороты. Кто-то включил погромче музыку, шум за столом увеличился. Я спросил у Андрея, сидящего справа от меня:
– Такое застолье – кто же готовил?
– У Леона есть приходящая домработница. Она замечательно стряпает. Так что советую все, что здесь есть, попробовать. Останешься доволен.
Сидящий слева от меня Слава, услышав слова Андрея, поддержал его:
– О, да! Помню, впервые побывав у Леона на днюхе, я удивился, что стол как в ресторане.

Вечер катился своим ходом. Выпивки, как и еды, было достаточно. Ребята отрывались по полной, тем более, что завтра выходной и придти в себя время будет. Меня не оставляли без внимания ни Андрей справа, ни Слава слева. Новенький – Николай, быстро вписался в компанию. Сказывался близкий к остальным возраст и схожие интересы. Разговоры крутились вокруг музыки, игр, учебы и других общих для всех тем. Даже я мог участвовать в обсуждении некоторых вещей, недавно далеких от меня – со многими играми меня познакомил Андрей, а РПГ и action мне нравились больше всего. Выяснилось, что среди нас есть любители самых разных игр – стратегии, шутер и квесты тоже не остались без внимания со стороны молодежи. Когда зашла речь о танцах, то спор сопровождался показом у кого что и как получается. Я здесь отдыхал – ни тектоник, ни джампстайл, ни степ, тем более брейк-данс и RNB не были мне знакомы до такой степени, чтобы я мог хоть что-нибудь показать другим. Было естественно, когда с обсуждения стилей танцевальных все перешли к разговорам о стилях музыкальных. Тут я мог снова подключиться к общей беседе, так как любил слушать музыку разную и много: слова House, Trance, DnB, техно, электро, альтернатива и прочее были для меня не пустым звуком. Когда снова перешли к танцам – теперь стали учить друг друга разным движениям – я отошел от компании, но тут же ко мне подсел Леон:
– Ну, как тебе?
– Все отлично, – я ждал продолжения, так как ясно видел, что это произнесено для завязки разговора. И не ошибся.
– Я рад, что у вас с Андреем дружба не прервалась после его признания. Он приходил ко мне, когда вы поссорились, переживал очень, – и уставился на меня, ожидая, что же скажу. Мне не составило труда сказать полуправду:
– Да мы, в общем-то, и не ссорились. Просто так получилось. У меня работы было много.
– Понятно, – кажется, он заметил некоторую недоговоренность, и тут же прозвучал следующий вопрос: – Я хотел пригласить и его друга из универа Вадима, да Андрей сказал, что ты с ним не ладишь. Это так?
Вспомнив последнюю нашу встречу у парадной, я непроизвольно сжал челюсти и кулаки. «Как на допросе» – подумал, а вслух  произнес:
– Да я его почти не знаю, однажды познакомились, а потом мельком раза два видел, – не говорить же, что ревную. Слава богу, что его здесь нет. Только вот, похоже, Леон мою реакцию при упоминании Вадима заметил. Подумав о чем-то, он пришел к какому-то решению.
– Я думаю, тебе это стоит знать. По крайней мере, Андрей мне не запрещал говорить с тобой на эту тему, – чуть помолчав, он продолжил: – С 13 лет он был влюблен в моего отца.
«Так вот оно что!» – еще один пазл из жизни парня встал на место – вспомнил его взгляд и слова, когда на даче я рассматривал фото. Леон меж тем продолжал:
– И только совсем недавно я заметил, что его интересы начали меняться. Я этому рад. Думаю, здесь есть  и твое влияние. Надеюсь…, – тут подошел наш общий друг:
– Вы о чем это с таким серьезным видом говорите?
– Да ни о чем. Так, о том, о сем, – Леон живенько постарался отвлечь Андрея:
– Вот обсуждаем встречу Нового Года – осталось полтора месяца. Ты тоже подумай на эту тему, – скорее всего, Леон о празднике действительно задумывался – иначе можно ли так быстро сымпровизировать?
– Тю-ю! Времени еще навалом. Пойдем лучше выпьем че-нить, – наш друг потянул нас к столу.
Даже и не знаю, жалеть или нет, что наша беседа прервалась.
Выпив втроем за дружбу, мы чуть поболтали, а потом я прислушался к возникшей беседе о машинах. Этот разговор меня увлек – в силу того, что собирался покупать себе иномарку, мнение других о разных моделях было интересно послушать. А когда глянул по сторонам в поисках Леона, чтобы продолжить прерванный Андреем разговор, то не обнаружил ни его, ни Сергея. «Вероятно, алкоголь опять ослабил их контроль над собой» – подумалось мне и представилось в уме то, что видел летом на даче. Сейчас это бы показалось заурядным событием. «Все течет, все меняется» – оценил я свою реакцию на эти мысли. Оглянувшись вокруг еще раз, я осознал, что все уже хорошо навеселе, и как я умудрился не напиться? Решив, что нехорошо отрываться от коллектива, но пить в одиночку скучно, поискал глазами Андрея. Он разговаривал с Алексом, держа в руках гитару, и тоже на удивление был почти трезв. Я, было, хотел к ним подойти, но тут Андрей громко оповестил всех:
– Так, народ! Внимание! Сейчас концерт по заявкам! Выступает народный и тэдэ и тэпэ – Алекс!
Кто был в гостиной, все стали подходить ближе к устраивающемуся на стуле гитаристу. Я помнил по лету: играл он действительно отлично. Даже пьяный. Как говорят: талант не пропьешь. Зазвучали знакомые аккорды. «Ария» – узнал я:

Слепая ночь легла у ног
И не пускает за порог.
Брожу по дому, как во сне,
Но нет покоя мне нигде.

Я слушал, подпевая чуть слышно, буквально себе под нос.
– Нравится гитара? Или «Ария»? – оглянувшись на вопрос, увидел рядом стоящего Славика. Он раскраснелся от выпитого, глаза блестели.
– Я вот пытался научиться, только у меня голоса нет, – меж тем он продолжал тихо говорить, видимо, чтобы не мешать остальным слушать, – а в нашей компании аж трое отменно играют.
Зазвучала «Восьмиклассница» Цоя. Кое-кто снова начал подпевать. А Славик придвинулся ближе и тихо спросил:
– Можно нескромный вопрос? Я пока пьяный – смелый, меня это еще с лета интересует.
Мне стало любопытно:
– Ну, спрашивай.
– Скажи, вы с Андреем встречаетесь? А то никто толком не знает, а Леон, сволочь, не говорит.
Я опешил: ну и вопросик!
Смутившись, взглянул на Андрея, который сидел напротив на диване и увидел, что он, нахмурившись, наблюдает за нами. Чувствуя, что мне становится жарко, и я начинаю краснеть, отвел глаза:
– Да нет, ты что. Я с ним в одной парадной живу. Однажды помогли друг другу. Вот и подружились, – желая уйти от скользкой темы, продолжил: – Извини, мне в туалет надо, – и отправился в прихожую.

Помыв руки, я постоял, глядя в зеркало, обдумывая странный интерес парня. Только сейчас понял, что тот весь вечер оказывался рядом. «Наверно, все подходящий случай искал задать свой вопрос. Вот ведь любопытная молодежь!» А, выходя из шикарного санузла, тут же снова увидел Славика, который явно ждал меня, подперев стенку.
– Мы не договорили, – парень был настроен решительно, видимо, алкоголь придавал смелости. Отлипнув от стены, он продолжил:
– Поверь, с лета прошло достаточно времени, чтобы я точно знал, чего хочу. Так вот: если ты сейчас свободен, то прошу подумать над моим предложением: Пожалуйста, давай встречаться!
– Что!? – я в шоке. Стою как соляной столб. «Что он сказал?» – смысл сказанного усваивался с трудом. Думал, нет уже того, что может меня шокировать, но вот такого…. Встречаться со мной? Парню? Не ожидал никак оказаться предметом страсти мужчины. Славик, видя мое замешательство, стал торопливо говорить:
– Ты мне еще там, на даче понравился. Я знал, что Андрей ни с кем не встречается, потому что влюблен в кого-то, но никто толком не располагал сведениями, в кого именно. А тут ты. Сначала подумал, ты – тот человек, потом понял, что нет. Затем стал сомневаться и спросил Леона, а он только ухмылялся и ничего не говорил. И сегодня тоже спросил  – с тем же результатом…
Пока он говорил, я уже пришел в себя и прервал его горячую речь:
– Я вообще с парнями не встречаюсь, мне девушки нравятся, – теперь это была ложь, но что с того?
– Но ты здесь, – Слава явно растерялся и огорчился, – и…то есть…Правда? – и тут же выражение его лица снова изменилось: – Все равно! Люди могут измениться! И ты тоже! Поэтому все равно подумай! – серьезный решительный взгляд как на врага. «Боже! Как у этого парнишки настроение быстро меняется!». И ведь, зараза, верно подметил – меняются, и я уже изменился. Только знать об этом никому не надо.
– Да уж, философский взгляд на вещи. Пойдем-ка лучше к остальным, а свои мысли насчет меня выброси из головы. Ты же с Николаем пришел. Разве это не твой…э-э-э…друг?
– Мы просто партнеры, – «Любопытно, это у них что означает? Случайная связь? Если я встречаюсь с девушкой, то мы – любовники. Если это случайная связь, то… Не назову же ее – партнер?». Мы вошли в гостиную и первое, что бросилось в глаза, это злой Андрей и довольный Леон, стоящие прямо у входа. Интересно, чего это он? Наверно, друг чем-то рассердил. Я подошел к ним:
– Что случилось?
– Наш Андрюша нервничает, потому что…
– Замолчи! Иначе…
– Да ладно, молчу, молчу. Дима, не обращай внимания, ничего серьезного. Выпивка расслабляет людей, поэтому все здесь более раскрепощены, чем обычно, эмоции так и бьют ключом. Знаешь выражение «Жизнь бьет ключом, и все по голове»?  Вот и у нас так же.
– Леон, я домой, – Андрей дернулся в сторону прихожей, но друг перехватил его за рукав:
– Мы же решили, что все останемся до воскресенья? Да ты на время посмотри! Хочешь отдохнуть – иди в дальнюю комнату.
Но мой сосед, блестя злыми глазами, не слушал:
– Дима, ты идешь? – я ничего не понимал, да и срываться посреди ночи…
– Все-таки, Андрей, что случилось? – хоть бы намекнули, а то молчат как партизаны.
– Слышь, возьми себя в руки. Ты же сам сейчас…– на лице Леона проступило недовольство, смешанное с беспокойством, – Ну, подумай…
Андрей почему-то обиженно посмотрел на меня, затем бросил взгляд на Леона, огляделся и, успокоившись, пробурчал:
– Ладно, погорячился, – и хмуро бросил другу – а ты не провоцируй!
– Хорошо, хорошо, не буду, – хозяин вечеринки расслабился и, подталкивая нас обоих в сторону стола, произнес:
– Пойдемте, выпьем.
– Я так понимаю, мне никто ничего не скажет, – констатировал я факт.
Леон улыбнулся и примиряюще  похлопал меня по спине:
– Точно, ты в пролете. Но не обижайся – ничего плохого. Захочет, он, – кивок на Андрея, – тебе расскажет.
– Все-то у вас сплошные тайны, – притворно вздохнул я, подумав, что все тайное, как показывает жизнь, со временем становится явным. Так что и это событие получит свое объяснение.

Вечеринка мирно катилась к завершению. Гитара была уже в руках Сергея, рядом с ним, внимательно наблюдая за движениями рук, сидел Саня, а Миша составлял дуэт гитаристу, тихо подпевая и отбивая ритм ладонями по своим коленям. Славы я не наблюдал, как и Николая. В углу, у камина, о чем-то тихо беседовали Володя и Алекс. Андрей часто бросал в мою сторону пристальные взгляды, но по-прежнему молчал. Я начал даже волноваться: не заметил ли он мое к нему истинное отношение. Громко предложив выпить по последней на сегодня рюмашке, Леон стал хозяйничать, распределяя спальные места, пока все потянулись к столу:
– Так, ваша комната – дальняя слева по коридору. Андрей, дальше сам насчет белья разберешься, все по-прежнему, ничего не изменилось, – это он нам с Андреем сказал. Я опешил: почему это мы вдвоем? А остальные? До этого насчет сна я просто не задумывался. Когда я по квартире бродил, то все внимание на интерьеры было направлено. Мысленно вспомнил планировку: комнат пять, кладовки две, кухня, два санузла. Метров под двести вся квартира. Да уж. Меж тем Леон, повысив голос, обратился к паре у камина:
– Володь, ты как, где спать будешь? Выбор: гостиная или кабинет.
Переглянувшись с братом, тот ответил:
– Пусть Саня решает.
– Идите в кабинет, мы с Мишей здесь останемся, – мальчик не задумался даже, и тут же обратился к продолжавшему петь Михаилу: – Ты не против? – Тот только головой согласно кивнул, не прерывая песни.

В такой ситуации я оказался впервые, и поэтому совершенно не представлял, как себя вести. Не задумывался, что могу оказаться наедине с Андреем в одной комнате на ночь. С девушкой я знаю, что бы делал. А тут. И хочется и нельзя. И как они вообще это делают? Кошмар! Может, где в другом месте устроиться? Но где?
– Ты можешь позже лечь, а я пойду, – Андрей направился к выходу из гостиной. Я догнал его:
– Да нет, вон, гитару на отдых отправили. Ребята сейчас тоже спать устраиваться будут.
Я шел за Андреем по коридору, непроизвольно волнуясь, и ситуация напомнила мне события десятилетней давности, когда в доме отдыха, куда мама уговорила-таки поехать с ней, я, 16-летний подвыпивший пацан, шел за женщиной много старше меня в ее номер. «Почти как в первый раз» – я усмехнулся своим мыслям и покачал головой.

В комнате Андрей со знанием дела полез в шкаф и достал комплект чистого белья. Я тем временем огляделся. Осматривая квартиру, не обращал внимания, где какая мебель стоит, и сейчас мой взгляд непроизвольно устремился на огромную кровать.
– Это что, спальня? – сердце забилось еще быстрее, я постарался успокоиться, дыша глубоко, медленно и редко – как после бега.
Андрей, застилая кровать, ответил:
– Да. У них три спальни: Леона, отца и для гостей. Это отцова, – он помолчал, затем предложил:
– Если надо, можешь сходить принять душ. В шкафу полотенце возьми.
– Да нет, не надо, – «К чему это он? Неужели думает, что мы…» – дальше додумать побоялся. – «Нет, не похоже».
Андрей был вроде спокоен, но хмур. После непонятного спора с Леоном, что я застал после похода в туалет, настроение у него так и не улучшилось. Он молча стал раздеваться. Я подошел к кровати и взял подушку.
– Ты куда? – Андрей, уже снявший рубашку, удивленно уставился на меня.
– Так вальтом ляжем.
– Э-э-э, нет. Я во сне могу так пинануть, что мало не покажется. Ложись нормально. Ты что, боишься, приставать начну? Не боись, – он усмехнулся, – у нас такие дела только по взаимному согласию. По крайней мере, в нашей компании. Не думай, что геи – это сплошная развращенность.
– Да я не думаю. Просто по привычке, – вслух одно, а про себя другое: «Я не представляю, как буду лежать рядом и делать вид, что совершенно спокоен».

Я сглотнул, когда увидел, как Андрей, уже полностью раздевшись, в одних плавках идет к кровати. Руки задрожали. Быстренько отвернувшись – не дай бог, заметит мое состояние, – стал раздеваться, слыша, как устраивается спать парнишка. Когда же я погасил свет и лег, стало еще хуже. Казалось, что стук моего сердца слышен чуть ли не в коридоре, и я боялся даже шелохнуться, стараясь, чтобы дыхание было спокойным. Но понял, что долго так не выдержу. Я его хотел. Очень. Плюс влияло то, что выпил, а воображение подсказывало о том, что делается в других комнатах. Как он может быть таким безмятежным! Довольно резко встав с кровати, так, что Андрей повернулся ко мне с вопросом «Что случилось?», я, коротко ответив «Не спится. Пойду, умоюсь», полез в шкаф, не включая света искать полотенце на ощупь. Нашел. Хорошо, что в ближайшем санузле была душевая кабинка, не пришлось идти через весь коридор до ванной. Холодный душ помог, и я, уже существенно успокоенный, вернулся в спальню.

Андрей лежал очень тихо. Я лег рядом, окликнул его пожелать спокойной ночи, но оказалось, что он уже спит. Не удержавшись, погладил его по волосам, он что-то пробормотал и я испуганно отдернул руку. «Все равно, здорово, что сегодня мы вот так вот рядом» – подумал, отворачиваясь от парнишки, чтобы во сне случайно не обнять. Я был доволен: он так близко и пусть не мой, но со мной. И, как ни странно,– обычно холодная вода бодрит, а не усыпляет, – весьма быстро заснул.

Проснулся уже в двенадцатом часу. Сперва даже не понял, где это я. Тут же вспомнив вчерашний день, повернулся посмотреть, здесь ли мой друг. Андрей еще спал. Удовольствие видеть его спящим рядом с собой оказалось таким сильным, что волной прошло по телу, побуждая заняться сексом и получить еще большее наслаждение. Тем более что вчера в душе – ведь не у себя дома – побоялся снять возникшую потребность привычным способом, холодная вода подавила, но не смыла желание. Рука сама потянулась к нему, но я, закусив губу, сдержал себя и, сжав кулак, медленно, чтобы не разбудить парня, встал с кровати – от греха подальше. «Боже, это мучение – так рядом и не тронуть» – я испытывал сложное чувство, рождающееся где-то в груди и расходящееся по всему телу, когда стоял вот так и смотрел на него, такого желанного, но такого далекого. От моего пристального взгляда или оттого, что уже выспался, парень зашевелился, пробуждаясь. Я, быстро подхватив свои вещи и полотенце, пошел в душ – надо было привести себя в норму.

Проснулись все, кроме Санечки – мальчик умудрялся спать, накрыв голову подушкой, хотя в гостиную заходил то один, то другой член тусовки. Появился растрепанный Андрей и включил музыку.
– Зачем, разбудишь! – попытался остановить его Миша.
– Нефиг, пора вставать, – мой друг все еще был не в духе.
– Ты явно вчера или перепил или недопил, – осуждающе сказал Михаил, а вошедший только что Слава задал провокационный вопрос:
– Или ночью не доволен? –  и бросил на меня испытующий взгляд.
Я невольно стал краснеть и, чтобы скрыть это, отвернулся и пошел к столу, где увидел вожделенную бутылку минералки. Сзади раздалось раздраженное «Не твое дело!» Андрея.
Прозвучали шаги и голос Леона:
– Ребята, вы что это с утра пораньше?
Выпив прямо из бутылки, я повернулся к остальным. На диване зашевелился Саня – разбудили-таки. Андрей стоял с недовольным видом у музыкального центра, а Слава смотрел на него с вызовом. Леон же глядел на меня с непонятным выражением на лице. Я сделал морду кирпичом, словно меня все эти разговоры совершенно не касаются. Леон постарался разрядить возникшее напряжение, обратившись к Андрею:
– Пошли, друг, поможешь завтрак организовать.
Миша, до этого молча наблюдавший происходящее, обратился к Славе:
– Что это между вами происходит? Зачем ты его задираешь? Знаешь ведь о его влюбленности, так незачем эту тему вообще затрагивать.
– Да ладно, понимаю, что сглупил, – и обратился уже ко мне:
– Извини, если задел тебя своими словами. Не подумал. Вы же все-таки друзья, – а в глазах читался вопрос: «Так ли это?».
– Да ладно, я же понимаю – не со зла. Просто Андрей со вчерашнего вечера какой-то взвинченный, Кажется, его Леон чем-то зацепил, – я засомневался, стоило ли говорить об этом?
Санек, который, не вставая со своего спального места, слушал нас до сих пор, подал голос:
– Надо было вчера на кабинет соглашаться. С вами фиг два выспишься.
Миша подошел к нему и, улыбаясь, потрепал по голове:
– Сам виноват! Вставай давай, а то сейчас брат явится и утащит под холодный душ – тогда точно спать больше не захочешь.
Санечка встал совершенно голый и, не стесняясь, начал спокойно одеваться. «Подрастает молодежь, мать твою!» – что еще я мог подумать?  

К завтраку, а скорее даже к обеду, если судить по часам, все были свежи, бодры и трезвы. Переговаривающиеся довольные голоса ребят не затрагивали, похоже, только Андрея. На общем фоне он выглядел каким-то растерянным. Когда все поели, хозяин каждого загрузил работой: кто-то убирал со стола, кто-то мыл посуду, кто-то приводил в божеский вид комнаты.
– Леон, у тебя же домработница есть. Почему все не оставить ей? – мне было любопытно и я подошел спросить.
– Так уж у нас заведено, еще отцом: мои гулянки – моя уборка. Типа благодарность за удовольствие – натурой в виде работы. Все уже привыкли. Самая первая моя вечеринка – 13-тый день рождения. Из здесь присутствующих на ней был только Андрей.  Чуть позже появился Алекс, года два назад познакомились с Володей и Саней. И всегда было так, как сейчас. Так что, можно сказать, уборка – это сложившаяся традиция.
– Понятно, – я хотел отойти, но Леон меня придержал:
– Подожди. Хочу кое-что сказать. Понимаешь, ты мне нравишься, поэтому… – возможно, что-то отразилось в моих глазах или в выражении лица. Он отрицательно помотал головой:
– Не в этом смысле. То есть, в этом смысле ты тоже привлекателен, но я сейчас о другом. Ты обратил внимание, что с Андреем что-то происходит? – я согласно кивнул головой. Было бы странно, не заметь я этого.
– Я прошу, не задавай ему никаких вопросов. У него сейчас сложный момент в жизни. Можно сказать – ему предстоит важный выбор. Поэтому просто постарайся поддержать его. Мне кажется, что скоро ты сам все поймешь. В общем, все. И приходите к нам почаще, а то Андрей теперь редко у меня бывает. Мы с Сергеем будем рады.
Я поблагодарил Леона за прекрасный вечер, подтвердил, что как-нибудь обязательно придем, пообещал, что поддержу нашего общего друга, не задавая лишних вопросов, и пошел на выход, где толпились в ожидании задержавшихся остальные.

Вывалились мы из парадной шумной веселой толпой. Здесь уже попрощались между собой. Слава, подавая мне руку для пожатия, другой рукой протянул листок бумаги:
– Был очень рад увидеть Вас, сударь, – произнес он весело и продолжил: – Здесь мои телефоны – сотовый и домашний. Позвони как-нибудь, просто встретиться, поболтать, может, сходить куда. Не забудь о нашем вчерашнем разговоре. Я надеюсь, что наша встреча не последняя.
Я немного растерялся. Но, пожимая его руку, листочек все-таки взял. Неудобно было отталкивать парнишку.
– Навряд ли позвоню. Но, согласен, еще увидимся – раз общие знакомые есть.
– Хватит, пошли уже, – слева раздался недовольный голос Андрея, – Мне еще к занятиям готовиться.
Я, было, хотел спросить, чем он недоволен, но вспомнил просьбу Леона и промолчал. Так, почти не разговаривая, мы и добрались до нашего дома.

15. С другой стороны. В гостях.

Андрей был не в духе второй день подряд. Он понимал, что это смешно: Дима взрослый человек и допрашивать его: а о чем это тебе подумать надо? или: а о чем это вы там со Славой говорили? – воспримется как поведение ребенка. Но никак не мог избавиться от раздражения и мыслей, что Дмитрий может воспользоваться телефонами, которые он получил от Славы при расставании. Из разговора, случайно подслушанного на вечеринке, Андрей услышал только концовку, что-то о том, что люди меняются, ну и далее. Еще дружок детства, поймав у входа в гостиную – что б его – подколол, мол, уведут у тебя друга, пока ты глазками хлопаешь. Надо ж такое ляпнуть! Дима нормальный мужик, на просьбы какого-то там пацана не поведется.  Даже забылось, что сам – ровесник Славы. Беспокойство хотелось сбросить, и, когда Вадим предложил в очередной раз пропустить после занятий по пивку, был не против куда-нибудь зайти.
– Есть очень хороший пивной бар недалеко от моего дома. Давай туда сходим? Не пожалеешь.
По большому счету, Андрею было все равно, поэтому он согласился.  
– Ты сегодня целый день хмурый какой-то. Может, помощь нужна? – Разными словами, но это уже третий раз, как Вадим пытался вытянуть из своего дружка правду. Андрей же на все вопросы такого содержания отвечал уклончиво: мол, нормально, не выспался и бывает, знаешь ли, плохое настроение без особой причины.
– Да в чем помощь? Я ж говорю, все О-кей! – навязчивая забота друга начинала раздражать.
– О тебе беспокоюсь! Ну не хочешь – не говори.

Бар оказался действительно уютным: небольшое помещение, приятная негромкая музыка, неяркое освещение, отлично оформленный интерьер. Цены, правда, не малые, но это везде так. Андрей подумал – правильно сделал, что пришел сюда: можно расслабиться, смятение смыть пивком, поболтать с другом на отвлеченные темы – глядишь, и все станет по-прежнему. Вадим перестал доставать своими вопросами и старался просто развлечь парня, рассказывая то анекдоты, то смешные истории, коих знал в достатке. Пиво слегка кружило голову, настроение улучшилось, и на предложение Вадима зайти в гости и ознакомиться с обиталищем сокурсника, Андрей согласно мотнул головой.

Идти оказалось действительно не далеко. Типовая девятиэтажка, только квартира трехкомнатная. Оказалось, Вадим жил с родителями и сестрой, которая училась в пединституте на третьем курсе. Правда, сестры и отца сейчас дома не было, а мать появилась из кухни на звук открывшейся входной двери, поздоровалась и снова исчезла.
В небольшой комнатке хозяина, прежде всего, привлекал внимание музыкальный центр хорошего качества. Остальная обстановка была как с миру по нитке – явно случайные вещи, но подобранные с претензией составить нечто общее.
– Сам подбирал мебель? – полюбопытствовал Андрей.
– Да нет, этими вопросами у нас мама ведает. Мне так вообще фиолетово. Только центр сам выбирал. И комп, – Вадим включил музыку:
– Садись сюда, на диван. Здесь лучшее звучание. Тебе что поставить? – он в задумчивости уставился на центр, – Пиво есть – будешь?
– На твое усмотрение. Не, пива  не надо, и так уже хорош, – Андрей расслабленно развалился на диване и, закрыв глаза, стал слушать смутно знакомую композицию. Почувствовав, что рядом садится Вадим, открыл глаза и столкнулся с ожидающим взглядом друга.
– Пожалуйста, прошу, – чуть хрипловато от возбуждения, с умоляющими нотками в бархатном голосе, негромко произнес Вадим. Сопротивляться такому голосу было невозможно. Да и не очень-то хотелось. Андрей согласно закрыл глаза и ответил на поцелуй сокурсника. Где-то на задворках сознания промелькнуло сожаление, что это не Дима, а как бы было хорошо! Но мысль скользнула и растаяла под бударажущие звуки музыки. Сильные руки сжали в объятиях, и знакомые по прежнему опыту эмоции стали снова затягивать в водоворот чувственных желаний. Только на секунду возникло в уме что-то типа «Вот тебе!» на всплывший образ руки с зажатым листком бумаги, подразумевая месть за этот клочок с номерами телефонов, что был взят Дмитрием. Тело чутко отзывалось на прикосновения умелых рук и страстных губ, и возбуждение быстро достигло апогея. Андрей не смог сдержать стона. Вадим и сам был на пределе, а немного неумелые ласки и поцелуи парнишки только сильнее возбуждали своей наивной неопытностью, стремительно приведя к ожидаемому сладострастному результату.
– Останься сегодня у меня, – голосом, еще не отошедшим от полученного удовольствия, попросил Вадим, протянув другу вытянутый откуда-то кусок тряпки, чтобы тот мог вытереться, и поправляя свою одежду. Андрей, раскрасневшийся, не поднимая глаз на друга, тоже приводил себя в порядок. После чувственного угара, как и в прошлый раз, ему почему-то было стыдно. Он решил отказаться.

Тут в коридоре послышался шум – кто-то пришел, спустя минуту, в дверь постучались, и почти сразу она распахнулась. На пороге стояла миловидная девушка, похожая на брата так, что никаких сомнений в родстве не возникало.
– Что за бабуйня? – возмущенно воскликнуло это создание, оглядывая ребят, – Двери надо закрывать! Думаешь, я не вижу, чем вы тут только что занимались! – девушка возмущенно уставилась на брата, а тот так же возмущенно на нее:
– Очешуеть! Ты врываешься в чужую комнату, и я же еще виноват!
Сейчас они были как близняшки. Самое интересное, что буквально через секунду они уже оба улыбались друг другу.
– Ну, познакомь нас, – обратила она свое внимание на гостя, – Хотя нафига. Я и сама справлюсь. Анастасия, 20 лет, третий курс, педагогический, парень есть, – сказала, протягивая руку, – А тебя?
– Андрей, – пожав протянутую ладошку, юноша решил скопировать приветствие:
– 17 лет, первый курс, технический, парня нет, – было ясно, что от нее скрывать свою ориентацию нет смысла.
– А брат мой кто?
Тут вмешался Вадим:
– Андрей еще не принял моего предложения встречаться. Вот, просил остаться на ночь, а тут ты.
– Нет, нет. Я все же пойду. В другой раз как-нибудь, – Андрей поднялся с дивана, – Было приятно познакомиться, но мне надо еще к завтрашним занятиям подготовиться.
– Ну вот. Я опечален, – Вадим жалобно посмотрел на друга.
– Я тоже. Ты мне нравишься. Оставайся! – сестра скопировала взгляд брата.
– Вы точно не близняшки? – улыбаясь, спросил Андрей. Девушка ему тоже понравилась.
– Возможно. Просто этот тормоз задержался на два года, – ответила Анастасия.
– Это ты вечно торопишься. Могла бы подождать! – возразил братец.
– С вами здорово, но все же проводите меня, пожалуйста.
– Ах, насильно мил не будешь! Так, братец? Пойдем, проводим твоего друга, – и она первая вышла из комнаты.
Вадим проводил до остановки.
– Спасибо тебе за сегодня. Было замечательно. Но мало. Может, дашь ответ? – Вадим смотрел с надеждой.
– Не могу. Что-то не дает согласиться. Сам не понимаю. Извини, – Андрей с сожалением пожал плечами и перевел разговор на менее болезненную тему: – У тебя замечательная сестра. Впрочем, как и ты.
Подошла нужная маршрутка.
– Пока! – Андрей махнул рукой, садясь.
– До завтра! – прозвучало в ответ.
На следующий день в отношениях с Вадимом все было, как и прежде, а вот перед Димой Андрею было неловко, и вечером, когда друг как обычно зашел к нему в гости, парень чувствовал себя скованно. Правда, со временем это ощущение рассосалось, хотя какой-то осадок все равно остался.

16. Скоро День Рождения.

Я сидел на своем рабочем месте, но думал отнюдь не о работе. «Скоро днюха. Отмечать – не отмечать? Если отмечать, то кого приглашать? Сашку с женой, Андрея – обязательно. Николашу? Давно не виделись, надо хоть позвонить. А Леона? Тогда с Сергеем. Ага, Сашка о них знает. Интересно, жене говорил? Надо спросить». Тут кто-то резко схватил меня  за плечи и я вздрогнул, отвлекаясь от своих забот.
– Ау! Ты где? Зову – не слышишь, – рядом стоял Сашка.
– Легок на помине. Ты жене рассказывал о Леоне?
– Чего? О ком?
– Помнишь, я тебе о днюхе Андрея рассказывал и…– Дружок меня прервал:
– А-а, помню, помню. Конечно, рассказал – прикольно же. А к чему ты это?
– Думаю, кого приглашать.
– О, да! Скоро тебе 27 стукнет. Так что давай, думай. Кстати, я в любом случае приду, даже если и не пригласишь. От меня не отвертишься. Нас будет трое, – увидав, как я пытаюсь что-то сказать, он протестующее выставил руку: – Без комментариев.
– А и так понятно: какую-нибудь девку приведешь. Не надо, ни к чему.
– Приведу. И не девку, а девушку. И ты будешь к ней внимателен! Это моя троюродная сестра.
– Откуда!?
– Оттуда, откуда все берутся, – он сделал паузу, подчеркнув этим, что шутит, – Приехала в отпуск. Так что будешь ее по музеям водить.
– Ни за что!
– Будешь! Ты мне друг?
– Это ни к чему не приведет.
– Так. Ты слишком уж уперся. И почему так уверен, что она тебе не понравится?
Тут я испугался, что если Сашка начнет меня раскручивать по этому поводу, то.… Ни к чему ему знать о моих истинных чувствах.
– Это твоя родственница. Потом обидишься еще, если у нас с ней не сладится, – отмазка была так себе.
– Нашел чего бояться! Не обижусь. Так что – договорились!
– Там видно будет, – решил я уклониться от прямого ответа, – Ты, собственно, чего пришел?
– А! Да тут вопрос один у заказчика возник, босс разобраться просил, – и мой друг перешел на обсуждение рабочих проблем. «Хорошо, я вовремя тормознулся» – слушая его, параллельно оценивал только что прошедший наш разговор.
– Эй! Ты опять завис!
– Да слушаю, слушаю, – и я углубился в обсуждаемый вопрос.

Вечером, уже дома, мои мысли снова вернулись к тому, как проводить день рождения. Если быть честным с самим собой, то мне достаточно было бы пригласить одного Андрея. Но, зная Сашку, я нисколько не сомневался, что тот припрется, и не в единственном числе. А насчет Леона я решил посоветоваться с Андреем: мне хотелось, чтобы рядом с ним был не один я – все остальные незнакомые, пусть даже Сашку он видел. Так ему было бы комфортнее. «Дожил. Думаю об удобстве Андрея как о принце каком» – промелькнула грустная мысль. И, тем не менее, не откладывая дело в долгий ящик, позвонил другу-соседу по телефону. Тот ответил сразу, словно держал трубку в руках:
– Слушаю!
– Привет! У меня вопрос к тебе… – он прервал:
– Дим, я дома один, мне скучно, только что взял трубку тебе позвонить, а тут ты. Приходи, здесь и поговорим!
Мне ничего не оставалось, как согласиться.

В квартире звучала музыка. Хозяин в футболке и спортивных штанах, с полотенцем в руках, открыл дверь и со словами «проходи, я сейчас» удалился на кухню. Судя по звукам, там что-то жарилось.
– Сейчас жареной картошечки с солеными огурчиками забацаем! – донеслось до меня.
Я прошел на кухню. Сел и стал с удовольствием наблюдать за парнем. Как же было приятно его видеть! Движения мне казались грациозными, домашняя одежда делала его ближе и роднее, как если бы мы жили вместе. Я понимал, что это все субъективное, и не будь я влюблен, виделось бы мне иначе. Но все равно, любовался им.
– Чего расселся? Доставай огурцы из холодильника. Картошка уже готова.
Я полез в холодильник и, доставая банку, вспомнил почему-то вечер у Леона. Наверно, вид огурчиков вызвал ассоциацию с тем днем. Тогда, по возвращении домой, Андрей еще дня два был не в духе. Затем вроде был короткий период подавленности, а далее он снова стал самим собой. Я же, помня просьбу Леона, ни словом не обмолвился о своей тревоге по поводу такого его поведения. Хотя заходил к нему каждый вечер, желая хоть как-то помочь, отвлекая своей болтовней, совместными играми и вопросами на абстрактные темы. Возможно, именно поэтому он быстро стал прежним. Что же с ним такое приключилось? До сих пор этот вопрос волновал меня.
– Ты что-то слишком задумчив, – мои воспоминания были прерваны, – а, да, ты же хотел что-то меня спросить? Так что?
– Да я вот размышляю о скором дне рождения. Тебя, естественно, приглашаю. И хотел бы Леона позвать. Но вот одного или с Сергеем?
– М-мм. Думаю, что лучше с Сергеем.
– Ну, тогда решено. Дашь его телефон? У меня-то нет.
– Дам, конечно, – он, немного помолчав, спросил каким-то напряженным голосом:
– А что, больше никого не будешь приглашать?
– Ну, почему? Еще Сашка – ты его знаешь – с женой и сестрой. Возможно, друг один. Правда, ему я не звонил давно.
– И все? Из нашей, то есть моей компании, никого больше? – на меня он не смотрел, но напряженность чувствовалась. И чего это он?
– А ты хочешь кого-то еще  видеть из своих друзей? Так скажи, я с удовольствием приглашу. Чем больше народа, тем веселее будет.
– Да нет. Это же твой день рождения, – расслабившись, словно обрадовался чему-то, он засуетился:
– Давай, ешь, а то остынет, – и стал накладывать из сковородки, стоящей посреди стола, картошку себе на тарелку. Я же был в недоумении: что же тогда на вечеринке произошло, что даже сейчас его тревожит? «Черт, и не спросишь».
С картошкой мы управились быстро.
– Кстати, а чего тебе подарить? Чтобы не оказалось ненужным, – убирая со стола, Андрей вернулся к теме моей днюхи.
«Тебя» – хотелось бы мне сказать, да ведь не произнесешь такое. А жаль. Это было бы сказочно. В голове опять стали возникать развратные картинки. Чувствуя, что опять начинаю заводиться, с трудом отвел взгляд от него.
– Чего ты молчишь? – он оглянулся на меня.
Я и не заметил, что парень ждет ответа, а я выпал из реальности в свои фантазии.
– Так я не знаю. Что подаришь. Послушай, мне тут про один фильм сказали, что классный, давай, скачаем, да посмотрим, – отвлечься от ненужных мыслей с помощью хорошей кинокартины – не плохая идея. Андрей был не против, и мы пошли в комнату к компьютеру копаться в недрах сети. Фильм, между прочим, оказался так себе.

Уже лежа в постели, я вспомнил про сестру Сашки. «Бля, что же мне с ней делать?» – понимание, что Андрей для меня важнее любой красавицы – по крайней мере, пока, – вызывало необходимость искать способ избежать  излишнего общения с девушкой. Ведь обижу своим равнодушием, а Сашка может оскорбиться. Хотелось обдумать свое будущее поведение в отношении ее, но сон сморил меня прежде. И вернулся я к этим мыслям опять только после работы. Во мне поднималось раздражение. Сашка догнал меня почти у выхода из здания:
– Слушай, а что тебе подарить?
– Да не знаю я! Вот достали, – «Ай-я-яй, сорвался» – подумал я про себя.
– Ты чего это? – друг явно не ожидал такой агрессивной реакции с моей стороны.
– Извини. Вчера Андрей с тем же вопросом докапывался. Что дарить, да кто будет.
– А кто еще будет?
– Вот-вот, и ты туда же, – помолчав, вспомнил, кого еще хотел пригласить.
– Кстати, ты давно общался с Николаем?
– О, да, давно! Неплохо бы его увидеть.
– Вот его и приглашу. Пообщаемся.
– А что, давай. Он еще не женился?
– Навряд ли. Пригласил бы.
– Точно! Давай, звони!
А мне в голову пришла одна умная мысль, поэтому я ответил:
– Позже, из дома позвоню. Нам сейчас все равно в разные стороны, так что пока!
Распрощавшись, мы разошлись. Дома же я сразу позвонил Николаю и, приглашая, попросил:
– Слушай, ты извини, я тебя одного, без подруги приглашаю, потому что мне нужна будет небольшая помощь.
– Ничего, подруга переживет, а что за помощь? – ответили на том конце провода.
– Сашка свою родственницу приведет, а у меня нет никакого настроя с ней общаться. Ты отвлеки ее на себя, ладно? А то если я буду равнодушен, Сашка обидится.
– С чего вдруг ты так решил?
– Да он на слет девушку для меня пригласил, а я проигнорировал. Он мне потом долго мозги промывал. Представь, что будет, если я пренебрегу его сестрой, пусть и троюродной.
– А-а, понятно. А ты что, в кого-то влюблен, раз заранее знаешь о своем к ней равнодушии?
«Что ответить? Если «Нет» – не поверит и обидится, «да» – не будет ли доставать выяснением, кто это?». Пока я колебался, до Николая и так дошло:
– Можешь не говорить. И так ясно, что влюблен. И Сашка не знает? Странно, что от него скрываешь.
Я заволновался, поэтому заговорил излишне быстро:
– Ну, это безответно, а он начнет устраивать мою судьбу. А я не хочу вмешательства – сам разберусь потихоньку.
– Ладно, ладно. Не волнуйся – слышу, зачастил. Я тебя понял: ему не скажу, а сеструху возьму на себя – все же мы давние друзья. Только вот ты редко звонить стал.
Я облегченно вдохнул-выдохнул, прикрыв трубку рукой, чтобы по телефону не было слышно, а то вон он как все быстро угадывает, и ответил:
– Да и ты тоже. Вот и решил, что днюха – хороший повод для нашей встречи.
– Заметано. В субботу, верно?
– Ага. Как обычно, – Я был рад, что догадался поговорить с Николаем,  и он согласился, хотя были опасения, что откажет.

17. Судьбоносная Днюха.

И вот она – суббота. Андрей пришел ко мне с утра помочь приготовиться к празднику. Я был неимоверно счастлив: день начинался отлично. К моменту прихода гостей все было готово. Первым пришел Николай. Только успел познакомить  его с Андреем, как следом явился Сашка с девушками. Сестренка у него оказалась действительно красавицей, я воспринял это с интересом, но, в общем-то, спокойно. Перепихнуться – с удовольствием. Возможно, со временем я бы заинтересовался ею всерьез. Но сейчас был просто рад, что успел договориться с Николаем, потому что равнодушия к ней с моей стороны Сашка бы точно не понял. А обманывать ее и его.… Не стоит. Все равно меня тянуло к Андрею. И это мной осознавалось совершенно четко. С некоторой задержкой подошли друзья Андрея. У Сергея была гитара – а я ведь упустил из виду, что он играет! Да и Сашка-то тоже умеет, только вот однажды разбил по пьяне, давно еще, но так и не купил другую.
– Гитара – это отлично! Спасибо, что захватил ее. Давайте, раздевайтесь и проходите в комнату. Ждем только вас.
– Мы немного не рассчитали время, ведь впервые у тебя, – огладывался по сторонам Леон. Я ответил ему:
– Ну, это, конечно, не твои апартаменты, но все-таки отдельная квартира. Проходите, осматривайтесь.

В комнату я зашел последним, и оказалось, что для меня оставлено место в торце стола между Андреем слева и Аленой – так звали сестру Сашки – справа. Рядом с ней сидел родственничек со своей половинкой, а поблизости с Андреем расположился Леон с другом. Напротив же меня, так же в торце, сидел Николай. Я сердито посмотрел на него, а он в ответ пожал плечами и указал глазами на Сашку. Понятно. Этот все предусмотрел, в отличие от меня. Хороша традиция в высших кругах – ставить заранее таблички кто где сидит. Мне бы это не помешало. А теперь вот общайся с дамой.
– Счастлив оказаться за столом рядом с такой очаровательной соседкой, – сделал комплимент Алене, – Вы как из сказки, даже имя сказочное, – мне в ответ мило улыбнулись:
– Вы тоже произвели на меня впечатление сразу же, как познакомилась с Вами, – да, шустра девушка. Я не нашелся, что ей сказать. И очень вовремя прозвучало слева:
– Так как все в сборе, давайте выпьем первые пятьдесят грамм за виновника торжества, всеми любимого Дмитрия Олеговича. С днем рождения тебя! – Андрей протянул мне уже налитую стопочку. Это пока я комплиментами обменивался, он уже всех сгоношил. Не успеваю за событиями. Сашка, чокаясь, подмигнул мне одобрительно, а вот Андрей почему-то улыбался напряженно. Хотя это заметил только я. И наверняка Леон – мы оба его хорошо знаем. Николай был дальше всех, поэтому просто подошел ко мне ближе, чтобы тоже чокнуться рюмашечками и тихо шепнул:
– Девочка – класс. Позже займусь, – я в ответ согласно кивнул головой. Только вот у красотки, видимо, были свои планы, так как она не оставляла меня без внимания: вопросы обо мне, просьбы что-то передать, что-то о себе или вообще болтовня на общие темы. Я даже испытал дежа-вю, словно на вечеринке у Леона, только вместо Славы – Алена. Надо будет у Сашки спросить, что он про меня ей наплел. Тосты шли по кругу, народ потихоньку пьянел и становился раскованнее, разговоры делались громче, пока очередь произнести речь не дошла до моей соседки:
– Не люблю длинные тосты, поэтому коротко: желаю жить тебе полной жизнью! И прими индивидуальный подарок: – она наклонилась и взасос поцеловала меня. Я ошалел, но обнял и ответил на ее поцелуй – кто же в здравом уме отвернется от поцелуя с красоткой – за столом заорали, то ли довольно, то ли возмущенно. Целовалась она хорошо, а я был уже захмелевший и не отказался бы от продолжения. Но как только Алена оторвалась от меня, я непроизвольно бросил взгляд на Андрея: он вымученно улыбался, Леон же похлопывал по его левой руке, которая с силой сжимала вилку. «Наверно, им не нравится видеть, как это делают парень с девушкой» – вспомнил я об их ориентации. И так в этот момент захотелось поцеловать Андрея! Меня просто затрясло от этого желания. Но ведь нельзя. Лучше я с Аленой продолжу, наплевать, если она потом обидится. Трахну – мне и  полегчает. А Алена потом все равно уедет, когда отпуск закончится.
– Один круг тостов закончен, давайте растрясем съеденное в танцах! – воскликнул Сашка и первый встал из-за стола. Музыка зазвучала громче – кто-то уже увеличил звук. Стол решили отодвинуть к окну – хоть мебели у меня немного, но на все 18 кв. метров мало, если  для стола и танцплощадки вместе. Я наконец-то смог спокойно оглянуться вокруг, а то все внимание на себя перетягивала соседочка по застолью. Хмель кружил голову, но я же хозяин. Так, смотрим, как гости? Довольны ли?
– Курить – на кухню! – крикнул я, пока никто не стал дымить прямо тут. И сразу Сашка с Николаем умотали в том направлении. Наверняка еще и поболтать хотят – за столом между ними была сашкина жена. Но раньше всех удалились дамы, видимо, в ванную поправлять макияж или что они там выправляют. Сергей в это время доставал из чехла гитару, а хмурому Андрею что-то то ли выговаривал, то ли объяснял у окна Леон. Я решил подойти и узнать, что случилось, но тут вернулись женщины и с воплями «ура, гитара!» потащили стулья ближе к музыканту, а Алена и меня прихватила свободной рукой. Вернулись парни с кухни, принеся с собой запах выкуренных сигарет. Я подошел к Николаю и тихо попросил:
– Садись на мое место и отвлеки Алену на себя. Я уже устал.
– Видел, – он усмехнулся. – Не знаю, смогу ли помочь. Кажись, она на тебя сильно запала. Неужели не оставишь ночевать?
– Там видно будет, – дал я расплывчатый ответ. Хотя уже подумывал на эту тему. Тем временем, Сергей начал свой концерт с песни еще наших родителей:

Меня в пути застала тьма,
Холодный ветер, колкий снег.
Закрылись наглухо дома,
И я не мог найти ночлег.
Но, к счастью, девушка одна
Мне повстречалась на пути,
И предложила мне она
В ее укромный дом войти.

Женщины слушали, затаив дыхание. Николай с Сашкой тоже получали удовольствие, судя по выражению их лиц. Я обратил внимание, что Леон с Андреем исчезли – наверняка сто раз слышали весь репертуар Сергея. Обвел взглядом стол: кое-что пустое – надо на кухню отнести, а закусок добавить. Что там еще в холодильнике осталось? Взял опустевшие салатницы и тихонько, чтобы не отвлекать от песен, пошел на кухню. Подходя, услышал обрывок разговора:
– Ну не могу я это терпеть! – это Андрей, его голос. Злой, агрессивный. И пьяный.
– Ты же все уже понял. И осознал, – Ага, это Леон. Сочувствующий тон. Я заколебался – не хотелось мешать явно личному разговору, но в руках салатницы. Не нести же снова в комнату? Тут Леон продолжил:
– Не терпи, действуй!
Я решил, что извинюсь, поставлю посуду и сразу же уйду. Зашел. Леон сидит за столом, а Андрей стоит у холодильника.
– О! Я мешаю? Сейчас, я быстро. – Сунув посуду в мойку, хотел, было, уйти, но тут Андрей со словами «Действуй, говоришь?» схватил меня за руку и, повернув к себе, прижал к холодильнику и впился мне в губы своими горячими губами. Это было настолько неожиданно и в то же время так долгожданно, что у меня слетели все тормоза: было наплевать, придет ли кто, смотрит ли кто. Теперь уже я сам развернул его, такого желанного, и притиснул к стенке между холодильником и кухонным столом и, не разбирая куда, стал целовать: губы, глаза, щеки, шея.… Это было, как если плеснуть бензина на тлеющие угли костра, так, словно прорвало плотину, сдерживающую напор воды. И сквозь огонь вспыхнувшей страсти с трудом проник голос Леона:
– Охуеть! Ну, вы даете! – ошарашенный, он, тем не менее, был наиболее соображающий из нас троих. Поэтому выдернул меня из этого безумия, отрывая от Андрея со словами «Остынь, остынь. Все потом. Сейчас кто-нибудь зайдет и будет картина маслом». Я заглянул в огромные, распахнутые на невозможную ширину, растерянные  глаза Андрея, и, неохотно отпуская его, в смешанных чувствах паники – «Что я сделал!» и облегчения – «Наконец-то я это сделал!», хрипло – голос меня подводил, произнес:
– Извини. Я… – пожар желания, не исчезая, медленно отступал перед реальностью, сказать хотелось так много – так долго я в себе все носил, – что даже не знал с чего начать. Я отступил от парня, но Андрей потянулся за мной, пытаясь мне что-то сказать – только рот открыл, как тут  в коридоре послышались цокающие шаги. Леон бросился навстречу им, и мы услышали слащавую речь нашего – теперь действительно нашего с Андреем, я не сомневался, – общего друга:
– Аленушка, прелесть, Вы совсем не обращаете на меня внимания, а мне так хотелось поговорить с Вами, поближе познакомиться.
– Леон, простите, но Вы для меня слишком молоды. Вам сколько?
– Уже восемнадцать.
– А мне двадцать три. Так что поищите кого более подходящего. А где Дмитрий?
Тем временем, мы с Андреем оба пришли в себя от наших непредвиденных взаимных открытий, и я не терпящим возражения тоном тихо сказал:
– Задержишься после всех  – нам надо поговорить.
Андрей согласно кивнул головой, а я еще раз внимательно заглянул в его глаза, встретив в ответ такой же внимательный и серьезный взгляд. Видно, у нас обоих от произошедшего перегорел весь хмель в организме. И спокойно двинулся к выходу из кухни, слыша, как Леон пытается дать нам время придти в себя – спасибо ему за это – отвлекая Алену разговором:
– Ну что – Дмитрий? Никуда он не сбежит. Хозяйничает, сейчас придет.
Я вспомнил, что хотел взять еще закусок и повернулся к Андрею, указывая на холодильник:
– Андрюша, залезь, возьми там тарелки с едой.
Он как раз доставал, когда Алена прорвалась сквозь преграду в виде Леона и зашла на кухню, буквально наткнувшись на меня:
– Димочка, я тебя потеряла! Тебе помочь? – кокетливый взгляд, а ее рука ложится на мое предплечье. Я мягко отстранился, потянувшись к открытому уже холодильнику.
Следом появилась встревоженная физиономия Леона. Андрей снова нахмурился и сердито стрельнул на меня глазами, протягивая контейнер с оливье.
– Красавица, ты гостья. Иди, слушай песни, а мы все сами сделаем, – я, улыбаясь, подталкивал ее свободной рукой к выходу.
– Да ладно, я же женщина. Это мне следует помогать. А твой друг ведь тоже гость, – она перехватила у меня салат и, завлекательно так повернувшись – умеют же бабы! – пошла впереди меня в комнату, покачивая бедрами. Мы гуськом последовали за ней. Только вот все мои мысли насчет переспать с ней из моей головы выдуло напрочь. Хотелось одного: чтобы все дружно покинули мою квартиру и оставили меня наедине с Андреем. Но до конца вечеринки было еще далеко – не все выпито, не все съедено, не нагулялся еще народ.

Я улыбался, что-то говорил и делал, но все проходило как-то мимо меня – я просто ждал конца мероприятия. Ни выпить, ни есть, ни танцевать, ни даже говорить не хотелось. Хорошо еще, что Сашка – наблюдательный наш – был уже пьян, потому и не присматривался внимательно к окружающим. А так наверняка заметил бы во мне изменение настроения. Судя по всему, Леон до своего любовника довел новости о нас с Андреем, потому что они на пару отвлекали на себя остальных. И Сергей, и Николай, словно сговорясь, не давали покоя Алене, оказывая ей всяческие знаки внимания, что ей, кажется, льстило. Леон же о чем-то беседовал с обоими супругами. Я им обоим был благодарен.
Пришла идея ускорить завершение банкета, организовав чай с тортом, рассчитанный, прежде всего, на женщин. Андрей взялся мне помогать, и мы, переглядываясь как заговорщики, стали уносить все со стола на кухню, заменяя чашками-блюдцами, фруктами, и тортом. Но, странное дело: чем ближе к концу вечеринки, тем больше мне хотелось ее продолжения. Я пошел и закрылся ненадолго в ванной, чтобы сосредоточиться и понять, что это меня так кидает из стороны в сторону. Понимание не заставило себя ждать: боюсь, вернее, опасаюсь разговора с Андреем. Вдруг то, что произошло на кухне – случайность под воздействием спиртного? Правильно ли  понял Андрея – что я ему не безразличен? И что он ко мне испытывает на самом деле? Осмыслив свои страхи, мысленно плюнул на них: чем скорее мы поговорим, тем быстрее получу ответы на свои вопросы. И, вообще: Я. Его. Хочу! С этой агрессивной мыслью я вошел в гостиную.
– Куда же ты снова исчез? – Алена тут как тут.
– Боже, мне что, и в туалет не сходить? Представляю, под каким контролем будет твой супруг!
– Не боись, это я без тебя просто скучаю. А  впрочем, вам, мужчинам, контроль иногда не помешает. Вон, посмотри на Сашку с Татьяной: если не ее контроль, он сейчас так бы назюзюкался, что и шага не смог сделать.
– Понял я, понял, –  и про себя: «С женщинами по таким пустякам вообще лучше не спорить».

Посидев и поболтав о том, о сем еще немного, народ наконец-то начал собираться по домам с подачи, опять же, Леона с Сергеем. Только вот Алена вроде как и не собиралась уходить, так как в прихожую одеваться вместе со всеми не пошла, на что Сашка опять заговорщицки подмигнул.  Я отвел на кухню Николая:
– Давай, провожай ее!
– Так видишь же – девушка желает остаться. Ты что, не хочешь?! – он недоверчиво уставился на меня.
– Нет, не хочу! – чтобы не было никакого недопонимания, я произнес эти слова очень четко.
– Ну, ты, чувак, даешь! – я и сам понимал, что отказ в данной ситуации просто вопиет о моей ненормальности, но.… Попробуй я скажи, что рядом есть человек, которого я хочу больше, чем эту красотку. Меж тем Николай продолжил:
– Хотя мне же лучше – может, чего перепадет. Пойду уговаривать, – и он направился в комнату. Вышли они вдвоем.
– Я останусь! – девушка посмотрела на меня, ожидая подтверждения своих слов. А сзади нее, в дверях комнаты, стоял напряженный Андрей и тоже ждал ответа. Сейчас я мог сделать решающий выбор, но так уж сложилась моя жизнь, что этот вопрос был для меня решен еще осенью на холодной скамейке детской площадки.
– Алена, не стоит, не хочу позориться, так как выпил довольно много. Мы с тобой созвонимся, ты же пока не уезжаешь? – я старался говорить более пьяным и просящим голосом. Тем не менее, девушка явно обиделась. Зато как посветлело лицо Андрея! Я даже на расстоянии ощутил, как напряжение от ожидания моих слов уходит из него. И испугался, что это эхом отразится на моем лице перед не ушедшими пока еще гостями.
– Ну и ладно! – обойдя меня, она подошла к Николаю, который, улыбаясь, помог одеть ей куртку. А вот Сашка явно был озадачен таким моим ответом и, подойдя ко мне, буквально зашипел:
– Ты что творишь! – он еще что-то захотел сказать, но я его прервал:
– Саня, не надо. Очень тебя прошу!
– Сейчас я пьян. Но в понедельник готовься к серьезному разговору – я твой друг, и просто так это не оставлю! – он сердито посмотрел на меня и, пошатываясь, пошел на выход. Потом все же обернулся, криво усмехнулся и примиряюще произнес:
– Еще раз с днюхой тебя! – ага, вспомнил, почему пьянствовали. И первый вышел из дверей. За ним потянулись остальные: его супруга – улыбнувшись и говоря «Приезжай в гости!», Алена – не глядя больше в мою сторону и не прощаясь. Николай, скаля зубы, подмигнул. Последними, слегка задержавшись, выходили Леон с Сергеем. Лица у них были какие-то то ли довольные, то ли благостные. Сергей понимающе и по-доброму улыбался. Леон был более серьезен, даже торжественен:
– Ребята, честно, я рад. Очень, – он подошел и обнял меня, прошептав на ухо «Удачи!», чем вызвал мое смущение, и, подталкивая вперед своего друга, вышел на площадку.

Я защелкнул замок и так, не оборачиваясь, постоял некоторое время, ощущая всем телом взгляд Андрея. Он молчал. Медленно повернувшись, оперся спиной на закрытые двери. Сердце отбивало какую-то чечетку. И сладко-страшно от того, что вот сейчас будет.
Нам обоим все было понятно.
– Давно? – тихо прозвучало первое слово. Я понял, что Андрей спрашивает, как давно изменил к нему отношение с просто дружеского. Когда это случилось со мной.
– Осознал осенью, помнишь – я простудился? – грустно усмехнулся, вспомнив тогдашние свои метания.
– А я вот только сегодня. Она…– он не договорил и, чуть помолчав, произнес: – Прости.
– За что? – я отважился посмотреть на парня, а в голове мелькнул образ Вадима.
– За то, что тормозом оказался, – улыбнулся он мне. От этой улыбки в груди стало что-то плавиться и нежностью растекаться по всему телу.

Я отлепился, наконец, от двери и сделал первый шаг навстречу новой страничке в книге моей судьбы. Навстречу Андрею. Он ждал, пока я подойду, а затем просто уткнулся мне в грудь, пряча лицо. Я бережно обнял его и закрыл глаза, вдыхая запах моего любимого человека. Почувствовал, как его руки неуверенно и осторожно обнимают меня. Всей душой хотелось запомнить, задержать этот миг. Мгновение, когда в твоих ладонях долгожданное и ничего на свете больше не надо. Так мы и стояли в дверях комнаты, пока этот хрупкий момент не стал перетекать в секунды, а те – в минуты, и пока притихшее желание не стало вновь овладевать и телом, и душой. Тогда я бережно поднял лицо Андрея, и, заглянув в его огромные глаза, заявил:
– Ничего не поделаешь – хочу тебя. Очень. Ты…не против?
Андрей, согласно качнув ресницами и улыбнувшись, обнял меня и неторопливо поцеловал, впрочем, тут же прервав мою попытку продолжить это удовольствие:
– Чур, я в ванную первый! – вывернулся из моих рук, и вот уже из-за закрытых дверей доносится: – Принеси полотенце!
Пришлось повиноваться, и я приволок ему аж три на выбор.

Разбирая постель, я чувствовал себя девственником, готовящемся впервые заняться сексом. Впрочем, я и был им, учитывая, что с мужчиной это у меня впервые. Интересно, насколько опытен Андрей? Например, впервые сексом я занимался в 16 лет, а следующая девушка на какой-то вечеринке где-то через полгода даже не запомнилась. Дальше.… А, пожалуй, если постараться, то я все свои связи могу вспомнить! Это за десять-то лет! Хмм, маловато будет.
Хлопнула дверь ванной. Я обернулся и замер: парнишка стоял на пороге, обернутый в одно полотенце, вторым вытирая мокрые волосы знакомым движением и смущенно опустив глаза. Я сглотнул.
– Твоя очередь! – он перевел взгляд на меня и я понял, что он тоже волнуется, и еще как! Просто Андрей привык прятать свои эмоции, поэтому и не сразу поймешь. Я отвел глаза.
– Да, конечно, – голос охрип. Проходя мимо него, почувствовал аромат шампуня от его волос и с трудом удержался, чтобы не обнять и тут же не вернуться в постель вместе с ним.
– Забирайся скорей под одеяло, ведь не лето, – сказал, не оборачиваясь, уже из коридора.
Стоя под струями душа, подумал: «Вот чистоплюй фигов. Знает же, что сегодня перед приходом гостей я мылся. Зачем снова в ванную погнал?» Хотя я прекрасно понимал, что Андрюшке тоже сейчас трудно, как и мне: «и хочется, и колется». Размышления повернули свой бег к предстоящему: «О, боже! Сейчас…» – в голове замелькали образы и горячие рваные мысли – «…я хочу, я сделаю это… Андрюшенька, родной мой…»

В комнате свет был погашен и я снова включил его.
– Зачем? – Андрей прикрыл рукой глаза.
– Хочу тебя видеть, – почему-то вмиг охрипшим голосом, медленно подходя к кровати и одновременно сбрасывая полотенце на пол, очень тихо произнес я, – Сколько раз представлял тебя здесь, – я сглотнул.
– Почему же молчал, ты же знал обо мне? – на меня уставились глаза, отражающие целую бурю чувств: ожидание, волнение, опасение.
Эти расширенные мне навстречу зрачки, взволнованное покрасневшее лицо, обрамленное уже подсохшими путанными волосами, вцепившиеся в одеяло пальцы – господи! От одного только вида этого парня меня трясет и где-то у горла стоит комок.
– Ты смотрел на меня как на друга, – присев на край кровати, я наклонился над ним. – И я знал, что ты любил другого, – медленно, кончиками пальцев,  провел по овалу его лица, по еще не потерявшим детскую припухлость губам. Его блестящие от возбуждения глаза скрываются за ресницами, а губы приоткрываются в ожидании.
– Сейчас нет смысла скрывать: я люблю тебя, – прошептав это, тихонько поцеловал, сдерживаясь от более настойчивых действий, как если бы передо мной была девственница.
– Я хочу насладиться каждым мигом сегодняшней ночи, – моя слегка подрагивающая рука прогулялась по чуть влажным волосам и вновь вернулась к такому милому сейчас лицу.
Андрей судорожно вздохнул, вновь распахивая почти черные сейчас глаза.
– Ты научишь меня? Ведь это мой первый раз, – я улыбнулся, а пальцы продолжили путешествие вниз по его  шее на грудь, ощущая бархатистость кожи.
– У… у меня… мало… опыта, – прерывающимся голосом ответил парнишка, пока я, еще раз легко поцеловав губы, россыпью поцелуев спускался вслед за пальцами по шее.
– Значит, мы с тобой оба почти девственники, – зарывшись другой рукой в его волосах, лукаво прошептал, легко покусывая ухо и проводя языком вниз к плечу. Я вновь посмотрел в его глаза с расширенными зрачками, ладонью медленно проводя вдоль его руки. Откинул одеяло, забираясь в кровать и нависая над ним. Тут Андрей сам не выдержал и порывисто обнял меня, целуя сильно и настойчиво, прижимаясь всем телом. Я и так сдерживался, а тут такой отклик. Задохнувшись от волны чувств и ощущений, что прошли по телу от нашего соприкосновения, я не удержал стона, что, видимо, еще сильнее повлияло на парня, и он с неожиданной силой опрокинул меня на спину и теперь уже его губы и руки начали путешествие по моему телу. Я желал не только сам получить удовольствие, но и доставить неповторимые ощущения любимому человеку, поэтому пытался сохранить хоть какой-то контроль над происходящим. Но его восприимчивость и чувствительность оказалась выше, чем я ожидал от парня, и бурная реакция на мои ласки смыла последние преграды перед моими ответными чувствами. И нас закружил водоворот свершающегося единения двух любящих друг друга существ.

Боже! Я счастлив! Спасибо тебе!

10.07.09-14.08.09 СПб, Русёна

Часть 2. Что ждет тебя в дороге.

1. Воспоминания.

Вот уже год, как мы с Андреем вместе. На послезавтра намечена вечеринка по этому поводу. Ну и День рождения тоже, раз уж эти события в моей жизни совпали. Сколько всего произошло за это время!
Я шел по заметенной легким снежком дорожке к дому. Погода стояла хоть и морозная, но без ветра, и белые хлопья ложились на землю тихо, словно тайком. Проходя мимо детской площадки, на которой сейчас гуляли две мамаши со своими карапузами, я вспомнил, как сидел здесь на скамье чуть больше года назад и пытался разобраться в себе. Как же хорошо, что я тогда нашел силы принять себя с этой невозможной любовью! Ведь теперь я точно знаю, что в то время я мог потерять свою судьбу – Вадим действительно отличный парень, и если бы он окончательно завоевал сердце Андрея, то сейчас я был бы самым несчастным человеком на Земле. Я остановился: «Одет тепло, погода хорошая, домой идти пока не хочется – Андрюшка еще в универе – устрою-ка я себе час воспоминаний!». С этими мыслями я уселся на ту же самую скамью, ненароком спугнув молодых мамаш – они, посадив в коляски своих малышей, отправились куда-то в сторону школы. А может, им просто было пора уходить. Я же, наслаждаясь покоем, стал вспоминать.

…Мой прошлогодний День рождения оказался чудесным: у нас с Андреем начался общий путь в жизни, одна – общая – дорога. Этот день мне не забыть никогда. Как и первую любовь еще в школе. То ли оттого, что секс с парнем был впервые, то ли оттого, что это было именно с Андреем, которого я так сильно хотел, но та ночь потрясла меня силой и накалом чувств. Кажется, что парнишке было не так в кайф как мне, так как кое-что заставляло его морщиться от болезненных ощущений, – откуда у меня опыт в подобных делах? – но он тогда твердил, что все хорошо и все отлично.  Пришлось поверить. А спустя какое-то время от начала наших близких отношений он мне рассказал о Вадиме. Поначалу я жутко взревновал, и хорошо, что этого типа не было рядом. Потом уже, обдумав все как следует, оценил, что Андрей все же выбрал меня. И то, что выбор этот Вадим принял достойно – судя по рассказу моего любимого.  А вот мой друг Сашка воспринял новость о нас далеко не сразу…

…После той днюхи, когда мне исполнилось 27, Сашкина родственница до самого своего отъезда навязывалась мне – то ли я действительно ей так понравился, то ли играло роль, что я живу в крупном городе, да к тому же имею двухкомнатную квартиру. Хотя она действительно красивая. Я отбрыкивался – Сашка обижался. Конечно, тогда он еще не знал об Андрее. Но как-то раз, примерно месяца через полтора – у Андрея сессия уже заканчивалась, были свободные дни, когда он мог встретить меня с работы – мы втроем зашли попить пивка в бар. Все было замечательно, пока не нарисовался Вадим с каким-то парнем.
– Зашибись! Какие люди!
Я сидел спиной к входу и повернулся на знакомый голос, когда Вадим был уже у нашего столика.
– Андрюша, Дима, познакомьтесь – Валера, мой партнер, – бархатные интонации все также обволакивали, как я и помнил по нашим коротеньким предыдущим встречам. Я нахмурился. А зря, так как, видя такую мою реакцию, Вадим заявил:
–  Дмитрий, не боись, не уведу я твоего любовника, я умею проигрывать. Ведь насильно мил не будешь – прописная истина.
Я от неожиданности этих слов задохнулся, а Саша, заикаясь и оторопело переводя взгляд с меня на Вадима, воскликнул:
– К-ка-какого еще любовника?!
– Э-э-э… Кажется, я облажался, – Вадим растерянно перебегал взглядом по нашим лицам: – То есть…Э-э… – видимо, он хотел что-то придумать в качестве отговорки, но не мог найти подходящих слов и я его перебил:
– Он пошутил, – я попытался выправить положение, но мне, конечно же, это не удалось.
– Да, я пошутил. Нам пора, извините! – Вадим собрался развернуться и уйти, взяв своего друга за руку, но не тут-то было: от Сашки так просто не отделаешься:
– Э-э, нет. Вы ведь выпить зашли и согреться, так что присаживайтесь к нам, поболтаем, а то я умру от любопытства, – Сашка просто вцепился в рукав Валеры, так как тот стоял ближе к нему: – Садитесь, садитесь, вот же свободные места! – и усадил растерянного парня рядом с собой, не отпуская рукава его зимней куртки.
– Ну, ты и чмо! – зло обратился Андрей к Вадиму, потом с беспокойством посмотрел на меня, а затем снова обернулся ко все еще стоящему сокурснику: – думать же надо хоть иногда!
– Будем знакомы – Александр, друг вот этого то-ва-рища, – тем временем Сашка не выпускал инициативу беседы из своих цепких ручек:
– Ну, а Вы у нас…? – и всем видом выражая ожидание ответа, уставился на Вадима. Тот вздохнул, сдаваясь и усаживаясь на прихваченный от соседнего столика стул:
– Вадим, – и передразнил: – друг вот этого то-ва-ри-ща, – кивок в сторону Андрея.
– Так, значит, что за история с какими-то любовниками? Предупреждаю – не отстану, – требовательный взгляд в мою сторону, – ты знаешь.
Взоры всех присутствующих обратились на меня. Ну что оставалось делать? Ведь рано или поздно Сашка все равно бы узнал, с его-то наблюдательностью! Поэтому, глубоко вдохнув, взял за руку рядом сидящего Андрея и положил наши сцепленные руки на стол:
– А вот! – и выдохнул: – Знакомься! Еще что-то требует объяснения? – и с вызовом уставился в глаза своего приятеля. «Если он действительно мне друг, то примет, даже если не поймет. Ведь говорил мне об этом, не так и давно», – уговаривал я себя, но сердце все равно сжалось в ожидании его реакции. Сашка недоверчиво перебегал взглядом с лица на лицо, не веря, что это не шутка.
– Да нет, не может быть. Вы шутите! – кривая несмелая ухмылка появилась и исчезла с его ошарашенного лица.
–  Отнюдь, – я понимал, что раз уж так сложилось, то лучше довести дело до конца, – С моего дня рождения.
Сашка, видимо, все же поверил, потому что взгляд его сперва стал отрешенным, словно он что-то вспоминал и анализировал, а затем, выпив залпом кружку пива, стоящую перед ним, он вопросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Вот, значит, как? – провел рукой по лицу. – Я, пожалуй, пойду. Мне надо… Это… В общем, пока.
Ни на кого не глядя, растерянный, встал и, не прощаясь, ушел. Задерживать его никто не стал. Все прекрасно понимали, что сейчас ему надо побыть одному. У меня же самого было что-то похожее, когда летом увидал целующихся друзей Андрея.
– Ну, Вадим… – Андрей с досадой посмотрел на одногруппника.
– Поверьте, и в мыслях не было. Вы же явно давно знакомы. Думал, в курсе ваш этот Александр, –  он вопросительно взглянул на меня: – Это может повредить?
– Не думаю. Он не из болтливых, – я прикинул его реакцию: повозмущается, посмеется, может, повоспитывает. Но болтать на каждом углу не будет.
– Ну, раз так, то давайте я угощу выпивкой в качестве извинения, – предложил Вадим. Ну кто ж откажется!

Тогда мы неплохо посидели. Хотя я и волновался по поводу произошедшего инцидента, но энное количество выпитого пива сгладило переживания. А вот на следующий день началось: Сашка за ночь пришел к выводу, что это у меня блажь по причине отсутствия близкой женщины. А может, со своей женой обсуждал такую-то новость – я не спрашивал – и это ее идея. Короче, он пытался сватать меня всем, кому не лень и в офисе, и то и дело знакомя с девицами, которые теперь встречали его при выходе с работы. Где их только находил!? Даже к Веронике, помня мое увлечение этой девушкой, подкатывал, расхваливая меня. О ее ориентации я так ему и не сказал. Я злился, убеждая прекратить лезть в мою личную жизнь. Он же считал своим долгом спасти друга от заблуждений. Однажды мы крупно поругались, после чего не разговаривали дня три. Но все же наша дружба была проверена временем и мой бывший сокурсник, лучший дружок в течении уже почти восьми лет, смирился с моим выбором спутника жизни, сказав только: «Хорошо, что мать твоя до этого безобразия не дожила». И больше в наших с ним отношениях за прошедший год не было никаких изменений. Только вот Сашка избегал общения с Андреем – я подозревал, что в глубине души у него поселилась мысль, что гомосексуализм – это нечто заразное, что я подцепил от своего молодого друга. Хорошо, что со мной он вел себя как обычно: я для него не изменился.

Зато с Леоном и Сергеем мы встречались часто, и я довольно близко сдружился со старшим в этой паре – чем-то с Серегой мы схожи, как похожи между собой наши парни. Да и разница в возрасте у нас с ним всего ничего – около трех лет. Как-то раз, когда мы вчетвером тусовались у Леона, Сергей поведал мне историю их знакомства. Ребята как раз пошли вдвоем за пивом, которое так быстро закончилось, что наши только-то вошедшие во вкус организмы тут же потребовали продолжения банкета. Мы с Серегой сидели в ожидании вожделенного напитка и болтали на философскую тему «О судьбе».

2. Другая история.

Я усмехнулся, вспомнив, как Серега, сидя на диване и  потягиваясь,  произнес:
– Сейчас напью-ю-юсь! – и с пафосом: – Это судьба!
– Где? – я деланно оглянулся: – Ты в нашу теплую мужскую компанию девушку привел? Еще и спрятал?
– Да она сама за мной увязалась! Это такая бесцеремонная дама – что хочет, то и делает! А прятаться она и сама умеет: до последнего не разглядишь, если она не захочет, чтобы ее увидели. Вон как у вас с Андреем: кто бы знал, что так получится?
Легкая игривость как налетела коротким порывом ветра, как и исчезла, когда я вспомнил личные переживания по поводу своей ориентации.
– Да уж, судьба – она такая, – серьезно произнес в ответ и спросил:
– Серый, а как у вас с Леоном получилось? Если не секрет, конечно.
Он задумался. Затем тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания:
– Да, в общем, ничего необычного, – помолчал и продолжил:

– Я тогда только что вернулся из армии и решил поступить в институт, знаешь ведь: без образования – никуда. Так вот. Надо было готовиться, а что я там помнил еще со школы? Если знания не востребованы – они легко забываются. Вот я и подумал найти репетитора. Но по объявам цены для меня были высоки – я же не работал еще, деньги у родаков надо было брать. Так потыркался, потыркался, махнул рукой – деньги целее будут, и тут совершенно случайно встречаюсь с одноклассницей. В таком большом городе! В метро! Я ее вспомнил-то с трудом, она сама ко мне подошла, типа: вместе учились, не помнишь, что ли? А как ее узнать, если волосы обрезаны, перекрашены, косметика еще? Ну, слово за слово, разговорились, вместе поднялись на улицу – тоже ведь совпало на одной станции выйти! Она в универе училась. Я о своей проблеме заговорил, может, посоветует что? И ведь предложила! У нее препод один помогал студентам, причем недорого. Правда, перед этим лукаво так посмотрела на меня, оценивающе даже. Я про себя сразу же решил, что предложу еще встретиться, сходить куда-нить, ну и воображал уже, что ночью делать будем. М-м-м.
Сергей замолчал, вспоминая, наверное, свои фантазии. Потом встряхнулся:
– Так вот. Она так посмотрела, да и говорит: «Ты ему должен понравиться, симпатичный». И улыбается этак многозначительно. Мне показалось, что я за своими измышлениями что-то пропустил из ее слов, и спрашиваю типа: «Ты о чем это?». А она мне: «Есть нюанс: наш препод – гей!». Я опешил. А она так радостно за мной наблюдает! Удовольствие получает от моей потрясенной физии, зараза! Ну, я ей отвечаю: нафиг он мне тогда сдался? Только одноклассница перестала улыбаться, да и говорит типа: он отличный мужик и объясняет понятно, не боись, я сама у него занималась, а ты свой шанс поступить сейчас можешь потерять. Или, мол, опасаешься не устоять? Я, естественно: «не боюсь, просто неприятно с таким общаться». Ну и взял листок с телефонами: она свой и препода этого сотовый написала. Правда, сразу убежала, вспомнив, что куда-то там опаздывает уже. Я позже звонил, предлагал встретиться, так у нее оказалось, есть парень. Вот, – и снова в комнате установилась тишина.

Я молча ждал продолжения – меня увлек его рассказ.
– Ну, в общем, я все же позвонил этому мужику – Марку Вельяминовичу. Просто подумал, что в любой момент могу бросить эту затею, а насильно со мной трудно справиться – драться я умел и до армии, а тут еще в части, где служил, тренировка была неплохая, – он усмехнулся:
– Глупости всякие я тогда думал, – помолчал, и продолжил:
– Ну, он согласился заняться моей подготовкой к поступлению. Я ездил к нему вот сюда, на квартиру, на занятия довольно часто, сразу после работы – к тому моменту нашел, где временно можно подзаработать. И ни разу со всякими там гнусными предложениями он ко мне не приставал. Зато его сынок – тогда Леону было около пятнадцати лет – доставал меня чрезвычайно: слова, некоторые действия, да все его поведение – часто заставляли меня краснеть и огрызаться. Как только еще не дрались! Причем, я несколько раз просил поговорить Марка Вельяминовича со своим сыном о поведении, на что этот так называемый папаша отвечал, что мальчик уже большой и он в его дела не лезет, пока они не несут угрозу обществу, либо здоровью. Впрочем, мелкий, подвижный, он создавал впечатление совсем еще мальчишки, поэтому я к нему относился снисходительно, не видя для себя никакой угрозы с точки зрения секса, в отличие от его красавца-отца. И все его «Я тебя завоюю!» и тому подобное воспринимал как шутки. Ну как он меня мог заставить? Силенок не хватит! Но однажды случилось нечто.

Видимо, вспоминая, Сергей разволновался, потому что отвлекшись от повествования, перетряс пустые алюминиевые банки из-под пива, не найдя нигде остатков, вопросил:
– Ну и где же их носит? Хочу выпить! Супермаркет не так уж далеко.
– Да ладно, по времени еще нормально, видимо, очередь в кассу. Вечером до фига народа в магазинах, – я подумал и предложил:
– Кажется, сок был в холодильнике, когда пиво доставал – видел. Принести?
– А, сам схожу! – Парень быстрым шагом ушел в коридор, я слышал, как зашумела вода в туалете, потом в ванной, затем хлопок дверцы холодильника и вот он снова в комнате, пакет сока в руке:
– Хочешь? – я помотал отрицательно головой, одновременно стараясь выразить всем своим видом, что жду продолжения. Он усмехнулся и сел на прежнее место в угол дивана, вполоборота ко мне. Я не выдержал:
– И? Продолжение будет?
– Будет, будет, – и улыбается.

– Так вот. Однажды я пришел к назначенному времени, а Марка Вельяминовича не было дома. Леон сказал, что отец задержится и предложил мне выпить чаю. Ну, я согласился. Говорю: «я что и покрепче могу выпить», а Леон: «не, у тебя же занятия». И лыбится так хитро. Я пошел было за ним на кухню, а он: сиди, мол, тут – ты гость, я принесу. Принес. Тожественно так. Ну, ясно, прикалывается снова. Вкус у напитка был интересный, даже не описать словами. Я и спрашиваю, что за чай. Он: из-за границы папе прислали. Кстати, я до сих пор не знаю, что же это за чай был – Леон так и не признался, добавлял ли что туда. Ну, короче, я жду препода, а эта малолетняя сволочь привычно провоцирует меня и с каким-то ожиданием поглядывает в мою сторону. Мне стало жарко, и я снял с себя джемпер, говоря, что проветривать комнату чаще надо. Этот приколист мне: а ты и рубашку снимай, не стесняйся. И улыбается. Ах, сволочь! Решил не реагировать, но Леон подходит и говорит: «Жарко же, смотри, я тоже сниму» и медленно начинает расстегивать пуговицы, глядя на меня так, что я быстренько отвел от него взгляд. А сам чувствую, что со мной что-то не то: сердцебиение усилилось, в пальцах какой-то напряг, я даже кулаки сожму-разожму, а не проходит. Я: Леон, прекрати немедленно, иначе просто уйду. Он: не волнуйся, сейчас папа придет. Я на него даже смотреть боюсь, только голос-то у него изменился – даже тон у парня ниже стал, чувственней, так что этот тембр зародил напряг в паху – член встал, и мысли у меня пошли в совсем уж не ту сторону.
Я поднялся из кресла, где сидел в ожидании препода, собираясь все же уйти, потому что это нарастающее желание как-то лавинообразно усиливалось. Но тут уж Леон просто ошеломил меня: очень быстро подошел, обнял и просто впился мне в губы. Его горячее тело так близко, руки, нагло залезшие под рубашку и гладящие меня по спине, возбужденное дыхание, этот умелый – ему же пятнадцать, где только научился? – поцелуй… И я не смог его оттолкнуть. Хуже. Я не смог вообще сдержаться. Крышу напрочь снесло. Меня легко затянуло в этот водоворот. С жадностью целуя, гладя, лаская это юное тело, я остатками здравого смысла выдохнул: «Отец!», и тут же получил шепот в ответ: «Не придет». Но это была последняя разумная мысль в моей голове, не относящаяся к сексу.

Позже Леон признался, что папа велел передать, что занятия отменяются, он вернется только завтра, ближе к вечеру. Вот он и воспользовался ситуацией. А каково было мне, когда я пришел в себя от этого сексуального безумия и оценил, что мы тут творили. Что Я творил! Я лежал совершенно обессиленный и с ужасом думал, что стал голубым. Зато этот заговорщик, нет – злоумышленник, лежал рядом донельзя довольный. Убил бы! Но на эмоции сил совсем не осталось. Сперва думал: соберусь с силами, встану, уйду и больше никогда не приду сюда, и хрен с занятиями. Все же я уже долго занимаюсь, авось достаточно для поступления будет. Но  я лгал сам себе: мне никогда еще так хорошо не было.
Рядом зашевелился Леон. Я открыл глаза. Он приподнялся на локте и, глядя на меня так… нежно, что ли, и вместе с тем так серьезно, проговорил: «Я ведь тебя с первой минуты полюбил, как только увидел. Всегда думал, что любовь с первого взгляда – сказки. И вот этой сказкой оказался ты». Я молчал, не зная, что и сказать. Его слова «Люблю тебя. Очень. Поверь», произнесенные тогда, помогли мне осознать: так просто уйти у меня уже не получится.
И ушел я только утром, на работу. А вечером боялся показаться Марку Вельяминовичу на глаза. Думал занятие пропустить. Да он мне сам позвонил, сказал, что нам надо обязательно поговорить. Я шел как на расстрел: хоть и знал, что папаша – гей, но мы на эту тему никогда не заговаривали. А тут совращение его несовершеннолетнего сына. Хотя пойди, докажи, что наоборот, меня совратили. Дверь открыл сам Марк Вельяминович, пригласил пройти на кухню. Там сразу же сказал: я все знаю, не напрягайся. Главное же то, что вот теперь тебе надо определиться самому, как ты относишься к моему сыну. Если нет ответных чувств, то лучше….

Тут, как назло,  мы услышали, как открылась входная дверь, Сергей прекратил свой рассказ и устремился в прихожую с возгласом:
– Где же вас черти носили? Я иссох весь без эликсира радости!
– Но могли же мы с другом посидеть немного на скамейке и подышать свежим воздухом? – Леон уже обнимал своего любимого, когда я вышел вслед за Сергеем встречать ребят.
– Ну, тогда могли бы еще посидеть, – произнес я, потому что историю хотел дослушать до конца.
– Так о вас же побеспокоились: один уже иссох, по его словам. Пришлось бы вообще в пивной ванне отмачивать. Это ж сколько тогда за пивом бегать пришлось бы! – со смехом ответил Андрей, и более тихо мне: – Не соскучился?
– А вот нет! – с вызовом отозвался я, – но наказать все равно необходимо! – и поцеловал моего друга-любовника.
– Против такого наказания не возражаю! – он потерся щекой о мое плечо.
– Ладно, пошли в комнату. Что это мы в коридоре застряли? – и я первый вернулся в гостиную на свое место в кресле, где сидел, слушая рассказ Сергея.

3. Я жду тебя.

…В памяти еще держался образ того уютного кресла, и я решил, что заниматься воспоминаниями можно и в домашнем тепле. Тем более, что и Андрей скоро вернется, надо бы мяса пожарить к его приходу. Снег, облепивший меня за время, что я провел на скамейке, сам осыпался с теплой спортивной куртки, которую мы вместе с Андрюшкой выбирали всего-то неделю назад, собираясь на Новый год смотаться на лыжный курорт. Я улыбнулся: любит же он покупать вещи – доволен был так, словно ему, а не мне купили эту куртку. Сделав последнюю затяжку, я выбросил  окурок – хоть и редко, но иногда я все же курил – под настроение. А вот Андрею это не нравилось, он считал, что сигареты тот же наркотик. На что я отвечал: у него есть кальян, что почти то же самое.

За дверями квартиры меня встретила тишина, которая до прихода сюда Андрюши так и не уйдет, хоть врубай музыку, телевизор, комп на всю громкость, хоть сам ори во всю глотку. Тишина особого рода – когда ты один. А достаточно только  спокойного дыхания спящего в этой же квартире человека и эта особая тишина исчезает. Я осознал это, когда мы с Андреем  впервые поругались и дня четыре вообще не виделись и не разговаривали. Год назад, сразу после днюхи, он постепенно перебрался жить ко мне – домой заходил все реже и реже. Его же квартира так и стоит практически пустая. Мама моего друга тоже бывает там только редкими наездами. Они вообще мало общаются, как я заметил. Хотя вроде как Андрей еще слишком молод для самостоятельной жизни. Почему-то он эту тему не любит затрагивать. Что ж, все равно я когда-нибудь узнаю подробности.
Переодевшись в домашнее, пошел на кухню – готовить, вспоминая, как четыре дня тогда почти и не ел – не хотелось. И ведь все началось с какой-то ерунды. Он пришел выпивший с институтского мероприятия, посвященного Женскому дню, чем-то недовольный, стал придираться по мелочам: то не так, это не этак. Слово за слово – поругались. Я сгоряча выгнал его, типа: не нравится, ну и шуруй отсюда. Он ушел. А на следующий вечер я ощутил, как навалилась на меня эта тишина. Я ждал, что Андрей придет. Тишина буквально давила на уши. Но его все не было. А первому позвонить…. Ну, нет! Я же не виноват! Второй день принес сомнения: я ему надоел, а эта ругань только причина разорвать наши отношения. Делать ничего не мог – все валилось из рук. Позвонить? Не буду я ему навязываться! У меня тоже гордость есть! На третий день даже на работе все заметили, что со мной что-то случилось. То и дело слышал: что с тобой, ты не заболел, часом? Сашка, правда, догадался: никак поругались? Обрадовался, сволочь. А я места себе не находил. Уже понимал, какая же это глупость была, уже чувствовал себя виноватым – я много старше, мог бы быть сдержаннее, он же выпивший был. Но что сейчас-то делать? Пойти, извиниться? Но раз он не пришел и не позвонил до сих пор, значит действительно – все? Бессонная ночь, головная боль, вялость, весь мир словно пылью занесло: серый какой-то, грязный. На работе тупо смотрел в монитор, не видя перед собой ничего. «Я ведь много старше, стал ему не интересен. И наверняка Вадим его уже утешил». Тут при подобных мыслях у меня такая буря в душе поднялась! И очень захотелось плакать. Жуть! Я ведь не пацан, почти тридцатник! Пошел в туалет, умылся, стараясь стряхнуть с себя это чувство безысходности. Я стоял в мужском туалете перед зеркалом и не узнавал себя в отражении. Кто-то заходил и выходил. Тут я вздрогнул от руки, легшей на мое плечо: рядом стоял Сашка. Сочувствующе заглянул в глаза:
– Давай сегодня напьемся? – я отрицательно покачал головой: нет, это не поможет.
– Поговори с ним. Встреть ненароком у парадной и поговори, – Саша подумал и продолжил:
– А хочешь, я сам поговорю?
Но я уже встрепенулся, взяв его идею встретиться как бы случайно:
– Саш, спасибо тебе большое. Ты уникальный друг. Я сам. Поговорю.

Остаток рабочего дня прошел в ожидании вечера и в расчетах: в какое время вероятней всего я могу встретить Андрюшку? А по дороге домой был в таком напряжении, что даже не сразу заметил медленно идущего впереди парня. Осознав, что это он идет, я словно наткнулся на стену и остановился. И не мог открыть рот, чтобы окликнуть. А этот такой дорогой для меня человек словно почувствовал мой взгляд – обернулся и тоже замер, глядя на меня своими огромными глазами. Так мы и стояли, застывшие, словно две статуи, боясь отвести взгляд друг от друга, потому что эти глаза напротив все сказали без слов. Почти одновременно мы сделали несколько шагов, подходя друг к другу и, не удержавшись, обнялись, словно после долгой-долгой разлуки. Наплевать было на проходящих мимо нас людей, на то, что увидит кто-то знакомый. Вообще я вдруг услышал, что вот ведь птицы щебечут, а воздух пахнет-то весной, землей, и… уткнувшимся мне в грудь Андреем. Я закрыл глаза, ткнувшись в волосы и вдыхая родной запах.  В голове только одна мысль: «Не отпущу. Никогда». Андрей пошевелился, и я открыл глаза: на меня смотрели счастливые блестящие от сдерживаемых слез не глаза – очи, иначе и не скажешь. Не удержавшись, поцеловал их по очереди, а затем – словно в первый раз, такое вот ощущение, – в губы, медленно, бережно, наслаждаясь каждым мгновением, осознавая, что же я мог потерять! Чуть слышный шепот:
– Пошли домой?
Мы медленно пошли в сторону нашего дома, взявшись за руки, как влюбленные, наплевав на редких прохожих. «А мы и есть влюбленные» – радостно подумал я.

…Шипело и плевалось маслом мясо на сковородке. В кастрюле булькали макароны. Мирные домашние звуки. А я слышал страстный шепот той ночи после ссоры, стоны, признания в любви, ахи, просьбы, обещания – безумный лепет двух влюбленных, только что отошедших от края пропасти под названием «расставание». Я вздохнул, вновь переживая ту ночь. Желание срочно увидеть Андрея нарастало. Ожидание уже давило не хуже тишины. Выключив газ под сковородкой, слив воду с макарон и бухнув туда приличный шмат масла и добавив приправы из пакетика, я решил, что пусть это покажется навязчиво, но я позвоню ему. Набрал номер на сотовом, и тут услышал, как щелкает замок и открывается дверь. Я поспешно сбросил звонок и, придав лицу спокойное выражение, вышел в коридор:
– Задерживаешься, сударь. Все готово, мой руки и пошли есть, а то я жутко проголодался, – и тут же почувствовал, что действительно хочу есть. Все же воспоминания иногда сильно захватывают.
– Не-а, сначала поцелуй, потом руки, потом кухня, – Андрей лихо подскочил ко мне, обнимая за шею и подставляя губы трубочкой. Я, смеясь, чмокнул его в щеку.
– Это не честно! – деланно обиделся парень.
– Честно, честно! Какой именно поцелуй, ты не оговорил! –  улыбаясь, я шлепнул его по крепкому округлому заду – вообще Андрюшкина задница мне нравилась даже чисто эстетически – хорошая форма, далеко не у каждой женщины такая есть.
– Ах, так! – развернувшись, он быстро и властно притянул мою голову к себе, коротко поцеловав меня в губы:
– Я свое все равно получу! – и быстренько отпрянул от меня, спасаясь от подзатыльника, коим я хотел его наградить.
– Ничего, я с тобой позже разберусь. Накажу за плохое поведение, – пригрозил ему, направляясь на кухню, одновременно с удовольствием думая: «Повелитель, блин!». Мне нравилась эта черта, все чаще прорывающаяся в его поведении: властность в быту, смешанная с податливостью и уступчивостью в постели. Я представил себе ручного тигренка.
– Тигренок ты мой, – пробормотал я тихо, нарезая хлеб.
– Чего ты там бормочешь? – Андрей зашел на кухню и первым делом схватил с тарелки кусочек жареного мяса и быстренько сунул его в рот.
– Когда же ты отучишься кусовничать? Вот же целая тарелка стоит – садись и ешь! Нет, надо схватить кусок руками! – мне жуть как не нравилась эта его манера.
– А меня прикалывает, как ты злишься! – садясь за стол и беря вилку в руки, как нормальный человек, соизволил пояснить свои действия этот тип.
– Помнишь, как на прошлый Новый год ты мне все пальцы облизал? – Андрей демонстративно испачкал палец в соусе с тарелки и сунул его в рот.

Я вспомнил, как тогда поначалу я злился на него: то одно схватит, то другое. Ну кто пробует оливье, сунув туда палец?! Леон – мы отмечали у него на квартире вчетвером, почти по-семейному, – на это сказал: «Притерпишься, привычка у него с детства». А позже, уже порядком выпив, я действительно облизывал каждый пальчик Андрея: начал с запачканного в креме с торта указательного. Андрюха, не долго думая, сунул всю пятерню второй руки в торт и протянул мне. Я продолжил – это показалось увлекательным. Закончилось это облизывание – ну разве могло быть иначе? –  в постели. И сейчас я, улыбаясь этим воспоминаниям, вопросил:
– Так вот чего ты добиваешься? А просто высказать свое желание влом?
– Не интересно, – коротко ответил, поглощая еду с тарелки так, словно с голодного острова, – Вкусно! Там еще что осталось?
– Боже, какой ты прожорливый! – я стал выкладывать ему остатки со сковородки.
– Я расту! – кусочки мяса исчезали с тарелки как по волшебству.
– Не хватало еще, чтобы ты меня перерос, – ворчливо произнес я.
– Это почему же? – он на минутку прервал поглощение всего, что под руку попадалось – наверняка опять в универе не ел. – Я, наоборот, хочу быть выше тебя. И сильнее.
– Ты младше, – я действительно хотел, чтобы он таким и оставался: симпатичным молодым парнем. А я вот этакий весь взрослый рядом с ним.
– Так я всегда буду младше. Ты мне вот что скажи: день рождения, конечно, твой. Но наша годовщина – общая. Я все же хочу пригласить Вадима с другом. Ты как? – он знал, что я этого его одногруппника несколько недолюбливаю. Хотя я никогда ему не признаюсь, что вообще-то его дружок мне как человек нравится, а я просто до сих пор боюсь, что этот чертов сокурсник однажды уведет у меня Андрюху. Короче – ревную. Я подумал: «Тут хоть под присмотром будут, не то, что в универе или, где там еще. Да и в компании он к месту придется».
– Приглашай, чего уж там, – смилостивился я. Захотелось дотронуться до Андрея и лишний раз убедиться, что он со мной. С момента нашей последней размолвки у меня бывали такие приступы.
– Сегодня твоя очередь, – напомнил ему о посуде, и, выходя с кухни, потрепал волосы парня.
В комнате включил телек, но еще жило ощущение мягких шелковистых волос, скользящих меж моих пальцев, и всплыли воспоминания последней нашей ссоры. И ее причины. Звук телевизора куда-то отдалился, а перед глазами вставали прошедшие события.

4. Без тебя мне плохо.

…Начало июля было жарким. Солнце палило немилосердно, заставляя плавиться асфальт, глохнуть машины в пробках городских улиц от перегрева, а людей раздеваться чуть ли не до состояния «Я на пляже». До отпуска оставался почти месяц, и я с тоской смотрел на безоблачное небо за окном офиса. Кондиционер, установленный совсем недавно, то ли был неисправен, то ли не настроен как надо, то ли просто малой мощности – ситуацию с жарой исправлял мало. Я оторвался от созерцания пустой блеклой голубизны, решив пойти и намочить всю голову водой из-под крана – в такое пекло соображалось плохо. На выходе из нашей рабочей комнаты столкнулся с Вероникой:
– А я к тебе! Мне помощь нужна! – она пошла вслед за мной по коридору.
– Ну что еще у тебя случилось? – мечтая о прохладной воде, равнодушно спросил я.
– Побудь сегодня после работы моим парнем! – деловито попросила она.
– Еще чего! – даже приостановился от такого неожиданного предложения.
– Я тебе потом все объясню. Ты согласен?
– Нет, – развернулся и пошел дальше, но у дверей туалета она схватила меня за руку:
– Ну, пожа-а-алуйста, мне не к кому больше обратиться, – хватка у нее еще та, даром, что женщина.
– Слушай, я и так от жары плавлюсь, голова не соображает, а тут еще ты со своими бредовыми идеями, – пытаясь оторвать ее цепкие пальчики от своей руки, с раздражением произнес я.
– Это не бредовые. Меня преследуют. Ты можешь помочь избавиться от этого сталкера, – мне стало любопытно, но желание намочить голову было сильнее.
– Хорошо, согласен выслушать тебя позже. Но если окажется блажь, ты будешь должна, – я решил, что перед окончанием работы выясню ее намерения и там приму окончательное решение.
– Отлично! – она, наконец, отпустила мою руку, развернулась и легкой спортивной походкой отправилась в сторону приемной начальника.
С мокрой головой я вернулся за свой комп и, освеженный, наконец-то взялся за работу. Настроение несколько улучшилось. «Просто так Вероника просить не стала бы. Наверно, действительно помощь нужна» – подумал и решил, что помогу, раз уж просит. Со времени весеннего слета наши с ней отношения претерпели некоторые изменения, причем серьезные. Можно сказать – мы стали ближе.

Под конец работы она снова заскочила ко мне:
– Ввожу в курс событий, – деловито начала Вероника. – Очередной претендент на мою руку и сердце при отказе решил не отступиться, как некоторые, – выразительный взгляд на меня, – а добиться своего в любом случае. Даже когда я сказала, что лесбиянка и позже при очередном его появлении в открытую целовалась с Линой, он не поверил. Так и заявил, подойдя к нам обоим: не верю! Вот и пришла мысль, что, увидев меня с парнем, он уже не скажет так и отстанет. А кого я могу просить о такой услуге? Ты-то в курсе обо мне, а я о тебе. Может, когда чем тебе смогу помочь. Ну, так как? Я могу рассчитывать на тебя?
– И что в тебе парни находят? – удивился я, – Другие бабы с ног сбиваются, ища мужа, а тут к тебе косяками мужики ходят.
– Себя вспомни! – она сердито посмотрела на меня, – И не косяками, не преувеличивай. Я думаю, где-то на подсознательном уровне вы чувствуете, что на вашу драгоценную свободу я не покушаюсь – замуж проситься не буду, вот и клюете, рассчитывая на «приятно провести время».
– Ну, тебе виднее. Ладно. Что я должен делать? – перешел к практическому вопросу я.
– Так. Я беру тебя под руку и, умильно улыбаясь друг другу, мы выходим из дверей. Если его нет, то расстаемся. Если он там, то тебе придется проводить меня до дома. План пойдет?
– Пойдет, – вздохнул и подставил ей локоть: – Хватайся.

Из прохладного фойе здания мы шагнули под палящие лучи июльского солнца, тут же устремившегося изжарить нас. Приостановившись, чтобы надеть солнцезащитные очки, я спросил свою спутницу:
– Ну, что? И где он?
– Да вон, глянь направо вдоль дома. Видишь, высокий такой парень стоит? Лохматый.  В желтой футболке.
– И что теперь? Он за нами пойдет?
– Ага.

Мы пошли по тротуару в сторону остановки. Парень действительно двинулся следом – я проверил, оглянувшись. В ожидании общественного транспорта толпилось много народа – рабочий день закончился не только у нас, – и мы решили до метро дойти пешком. Вероника прижалась ко мне плотнее, изображая близкие отношения, а я понял, что не против был бы превратить их в действительность. Ведь не просто так она мне нравилась раньше.
– Ну что, не отстал? – отгоняя ненужные мысли, спросил я.
– А ты сам посмотри, – она резко развернулась, одновременно разворачивая и меня. Нос к носу ко мне стоял этот парень. И когда подошел так близко?
– Слушай, отстань, а? Я тебе уже сто раз говорила: ты мне не интересен. Не нравишься ты мне, понял?! – она исподлобья глядела на своего преследователя.
– Ну, дорогу осилит идущий, – ответствовал этот тип, не обращая на меня никакого внимания, – Если бы ты согласилась встретиться со мной несколько раз, то я сумел бы тебя заинтересовать.
– Ты что, совсем тупой? Я с парнем! – она повысила голос, и на нас начали оглядываться. Мы стояли практически посередине тротуара, люди обтекали нас с обеих сторон, окидывая недовольными взглядами – народу на проспекте всегда много, а мы мешались. Но мне лично было все равно – хотелось скорее разделаться с этой проблемой и свалить домой, под прохладный душ.
– Ну, я его впервые вижу. Может, это твой друг, – пожал этот оптимист плечами.
– Да…, – она задохнулась, не зная, что еще сказать.
Я в душе возмутился: не принимать меня всерьез? Ха!
– Она моя девушка. Просто я был в отпуске. А ты катись отсюда, – я решил принять участие в этом диалоге.
– Ага, как же, – усмехнулся он, – недавно она утверждала, что лесбиянка.
Ну, наглец! Ничем не прошибешь! Морду ему набить, что ли? Но тут пришла идея получше. Тем более, что когда-то я об этом мечтал. Я обнял Веронику и поцеловал ее страстно, сильно и долго. Первое ее отталкивающее движение я прервал, крепче сжав в объятиях. Отпустив, думал получить по морде, но обошлось: она была не глупа.
– Видишь, он меня любит, – как ни в чем не бывало, Вероника обратилась к своему преследователю, – теперь отвалишь?
– Вы действительно встречаетесь? – обратился он ко мне, игнорируя девушку.
– Ну да. Я же сказал: в отпуске был. Теперь вернулся и мы снова вместе, – сразу уловив его изменившийся настрой, продолжил я игру, приобнимая Веронику за талию.
– Раз так, то извини, друг. Не буду лезть в ваши отношения. Я думал, Вероника свободна, тем более, этот ее прикол по поводу лесбиянства, – он ощутимо опечалился, а затем, криво улыбнувшись и глядя печально на Веронику, произнес:
– Ну, прощай, моя несбывшаяся мечта! – развернулся и в быстром темпе скрылся из наших глаз в толпе снующих вокруг людей.
– Фу-у! Не верится! Неужели все? – Вероника отстранилась от меня, глядя недоверчиво вслед парню.
– Похоже на то, – я же с сожалением выпустил ее из объятий.
Она весело произнесла, обернувшись ко мне:
– С меня причитается! Ты здорово выручил, – и тут же нахмурилась: – Хорошо, Лина не видела как ты меня целуешь, а то такой бы скандал закатила!
– Такая ревнивая?
– Не то слово! – вздохнула она, – Ну, что? Ты куда сейчас? Может, тебя угостить выпивкой в благодарность?
– В такую-то жару? Смерти моей хочешь? Не, пойду домой – там прохладно.
– Ну, что ж, тогда до завтра, на работе увидимся. И за мной должок, я помню! – она помахала мне рукой на прощание и ушла.

Я смотрел ей вслед, думая о том, что, как и тот парень, мог бы сказать: прощай, моя несбывшаяся мечта, только вот все это было в прошлом, а сейчас лишь легкая печаль в душе. «А как бы отреагировал Андрей, увидев, как я ее целую? Устроил бы скандал? Ведь он в курсе отношений Вероники и Галины», – подумал я, направляясь домой. Знал бы, что будет потом, никогда бы не позволил себе этого поцелуя!

Вечером того дня все было нормально. Мы с Андреем провели отличную ночь, барахтаясь на широкой кровати, купленной еще к нашему общему празднику: 23 февраля. Легкий теплый ветерок из открытого настежь окна приносил мало облегчения нашим разгоряченным телам, но ему помогал большой напольный вентилятор. Мы, удовлетворенные, уснули, и ничто не предвещало бури. А на следующий день, вечером, Андрей был хмур и как-то напряжен. Я поглядывал на него с тревогой, пока не решился спросить в открытую:
– Что случилось? Ты какой-то напряженный.
– У меня – ничего, все как обычно. А у тебя? – я удивился:
– А что у меня? Тоже ничего, – я искренне не понимал его напряга.
– Да? Ну, тогда ладно, – он как-то поник и вышел из комнаты.
– Я еду со стройотрядом на заработки! – донесся его голос с кухни, спустя некоторое время.
Я в замешательстве последовал за ним:
– Чего? Какой еще стройотряд? На фига тебе это? Мать деньги дает, да и у меня достаточно.
– Новые впечатления, новые люди, новые места, – он смотрел в окно, – и вообще, я решил вернуться к себе жить.
– Ты что несешь? – я всерьез уже стал злиться, – Какая муха тебя укусила?
– Устал я с тобой. Да и ты тоже, – равнодушно произнес Андрей.
– С чего ты взял, что я устал? Тебе было плохо вчера? – я подошел к нему сзади и попытался обнять.
– Вот не надо этого, – отстранился он, – я уже решил, – и направился к выходу.
– Пока, увидимся позже, – уже открывая дверь, произнес торопливо.
– Подожди! Объясни, что происходит? – я рванулся за ним и схватил за руку.
– Не трожь! – вырвал свою руку и сбежал по лесенке вниз.
Я психанул: ну что за идиот! Как с цепи сорвался. Черт с ним! Завтра успокоится, и мы поговорим, а то я сейчас сам сорвусь и наговорю всяких глупостей, о которых потом жалеть буду, как весной было. Знал бы, что увижу его теперь не скоро, догнал бы обязательно, заставил бы объяснить, что его так зацепило. Но…. Все сложилось так, а не иначе.

На следующий день после работы я ждал его у подъезда, так как на звонки он не отвечал. Но не дождался. В тревоге провел всю ночь. В четверг на работе решил, что сегодня любыми способами поймаю его, буду караулить хоть до утра, благо, погода по-прежнему стояла жаркая, ночи были просто раем после дневного пекла. Я намеревался ждать у парадной до того, как придется идти на работу. Но, подходя к дверям своей квартиры после работы, чтобы быстренько сполоснуться под душем и выйти на свое дежурство у подъезда, я увидел сунутый в щель двери листочек бумаги. Короткое сообщение повергло в ступор: «Я уехал. Прости, но нам лучше расстаться. Привыкни к этой мысли, пока меня не будет. И не обижай свою девушку, как меня, встречаясь одновременно с двумя». Несколько раз перечитывал это письмецо, не понимая его содержания. Когда до головного мозга, находящегося в прострации, наконец-то дошло, что Андрей бросил меня, я медленно сполз вдоль дверей на пол. Почему? За что он так? Причем тут девушка, да и какая девушка? Почему он не спросил у меня, если кто-то что-то ему наговорил? Кто? И что? Мысли в панике метались в голове, вопросы наскакивали один на другой, не давая сосредоточиться и придти хоть к какому-то разумному объяснению ситуации. Я чувствовал, как у меня в груди нарастает тяжесть и становится тяжело дышать. Внешний мир незаметно исчез, перед глазами стояло лицо Андрея, каким я его видел в последний раз. Вздрогнул, когда меня кто-то коснулся. Стало доходить, что уже некоторое время около меня, наклонившись, стоит женщина и что-то говорит, глядя с тревогой.
– …Вы слышите? Я вызову скорую, – она, увидев, что я наконец-то посмотрел на нее, разогнулась и стала открывать дверь соседней квартиры. Я, наконец, узнал соседку.
– Не надо. Уже все прошло, – я медленно встал, открыл замок.
– Точно не надо? Вы совершенно белый, – она все еще озабоченно смотрела на меня, придерживая полуоткрытую входную дверь.
– Точно. Все уже нормально, – я постарался улыбнуться, а то еще вызовет скорую на самом деле, и быстренько нырнул в свою квартиру. Там я снова сел на пол. Тяжесть в груди превратилась в пустоту, которая стала медленно разрастаться. И чертова тишина опять навалилась. Я ее прямо-таки физически стал ощущать. Как живую. Раньше, до Андрея, ничего подобного не было. Он настолько перевернул мою жизнь, что, скорее всего, к прежнему состоянию уже не смогу вернуться. Никогда бы не подумал, что другой человек может занять такую значимую часть в моем сердце. И, уходя, забрать с собой кусочек моей души.

Сколько я так просидел – не знаю. Но все когда-то заканчивается, и мое отрешенное состояние сменилось осознанием, что Андрей должен вернуться, даже в записке своей пишет «пока меня не будет» – я разжал кулак и расправил бумагу, чтобы еще раз перечитать. Тут важно «пока» – значит, вернется. Тогда я смогу поговорить с ним и понять, что же все-таки произошло, почему так резко все изменилось. Мне оставалось только ждать. И какие же тоскливые длинные дни начались! Я не жил – я существовал в состоянии внутреннего анабиоза: ходил на работу, что-то делал, с кем-то говорил, как-то спал, что-то ел – все это происходило вроде как и не со мной.

Как раз Сашка вернулся из отпуска – в этом году мой отдых планировался позже, чем обычно. Специально договаривался, чтобы провести день рождения Андрея и оставшееся время до начала учебы вместе с ним. И первое, что он сказал при встрече: «Тебя бросили?». А я даже не удивился такому стопроцентному попаданию в цель. Я и не пытался скрыть от окружающих свое состояние – мне было все равно. Но люди у нас работают достаточно чуткие, чтобы не лезть в чужую личную жизнь. Поначалу спрашивали: что случилось, не заболел ли. Потом перестали. Только Вероника знала правду – ей я сказал. И она вместе со своей Линой несколько раз пыталась меня вытащить из депресняка, приглашая сходить то в ночной клуб, то в пивбар после работы, то на концерт какой-то рок-группы.  И я даже ходил. Но так и не вышел из своего «состояния не стояния».

Сашка, видя такое мое отношение к самому себе, на следующий же день после выхода на работу заявил, что собирается организовать небольшую вечеринку в пятницу, я уже приглашен и отказ даже не рассматривается – утащит силой, либо жутко обидится. Пожав плечами, я согласился – мне было параллельно. Только этот прохиндей измыслил метод покруче, чем смогли придумать Вероника с Линой: на утро после грандиозной пьянки я проснулся с болью в голове и с голой женщиной рядом. Такого я от себя не ожидал. И даже не помня ничего о проведенной ночи, я, тем не менее, пребывал в убеждении, что инициатива исходила не от меня. Правда, некоторый шок все же пошел мне на пользу: я действительно чуточку вылез из своей непонятной эмоциональной скорлупы. А через два дня, с понедельника, начинался мой отпуск, и оставалась еще целая неделя до предполагаемого дня возвращения Андрея – дату я узнал, побывав на следующий же день после получения злополучной записки в универе, где он учился. Меня ожидало самое кошмарное время: раньше хоть работа отвлекала. И я решил позвонить и поплакаться Леону в жилетку. Странно, почему не додумался раньше? Точно от шока, произведенного запиской, мозги размякли. Или кроме мыслей об Андрее другие в моей больной голове не задерживались.

Андрюшкин друг был на своей даче. Один – Сергей, как оказалось, работал в городе допоздна и там же ночевал, приезжая на дачу в пятницу вечером и уезжая в понедельник утром. Я решил уже, что зря позвонил, но Леон сам предложил мне приехать в гости, как только узнал, что я в отпуске. «Вдвоем веселее скучать без наших ребят», заявил он мне. Я удивился этому «наших» – думал, уж он-то точно в курсе, что Андрей меня бросил, а, значит, «наших» – неуместное теперь слово. Но решил все выяснить при разговоре вживую – по телефону мне было трудно говорить на эту тему, не видя реакции собеседника. Так что быстренько собрался и махнул за город. Приехал – уже темнело и похолодало – все-таки август начался, а там недолго и до осенних дождей. Я поежился, поправил рюкзак за спиной, и быстрым шагом направился уже знакомой дорогой.

Леон встретил меня радостно:
– Сто лет, сто зим! Совсем запропастился! Хоть бы звякнул! На выходные бы мог приехать – Серега не против гостей.
Он пожал мне руку, хлопнул по плечу и пошел на кухню, жестом приглашая следовать за ним:
– Сейчас чаю попьем или тебе что посерьезнее поесть предложить? Есть мясо, тушеное с картошкой, будешь?
– Нет-нет, чая достаточно. Ты извини, что на ночь глядя напросился – сил нет дома быть, – я устало опустился на табурет у кухонного стола. Хозяин тем временем уже выложил сыр, колбасу, масло, булку и наливал чай.
– Что, скучно без Андрюхи? – лукаво вопросил Леон, присаживаясь рядом.
Я понял – он не знает о нашей размолвке, соответственно и о причине знать не может. А я ведь в душе надеялся – смогу выяснить наконец-то что произошло, почему и ругал себя, когда вспомнил о том, что есть ведь друг у Андрея, который не может не быть в курсе! Поколебался – говорить или нет – и решил, что все равно ведь узнает. И выложил перед ним уже затасканный листочек бумаги с такими горькими словами:
– Вот. Прочти.
– И что это? – пробежав быстро написанное глазами, удивленно спросил Леон, – С какого…? У тебя что, действительно девушка есть? Я как-то сомневаюсь.
– Да нет у меня никого, и не было, кроме него! – в запале я повысил голос:
– Я вообще ничего не понимаю! – отчаяние уже непроизвольно вырвалось наружу в голосе и в жестах, хотя думал вести себя уравновешенно, разговаривая на эту тему с Леоном. Я ведь взрослый человек. А он, по сути, еще мальчишка.
– А что же ты раньше мне не позвонил? – задал он резонный вопрос.
– Да и сам не знаю. Я как в анабиоз впал – воспринимал окружающее как в тумане: работа-дом, работа-дом. Тут вот в отпуске настолько тоскливо стало, что уж и не знал, как до его возвращения доживу. Каким-то макаром вспомнил про тебя, сразу позвонил и вот я здесь, – я развел руки и пожал плечами, не в силах более точно объяснить свое, вероятно,  глупое – если судить со стороны – поведение.
– Да уж. Не ожидал, – не понятно, что Леон имел ввиду, говоря это, – И не знал.
Помолчав, уточнил:
– А тебя он не спрашивал ни о чем? Или не говорил, что кто-то что-то важное ему сказал? Или еще что было? Или мог тебя с кем видеть и не так понять? – вопросы из парня посыпались как горох из дырявого мешка.
– Подожди. Ты же понимаешь, что за это время я уже все передумал. Перед этим единственный вопрос – как у меня дела – был обычным. Реакция на мой ответ, правда, немного странная, типа: ну-ну. А потом сразу заявление, что уезжает, и, вообще, ему со мной надоело. А ведь накануне все замечательно было. Я сперва даже разозлился на такое неадекватное поведение и решил поговорить с ним на следующий день, когда и он и я успокоимся. Да так и не встретил, – я поник, вспоминая те дни.
– Думаю, отчаиваться не стоит. Я Андрея чуть ли не всю жизнь знаю. Тут явно какое-то недоразумение. Просто по молодости лет мы с ним можем делать глупости, о которых сами же потом жалеть будем, – Леон произнес это так, словно что-то подобное и у него было, точно выстраданное на личном опыте. Мне стало любопытно. «При случае надо выяснить – вдруг его опыт поможет мне при общении с Андреем» – деловито подумал я, испытывая одновременно какое-то облегчение от слов парня.
– Я так понимаю, что его на такой шаг подтолкнуло что-то, что произошло пока вы с ним не виделись – и скорее всего в универе, – задумчиво произнес он.
– Да это я и сам понял, чего тут непонятного? Только что же конкретно? Судя по последней фразе, как-то тут замешана девушка, которой и нет вовсе. Не мог же он поверить какой-либо лаже типа: я видел Диму там-то не одного и делали они то-то – целовались, обнимались, ну чего там еще придумать можно? Или: «я слышал как…», ну и дальше что-то в тему. Это я к тому, что сперва на Вадима подумал. А позже понял, что ни Вадим так не поступит, ни Андрей так не среагирует. Вот и получается, что ничего непонятно.
Какое-то время мы оба молчали.
– А ты не пытался связаться с Вадимом? – чай остыл, и Леон меж делом снова включил электрочайник. – Пей чай. И ешь. А то что тут сидим? Можно в комнату перебраться.
Я стал сооружать бутерброд – неожиданно понял, что хочу есть.
– Так он тоже уехал. В стройотряд. Я в универ на следующий же день пошел, думал что-нибудь выяснить.
Хозяин снова налил горячего чая, и какое-то время мы молчали: я жевал, Леон о чем-то думал.
– Странно все же, почему он мне-то ничего не сказал? – недоуменно пожав плечами, негромко произнес парень.
– А о чем вы вообще говорили?
– Да ни о чем. То, что он уехал, я узнал от его матери, когда пытался дозвониться, да не смог. Пришлось ей звонить.
– У тебя есть ее телефон? – я был удивлен.
– А чего тут такого? Учти, сколько времени я  их знаю.
– А, ну да.
Мы снова помолчали.
– Ладно, пошли в комнату. Хватит мусолить, раз все равно не понимаем. Скоро приедет и все выяснится.
– Только на это и надеюсь, – вздохнул я, направляясь в гостиную к телевизору. Все же разговор с Леоном меня успокоил. Или просто пришло время выходить из состояния анабиоза, или, поделившись своей бедой и получив моральную поддержку, я приобрел дополнительные силы.

Оставшиеся дни до возвращения Андрея я провел на даче у Леона. В день, когда он должен был вернуться я уже с утра занял свой пост на скамье у парадной. Время словно остановилось. Изредка бегая в ближайший ларек на остановке за пивом, боялся, что пропущу его, а на звонок в квартиру он может и не ответить. И, задумавшись,  как-то умудрился не сразу заметить, когда мой долгожданный друг появился. Он стоял на дорожке к подъезду и смотрел на меня. Загорелый, обросший, сильно похудевший, от чего казался выше и как-то старше, Андрей выглядел усталым и одиноким. Именно одиноким. А как он смотрел! И снова я без слов понял: плохо ему без меня. Не забыл и не разлюбил. Я обрадовался и встал навстречу, но он даже не улыбнулся. Опустил глаза и намеревался пройти мимо, но я загородил дорогу:
– Нам надо поговорить. Срочно.
– О чем? – голос глух и напряжен.
– О нас, – я говорил совершенно спокойно. То, что я увидел в глазах Андрея, придало мне сил и уверенности, что все поправимо.
– Что, девушка бросила? Хочешь все вернуть? – кривая ухмылка так не шла ему.
– Нет и не было никакой девушки. Кто тебе это сказал – соврал.
– Нет, это ты врешь. Я видел фото.
– Какое еще фото? Может, это какое-нибудь старое, ведь у меня были девушки, ты знаешь.
– Фото на сотовом, снятое накануне. Ты имел наглость не только обниматься, но и целоваться прямо посреди улицы, на виду у всех. И это был ты. Твое лицо я хорошо разглядел.
Меня как током прошило:
– Так вот оно что! – наконец-то я понял: тот случай с Вероникой! – Господи, какой же дурак! А девушку ты узнал?
– Какая разница, с кем ты там был. Все они одинаковы.
– Так ты лица на фото не узнал?
– Лица не видел, но это не важно. Достаточно того, что это было. Я знаю, что ты не такой как я. И рано или поздно это должно было случиться. Так что сейчас самое время прекратить наши отношения. Только ты уж извини – другом тебе я тоже быть не смогу.
Тут я не выдержал:
– Идиот! Кто дал тебе право решать за меня! – я схватил его за плечи и тряс, желая то ли ударить, чтобы выбить эту дурь из его головы, то ли обнять и зацеловать до смерти. Ощущение дежа-вю охватило меня: это чувство по отношению к Андрею я уже испытывал.
– Не спросил прямо, не выяснил обстоятельств, а туда же – решение принимать за меня! Убил бы за такое! Месяц нервотрепки! Я чуть с ума не сошел, не понимая, что происходит, а он…! – я уже орал. Во мне бушевало облегчение, смешанное со злостью, любовью, досадой на себя, что не понял сразу и бог знает, что за смесь эмоций во мне бушевали, желая вырваться наружу и затопить этого идиота. Андрей же смотрел на меня, широко раскрыв глаза и побледнев так, что даже сквозь загар было видно, и даже не сопротивлялся моей хватке и тряске. Только отросшие волосы упали на лицо, закрыв от меня его взгляд. Тут сзади послышался звук открываемой двери и следом женский голос привел меня в чувство:
– Нашли место драться! Я вызываю милицию! – нас обошла по дуге женщина средних лет, кажется, со второго этажа. В руках она держала сотовый.
– Можете не беспокоиться – мы не деремся, – уже довольно спокойно сказал я, отпустив парня, и посмотрел на Андрея. Тот убрал волосы с глаз, и я только сейчас заметил, что он испуган. Я выдохнул:
– Прости. Насчет девушки: это была Вероника и я ее таким образом спасал от преследования одним настойчивым ухажером. Надеюсь, ты понимаешь, что с Вероникой ничего быть не может? – На слете весной мы были вместе, и про Веронику с Линой он знал уже давно.
– И что? Ты все еще будешь утверждать, что нам надо расстаться? – я устало смотрел на такого долгожданного человека и в этот момент, похоже, вообще ничего не испытывал – выброс эмоций был сильным.
– Правда? Я…я…ты…а я… – тут Андрей подошел вплотную и уткнулся мне в грудь лицом. Послышались глухие всхлипы. Я приобнял его:
– Сбросил бы ты… свой долбаный рюкзак. Я тебя даже обнять… по-человечески не могу, – горло перехватывало спазмами.

Закрыв глаза, я слушал всхлипы его, вдыхал запах его, ощущал тело его – впитывал всеми своими чувствами этого глупого мальчишку. Какой же бесконечный жуткий месяц был позади! Как часто от того, что промолчали, не спросили, не уточнили. мы сами себе создаем такие мучения! А еще потом пытаемся кого-нибудь обвинить – мол, это не я облажался, а ты мне не сказал. Стоило тогда, перед отъездом, Андрюшке хотя бы попытаться устроить скандал – Ах! Ты мне изменил! Или: Ах! Ты меня не любишь! – и все бы выяснилось! Так нет! Надо из себя невесть что строить. А сейчас вот плачет. Пацан, он и есть пацан. Интересно, я в его возрасте таким же дураком был? Что-то не помню.
Вот так мы и стояли невесть сколько времени. Пока снова не щелкнула кодовым замком открываемая кем-то дверь. Андрей отстранился от меня и, не поднимая глаз, пробормотал:
– Пойдем, что ли?
– Да уж, простым извинением за свою глупость ты не отделаешься, – счастливо произнес я, пропуская его вперед – где-то в глубине души все еще жило опасение, что вот выпущу из виду, и он исчезнет. Так с тех самых пор мне иногда было необходимо убедиться, что вот он – здесь. И хотя бы просто коснуться, удостовериться, что вот он, никуда не делся. Кто бы знал, что в мире существуют и такие чувства!

5. И будущее, и настоящее, и прошлое.

…Я настолько углубился в свои воспоминания, что не услышал, как в комнату вошел Андрей.
– Ты что, умудрился заснуть, пока я мыл посуду? – удивился он.
– Да нет, – открыв глаза от его прикосновения к моему плечу, ответил я, – просто задумался.
– О чем это?
– О нас с тобой. Ведь год как вместе.
– Да уж. Чего только не было, – откликнулся мой друг, садясь рядом. Он задумчиво уставился в потолок, откинув голову на спинку дивана. Затем встряхнулся:
– Ну, кто у нас послезавтра ожидается? Еще раз пробежимся по списку.
–  Леон с Сергеем, Сашка с женой, Вадим твой с другом. Кстати, забыл спросить: это тот, что тогда нас с Вероникой сфоткал? Кажется, ты говорил, его Валера зовут? Или уже другой?
– Валеру ты и сам видел – тогда, в баре, помнишь, твой Сашка еще был? А это другой. Вадиму как-то не везет с партнерами. Хотя ведь отличный парень.
– А ты его в свою компашку ни разу не приглашал?
– Блин, ну ты даешь! Я же все время с тобой, а ты его недолюбливаешь. Вот только на учебе по большей части и видимся, – с осуждением он посмотрел на меня. Я вздохнул:
– Да я его не то, что недолюбливаю… Он мне нравится, честно. Как человек. Просто я до сих пор немного ревную тебя к нему, – и почувствовал, что начинаю краснеть.
– Ну, ты даешь! – Андрюшка с изумлением уставился на меня.
– Давай закроем эту тему, – испытывая неловкость, попросил я. Он хмыкнул, улыбнулся очень довольно:
– А приятно. Я рад.
– Чего?
– Что так вот тихо ревнуешь, – он потерся щекой о мое плечо.
– Не заставляй меня еще больше смущаться, – тоже улыбнувшись в ответ, растрепал его волосы. Он потянулся ко мне губами и какое-то  время мы целовались.
– Ну, кто там еще? – вернулся к прерванной теме Андрей.
– Николай. Думаю, еще кого позвать? Может, твоих знакомых?
– М-м-м. Давай лучше Веронику с подругой?
– А чего это ты их вспомнил?
– Да вот на веник этот осенний посмотрел. Помнишь, на Дне здоровья? – он указал на стоящие на подоконнике в высокой узкой вазе ветки с засохшими гроздями рябины, привезенные с осеннего слета.
– А я и забыл про него. Надо выбросить.
– Да пусть стоит.
Мы замолчали, очевидно, одновременно вспоминая слет.

***

…Осенний День здоровья в этом году нас не порадовал: мало того, что место в этот раз выбрали другое, не такое удачное, так еще и шел мелкий дождь в пятницу и всю ночь. Суббота была сырая, и от этого энтузиазма у людей не было. Соревнования прошли вяло. Только к вечеру распогодилось, а, учитывая, что все стали распивать припасенные запасы алкоголя, народ наконец-то разгулялся. И у нашего костра тоже зазвучали шутки, смех, песни под гитару. Постепенно, по мере убывания выпивки убывало и количество тусующихся у костра, пока не остались считанные единицы, причем, все «свои»: Сашка с женой, я да Андрей. Мы негромко обсуждали слет и жалели, что в этом году очутились на третьем месте в спортивных соревнованиях – новенькие парни в отделах сборки и контроля аппаратуры оказались круче нас. Да и домашние заготовки для КВНа оказались не на высоте. Но, что ж тут поделаешь? Будем весной стараться. И в это время немного в стороне от нашего костра я заметил быстро идущую фигурку девушки. Почти сразу все мы услышали, как догоняющая ее другая девица пыталась остановить подругу:
– Ну постой! Выслушай меня! Все равно ведь догоню!
Первая на секунду приостановилась, а затем метнулась в нашу сторону. Это оказалась Лина. Понятно, что догоняла ее Вероника, которая даже не запыхалась, когда подошла к костру, в отличии от часто дышащей младшей подруги.
– Ребята! У вас все выпито? – первым делом спросила девушка – Галина. Или Лина, как звала ее Вероника.
– Да вообще-то все, – слегка растерянно ответствовал Сашка.
– Как жаль! Хочу упиться до потери сознания! – она повернулась навстречу подходящей подруге, – Отстань от меня! И не смей выяснять отношения при посторонних!
– Линочка, ну прости меня! – умоляющая, слегка пьяненькая, одетая в спортивный костюм, Вероника так отличалась от строгого сотрудника юридического отдела, коим являлась в офисе, так необычно смотрелась, как будто перед нами другой человек. Хотя я ее уже такой видел, но все  же это не частое явление.
– Девочки, опять вы ссоритесь! Успокойтесь! – пытался я умалить накал их страстей.
– Да она меня не любит, а только притворяется! – возмущенно воскликнула Лина, глядя на меня.
– Ну-ну, уймись! – я заговорил, и одновременно со мной Вероника:
– Девочка моя, ты все не правильно поняла! У него некоторые вопросы ко мне по работе! Он просто не хотел, чтобы другие знали о…
– Да какая разница, что он там хотел! – перебила Лина подругу, – Пусть на работе и спрашивает!
– Тихо! – прикрикнул Сашка.
Девушки удивленно уставились на него, очевидно только сейчас сообразив, где они выясняют свои отношения, потому что раздалось дружное «Ой!».
– Я что-то не понял: это ссора подруг? Странная какая-то, вы не находите? – Сашка поочередно оглядывал присутствующих.
Андрюшка заулыбался и уткнулся мне в плечо, пряча свое лицо и сдавленно похихикивая. Сашкина жена – тихая южаночка, которую по имени практически никто не называл, – сидела рядом с мужем, не поднимая глаз. Я же с усмешкой встретил его взгляд и сказал:
– Ну да, разве не видно, что  просто подруги выпили?  
– Ребята, извините, мы немного перепили, – Вероника взяла было младшую за руку, – Мы пойдем, – но Лина, вырвав свою ладонь, ответила:
– Я посижу с ребятами, а ты иди.
Вероника с мольбой посмотрела на меня. Я пожал плечами. Сашка, внимательно наблюдающий за всей этой пантомимой, благодушно предложил:
– Да вы обе присаживайтесь. Так уж и быть, есть у меня заначка – для опохмелки, но обойдемся завтра без нее. Солнышко, принеси бутылку! – обратился он к жене, а затем к нам:
– Ну и что же все-таки происходит? Я же вижу, что один не в курсе.
Вероника отчаянно посмотрела на меня, Лина не поднимала глаз, Андрей уже с предвкушением во взгляде смотрел попеременно на нас всех.
– Саша, ничего не происходит, – я не ведал, как помочь девушкам избежать раскрытия их секрета перед Сашкой – своего друга знал слишком хорошо – не отстанет.
– Ты меня знаешь – докопаюсь! И как бы хуже не вышло! – говорил он мне, но смотрел на Веронику. Та с досадой посмотрела на свою младшую подругу:
– Допрыгалась!
– Сама виновата! – вскинув глаза, огрызнулась та.
Я посмотрел на свою бывшую любовь, взглядом спрашивая разрешения, и в ответ получил пожатие плеч и выразительный взгляд, мол, решай сам – это твой друг, ты за него отвечаешь. Вздохнул, так же – мысленно – соглашаясь с Вероникой. «Похоже, мы друг друга уже без слов начинаем понимать» – подумалось мне, а вслух я произнес:
– Друг, тут такое дело. Они – то же самое, что и мы с Андреем.
И все уставились на него, ожидая реакции: старшая из подруг – напряженно, младшая – растерянно перебегала взглядом с лица на лицо, Андрей – с горящим в глазах азартом, я – с любопытством и затаенным удовольствием. Он же, не сдержавшись, матюгнулся, растер ладонями лицо и вопросил:
– Господи! Среди кого я нахожусь!
Тут подошла его жена, неся бутылку водки. Он перехватил поллитровку, одним движением сорвав крышку, приложился к горлышку. Бедная его супруга с изумлением смотрела на это безобразие, затем неожиданно напустилась:
– Ты что творишь? Я не для тебя одного ее принесла! – и вырвала початую бутылку из рук Сашки. Я даже и не подозревал, что она и так вот может, а то все такая скромная перед нами. «Да, плохо я знаю ее. Похоже, в тихом омуте черти водятся. А Сашка со своей наблюдательностью, как всегда, один их обнаружил».
– Фу-у! Полегчало! – не обращая внимания на возмущение своей половинки, произнес мой друг.
– Вы меня так в гроб вгоните! – помолчал и продолжил: – То есть, я так понял, что девушки знают о вас, а вы о них. И только я, как дурак, узнаю такие потрясающие новости последним.
– Вообще-то как раз никто и не знает, кроме нас. Теперь вот ты. С женой, – я глянул на не понимающую, что произошло в ее отсутствие, женщину.
– И давно?
– Что?
– Знаете?
– Мы с Андреем – год, девушки – с весеннего слета, – все еще говорил один я.
– Ну да, – подключилась к беседе Вероника, – он за нами подсмотрел, а мы и не знали. А вот мы скрываться не стали, когда их увидели.
– По весне на слете, помнишь, мы гулять пошли? Ты еще хихикал, мол, нам не терпится? – перебил я девушку и продолжил рассказ:
– Припомни, мы были на том же месте, что и осенью в прошлом году – уж больно удобная местность для большой стоянки. Так вот, гуляя, выбрели на тот кусочек берега в зарослях, где я видел девушек. Раньше видел, еще прошлой осенью. Место там действительно удобное – маленький пятачок чистого песка, окруженный со всех сторон разросшимися кустами. Там мы с Андреем и расположились.
– А мы-то тоже гуляли, как обычно многие бродят в субботнюю ночь. И пошли на наше, как мы считали, место, – перехватила опять повествование Вероника, – представь наше изумление, даже шок, когда мы увидели этих двоих?
– Откуда ж я мог знать, что вы припретесь? – снова перебил я.
– Хорошо, что они как лоси перли сквозь заросли, и мы почти вовремя услышали их, – подключился к рассказу Андрей.
– Ага, вовремя! Даже одеться толком не успели! – хихикнула теперь Лина.
– А нечего мешать было! – возмутился парнишка.
– Думать надо, где находитесь! – тут же вскинулась девушка.
– И где же это? Сами-то для чего туда шли? – язвительно заметил мой любимый.
– Перестаньте! – не выдержал я этой перепалки, – Что было, то было. Тогда уже все сказали друг другу и нечего начинать заново.
– Короче, в ту ночь по весне мы договорились хранить наши взаимные тайны. С тех пор вот это нас и объединяет. Так, девушки? – я обратился сразу к обоим.
– Ну, да. Дима мне даже помог избавиться от одного доставалы.
– Кстати, ты мне все еще должна. Тем более, что я сам из-за этого пострадал, – я, вспомнив летние события, вцепился в руку Андрея, желая лишний раз убедиться, что он со мной.
– Ничего, трудности закаляют. Вы же сейчас вместе! – ухмыльнулась Вероника.
– Вот я тебе устрою такие трудности! Посмотрим, как будешь себя вести! – возмутился я ее циничности.
– Да это чудо мне постоянно скандалы устраивает! – девушка обняла Лину. Та, похоже, уже забыла, что недавно сердилась на Веронику и, улыбаясь, прижалась к старшей подруге:
– А ты повода не давай!
– Боже! Сумасшедший дом! Куда катится мир?! – подняв руки и лицо к небу, воскликнул Сашка.
– А, не парься, чего уж там! – я хлопнул друга по плечу. Тот, дурачась – выхлебанная им порция водки, кажется, подействовала расслабляюще –  картинно махнул рукой в мою сторону и, манерно поведя глазами, произнес:
– Ах! Отстань, пра-а-ативный!
Все дружно рассмеялись, словно только этого и ждали. Начались анекдоты и  шуточные подколки всех и вся: друг друга, геев, лесбиянок, гетеросексуалов. В общем, неплохо закончился для нас тот осенний слет.

…Я первый прервал наше затянувшееся молчание:
– Ну что ж, приглашу девушек. Да и Сашкиной жене не так скучно будет среди мужиков.
– Вот-вот, – Андрей согласно мотнул головой.
– Пойдем-ка лучше спать, – я встал с дивана, протягивая ему руку.
– Спать? И только? – лукаво произнес парень, сжав мою ладонь и резко дергая на себя. Не удержавшись, я почти упал на него, но вовремя оперся второй рукой в спинку дивана. Его глаза оказались так близко, и я увидел, как расширяются зрачки, наполняясь желанием и лихорадочным блеском. И тут же почувствовал свое собственное учащающееся сердцебиение. Руки Андрюши властно охватили меня кольцом, притягивая все ближе к горячему молодому телу. И вот уже губы наши дразнят друг друга, легко касаясь и тут же отстраняясь, не давая никому первому проникнуть глубже.
До кровати мы дошли много позже – диван нас вполне устроил.

6.  Кого-то теряем, а кого-то находим.

И вот очередная днюха. Как-то так получилось, что я забыл, что Николай-то не в курсе серьезных изменений в моей личной жизни. По существу, из прежних знакомых я постоянно общался только с Сашкой и Колей. Но вот умудрился же так контактировать с Колей, что про Андрея, точнее, про наши очень близкие отношения ни разу не обмолвился. И поэтому получилось не очень  хорошо, когда до моего товарища дошло, что отмечается не только день рождения, но и наша с Андреем годовщина. Бедный Николай не знал, как реагировать на все это. Я сидел далеко от него – во главе стола, Андрей, естественно, рядом со мной, а Николай между Сашкой и Вероникой. И увидел на его лице безмерное удивление, сменившееся ошеломлением, когда Леон поднял первый тост за нас, наш первый год и светлое будущее нашей пары. Да уж, представляю его состояние, но что-либо делать было поздно, поэтому я дотянулся до Сашки через его жену и тихо попросил объяснить все нашему общему другу, а то на него смотреть было жалко – такой потерянный вид.

Вечеринка катилась своим чередом. С уровнем алкоголя в крови повышался уровень шума среди гостей. Вадим отрывался по полной, ощутив вокруг себя похожие души: шуточки и  подначки сыпались как из рога изобилия. Спустя некоторое время, когда все повылезали из-за стола, он подошел ко мне:
– Слушай, мне кажется, что вот твой друг-натурал не очень-то рад оказаться среди нас. Зря ты его пригласил.
– Да я и сам это понял. Только теперь-то что? Поздно, – я вдохнул: – Может, переварит новость. Сашка-то вот пережил.
–  Смотри, тебе виднее, – он пожал плечами. Затем положил руку мне на плечо:
– А вообще, завидую я тебе! Найти единственного человека, который именно тебе предназначен, – ой, как не легко! И год вместе – это уже показатель. Как минимум три года у гетеро-пары. Ты мне сразу понравился, поэтому я и не пытался оспорить выбор Андрюхи.
– Ты-то мне тоже нравишься, – он заухмылялся, пытаясь что-то сказать, наверняка пошлое, поэтому я тут же торопливо продолжил: – как человек. Но все равно, готов был тебя убить, тогда, у парадной.
– Ну, это под вопросом, кто кого. А впрочем, стоило бы попробовать тебя соблазнить, –  Вадим опять воспользовался своим чудным голосом, от которого мурашки побежали.
– Ну уж нет. У тебя бы ничего не вышло. Я не до такой степени голубой. Андрей просто исключение, – я возмущенно и агрессивно посмотрел в его глаза, прищуренные от сдерживаемого веселья.
– Ты – би. Так что не зарекайся. А то возьму на спор.
– Кого-кого на спор? О чем спорить собрались? – к нам подходил Леон.
– Соблазнять он меня собрался. На спор, – саркастически усмехнулся я, поворачиваясь к подошедшему.
– Э-э, думаю, не стоит. Андрюха такое устроит! Он очень изменился за этот год, – Леон покачал задумчиво головой.
– Да я пошутил. Я и сам вижу, что он мало того, что повзрослел, так и еще повадки властные проявляться стали. Дима, ты его, кажется, балуешь, – обвиняющий взгляд на меня.
– Да нет. Я его давно знаю – в нем это с детства сидело. Скрытые свойства только теперь проявляться стали. Просто он того типа, кому подчиняться непроизвольно хочется. Начальником ему быть, вот увидите, – Леон помолчал, затем продолжил: – Возможно, благодаря Диме он и стал раскрываться. Раньше все давил в себе чувства, а тут выпустил на свободу.
– Хватит Андрюшку обсуждать, вон, он к нам идет, – я первым заметил подходящего парня. Мои собеседники повернулись навстречу своему другу.
– У вас выражение лиц серьезное. Что же такое вы обсуждаете?
– Да я сказал Диме, что зря он пригласил своего друга-натурала, – Леон удивленно посмотрел на говорящего это Вадима – речь-то шла о другом, когда он подошел.
– Да мы как-то упустили из виду. Ведь встречались с ним за этот год не раз. Даже в ночной клуб ходили, – Андрей повернулся ко мне: – Помнишь?
– Ну да. Просто Николай не такой наблюдательный, как Сашка.
Все дружно посмотрели на стоящих у окна и что-то обсуждающих между собой моих давних друзей. Саня вещал – Коля слушал и качал головой, то в знак согласия, то отрицательно.
– Кажется, адаптация новенького в нашей компании идет не совсем удачно, – вынес свое резюме наблюдаемой нами сценке Вадим, – Может, мне с ним поговорить?
– Да он и так косился на твои приколы за столом! – Андрей тут же повернулся ко мне:
– Ты же его лучше знаешь – поговори с ним.
– Да я специально попросил об этом Сашку. Он-то пережил шок, тогда, в кафе.
– Да ты вспомни, как жаловался мне, что дружок тебя девчонками уже достал! – Андрей повысил голос.
– Тише, тише, – Леон успокаивающе похлопал его по руке.
– Но все же Сашка принял это знание. И Николаю поможет, – я был уверен, что спустя какое-то время Коля смирится с тем, что его давний друг поголубел. Все же не только от такой вещи, как сексуальная ориентация человека, строятся отношения между людьми.
– Да ладно, поживем – увидим. Вон, Сережа девочек развлекает. Пойдем, послушаем, как он играет. Попоем! – Леон с нежностью посмотрел на своего любимого.
– А вообще я был удивлен, когда женщин тут увидел, – произнес Вадим.
– Так ты же чувствуешь как-то ориентацию – сам не раз говорил! – Андрей уже двинулся следом за Леоном.
– Так я только мужчин различаю. Если бы ты мне не сказал о них, я ни за что бы не догадался – девушки часто себя так ведут. Вон, перед занятиями в универе, только и видишь, как целуются при встрече. Я им всегда завидую. Почему мужчинам так нельзя?
– И кого бы ты стал целовать? Тебе бы наши пацаны сразу в морду дали! – Андрей, видимо, представляя эту картину, засмеялся.
– Что, и ты бы тоже меня ударил? – Вадим поднял брови, изображая удивление.
– Я бы, может, и нет, а вот Дима… – и выразительный взгляд на нас поочередно.
– Закрыли тему, Сашка с Николаем идут, – к нам направлялись мои друзья.
– Сейчас будет концерт по заявкам, – громко объявил Леон.
– Первая песня посвящается имениннику! Что хочешь услышать, Дима? – Сергей, улыбаясь, смотрел на меня. Я задумался.
– А давай что-нибудь из «Арии». Я люблю эту группу.
Сергей подумал немного и начал с песни «Беспечный ангел». Затем были просьбы остальных: «а эту знаешь?», «а я это хочу услышать», « а мне…» – у каждого, оказалось, есть, что заказать нашему домашнему музыканту. Я был доволен: вроде все хорошо, вечер удался.

А на следующий день, под конец рабочего дня, ко мне подошел Сашка и огорошил:
– Только что мне позвонил Николай. Просил передать, что не желает больше, чтобы ты ему звонил. Типа, подумал и решил, что общаться с голубыми ему ни к чему. Прости.
Я чувствовал себя… оскорбленным. Обида в душе породила желание врезать Николаю хорошенько, за то, что разрушил наши многолетние дружеские отношения из-за того, что его, видите ли, не устраивает пол моего любимого. Я встал, оперся ладонями в край стола и выругался:
– Блядь! Какое ему дело, с кем я сплю? Я, что, так сильно изменился, что со мной и общаться невозможно? Саш? Ведь ты же тоже мой друг, но ведь ты-то по-прежнему ко мне относишься? Или тоже презираешь, и просто скрываешь это от меня? – мой обвиняющий взгляд не произвел на Сашку никакого впечатления. Он пожал спокойно плечами:
– Не психуй. Возможно, он еще одумается. И извинится. Я тоже некоторое время не верил, что у тебя это серьезно.
–Ты сейчас совсем о другом говоришь. А Коля перечеркнул нашу многолетнюю дружбу этим звонком. Вот так вот живешь, веришь в друзей, а они тебе такое… – не зная, как выразить еще свои чувства, я замолчал, нервно доставая сигарету из пачки.
– Забей. Как минимум, один друг у тебя всегда будет. И он рядом с тобой сейчас. Так что пойдем лучше, примем за упокой наших иллюзий по пивку. Гарантирую – полегчает, – он ободряюще улыбнулся мне и хлопнул по плечу, одновременно поворачивая меня  в сторону выхода. Я был благодарен за поддержку, и только сейчас оценил то, что вот он – со мной. Не изменился, все такой же. И отношения у нас сохранились, не зависимо от трансформаций  моей личной жизни.
– Пошли тогда уж в бар около универа. У Андрея как раз последняя пара закончится, и мы вместе потом домой пойдем. Не против? – я вопросительно приподнял брови.
– Да мне все равно, где пиво пить, – Сашка первым направился к выходу, я же сбросил SMS-ку моему любимому и только затем поспешил догнать друга, кажется, единственного, оставшегося из прошлой жизни. «Да. Теперь у меня была «та жизнь» и есть «эта жизнь». Как будто не один человек, а два разных. Неужели я так изменился?» – вот с такими мыслями я и вышел на улицу.
Вокруг спешили люди по своим делам, проползали мимо машины, давясь в очередной пробке, как люди в очередях в начале перестройки, когда даже по карточкам товара не хватало. Воздух, наполненный выхлопными газами, напомнил, что скоро мы уедем вдвоем подальше от всей этой толкучки в горы, к чистому воздуху, снегу, морозу, лыжам… Я замечтался. Саша выдернул меня из фантазий о планируемом отдыхе в реальность большого города:
– Ну что ты завис? Мы идем или нет?
– Тьфу, помечтать не дашь.
– О чем это?
– Ты же в курсе, что на Новый год мы собираемся в горы на лыжную базу. Так вот сейчас представил, как это все будет.
– Заткнись, Не трави душу.
– А что? Вы же тоже собирались уехать, кажется, куда-то за границу, к морю?
Сашка скривился, а затем сплюнул:
– Фиг. Придется ехать к теще, век бы их не видеть.
– Что, планы поменялись?
– Еще как. Женушка решила, что пора заводить ребенка. Поэтому идет период накопления денег на это безмерное удовольствие.
– Ты шутишь?! – я удивился: все время мой друг говорил, что продолжением рода займется лет в тридцать пять.
– Если бы. Она решила с чего-то, что рожать ей нужно непременно сейчас. То есть не именно сейчас, а в начале следующей осени. Мол, двадцать семь лет – это какая-то там граница. Уже целую неделю пилит меня по этому поводу. Так что я сдался.
– Да-а-а, – я замолчал, не зная, как реагировать, и спохватился: – А ей разве двадцать семь?
– И это все, что ты скажешь? – Сашка явно ждал других слов. Но у меня их не было. Я и раньше-то не очень задумывался о собственных детях, а когда появился в моей жизни Андрей, то вообще вычеркнул этот пункт из моих дальнейших планов. Поэтому, что я мог сказать сейчас?
– Двадцать пять, – продолжил меж тем мой друг.
– Ну, это… Я думаю, ей виднее, – пожав плечами, решил перевести разговор в другое русло:
– Давай тогда устроим маленькую вечеринку перед нашим отъездом.
– А что, это мысль!

Андрюшка подошел с некоторым опозданием, да не один: несколько его сокурсников вошли в двери бара следом за ним. Был там, конечно, и Вадим.
– О! Привет! – первым делом друг моего любимого обнял меня, от чего я поморщился, и, отстраняясь, прошипел ему:
– Ты что? С ума сошел? – я не понимал мотива его действий.
– Не боись! Все под контролем, – и тут же, обращаясь к остальным:
– Знакомьтесь, наш хороший друг, а вернее, друг и сосед в одном лице нашего Андрея – Дмитрий.
Ребята по очереди стали протягивать руки для пожатия, называя свои имена.
– А это Александр, тоже наш общий знакомый, – продолжил представление Вадим.
Пока все знакомились, я тихо спросил у Андрюши:
– Что это за толпа?
– Да ребята, услыхав, что мы с Вадимом идем сюда, увязались за нами, желая обсудить вечеринку Нового года.
– Понятно. Мог бы предупредить.
– Ну извини. Давно ждешь?
– Не очень.
– Так что заказываем? – придвигая к нашему столику еще один, меж тем вел общую беседу Вадим. Ребята рассаживались вокруг, переговариваясь довольно громко, чувствуя себя здесь, как дома – все же основные посетители сего бара были студентами рядом расположенного университета, поэтому ожидаемо прозвучало от кого-то:
– Да как обычно.

Завязалась беседа на тему Нового года: кто, где, с кем планирует его провести. Когда кто-то спросил Андрея про его планы, то он равнодушно пожал плечами:
– Это же семейный праздник.
– А давай к нам в общагу! Весело будет! Девчонок пригласим! Есть договоренность, – заговорщицки понизив голос на последних словах, предложил высокий, с приятным лицом, атлетически сложенный молодой человек, кажется, он Юрием назвался.
– Да нет. Не могу.
– Его мамочка очень обидится! – с усмешкой глядя на меня, произнес Вадим. Вот врезать бы ему. И тут Андрей ткнул его в бок кулаком:
– Перестань сейчас же!
«Как мысли мои прочитал», довольно подумал я.
– Кстати, а ты-то сам тоже дома планируешь быть? – тут же перевел я беседу на Вадима. Тот состроил унылое выражение лица:
– Увы мне. Дома, – и, предупреждая открывшего было рот Юрия, продолжил, выставив перед собой ладонь в отражающем жесте:
– Нет-нет, и не предлагайте, – Юра тут же среагировал:
– Ну и ладно. Наше дело предложить, а на нет и суда нет. Значит, остается студенческая вечеринка на потоке.
– А я бы не отказался. Представь, молоденькие студенточки! – мечтательно шепотом произнес Сашка мне на ухо.
– Дима, а у вас на работе уже определили дату корпоратива? – обратился ко мне Андрей.
– Да в общем-то завтра должны объявить место, время, сумму доплаты.
– А что, разве не фирма оплачивает такие мероприятия? – поинтересовался у нас еще один из присутствующих.
– Ну, экономическая ситуация сейчас такова, что не всякая организация возьмет на себя все расходы по таким вот мероприятиям, – начал мой друг, но я вмешался:
– Ладно, Мы тут уже давно. Так что пойдем, пожалуй. Саш, вставай, – я стал выбираться из-за стола, и, стараясь, чтобы это выглядело равнодушно, спросил: – Андрей, ты как? Живем-то рядом.
– Да, ребята, вы тут обсудите по поводу вечеринки, завтра расскажете, что придумали. Я тоже пойду, нам ведь по пути, – парень быстро допил остававшееся в бокале пиво.
– Э-э! Подождите меня, я с вами! – Вадим тут же подхватился следом:– Ребята, пока!
Оставшиеся стали прощаться. Юрий, протягивая мне руку, произнес:
– Как-то быстро вы сорвались, могли бы еще посидеть. Было приятно познакомиться с Вами. Надеюсь, еще встретимся.
– В другой раз. Взаимно. Да, конечно, – пока он тряс мою руку, как-то слишком долго, я успевал вставлять свои реплики в его речь. Наконец, он отпустил мою ладонь.
Пока шли к выходу, Вадим с подначкой произнес:
– А Юрочка-то наш – би! – и тут же обратился к Андрею: – Помнишь, как-то я говорил тебе, что могу назвать, кто. А ты отказался.
– Ты к чему это клонишь? – зыркнул на него мой дорогой человек.
– Да ни к чему. Так просто, – пожал плечами его сокурсник, бросив на меня непонятный взгляд, – Он…
– Послушай, а как это ты так определяешь? – вмешался Сашка.
– Да понятия не имею. Вот как-то чувствую. Или вижу. Или просто знаю. Кто-то из моих знакомых даже пошутил однажды, что у меня врожденный гейдар.
– Это что еще такое? – изумился я.
– То самое, о чем сейчас говорим, – пояснил Вадим, – способность по мельчайшим деталям определять своих. От слов: гей и радар.
– Кстати, а чего ты так резко сорвался? – спросил меня Сашка, – я бы еще посидел.
– Как-то напряжно себя чувствовал среди этих ребят. Все время боялся выдать наши взаимоотношения. Как бы Андрей потом учился? – я и не думал умалчивать свои причины – оба знали мое трепетное отношение к любимому. А шедший рядом со мной Андрюшка только улыбался, слушая наши разговоры.
– А зря. Это ж студенчество. Среди них что сейчас только не творится. Я ведь специально стал интересоваться темой после…ну…тебя, – Сашка развернулся к нам лицом, шагая задом наперед:
– И вообще. Я ведь тоже хотел поговорить о нашей маленькой новогодней вечеринке. Так что? Ваши предложения?
– О! Я обеими руками за! – воодушевленно воскликнул Вадим, и, явно загоревшись какой-то идеей, предложил:
– А поехали ко мне! Тут не далеко. Там и обсудим наши планы.
– Я не против, только жену предупредить надо, – тут же согласился Саня.
Андрей вопросительно посмотрел на меня, а я – на него:
– Ты хочешь?
– Как ты.
– Ребята, давайте, соглашайтесь. Мне не охота что-то домой сейчас.  
У Сашки было явно игривое настроение. Я подумал, что и мне не хочется торопиться рассказывать Андрею про Николая. А ведь останься мы вдвоем, и расскажу: сам для себя я установил правило – ничего не скрывать от него. Это после того случая с Вероникой, когда я чуть не потерял такого дорогого мне человека. До сих пор удивляюсь: почему он мне так необходим?
– Ладно, пошли. Должен же я узнать, как живет университетский друг моего Андрюши? – и, быстро оглядевшись в окружающих нас сумерках зимнего вечера – нет ли кого знакомого, я коротко обнял, прижал к себе и тут же отпустил своего любимого. Хоть на секунду лишний раз убедиться, что он – мой. Улыбнувшись мне в ответ, Андрей, словно невзначай, коснулся моей руки, сжал в своей ладони и сразу же отпустил, словно отвечая: «я здесь, с тобой».

Квартира встретила нас громкой музыкой, слышимой доже на площадке.
– Ага, родителей нет дома, – тут же сделал вывод Вадим, открывая дверь в этот грохот.
На наше появление никто не среагировал – при таком шуме можно все вынести из квартиры и никто ничего не услышит. Но вот из дальней комнаты появилась высокая худощавая девушка с чашкой в руке и, увидав нас, закричала кому-то:
– Стаська!  Тут толпа парней нарисовалась!
Следом появились еще две девушки: одна – копия Вадима в женском исполнении, так что «кто это» – вопроса не возникало, а вторая – темненькая, маленькая, чем-то похожая на жену Сашки. Они втроем с любопытством наблюдали за нами, даже не пытаясь приблизиться: так и стояли в ряд в глубине коридора, о чем-то между собой переговариваясь. Но из-за громкой музыки этого было не слышно, лишь по мимике можно догадаться, что нас обсуждают. Сестра нашего хозяина наконец-то удалилась, и музыка стихла до разумных пределов. Мы к тому времени уже разделись, и, сопровождаемые Вадимом, прошли в ближайшую комнату. Почти следом появилась девушка.
– Анастасия, можно Стася. 21 год, педагогический, четвертый курс. Парня нет. А вы? – бесцеремонно начала она знакомство, – Впрочем, Андрея я уже знаю.
Я тут же сжал зубы, вспомнив то, о чем поведал мне мой любимый буквально в начале наших близких отношений.
– Александр, – галантно целуя протянутую руку, представился мой друг, улыбаясь девушке и слегка задержав ее руку в своей. Она кокетливо поправила свои роскошные волосы. Тем временем Вадим, закатив глаза, вздохнул и обратился к сестре:
– Прелесть моя, когда же ты перестанешь лезть к моим друзьям? И учти, Саша женат.
– А Вас как величать? – не ответив на слова брата, обратилась она ко мне уже серьезней.
– Дмитрий, – сухо представился я и, пожав узкую ладонь, тут же отпустил ее.
– Если Вы – новый бой-френд моего братишки, то я желала бы видеть Вас чаще у нас дома – Вы симпатичны, хотя и довольно взрослый. Раньше таких друзей у него не было, – лукаво произнесла она, отмахиваясь от вцепившегося в нее брата.
– Меня достала твоя бесцеремонность!
– Отстань! Я не с тобой говорю!– она метнулась за стоящего рядом Сашку и тут же вновь обратилась ко мне, высунувшись из-за его спины: – Я же в курсе, Андрей ему отказал, а он уже двоих сменил с того времени, – тараторила она.
– Идиотка! Что ты лезешь, куда не следует! – Вадим явно разозлился.
– Обожаю его злить! – тут же прокомментировала эта нахалка. И как он с ней живет в одной квартире и еще не убил? «Слава богу, что у меня нет сестры!», подумал я, вслух информируя Анастасию:
– Вообще-то Андрей теперь со мной, – я глянул на него: смущенный словами девушки, он молчал. «Сегодня что-то почти весь вечер безмолвствует», – осознал я вдруг.
– Ой! Как жаль! Ну почему все симпатичные ребята с кем-то уже встречаются? – огорченно воскликнула Стася. Брат уже махнул рукой на своевольную сестренку и сел на диван, одновременно обращаясь к нам:
– Простите за сестру. Такая уж она есть.
Стася тут же бросилась обнимать брата:
– Я так тебя люблю! – и моментально потребовала от нас: – А ваш долг как друзей – найти ему хорошего парня! У меня подходящих знакомых нет. Особенно это касается вас, красавчики, – ее взгляд перебежал с меня на Андрея и снова на меня: – Раз отбил парня у моего братишки.
– Да у него тоже таких друзей нет, – он отцепил сестренку от себя, встал и начал подталкивать ее к выходу: – Тебя подружки твои заждались.
– Ой! А верно! – она уже выскочила за двери, но тут же снова сунула голову в комнату:
– Увидимся!
– Фу-у-х!  – выдохнул Вадим: – Это ходячее недоразумение наконец-то покинуло нас. Хорошо, у нее подружки, а то так бы и зависла тут с нами. Вообще, ее сегодня дома не должно было быть, говорила, что к подруге после учебы пойдет, – извиняющимся тоном обратился он к нам.
– Да ладно тебе, замечательная сестренка, с такой не соскучишься! – благодушно возразил мой друг, усевшись на вертящийся стул около компьютера.
– А что, ты так и не помирился со своим последним? – спросил я, вспомнив, что он на днюху пришел один, хотя приглашали его со своим парнем.
– Да вот тут сеструха права: не везет мне что-то найти пару. Но я не огорчаюсь: у меня все еще впереди! – с оптимизмом ответил он и перешел к насущному:
– Ну, что там у нас с вечеринкой?
Обсудив, когда, где, с кем и прочее, наш самообразовавшийся «Совет Вечеринок» – так обозвал нашу встречу Вадим – благополучно покинул сей «Приют толерантности». Это Сашка так сострил, когда к нам ввалились девчонки, щебеча что-то типа «кавайные», «настоящий сенен-ай», какие-то еще непонятные мне слова, значение которых я решил не уточнять, чтобы не показаться совсем уж дремучим перед этими птичками.

На улице было безветренно, тихо и – кайфово. Как бывает: выйдешь из дому  поздним зимним вечером, и так классно вдохнуть морозный свежий воздух, на минутку остановиться у парадной, оглядывая освещенную фонарями улицу, пустую от людей, дома с горящим кое-где в окнах светом, темное небо с еле угадываемыми облаками. И почувствовать в душе шевеление светлой, легкой то ли печали не понятно о чем, то ли грусти по прошлому, то ли кручины по несбывшимся мечтам. Постоишь, вздохнешь и пойдешь. Так и мы сейчас: вышли и молча стояли некоторое время. Сашка первый очнулся от этого романтичного наваждения:
– Ну что? По хатам? Я сейчас, пожалуй, тачку поймаю – припозднились мы сегодня. Может, вас подбросить до метро?
– Не стоит. Мы прогуляемся. Время еще позволяет, – отказался я.
– Ну, как хотите. Я пошел, – и он напрямик через широкую полосу заснеженного газона направился к проезжей части. Мы же медленно побрели к метро. Вокруг никого, и я позволил себе приобнять Андрюшку и поцеловать его, шепча: «Хочу тебя».
– Прямо здесь? – лукавый шепот в ответ.
– Ну-у, летом… – задумчиво протянул я – …возможно, возможно. Вот в этих кустиках, –  мы как раз проходили мимо красиво покрытых густым инеем кустов.
– Чем дальше, тем ты развратнее, – промурлыкало мое сокровище, останавливая меня и разворачиваясь ко мне лицом. Теперь уже он целовал, обнимая крепко, сильно, властно. Так, что мне действительно сию же секунду захотелось оказаться дома, в кровати и в соответствующем виде – голышом.
– Все, ловим машину, – едва отдышавшись от затяжного поцелуя, заявил я, направляясь, как и Сашка, прямо через газон к проезжей части дороги, не выпуская руки Андрея из своей. В автомобиле, расположившись рядом на заднем сидении, мы начали баловаться, поглаживая и пожимая ногу друг у друга от колена вверх, потом натянувшуюся джинсовую ткань в паху и снова вниз. Остроту придавало то, что – вот водитель впереди сидит, еще заметит наши игры. Благополучно доехав, рванули к парадной как на старте, и прямо у лифта продолжили наши обнимания-целования, расстегнув куртки – становилось жарко. Услышав щелканье кодового замка, отпрянули друг от друга, возбужденно дыша. «Еще не хватало в лифте вместе с кем-то ехать» – раздраженно подумал, но повезло: женщина с собакой прошла мимо по лестнице выше, подозрительно косясь на двух странных парней. Не успели лифтовые дверцы отделить нас от окружающего мира, как Андрей продолжил поцелуи, одновременно расстегивая пуговицы на рубашке, благо под пиджаком у меня никаких джемперов не было. Я же просто залез руками под его одежду, поглаживая грудь, живот, спину. Добравшись до вожделенной квартиры, мы окончательно перестали сдерживаться, лихорадочно раздеваясь, перемежая процесс освобождения от одежды ласками и поцелуями.
– Давно душ вместе не принимали. Пошли? Или в кровать? – предложил я выбор.
– Кровать – на второе, – последовало решение моего любимого.
– Что значит – молодость! – со смешком отреагировал я, открывая дверь ванной, – одного раза мало.
– Да ты и сам не старик, не прикидывайся, – шлепнул меня по голой заднице Андрей, – знаю я твои возможности.
Тугие струи воды били по нашим головам, плечам, спинам, ручейками сбегая к ногам. Руки скользили по мокрым телам, оглаживая, обнимая, прижимая. Губы касались кожи то нежно, то страстно целуя, языки торопились ответить на ласки без слов, проводя свои дорожки по губам, груди, соскам, спускаясь все ниже вслед водным ручейкам, пока не достигали набухшего твердого члена, с такой нежной, тонкой, шелковистой кожицей на головке…

Как же отличается секс с любимым человеком от простого траха!

7. Новогодняя вечеринка.

Новогоднюю вечеринку проводили опять же у Леона, единственного среди знакомых, кто имел такую вместительную квартиру. Толпа на этот раз собралась пестрая: старая компания Андрея и Леона – Сергей, Владимир с вытянувшимся за этот год младшим братом Сашей – Саней, как все его звали. Слава, Алекс с неизменной гитарой и Миша – его я знал хуже их всех. С универа были Вадим и Юрий, про которого Андрей сказал, что тот сам напросился, как только услышал их с Вадимом разговор; я же привел Сашку с женой, Веронику с Линой и  Руслана, появившегося на пороге моей квартиры буквально неделю назад – уволился из армии по состоянию здоровья. Еще должна была подойти сестра Вадима – тоже напросилась, но что-то задерживалась к назначенному времени – женщина! Как же без опоздания? И когда уже все стали садиться за стол, прозвенел звонок в дверь. Хозяин пошел открывать вместе с Вадимом. Из коридора раздались веселые звучные голоса девушек. Мы с Андреем переглянулись: кажется, к нам одновременно пришла одна и та же мысль – Стася приволокла подруг. И точно – в комнату вошли три девушки:
– Привет честной компании! –  громко раздался звонкий голос. Все замолчали, глядя на вновь прибывших.
– Я – Анастасия, Стася значит. Двадцать один год, будущий педагог, – на этот раз ее представление было более коротким. Что-то про парня она промолчала. Видать, поссорилась с очередным и еще не определилась с дальнейшим.
– Это мои подруги и сокурсницы: Ольга, – она подтолкнула вперед ту, что была похожа на жену Сашки, – и Светлана или Лана, – вторая девушка, более высокая, сделала книксен, приветствуя присутствующих.
Пока она все это говорила, появились ребята с дополнительными тарелками, вилками, фужерами:
– Андрей, принеси стулья! – распорядился Леон.
– Давайте, уплотняйтесь, – скомандовал Вадим.
Все задвигались, зашумели. Одно место – для Стаси – было рядом со стулом брата, а девушкам пришлось садиться вразнобой – Руслан перехватил принесенный стул, ставя рядом с собой и зазывая Ольгу. А Светлана втиснулась между Славой и Сашкой, хотя я бы посадил ее около Юрия – не подходящие у нее оказались соседи: гей и женатик.
Наконец, все расселись. Шум за столом постепенно стихал. В ожидании уставились на хозяина квартиры. Тот встал, оглядел застолье:
– Ну что ж. Все готовы к труду поглощения этих напитков и закусок, так что не буду тянуть кота за хвост. Прощай Старый, да здравствует Новый года!
И понеслась гулянка, набирая обороты по мере увеличения выпитого. Сперва немного скованно, а затем уже вполне свободно чувствовали себя новые члены нашей тусовочки: Руслан, Юрий и девушки – исключая Стасю. Она была как рыба в родной стихии – истинная сестра своего разудалого  младшего братишки. Вылезая из-за стола, вполне уже разоренного, я почувствовал чью-то руку на плече и обернулся. Мне улыбался подвыпивший Руслан:
– Покурить не хочешь?
Я согласно кивнул, и мы направились на балкон, открытый по такому случаю именно для курящих, хотя на улице была зима. Да и погода позволяла – минус 1-3 градуса для разгоряченных выпивкой людей – ничто. Даже приятно – из жаркой, наполненной людьми гостиной, – на холод. Тем более, что ветра совсем не было.
– Классно тут у вас. И если бы ты не предупредил, что будут всякие там геи-лесбиянки, то ни за что бы не заметил: все вполне цивильно.
– Просто такая у нас сложилась компания, люди подобрались соответствующие. Да еще и не вечер: наклюкаются все – и понесется душа в рай, – закуривая, припомнил его реакцию, на удивление спокойную, когда сказал о составе тусовки. И как он появился на пороге моего жилища…

…Звонок в квартиру раздался неожиданно: поздний вечер, завтра рабочий день, мы с Андреем уже собирались ложиться – я после душа, а он как раз мылся. Кто бы это мог быть? Если только что соседям понадобилось. Я пошел открывать. На пороге стоял незнакомый на первый взгляд парень примерно моих лет: в кожаной куртке, джинсах, с пакетом в правой руке, высокий, с широкими плечами, короткой стрижкой, с жесткими чертами лица – то ли бандит, то ли военный. Оказалось, второе.
– Не узнаешь? – низкий голос гулко прокатился по лестничным маршам. Я вгляделся.
– Руслан? Ты, что ли? – неуверенно произнес, с трудом выискав в этом лице знакомые черты моего, школьного еще, дружка.
– Признал все-таки? А я сомневался, – он радостно заулыбался, – Войти-то можно?
– Да, конечно, – растерянно произнес я, вспомнив, что сейчас из ванной появится Андрей, и пропуская неожиданного гостя внутрь квартиры.
– А ты все такой же, нисколько не изменился. Правда, мужик уже, крупнее как-то стал, но узнаваем, – снимая куртку и быстро оглядывая прихожую, меж тем говорил он, – Я тебе не очень помешал? Специально попозже решил зайти, чтобы уж наверняка застать дома. Телефона твоего нет – затерялся, а память, как видишь, довела до самой двери. Хотя она-то как раз другая.
– Да новую ставили, года три назад. Мы с тобой сколько не виделись? – поддержал я разговор, подталкивая его на кухню, – Сейчас чай согрею.
– Не стоит, вот.
Он достал из пакета бутылку водки  и вакуумные упаковки с колбасой, сыром, ломтиками красной рыбы. Даже булку в нарезке принес с собой. Последними появились помидоры и огурцы.
– Ну, ты даешь, – удивился я, доставая тарелки, вилки, рюмки и прочее.
– Да мало ли, вдруг у тебя в данный момент ничего нет, бывает же, – объяснил он свои покупки.
В ванне перестала шуметь вода.
– Я сейчас, – надо было предупредить Андрея.
Вернувшись, сел к столу, где уже водка была разлита по двум рюмкам:
– Так сколько уже прошло? Девять лет? Ты, кажется, курсантом был при последней нашей встрече?
– Точно. Я уволился из армии по состоянию здоровья, после ранения, буквально только что. Ну, давай за встречу, – он поднял рюмку.
– Ну, давай. С возвращением тебя, – мы чокнулись. Наступила тишина, пока закусывали и жевали. В это время на кухню вошел Андрей, одетый в халат. Руслан среагировал по-своему:
– То-то для меня загадка была – почему на вешалке нет женской одежды, хотя в ванной кто-то моется?
– Это мой друг, Андрей. Он сейчас у меня живет. Андрей, это мой друг по школе – Руслан, – я представил мужчин друг другу,  и вопросительно посмотрел на любимого, кивая на бутылку:
– Будешь?
– Да нет. Завтра первая пара тяжелая. Я так посижу, – и он устроился на последнем свободном месте за столом, сооружая себе бутерброд с рыбой.
Меж тем Руслан начал спрашивать меня, о ком из класса я знаю – кто, где, что. Начались воспоминания, перемежающиеся вопросами о настоящем: как живу, где работаю, где родители. А вот про себя он почти ничего конкретного не говорил, и на очередной мой вопрос вообще ответил, что он не имеет права говорить, типа: не обижайся, но нельзя. Только общая информация: бывал в горячих точках, получил ранение. Капитан запаса. И все.
– Надо как-то устраиваться на гражданке. Сейчас все так изменилось. Я могу рассчитывать на твою помощь? – спросил он меня о том, что, скорее всего, и послужило причиной его прихода ко мне.
– Ну, естественно. На то и друзья. Чем смогу, конечно, – ожидаемо согласился я.
В разговоре зацепили и тему наступающего праздника. Тут уж, узнав, что у нас тусовка намечается, Руслан отреагировал с оживлением:
– С удовольствием схожу с вами, если возьмете. Это помогло бы мне быстрее адаптироваться.
Резон в его словах был. Но…
– Понимаешь, – замялся я, – организатор – другой человек, я как-то не знаю даже. Там сложившаяся компания.
– Ну и что? Когда выпьют, всем наплевать будет, кто новенький, кто старенький.
– Там пара одна – лесби. Вряд ли тебе это понравиться, – выдал я полуправду.
– Ерунда. Я достаточно толерантен, – отмахнулся на мои слова уже захмелевший Руслан. – И вообще с удовольствием посмотрел бы на парочку целующихся девочек.
– И геи, – пошел я до конца. Он подозрительно посмотрел на нас.
Сердце у меня екнуло – вспомнил Николая. Андрей напрягся. Руслан пошевелил бровями, губами, хмыкнул и … улыбнулся:
– Неожиданно, конечно, – было не совсем понятно, к чему именно относились эти его слова – кажется, он догадался о наших с Андреем отношениях, но тактично напрямую вопроса не задал. Я оценил это.
– Но, знаешь, в армии всякое происходит, что неизвестно широкой публике. Это своего рода закрытая каста. По крайней мере, офицеры. В общем, повторюсь: я ничего не имею против общения с сексменьшинствами.
– Ну, тогда ладно. Думаю, встретимся заранее, чтобы вместе придти. И деньги нужны – сбрасываемся, – я облегченно вздохнул, Андрей зашевелился. А я и не заметил, как неподвижно он сидит. Стало понятно – переживал за меня.
– Ну, рад был повидаться. Ты телефоны надиктуй, – он достал новенький сотовый. Я задиктовал. Руслан потянулся, вставая:
– Пора двигать. Я и так поздно пришел. Приятно было познакомиться, – пожимая руку Андрею, слегка задержал ее. Парнишка чуть заметно нахмурился. Руслан подмигнул ему и направился к выходу. У дверей он шепнул мне, заговорщицки улыбаясь:
– А хорош. Одобряю, – и я начал неудержимо краснеть.
Он засмеялся, увидев мою реакцию:
– Не боись, все путем, – подмигнул и, все так же посмеиваясь, вышел из квартиры.
Проводив неожиданного гостя, вернулся на кухню:
– Он догадался.
– Я понял. Но это хороший человек. И я рад его появлению, особенно после Николая, – Андрей уже убрал со стола, и мы наконец-то отправились спать.

… И вот сейчас мы с Русланом неторопливо курили, ожидая, когда уйдут с балкона вышедшие почти следом за нами Миша с Саней. Перебросившись несколькими фразами с нами, ребята затушили сигареты, и ушли в теплоту комнаты.
– Тоже пара? – спросил мой друг, глядя вслед ушедшим, – Совсем ведь еще молод.
Я понял, что он имеет в виду Саню, которому шел шестнадцатый год, пожал плечами:
– Вполне. Ты-то когда первый раз с девчонкой был?
– Вообще-то ты прав. В шестнадцать. По пьяни, – помолчав, продолжил грустно: – Как в другой жизни.
– Так и есть: до армии – армия – и сейчас. Целых три.
Мы снова помолчали. Я затушил сигарету. И тут он спросил:
– А давно?
Как–то без дополнительных слов, по интонации, я понял, о чем именно Руслан спрашивает. Видно, не так легко было принять ему знание о моем сожительстве с парнем, как казалось в первый момент, еще у меня дома.
– Год, – лаконичный ответ и снова тишина.
– И как? – «Ну, это уже странный вопрос» – подумалось мне.
– А ты как думаешь? – я ухмыльнулся, заглянув в его глаза, и что-то такое мелькнуло в них, что я продолжил: – Отлично. Я просто люблю его. Очень.
Он недоверчиво покачал головой. И как-то не совсем уверенно довольно тихо произнес:
– Вообще-то у меня был подобный опыт… – тут балконная дверь распахнулась, выпуская на морозный воздух порыв тепла, громкую музыку, смех и девушек – Веронику с Галиной.
– О-о! Дедушки Морозы! Вы тут еще не окоченели? – Вероника затормошила меня, – Тебя Андрей искал.
Я досадливо поморщился – не вовремя они, интересный поворот разговора был, хотелось продолжения. Руслан заулыбался дамам:
– Мороз не ниже трех градусов. Замерзнуть невозможно.
– Ну, это кому как. Мы вот как цветы – нежные, тепло любим, – лукаво улыбнулась старшая из пары.
– Одну! На двоих! – одновременно произнесла Лина, доставая из пачки тонкую женскую  сигаретку.
– Какие теперь цветочки растут – и от сигаретки не откажутся, – продолжал флиртовать Руслан. Лина нахмурилась и демонстративно прижалась к подруге. Я дернул его за рукав:
– Пошли, что ли, – улыбнулся девушкам: – Извините, красавицы.
Войдя в тепло помещения, осознал, что вообще-то за балконной дверью – зима. Поежился от побежавших по телу мурашек.
– Руслан, ты что с Вероникой заигрываешь? Я же тебе о них говорил, –  с упреком произнес я.
– Да по привычке как-то, – безразлично произнес он в ответ, выискивая глазами кого-то. Я проследил направление его взгляда: ну, конечно, Ольгу искал. Та сидела рядом со своей подругой и с Юрием, о чем-то оживленно разговаривая и смеясь. Я же начал высматривать своего дорогого человека. Андрюшки в гостиной не было. Сразу же приспичило срочно его найти. Такие резкие всплески желания видеть его – последствия последней ссоры, как я полагал. Я пошел обходить не такую уж маленькую квартиру.

Андрей нашелся на кухне – разговаривал с Вадимом. Я подсел к своей потере:
– О чем беседа? – и взял его за руку.
– О твоем, дорогой мой, друге. Вадима впечатлил Руслан, – парень весело заглянул мне в глаза, ожидая реакции.
– Ну, против нашего Вадима ему будет трудно устоять, – поддержал я его тон разговора и улыбнулся Андрюшкиному сокурснику. Тот польщено хмыкнул.
Мне показалось уместным и даже, так сказать, «можным» от слова «можно» – такое вот ощущение у меня возникло, словно я разрешение на раскрытие этой информации от Руслана получил, продолжить следующим образом:
– Тем более что некоторый опыт у него есть.
– О даже как! – удивленно воскликнул Андрей, бросая быстрый взгляд на друга.
– Я же говорил! – довольная ухмылка блуждала по симпатичному лицу Вадима. Я приподнял брови, выражая таким образом свою заинтересованность, но ребята не стали посвящать меня в тему. «Ну и не надо. И так догадаться можно» – подумал я про себя, помня о гейдаре студента, а вслух сказал:
– Может, пойдем в зал? Выпьем. А то я на балконе слегка замерз.
– Ты иди, мы тут еще немного поболтаем, – отказался Андрей, состроив мне извиняющуюся мордашку.
– Ладно, – Я поднялся, поцеловал его и пошел за выпивкой. На пороге гостиной задержался, окинув взглядом помещение.

Вечеринка катилась по привычной дорожке: присутствующие разбились на маленькие группы – кто-то разговаривал, кто-то танцевал. Бродили отдельные личности туда-сюда – покурить, в туалет, выпить или съесть, что еще на столе осталось. Стаськины подруги кадрили парней – пытались, по крайней мере, не до конца понимая, что с большинством из присутствующих это бесполезно. Или это у них просто из спортивного интереса? Руслан разговаривал с Сашкой. Юра отчего-то сидел за столом, грустно подперев голову сжатой в кулак рукой. Я подошел к столу, налил себе выпить. Подумав, предложил:
– Составь компанию, – я налил в его стопку водки.
Юрий ожил:
– О да, давай, – стряхнув с себя печальные мысли, оживленно продолжил:
– На «ты» нормально будет? А то ведь видимся всего второй раз.
– Все путем. Вот за это и выпьем. А то что без тоста? – рюмки соприкоснулись, хрустально звеня. Выпили. Хорошо-о!
– А ты чего тут такой печальный? Глянь вокруг – все веселятся, – решил я завязать разговор.
– Да так. Накатило что-то, – прожевав закуску, он продолжил: – Недавно с девчонкой своей разбежался. У них – я девок имею ввиду – установка: обеспечивай их, а если не можешь, то пошел нах. Она красивая. Нашла кого-то побогаче.
Ну что я мог ему сказать? Помолчали. Парень вопросительно глянул на меня:
– Может, еще по одной?
– Наливай.
Он плеснул в рюмашки:
– Давай за нас, мужиков, – я согласно кивнул.
Чокнулись. Выпили. Закусили.
– Ты знаешь, я вообще-то не обделен вниманием женщин. И даже нравится, что баб много. Но вот это их потребительское отношение…
– А сам что, по-другому к ним относишься? Жениться, что ли, хочешь?
– Нет-нет, упаси бог! Какая еще женитьба! Я еще молод – семью заводить.
– Ну, вот видишь – взаимное потребление.
– Но я-то мужчина! Мы вообще поздно созреваем для брака. А женщины должны быть более… Э-э-э… более…ну, не такие меркантильные, – наконец нашел он подходящее слово.
– А ты поговори с девушками на эту тему. Они тебе кучу своих претензий предъявят.
– Так а я-то что? Я их вниманием не обижаю: подарки там, цветочки.
Мне вообще-то было наплевать на эти его проблемы.
– А как ты вообще сюда попал? – перевел я разговор на более интересующую меня тему, и обтекаемо пояснил свой вопрос:
– Тут все же довольно сложившаяся компания. И своеобразная.
– Да почти что шантажом, – заулыбался он.
– Это как? – удивился я.
– А так. Случайно подслушал часть разговора Вадима с Андреем. Понял, что идут на какую-то вечеринку, где будут лесби и даже геи – догадался по некоторым фразам, – пояснил парень. Задумался ненадолго. И продолжил:
– Например: «Твой друг со своим любовником», – вопросительный взгляд на меня, – Я сперва о тебе подумал.
Я не отреагировал. И Юра снова заговорил:
– Подошел к ним: мол, возьмите с собой – я слышал ваш разговор, но буду молчать как рыба. И вообще, даже как-то пробовал по пьяни с дружком одним. Так что хочу в вашу компашку – интересно ведь, и никому ничего не скажу. Ребята отнекивались. Я за ними два дня ходил. Просто чем дольше отказывали, тем больше хотелось. Почему-то представлялось, что будет нечто типа групповухи. А тут все так цивильно, – я усмехнулся, вспомнив почти такие же слова Руслана, – Ну и потом говорю, мол, какой мне тогда смысл хранить тайну? Ну, Вадим и сдался. Так вот и оказался здесь.
– А что, правда, у тебя с парнем секс был? – решил я уточнить заинтересовавший меня момент.
– Ну, так, подрочили дру другу, – пожал он равнодушно плечами.
Я задумался: во время моей учебы подобного не было. Меня с друзьями получение такого опыта не интересовало в принципе. Или я просто мимо пролетел? И тут же понял, что от судьбы-то не уйдешь – даже если и просто пролетел тогда, то вот сейчас-то влюблен по уши именно в парня. И никого другого мне не надо. Я улыбнулся своим мыслям. Тут Юра меня спросил:
– Дмитрий, а скажи, кто здесь геи? Я понял уже, что тогда они говорили о Леоне с Сергеем. Да те и не скрываются. И эти девушки, что с тобой пришли – лесби, тоже не таятся. Вроде как еще мальчик – все за своим другом хвостиком ходит. А еще есть? – и загоревшиеся любопытством глаза уставились на меня. Я удивленно поднял брови:
– Не знаешь?
Парень помотал отрицательно головой. «Тьфу, привык, что Вадим всех своим радаром просвечивает» подумал и продолжил вслух:
–  Ну и не стоит выяснять. Зачем тебе это?
– Так интересно же.
– Что, попробовать хочешь? – заподозрил я скрытые мотивы такой заинтересованности. Юрий, начиная краснеть, потер ладонью лоб:
– Ну не то, чтобы… Просто интересно, – его рука, опустившись, несмело коснулась моего рукава и тут же отпрянула.
В памяти всплыло, что как-то Вадим обмолвился, мол, Юрий – би. Точно! После той встрече в кафе. Мне стало любопытно, как он себя поведет, если подстроить так, чтобы кто-то из наших – я уже про себя стал выделять геев в «наших» – проявил к нему интерес.
– А кто тебе вообще здесь нравится? Не пытайся определить сексуальную принадлежность, – я внимательно стал ждать ответа. Он задумался.
– Ну, вот ты, например, – я поперхнулся и закашлялся под его робким ожидающим взглядом. Схватил первый попавшийся бокал с чьим-то недопитым соком и выхлебал его одним залпом.
– Ты это…, кого-нибудь другого назови, – я налил и выпил очередную рюмашку – сок все же не то. Юра последовал моему примеру. Закусили.
– Ну, еще Сергей.
– Отпадает.
Юрий тут же согласно кивнул головой и незамедлительно пожал плечами:
– Может тот, что с гитарой? Алекс, кажется? – задумчиво проговорил он.
– Верно, Алекс, – и тут же прикинул: «вроде как наш гитарист вообще не имеет более-менее постоянного партнера, надо бы уточнить у Андрея».
– А вообще мне постарше люди нравятся. С ними интереснее.
– Ну, это на кого нарвешься. Есть такие зануды. Как и среди молодых, кстати.
– Я даже и не знаю, – продолжал меж тем Юра, – здесь вообще классный народец подобрался. Почти гламурная вечеринка. Вон, твой друг – Саша, да? – тоже ничего.
Я заулыбался, представляя реакцию Сашки, сообщи я ему, что он нравится парню.
– Он женат, – предупредил я Юрия, если вдруг он забыл об этом.
– Да какая разница? Сам же сказал не обращать внимания на ориентацию.
– А, ну да, конечно, – впрочем, я уже решил намекнуть Алексу на интерес Юрия, поэтому произнес: – Ладно, хватит ранжировать. Давай еще по рюмашке.
Уже поднеся стопку ко рту, заметил, как к нам направляется хозяин квартиры.
– Леон, присоединяйся! – я подождал, пока подошедший парень нальет себе, чтобы вместе выпить.
– За что пьем?
– Да уже ни за что. Просто так, – отозвался порядком захмелевший Юра.
– Тогда, за здоровье.
– Потянет.
Мы, наконец, выпили. Я спросил Леона в открытую:
– Алекс, кажется, один пришел? Свободен?
– Ну да. А что? – подозрительно посмотрел на меня Андрюшкин друг.
– Да вот, ты же лучше его знаешь, намекни ему… – Юрий встревожено перебил:
– Ты что задумал? Прекрати!
– Да брось ты менжеваться. Короче, чел хочет попробовать экзотики, – я хлопнул покрасневшего парня по плечу.
– Ничего я не хочу. Это умозрительно я говорил.
– Ну да, конечно. Я понимаю, – а сам выразительно так смотрю в глаза Леону.
Тот слегка качнул головой, что, мол, понял, согласен. И направился прямо к Алексу, которого оккупировали девушки, очевидно уговаривая, что пора и гитару послушать.
– Ты сейчас с ним просто поболтай, – заговорил я, увидев, что парни вдвоем направляются к нам, – а там дальше видно будет.
– Послушай, я же ничего такого не говорил, – запаниковал парень, – то есть не надо ничего такого, это же все шутки.
– Да чего такого? О чем ты? – сделал я вид, что ничего не понимаю, – Мы же просто болтаем…о том, о сем.
Подошли ребята.
– Алекс, мы вот тут о музыке говорили, – произнес Леон, подмигивая меж тем мне, а Юра удивленно распахнул глаза, ведь ничего подобного в нашем разговоре не было, – Расскажи Юрию, как вы с Сергеем однажды устроили гитарный турнир. Это стоит послушать.
Тут я заметил входящего в зал Андрея.
– Извините, я уже это слышал, – и направился к своему любимому.
– Наговорился? Можно подумать, у тебя мало времени пообщаться с ним в универе, – проворчал я, не решаясь взять его за руку при всех, хотя очень хотелось.
– Да не ревнуй ты, – легко улыбнулся он мне в ответ, – Володю не видел?
– Мелькал здесь. У тебя сегодня что, вечер бесед запланирован?
– Да вот, как-то так получается. Обычно все время универ – домой, универ – домой.
– Я бы не сказал. А девятого собирались?
– Так это ж днюха. Сам бог велел. И там не все были.
– Фиг с тобой, золотая рыбка, иди, ищи своего Володю, – добродушно махнул я рукой.
– Пусть лучше со мной будет твой…, чем этот непонятный фиг, – блудливо улыбнулся Андрюшка, стукнул легонько кулаком в мое плечо и вышел в коридор. Я постоял, глядя ему в след, и пошел курить.

На балконе целовались Мишка с Саньком. Я фыркнул:
– Нашли место. Тут же холодно. Что, комнат мало?
Они оторвались друг от друга.
– Сейчас туда и пойдем. Да, Миша? – возбужденно произнес наш развращенный малолетка.
– Куда уж я от тебя? – отозвался старший из этой пары. И они ушли в тепло гостиной.
Я сделал буквально одну затяжку, как дверь снова открылась, выпуская на холод двух наших дам.
– Димон! Спасибо тебе за приглашение! Отличная вечеринка! – радостно воскликнула Лина, увидав меня.
«Опять дежа-вю: курил с Русланом – те же люди и в той же последовательности» – удивился я.
– Да на здоровье. Веселитесь.
– А ты чего один? Где твой? – подозрительно посмотрела Вероника.
– Да он сегодня беседы тет-а-тет по очереди со всеми проводит, – улыбнулся я.
– На фига?
Я пожал плечами:
– Так захотелось.
– Смотри, не увели бы, – озабоченно произнесла Лина.
– У тебя одно на уме, – одернула ее подруга.
– Да если бы я не следила за тобой, то ты давно бы уже с кем-нибудь… – начала заводиться младшая, но Вероника прервала ее:
– Ну, хватит опять, а? – и вновь повернулась ко мне:
– Линочке нравится, что здесь геи, которые ни в коей мере не заинтересуются мной.
– Да уж понятно, – согласился я с ней, выбросил докуренную сигарету и решил посетить ванну, чтобы ополоснуть лицо холодной водой и сбить полупьяное состояние.

Проходя через гостиную, обратил внимание, что Вадим, Ольга и Руслан беседуют о чем-то уже втроем. Улыбнулся про себя: «Парни приступили к осаде крепости. Интересно, кто кого?». Пробежался глазами по остальным: Андрея здесь не было, а на диване сидел Сергей с гитарой. Вокруг него расположились девочки, Алекс – «Юра не с ним?», мелькнула мысль, – и Сашка с женой, которая вцепилась в ладонь супруга как утопающий за соломинку. «Ну да, будь Сашка один…» – воображение начало рисовать дальнейшее, и я ухмыльнулся, меж тем продолжая двигаться в сторону намеченной цели. Но до санузла так и не дошел: в коридоре меня перехватил Юрий, какой-то взвинченный.
– Послушай, – придержал он меня за рукав, – я, конечно, сейчас пьяный, но не так, чтобы совсем не соображать. Мне поговорить с тобой надо. Кое в чем ты был прав.
– Ну и говори, – я удивился его нервозности.
– Не здесь. Где-нибудь, чтобы не помешали.
Я пожал плечами:
– Ну, пойдем на кухню. Или в свободную комнату, – продолжал недоумевать я.
– В комнату.

Мы прошли в глубь квартиры, так как ближайшая дверь была закрыта. В следующей обнаружился мой Андрей, беседующий с Леоном – я улыбнулся, кивая им, – и прошел дальше, не обратив внимания на внимательный взгляд на нас Андрюшкиного друга. Следующая комната, на удивление, оказалась свободна.  Пропустив вперед Юру, закрыл дверь.
– Ну, говори, что случилось?
– Пока еще ничего, – парень явно волновался все сильней, – но я хочу, чтобы случилось.
Он подошел ко мне так близко, что я как-то забеспокоился, хотя еще не понимал, что он имел ввиду.
– Причем, именно с тобой я этого и хочу, – почти шепотом скороговоркой закончил он и неожиданно сильно обнял меня и начал целовать. В первые секунды я впал в ступор – меня целовал кто-то другой, кроме Андрюшки, и это было как-то странно. Попытался оттолкнуть потерявшего контроль парня, но хватка у него была сильна. Хотя и я не слабак, но он оказался мощнее, плотно прижав меня к себе. Через ткань джинсов я стал ощущать его поднявшийся член, и вдруг с ужасом осознал, что и во мне нарастает возбуждение. Я совершенно растерялся.

И тут распахнулась дверь. Юра оглянулся, не выпуская меня из своих рук. На пороге стояли Леон с Андреем, и я почувствовал, что проваливаюсь куда-то в холодную жуть, а выражение «земля ушла из-под его ног» стало для меня реальностью.
– Ну, я же говорил, – удовлетворенно произнес хозяин квартиры, пока Андрей с неверием в глазах молча смотрел на нас. Он побледнел, и даже губы у него потеряли цвет. Затем он развернулся, пытаясь уйти, но друг перехватил парня двумя руками и впихнул в комнату, заходя сам и закрывая за собой двери.
– Пусти, – дернулся Андрей. Голос – мертвый.
Юра к этому моменту выпустил меня из кольца объятия, непонимающе глядя на происходящее. А я мог только открывать и закрывать рот, не произнося ни звука – голос пропал от страха, что вот сейчас – все. А после – пустота… Боялся отвести свой взгляд от моего единственного даже на секунду – вдруг исчезнет! Лишь пытался отрицательно мотать головой, не делая и шага навстречу любимому – словно прирос к полу. Будто шагну – и мир рухнет. Господи! За что мне этот кошмар?!
– Да ты посмотри как следует, а затем уж психуй! Ведь пожалеешь потом! – по-прежнему удерживая в руках вырывающегося Андрея, говорил меж тем Леон.
– Я не хочу это видеть, – горький шепот и глаза с горячечным блеском, старающиеся не смотреть на нас.
– Очнись! Взгляни на лицо Димы! – Леон удерживал парнишку, обняв сзади и не давая отвернуться. Андрюшкины глаза, наконец, снова вонзились в меня, словно ножом в сердце вошли. И что-то такое он увидал, что весь как-то обмяк в руках друга и привалился к нему спиной, явно с трудом удерживаясь на ногах. Я почувствовал, как и из меня тоже уходят силы, понял – самое страшное уже позади. Голос, в конце концов, вернулся, но я только и смог прошептать:
– Андрюша…
– Я…не знал…, – где-то рядом эхом прозвучал растерянный голос Юрия.
– Вы слишком хорошо прячете свои отношения – я тебе говорил, – уже спокойно произнес Леон, отпуская плечи друга и подталкивая его ко мне. Мой любимый медленно подошел, не отрывая от моих глаз своего взгляда, и… с силой влепил мне пощечину. Господи! Да я с благодарностью приму и не такое! Лишь бы он простил меня, лишь бы не ушел, не исчез, как летом. Несмело протянул к нему руку, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошенные слезы, и закусил губу, удерживая их. Пальцы заметно дрожали, горло сжимали спазмы. Коснулся начавшей розоветь щеки, и ОН не отстранился. Как когда-то – уткнулся лицом мне в грудь, и я понял, что прощен. Оказывается, я задерживал дыхание! Осознав это, выдохнул, и крепко обнял бесконечно драгоценного для меня человека.
– Мириться идите в другую комнату – тут двери не закрываются, – донесся откуда-то удовлетворенный голос Леона. И я обратил внимание на окружающее, заново осмысливая, где  это я. Юра стоял потерянно-виноватый, и, встретившись со мной взглядом, покаянно пожал плечами:
– Прости. Я у Алекса спросил о тебе – он намекнул, что ты вообще-то бисексуал. Но о вас ничего не сказал. А ты мне сразу понравился, тогда еще, в баре. Вот и… решил…, – замявшись, продолжил: – Андрей, не держи зла.
– Проехали, – оживший в моих руках парень мягко отстранился и еще раз заглянул мне в глаза, словно спрашивая – действительно не знал? Я как мог глубже нырнул душой в эти требовательные глазищи, пытаясь донести ответ: не знал, не ожидал, не подозревал. И он мне окончательно поверил – я понял это. Без слов.
– Ну, все, отношения выяснили, пошли отсюда, – энергично заговорил Леон, приобнимая Юрия и поворачивая его в сторону дверей.
Мы вышли следом, и Андрей потянул меня в сторону комнаты, где так давно я впервые оказался с ним в одной кровати. Как я мучился тогда! С каким волнением шел так же, как сейчас, следом  за Андреем, не подозревая об ожидавших меня позже чувствах и эмоциях, которые бывают-то только в женских романах. Может, это сон у меня такой? Может, я вообще в другом, каком-нибудь там параллельном, мире? Ведь не бывает такого в реальной жизни? Или все же бывает? А мне просто сказочно повезло встретить вот этого, единственного во вселенной, человека – ту самую половинку, которую все ищут, да найти могут лишь считанные единицы. И я оказался среди них.
В эту ночь я снова и снова умирал от счастья.

31.08.09 – 04.10.09г, СПб,   Русёна.

Часть 3. Перекрестки дорог.

1.Юрий.

«Пиздец! Полный! Этот Алекс, сволочь, мог бы и сказать. Да и сам хорош – экспериментатор, блядь! Решил попробовать. На хуя, спрашивается? И что теперь?». Я вышел из комнаты, где на моих глазах только что развернулась такая пантомима, такие страсти, прям как в этих – «Друзьях». «Близких», что б им. «А ведь завелся я не слабо». Кто-то тормознул меня за руку. Тьфу! Я и забыл о хозяине этой хаты, а он шел буквально в шаге позади меня.
– Подожди. Так тебе Алекс вообще что сказал?
Я поморщился, так не хотелось обсуждать происшедшее. Но я в гостях. И так облажался. Мысли все еще кружили на тему о не состоявшемся сексе с парнем.
– Да типа того, что все тут бисексуалы, если не геи, – я неопределенно пожал плечами.
– Но почему именно Дмитрий?
Скрывать свою заинтересованность не было смысла.
– Он мне еще при первой встрече понравился. Такой спокойный, взрослый, уверенный в себе, и внешне классно выглядит. И ни грамма не пидор, – я тут же пожалел о только что сорвавшемся слове, и торопливо поправился: – то есть внешне это совсем не видно, э-э-э… Я не то хотел сказать, то есть… – я запутался и замолчал.
– Да понял я, понял, – снисходительно улыбнулся Леон, а, помолчав, продолжил:
– Конечно, это слово лучше не употреблять. Но вот что я тебе скажу: геи, как и все на свете, – разные. Кто-то манерничает, кто-то выставляется напоказ, кто-то прямо бравирует количеством половых связей, а большинство вообще-то никак не афиширует эту сторону своей жизни. Зачем? Это сугубо личное. Тем более что не так уж далеко в прошлом статья 121.
– Это о чем? Я о ней ничего не слышал.
– Так сажали раньше за гомосексуальную связь. Отменили только в девяноста третьем.
Вообще-то я не удивился: в прошлом любой страны, а в нашей – особенно, каких только лаж в законах не было. Но я все же знал – где-то это мелькало – что в Калифорнии регистрируют однополые браки. Или это туфта? Всерьез я этим вопросом не задавался – меня-то это не касается.
– А-а, понятно.
Парень усмехнулся:
– Это сейчас ты так спокойно реагируешь. А тогда уже в тюрягу бы залетел за один поцелуй.
На что я также усмехнулся ему в ответ:
– Ну, вы бы меня не выдали! – и мы дружно рассмеялись. Внутреннее неудобство от сцены в комнате стало проходить.

Не торопясь, мы последовали дальше по коридору к шумной общей зале, где все так же гудела вечеринка. В противоположной нам стороне, в затемненном углу за узким книжным шкафом до потолка, целовалась парочка, а из-за сумрака трудно было увидеть, кто именно. И больше в коридоре никого не было. Тут щелкнула дверь ближайшей к нам комнаты, оттуда появился сперва довольный пацан, а за ним парень, кажется, Миша. Мальчишка нагло подмигнул Леону, обернулся к своему старшему другу и произнес:
– Пойдем на кухню, в морозилке мороженое есть.
– Ну, ты и сластена! – заулыбался тот, обгоняя нас.
– Сладкое хорошо восстанавливает силы! – донесся ответ ускакавшего вперед парнишки.
– Не похоже, что тебе их надо восстанавливать, – засмеялся Михаил, спеша за другом.
Леон улыбнулся несколько печально. Я внимательно посмотрел на своего спутника: молод, не больше чем мне лет, но в глазах мелькает что-то такое…умудренность, что ли? Он поймал  мой взгляд:
– Чего?
– Да вот двойственное чувство у меня насчет тебя: вроде ровесники, а иногда ты старше выглядишь. Или ведешь себя как-то уж слишком… по-взрослому, – я решил не стесняться, ведь не захочет – не ответит. Но парень только вздохнул:
– Просто опыт. Всяко бывало.

Мы подошли к распахнутым дверям гостиной, где вовсю шли танцы, причем это выглядело так сексуально… Девушки против парней – пара на пару. А зрители стояли вокруг и, как я понял, болели за «своих», подбадривая выкриками фривольного содержания: Стася с подружками за Веронику и Галину, а парни за Вадима и Алекса.

Ритмичная музыка отлично подходила к этому импровизированному выступлению. Более высокая Вероника стояла сейчас вплотную за своей подругой и, покачивая бедрами синхронно партнерше, медленно приподнимала юбку девушки, скользя ладонями вдоль ее бедер. Лина меж тем, облизывая призывно губы и слегка покусывая их, медленно оглаживала свою красивую грудь одной рукой, пока вторая гуляла по животу и чуть ниже. Глаза ее были закрыты, голова чуть запрокинута на плечо партнерши, привлекая внимание к изящному изгибу шеи.
Парни, лицом друг к другу, в это время вели свою партию: Вадим был в одних джинсах, и в такт, весьма эротично, двигался одновременно с Алексом, одетым в распахнутую на груди и чуть приспущенную с одного плеча, рубашку, проводя пальцами по груди партнера, и держа напарника за задницу другой рукой, пока тот оглаживал спину и зад Вадима. В меру рельефные мышцы студента в танце выглядели обалденно красиво. Смотрели парни при этом так в глаза друг друга, с таким выражением лица, что было понятно, куда они пойдут после этого танца, и чем там будут заниматься. Я невольно перевел взгляд на их гениталии, которые яснее ясного указывали на степень возбуждения.

От всего этого танцевального  зрелища  во мне снова проснулось только что успокоившееся желание, во рту немедленно пересохло, а в джинсах встающей плоти становилось тесно. Мне хотелось трахаться. Все равно с кем. Я обежал взглядом присутствующих: горящие глаза, раскрасневшиеся лица, жадно облизывающиеся губы – на всех без исключения подействовал этот сексуальный двойной танец. На минуту я зацепился взглядом за высокую спортивную фигуру Димкиного друга – Руслан не спускал алчных глаз с Вадима, изредка бросая быстрый взгляд на танцующих так завлекательно девушек. Но то, что здесь ловить нечего, было известно всем присутствующим мужчинам. Кого, конечно, вообще это могло заинтересовать. Второй приятель Димы – Александр – относился как раз к этой категории: глядя преимущественно на женский танец, поглаживал супругу по спине и весьма аппетитной небольшой попке, кажется, даже не осознавая движений своей руки. А та, покрасневшая как помидор, стояла не шевелясь, опустив глаза, только изредка бросая взгляды в центр круга. «Ну, тут тоже все понятно» –  губы расползлись в усмешке.

Краем глаза я заметил чье-то движение. Это оказались Сергей с Леоном, которые уже направились к выходу из гостиной, держась за руки и улыбаясь, словно приз выиграли. Я аж позавидовал им. Вот дерьмо! Я посмотрел на Олю и Светлану, понимая, что за Стаську брат и в морду может дать, а на хрена мне проблемы? Только что чуть не вляпался в нечто подобное. Девочки, как и почти все зрители этих знойных танцев, явно были не прочь оказаться в объятиях страстных мужских рук. Та-ак, кого же выбрать? Я задумчиво рассматривал девчат, пока те были увлечены представлением: маленькая и темненькая Оля ничего так, мила. Наверно, более страстная в постели, чем ее подруга. Та все же как-то поспокойней за танцующими наблюдает. Хотя фигурка классная, прям модель. И ножки хороши. Даже очень.  Воображение услужливо показало, как она забрасывает их мне на плечи. Я облизнул пересохшие губы. Но тут, вероятно почувствовав мой изучающий взгляд, миниатюрная Оля повернула голову в мою сторону, и мы встретились взглядом.  Оба-на! Выберу ее! Глазки-то как горят! Я постарался улыбнуться наиболее обворожительно и, не торопясь, направился к ней. Она благосклонно ждала меня, не отпуская взглядом. Отлично!
– Давай устроим такой же танец, только тет-а-тет, – негромко проговорил я ей на ушко, желая тут же слегка тронуть его губами. Ее подруга оглянулась на меня: в глазах Ланы мелькнуло что-то, и снова она перевела взор на танцующих.  
– Ты так уверен, что у нас получится дуэт? – лукаво спросила Оля.
– Без сомнения, – я видел, что других слов она и не ждала. – Я даже знаю место, где мы можем…прорепетировать. Девушка, улыбаясь, опустила глаза, и так кокетливо приподняла одну бровь…  Я взял ее за руку, и мы так же тихонько, как только что ушедшая мужская пара, направились к выходу из гостиной. Повел я ее в ту же самую комнату, где только что был. Вот только ручки на дверях пришлось обматывать собственным ремнем, чтобы уж точно не помешал никто на этот раз. И правильно сделал: дважды кто-то пытался войти.

Ну хоть тут-то мне повезло: девушка оказалась без комплексов – то, что надо. Мы неплохо покувыркались на диване, что был в комнате, и даже широкий подоконник нам пригодился. Для разнообразия, так сказать. Кажется, мы оба остались довольны, и договорились созвониться потом. Но все же оставалась во мне какая-то неудовлетворенность. Бывает так: чего хочу и сам не знаю. Поэтому, когда мы все же выползли из комнаты, я первым делом пошел искать чего бы выпить – авось поможет избавиться от этого чувства. Да к тому же в этот момент захотелось спать – надо было в комнате остаться, но вот сейчас возвращаться туда одному вроде как и не к чему, а с Олей повторно не стоило – свое я от нее уже получил.

В гостиной находились только пятеро: Алекс играл на гитаре, около него сидела грустная Светлана, перебирая одной рукой прядь своих длинных волос. Миша о чем-то говорил с Саней, стоя у выхода на балкон, а Владимир, сидя за столом, задумчиво жевал. Я направился к нему, Оля же решила составить компанию подружке.
– Быстро вы, – констатировал почему-то грустно парень, следя, как я подхожу.
Я пожал плечами, одновременно шаря глазами по столу – что тут еще осталось выпить? Бутылок с водкой не было, но вот чью-то рюмку с вожделенным напитком я заметил. И тут же ее оприходовал, и, закусив, задал вопрос Володе:
– Ну а ты-то чего в одиночестве? Твоя грусть явно не к месту – или случилось что? – я устроился на соседнем стуле.
Он, как и я минутой назад, пожал плечами, и,  подумав, ответил:
– А что тут такого? У меня пары нет, а так, перепихнуться с кем-то, сейчас не хочу.
И сразу же перевел разговор снова на меня:
– Это вот ты только появился здесь, а уже то с Димой, – он предупреждающе выставил ладонь, увидав, что я открыл рот, – я видел твое выражение лица, когда вы мимо по коридору проходили, то с Ольгой по комнатам закрываешься.
Я не придумал ничего лучше, как все же сказать:
– Это не то, что ты думаешь.
− Да мне вообще-то пофиг, только, сдается, что с Димой у тебя ничего не вышло, − скорее равнодушно, чем с любопытством ответил он.
Я промолчал. А что тут скажешь? Они-то тут наверняка все друг о друге знают – своеобразный замкнутый мирок. Так какого х… фига Алекс меня подставил? Просто хотел посмотреть, что получится, или свои интересы имел? Снова мысли  мои вернулись к несостоявшемуся сексу с Димой. Вот ведь приперло − запретный плод сладок, так что ли? Мы немного помолчали. Я решил отвлечься от ненужных мыслей, потому спросил Владимира:
− А зачем ты братца малолетнего таскаешь на такие вечеринки? Он явно здесь свой. Не хорошо вот так рано мальчишку с пути сбивать: здесь выпивка, секс, да еще и нетрадиционный.
Парень тяжко вздохнул, мельком бросив взгляд на пару у балкона:
− Да, собственно, это я с ним «таскаюсь», − выделил он интонацией это слово, − а не он со мной.
− Э-э, не понял, − я опешил: это что ж, пацан старшим братом вертит как хочет?
− Так уж получилось, − он задумался, явно вспоминая. А затем заговорил негромко, словно для себя:
− Знаешь, ведь когда-то я своего брата ненавидел, – помолчал, но, увидав мою заинтересованность, продолжил:

2. Братья.

– Мне было три с половиной, когда он родился, и все внимание родителей было направлено на него, потому что болел часто. Такой ранний возраст не помню, конечно, но вот где-то лет с пяти воспоминания у меня есть. Я жутко ревновал. Мечтал, чтобы он заболел сильно-сильно и умер. Тогда родители снова обратили бы внимание на меня. А он, когда подрос, стал хвостиком таскаться за мной. Я и бил его, и измывался часто, и подставлял перед родителями. Но он все мои выходки и издевательства терпел, ни разу не заложил перед родичами, а только смотрел на меня восторженными глазами, что просто неловко становилось. Постепенно мне надоело так себя вести или я просто старше стал, но издеваться над Саней уже не хотелось. Я уже давно смирился с его рождением, мы довольно хорошо стали ладить, вся моя ненависть осталась в прошлом, в сопливом детстве. Саня постоянно был рядом. То поиграй с ним, то помоги с уроками. А то начнет свои детские события описывать, и слушай его, иначе дергает за одежду, привлекая внимание. А вот однажды случилось нечто.

Мне тогда только-только исполнилось семнадцать лет. Я учился в последнем классе, а Саньке было тринадцать с половиной. Еще в прошлом году я влюбился в одноклассницу. И, как ни странно, я ей тоже нравился. В школе же чаще все наоборот: ты в нее, она в другого, а тот еще в кого втюрится. Пары редко составляются. Так вот, когда до меня это дошло, я предложил ей встречаться. А так бы наверняка молча страдал, ни за что бы ей не признался – вдруг бы посмеялась?
Вот на моем дне рождении они и познакомились – Санька и Оксана. Вроде все ничего было. И днюха прошла удачно – родичи специально ушли, чтобы не мешать, и Саня вел себя нормально. Девчонки даже вытаскивали его танцевать, а он упирался. Смешно было. Я тогда впервые с Оксанкой поцеловался. Захватывающие ощущения! А через какое-то время я пригласил ее домой типа позаниматься. И не стал говорить, что дома никого: родаки на работе, а Санька из школы в этот день позже приходил, у него дополнительные занятия по английскому. Ну, дома и родные стены помогают: я осмелел, стал к Оксанке конкретно приставать. Она вроде и не против, а вроде как и упирается – не понять ее было. Но я-то распалился. Сам рубашку снял, ее блузку уже расстегнул, целую ее, и одновременно шарю руками по грудкам, да застежку сзади нащупываю, чтобы последнее препятствие с груди убрать.

Володя замолчал, переваривая воспоминания. Я огляделся – кое-что изменилось: Сани с Мишкой не было, а Алекс, похоже, учил девчонок на гитаре играть. По крайней мере, инструмент находился в руках повеселевшей Светы, а парень что-то ей объяснял, расставляя ее пальцы на грифе. Оля заинтересованно наблюдала этот процесс.

− Вот кто бы знал, на хрена существует «закон подлости»? − неожиданно продолжил Володя, вновь привлекая мое внимание.
− Ну, это чтобы жить не скучно было, − подхватил я, вместе с тем понимая, что вопрос-то больше риторический, можно и промолчать.
− Не скучно мне и так бы было. А тут, представь, я с подружкой, возбужден, надеюсь на трах, оба уже полураздетые – и в комнату вваливается Саня. Радостная улыбка на его лице медленно исчезла, а глаза стали круглые, как у птицы. Он так и застыл, держась за ручку двери и глядя на нас неверяще. Словно мы привидения. Я от растерянности и неловкости ситуации, а еще и от злости, что кайф мне обломал, наорал на него. Типа: нефиг заходить в мою комнату даже не постучавшись, и вообще, хватит постоянно болтаться рядом со мной. У меня есть свои личные интересы, и катись уже отсюда, ты меня достал. Санька только все сильней глаза распахивал, хотя куда уж больше, да бледнел от моих слов. А потом развернулся и бросился вон из квартиры – я слышал, как хлопнула входная дверь. Но настроение у меня, да и у Оксаны было уже не то. Она еще сказала тогда, что зря я эдак с братом, мол, он тебя так любит, это ж видно, ты для него кумир. А я лишь рукой махнул: как поругались, так и помиримся. Раньше и не такое он мне прощал.

Оксанка уже ушла домой, скоро родители должны были придти. А мелкий все не возвращался. Ну да куда он денется, думал я, вернется. А он пропал. Родители спрашивают, где брат, а что я могу ответить? Мол, ушел куда-то, не знаю, может, к другу. Прозвонили всех друзей, чьи телефоны знали, мама уже в слезы ударилась, отец в милицию собрался звонить – времени первый час ночи, а сына дома нет. Я тоже за него переживал, чувствовал себя виноватым. Тут трель телефонная раздалась. Отец рядом был, так первый трубку схватил, хотя мать сразу же пыталась ее отнять, да не получилось. Саня наконец-то догадался или кто подсказал, но этот его звонок снял напряжение, которое висело в воздухе как гильотина, что готова вот-вот упасть известием о чем-то ужасном. Где находится, брат не сказал, только то, что с ним все хорошо. Он у друга был и уснул, а возвращаться поздно, завтра придет утром, перед школой, встречать его не надо, волноваться за него тоже не стоит, и прогуливать уроки он не будет. Ну, типа того – как отец нам с матерью объяснил. Он даже не ругал Саньку почему-то. Если честно, меня это тогда удивило. Я не ожидал от отца такой сдержанности, подумал, что брату так влетит, когда вернется, что тот заречется подобные фокусы выкидывать. Но на следующий вечер, после работы, родичи его поругали, конечно, но не сильно. До меня позже дошло, что родаки не сильно волновались потому, что ничего не знали о случившемся в моей комнате. А я-то думал, что он вообще из дома сбежать решил.

Саня утром пришел буквально перед школой – я его ждал и только хотел отругать, а он, никак не реагируя на мои слова, шмыг в свою комнату, рюкзак схватил, и мимо меня назад к выходу проскользнул. Я тоже сумку свою подхватил и за ним рванул, торопливо закрывая дверь на ключ, − школа-то у нас одна. Но почему-то не догнал. То ли он спрятался где, то ли вообще всю дорогу до школы бежал. А вечером он пришел буквально за несколько минут до прихода матери. И на все воспитательные внушения как попугай повторял: «Я больше не бу-уду, Я больше не бу-уду». Мне показалось, что брат нисколько не раскаивается, а только комедию тут перед нами строит.

А  еще я заметил, что вести он себя после этого стал как-то не так. Со мной почти не разговаривал, только по необходимости. Даже не смотрел на меня. Весь зажатый какой-то, замкнутый, и уже не обращался за помощью по учебе, что раньше было в порядке вещей, и никакой веселости в поведении, и бегать за мной хвостиком перестал. Вообще − словно моментально повзрослел. Даже на свой день рождения никого в этот раз не пригласил. А друзья, как я заметил, у него новые появились, причем, один был явно старше. Однажды у школы их видел вместе, пошел к ребятам, но как только Саня меня заметил, то что-то сказал своему дружку, тот и ушел. Не бежать же за ним. И приходить домой стал позднее. Намекнул как-то родичам, что Санька сильно изменился, отец поговорил с братом, да только вывод сделал, что все нормально, просто парень в переходном возрасте. Мать даже отругала меня почему-то, а не мелкого, что мы с Санькой как чужие стали.

Вот такие натянутые отношения у нас длились долго – до лета.  Я особо-то не переживал – у меня Оксана, подготовка к экзаменам, да и вообще, что тут такого? После разговора с отцом решил, что так и есть − Саня в переходном возрасте, ничего удивительного.  Пусть изменился мальчишка, ну и что? Все мы меняемся, пока живем. У меня же еще поступление в универ.

Как школа закончилась, родители хотели брата к тетке на дачу отправить, но тот уперся – и ни в какую, мол, дома лучше. Так и тусовался непонятно где и с кем. Но вроде как все нормально было, да и вел он себя тоже обыкновенно − уже привычно замкнуто. Вот только однажды − я тогда дома находился, потому и обратил внимание – Саня пришел довольно рано и сразу под душ полез, было слышно, как вода с силой бьет в дно ванны. Необычно это как-то. Я-то за компом сидел, так даже встал и не поленился сходить и постучать ему в дверь ванны, спрашивая, что с ним случилось. А он вполне нормально ответил, что мол, все хорошо, просто упал, испачкался. Но вышел через несколько минут как-то странно, напряженно двигаясь, я в этот момент на кухне себе перекусить делал, раз уж встал из-за компа. Опять вопрос ему задаю типа: что с тобой, что-то болит? И получаю вполне ожидаемое: все нормально, упал, ударился, вот и больно. И мимо меня, стоящего в проходе на кухню, все так же медленно, аккуратно двигаясь, прошел к себе в комнату. Я еще подумал зайти к нему, да так и не зашел. Он поужинать-то вышел, как мама позвала, и снова к себе вернулся. Вроде все как обычно, но что-то уж совсем тихо вел Санька себя тогда. Это я уже позже вспомнил и переоценил этот случай. Когда узнал невероятное. А вообще-то после того дня все даже в норму приходить стало: Саня повеселел, оттаял как-то, со мной, пусть и не по-прежнему, но все же общаться стал более раскрепощено, даже с каким-то вызовом. Ну, думаю, прошел этот его непонятный период.

Владимир вновь замолчал, налил себе в бокал сок и, не торопясь, выпил его. Я предложил выйти на балкон, покурить. Он согласно кивнул и первым встал из-за стола. К этому времени в комнате почти ничего не изменилось: трое мучили уже две гитары, а больше никого и не было. Видимо, кто-то все же ушел, а кто-то по комнатам закрылся до победного конца. Снова вспомнился Дима. И Андрей. И чем они там занимаются. Я даже поморщился из-за поднявшегося раздражения: и что он все мне в голову-то лезет? Лучше уж слушать историю братьев – отвлекает.
– Ну что там дальше-то было? – поторопил я Володю с продолжением, как только он выбросил окурок, провожая взглядом полет не затухшего огонька до земли. Он усмехнулся:
– Что, интересно? – и отошел от перил балкона.
– Рассказывать ты умеешь – увлекает, – не стал я врать, направляясь за ним в тепло комнаты.
– А дальше… Дальше многое в моей жизни изменилось. Вот иногда удивляешься: как такое может быть? Это в книгах, кино или еще где, короче – выдумать можно, но вот чтобы в жизни… Это я про совпадения, если ты не понял, – парень плюхнулся на диван, заложил руки за голову и уставился в потолок. Я уже открыл рот сказать, что жду продолжения, но тут Володя снова заговорил:

– В тот день, стыдно сказать, у меня прихватил желудок. Причем это произошло как раз на консультации перед последним моим экзаменом в школе. Естественно, я ушел домой. В квартире из комнаты брата раздавалась музыка. Причем не просто раздавалась, а гремела. Сходив первым делом в туалет, решил зайти к нему и спросить – не поносит ли и его? Было у меня подозрение насчет вчерашнего ужина. Постучался. Ноль реакции. Да при таком-то грохоте тут стреляй – ничего не услышишь. Ну, я и вошел, собираясь первым делом попросить звук убавить, да так с открытым ртом и впал в ступор, не сразу осознав, что же это я вижу: Санька голый, с задранными ногами, с откинутой назад головой и закрытыми глазами, причем не описать даже, что за выражение лица у него было, лежит на кровати и обнимает за задницу нависшего над ним такого же голого парня, явно постарше возрастом, даже, может, моего ровесника!  Тот ритмично двигался, не замечая меня, только стоны да ахи от обоих сквозь грохот музыки чуть слышны были. До моих офигевших мозгов, наконец, дошло, что это Саньку, пацана, моего младшего братишку, которому четырнадцать только-только исполнилось, трахают прямо здесь, дома, на моих глазах!

– Что со мной было – не пересказать. Я ведь мог нафиг убить того парня, ему крупно повезло, что Санька вмешался, повиснув на мне сзади. Какой-то кусок происходящего тогда я не помню, только с момента, как метелю этого пидора, тот падает на пол и, свернувшись клубком, закрывая голову руками, лежит у моих ног. Я замахиваюсь ногой ударить его  в бок, но тут на мне виснет брат, я, не удержав равновесия, тоже начинаю падать, но успеваю опереться руками на кровать. Санька кричит:
– Я держу его, беги!
Парень поднимается с пола, но, как ни странно, никуда не бежит, а быстро натягивает джинсы и поворачивается к нам, копошащимся на кровати:
– Я никуда один не уйду! Или пока твой брат не успокоится! – решительно заявляет он. Под левым глазом наливается фингал, а справа краснеет припухшая скула – не слабо я ему врезал, но взгляд твердый и упрямый. Я просто опешил от такой наглости, даже перестал пытаться Саньку отцепить от себя.
– Успокоился? – И это он мне?! Я уж и не знал, как реагировать.
– Сядьте нормально. Надо поговорить. Сань, а ты оденься пока. И сделай музыку потише.
Мой брат без вопросов отпустил меня и послушно пошел выполнять сказанное. Я только диву давался, как он себя покорно ведет с этим…этим…этой сволочью. Тишина после выключения проигрывателя была оглушающая.
– Прежде познакомимся, – парень сел в кресло около компа, а Санек меж тем устроился рядом со мной, опасливо поглядывая – не выкину ли чего.
– Меня зовут Даниил, для друзей – Даня. Ты можешь не представляться, Володя, о тебе я знаю.
– Ты не Даня, а пидор долбанный, что творишь, извращенец, – меня как прорвало, слова горохом сыпались: – я урою тебя на хер, урод ебаный, с моим братом так поступать! Да тебя посадить надо за развращение малолетних, и ты еще бесстыдно тут сидишь! Катился бы, пока я из себя не вышел и не пересчитал твои зубы, – Санька снова схватился за мою руку, я выдернул ее. Меня удерживало только непонятное спокойствие Даниила и то, что Саня явно на его стороне. Парень от моих слов лишь поморщился, стоически выслушивая оскорбления в свой адрес.
– Даня не виноват, это все я! – вклинился брат.
– Заткнись! – огрызнулся я.
– Ты выслушай, что я тебе скажу, – парень обратился ко мне, одновременно предупреждающе выставив ладонь, давая понять моему брату, чтобы тот помолчал. Ну что ж, послушаем, как он оправдываться будет.
– Прежде всего, ты должен понять и принять, что Саня – гей по своей натуре.
Опять жест ладонью, обращенный уже ко мне, так как я открыл рот заявить, что брат у меня нормальный, и торопливое продолжение: – И он серьезно был в тебя влюблен. Может, и сейчас еще это чувство у него не прошло.
Сперва я опешил, но потом мне стало смешно от такого предположения, и я невольно захихикал:
– Какая глупость! Он, конечно же, любит меня – как брата. Это же естественно.
– Ты не понял. Это самая настоящая первая любовь, какая у тебя к твоей Оксане – твою подружку так ведь зовут? – печально и спокойно произнес Даниил.
У меня пропало желание смеяться: я вспомнил глаза Сани тогда, по осени, когда он застал нас с Оксанкой полураздетыми. В голове не укладывалось, что этот ребенок мог в меня влюбиться, потому, слушая их, я и верил, и не верил тому, что мне говорили.
– Я всегда тебя любил, – в хрупкой тишине, что установилась после слов Даниила, раздался шепот брата.
– Понял это, когда Даня мне объяснил, что же со мной происходит. Тогда –  помнишь? Я у него ведь ночевал, – Саня заговорил громче и уверенней. – Он очень мне помог в то время. Ты ведь не представляешь, что тогда со мной творилось: то убежать из дома хотел, то вообще с крыши сброситься или таблеток наглотаться, чтобы ты потом плакал и понимал, ЧТО ты потерял. Мне казалось, что я вообще один, никому не нужный, даже о маме в тот момент не вспомнил. Даня мне тогда долго мозги вправлял. Повезло буквально упереться в него на улице, а так, может, я какую-нибудь глупость точно совершил бы.
Говоря это, брат смотрел на своего друга так же, как когда-то на меня. В душе даже ревность шевельнулась, что у Сани есть еще кто-то, кроме меня, кто в такой же степени важен. Ну, простая ревность, ничего такого.
– Мы с Саней столкнулись в прямом смысле слова: налетел на меня, взгляд безумный, слезы льются.  Он какой-то ошалевший был, даже меня не сразу узнал, – перехватил повествование Даниил.
– А откуда ты вообще его знаешь? – влез я в их поочередный рассказ.
– Да случайно познакомились на квартире одного его друга – тот имеет брата, с которым я вместе учусь. Мне сразу же Саня понравился, я не мог не продолжить общаться с ним, тем более что чувствовалось что-то родственное мне в его поведении, даже объяснить не смогу, почему так казалось. Это вот потом, когда я в тот день его к себе домой привел, выслушал сбивчивый, сумбурный рассказ, понял, чем же мы похожи. Я-то через что-то подобное уже прошел, так что мне не составило труда все ему объяснить, успокоить, поддержать, наконец.
– А на…это самое, – брат смутился, не зная, как мне объяснить то, что я тут увидел, – ну, в общем, ты понял, я сам Даньку подбил. Я должен был проверить себя, да и от переживаний своих хотел избавиться – где-то слышал такое выражение, что клин клином выбивают.
– Да ты вообще еще ребенок! Какие такие проверки? Да я в твоем возрасте вообще ни о чем подобном и близко не думал!
– Да врешь ты все – не думал он! Мне не  объяснить,… ну, я не знаю… – Санька замолчал, отчаянно краснея и взглядом прося дружка своего помочь, а затем не выдержал:
– Дань, расскажи ему.
– Да соблазнил ты меня самым наглым образом, – ответил тот моему брату, а затем обратился уже ко мне: – А я и так столько времени терпел. Я ж держался только из опасения испугать и оттолкнуть этим Саню, – бля, каким же взглядом он в тот момент на моего брата смотрел! Мне снова захотелось его ударить, кулаки сжались непроизвольно, и Даниил это заметил. Тут же нахмурился и очень серьезно, даже агрессивно, посмотрел мне в глаза:
– Да, я влюблен в твоего брата. И факт остается фактом – он гей. Так что махание кулаками ничего не изменит. И перед тобой я отступать не намерен. Я такой же, как и ты, вся разница только в том, что тебе нравится один человек, а мне другой, – интонацией он выделил последние слова, как бы подчеркивая, что тут главное «человек», а не пол этого самого «человека». И я не знал, что сказать в ответ, кроме как пролепетать:
– Но это же неправильно. Саня еще маленький, может, изменится.
– Вспомни себя: когда ты осознал, что тебя привлекают девочки, когда они стали тебе интересны? – я порылся в памяти и, наконец, окончательно осознал и понял, о чем все это время мне говорил Даня. Получается, что по какой-то странной причине мой младший брат не такой, как все нормальные люди – и что с этим делать?
– Может, это лечится? – с надеждой обратился я к Даниилу. Тот поджал губы, приподнял брови и отрицательно помотал головой. А потом, подумав, выдал:
– Представь, тебя вот от твоего интереса к девушкам вылечить можно? Хотя, ты знаешь, может со временем что и изменится, ведь насколько я понял – пока со своей такой же проблемой разбирался – в большинстве случаев мужчины бисексуальны, просто превалирует тяга к противоположному полу. А чисто геев не так уж и много. Так что не теряйте надежду, парни! Я вот тоже с девчонкой, помню, пытался попробовать. Ничего не вышло,  – закончил Даниил, увидев, что и я, и брат мой жаждем услышать подробности.
Только вот я поморщился от огорчения – хотел усмотреть в положительном ответе надежду для брата, а Саня явно обрадовался и облегченно улыбнулся – видимо, побоялся, что какая-нибудь девушка уведет у него парня.

Блин, как же неестественно тогда было думать, что у этого малявки есть парень. Это сейчас уже я спокойно к такому отношусь, а тогда стремно было. В общем, жалел я братишку, словно он был неизлечимо болен, а родителям такое о сыне я не смог бы сказать. Вот и решил молчать, а за Саней приглядывать, чтобы не вляпался куда еще, и условие поставил: никакого случайного траха. Даниил осенью в армию загремел – не поступил в институт, его и забрали. А я вот сопровождаю своего непутевого братца. Хотя, если честно, мне нравятся эти ребята, да и Мишка вроде ничего – это с ним вот уже год Саня близок.
– А что твоя девушка, Оксана? Расстался с ней? – вообще-то было странно, что вот так, просто в качестве няньки, Владимир тусуется среди геев, потому и спросил его о девушке.
– Ну да, после окончания школы мы в разные ВУЗы поступили, как-то само собой получилось, что разошлись. А другую постоянную подругу пока не нашел. Случайных знакомых не хочу с собой на такие вечеринки брать – пойдут еще слухи всякие, – парень поморщился, – Мне и одному не плохо, ребята интересные, не скучно нисколько.
– А если честно, самому ни разу не хотелось попробовать? – задал я провокационный вопрос, потому что лично мне было ведь интересно, и даже очень.
– Честно? – Володя усмехнулся, – Брат меня не раз уже об этом спрашивал, да я опасаюсь. Нафиг, вдруг я таким же стану. И так уже мысль о сексе с парнем не вызывает отторжения.
– Ну, вообще-то это не заразно, – я завел руки за голову, потянулся, одновременно ловя себя на мысли, что парень-то в этом плане девственник.
– Да я понимаю, что глупо так думать, – и он с интересом уставился на меня:
– Слышь, а я ведь так и не понял – ты би?
– Наверное. По крайней мере, девушки мне нравятся, но и с парнем хотел бы попробовать, – честно признался я, на что-то надеясь в глубине души.
– И не боишься? – явно заинтересовавшись, спросил Володя.
– А чего бояться-то? Я думаю, что все равно девчонки лучше, привлекательней, у них есть за что подержаться. И кто же мне потом детей родит, готовить, убирать и холить меня будет? Так что дамы вне конкуренции. Для меня, – вспомнил я, что в данной компашке для большинства ребят это – не аргумент. И тут же решил перевести разговор на другое:
– А предки так и не знают о младшем? Вы вообще будете им говорить об этом?
Володя пожал плечами:
– Да пока вот молчим, зачем их расстраивать? Дальше видно будет. Санька, может, еще одумается. Это пока девушки подходящей не нашлось, а так есть у меня задумка – пусть бы попробовал сперва с противоположным полом, а там уже решал – гей он или нет. Может, он бисексуал, так тут ничего страшного.
– Мне думается, что это вряд ли. Если уже сейчас, в таком раннем возрасте, у твоего брата тяга к парням, то откуда возьмется интерес к девчонкам? У него же сейчас как раз период становления – сексуальные предпочтения закрепятся те, что есть.
– Ну ты хоть не лишай меня надежды, – досадливо ответил Володя. – И вообще, хватит уже косточки моему братишке обмывать. Глянь, пока мы болтали: Алек уже спит, а девушки куда смылись?
– Да я заметил. Где только они устроились? Вроде все комнаты заняты, впрочем… – я вспомнил о той комнате, где мы с Олей были.  Между тем я разглядывал спящего на дальнем диване парня. – А ты не знаешь, почему Алекс один? Вроде и симпатичный, и характер у него не плохой – вон как к нему все липнут – и девки, и парни, да еще на гитаре классно играет.
Я не стал говорить, что меня с Алексом пытались свести Дима с Леоном, да мы лишь поболтали о том, о сем, – и разошлись. Хотя я бы не отказался. Хм, да.
– О, у него сейчас странный период начался: прекратил появляться со своими случайными партнерами, нервничает временами без причины, от гитары своей практически не отрывается – кстати, играет он на ней всего два года, – иногда ощущение такое словно он ждет чего-то. Через Санька знаю, что Мишка с ним пытался говорить на тему его странного поведения, но тот ушел от ответа. Так я даже и пробовать не стал выяснять причины этого его заскока. Может, Леон чего знает. Он у нас типа всезнайки – на психолога учится, а мы все тут как подопытные кролики, – Владимир потянулся и зевнул. У меня же – ни в одном глазу. Словно у меня, как у спортсмена, второе дыхание открылось. Вот не хочу спать – и все тут.

Мы молча понаблюдали за спящим парнем, Потом я решил проявить учтивость:
– Вижу, тебе спать захотелось. Ты ложись здесь, а я пока покурю пойду. Мне что-то совсем не до сна, – я встал и сделал шаг в сторону балкона. Володя тоже вскочил:
– Подожди. Этот диван разбирается, если захочешь, то можешь рядом прилечь, – и он начал раскладывать спальное место на двоих.
– Хорошо, – согласился я, чтобы не вступать в пререкания на пустом месте, и вышел все же на балкон. Мне было о чем подумать.

Здесь, на вечеринке, я встретил таких разных людей, что захотелось еще раз мысленно оценить новых знакомых, разложить по полочкам впечатления о них. Раз уж сон сбежал, а упиться в хлам не получилось – видно, в этой компании так не принято, займусь анализом. С чего бы начать? С хозяина?

Леон. Симпатичный – да они тут все такие – молодой парень лет восемнадцати- девятнадцати. Невысокий, тонкокостный, подвижный. Волосы довольно длинные, до плеч, светло-русые, на вид мягкие. Лицо отличается утонченной красотой. Судя по всему обеспеченный,– интересно, кто его родичи? И где? Такой молодой, и один в этой квартире. Вообще-то странно. Характер? Ммм. Спокойный, уравновешенный, проницательный. Но не лидер. Скорее предпочтет вторые роли. Или если управлять кем, то исподволь, так, чтобы и не заметили. Может, поэтому и пошел на психолога учиться – это ему явно близко по натуре.

Его любовник – Сергей. Лет 23-24. Темноволосый, с короткой стрижкой. Высокий, крепко сложенный. Есть что-то такое в поведении, в движениях, что хочется думать – служил в армии. Или любит всякие там виды борьбы и чем-то таким увлекается. Очень подходят ему слова «воин», «боец». Вроде как тоже студент, так может, все же не служил? Хотя нет, в таком возрасте как раз бы уже закончил обучение, а у него вроде и не последний курс. Характером тоже спокойный, даже чересчур. Хоть и старше своего партнера, но явно ведомый в этом тандеме. «Но не в постели», – подумал я тут же. Они оба даже не пытаются скрывать своих близких отношений. Но и на показ их не выставляют. Ведут себя как семейная пара.

Андрей Рудазов – ближайший, похоже, приятель хозяина. И мой сокурсник, восемнадцать лет. Хотя с ним у меня поверхностное знакомство. Чуть выше своего друга, волосы каштановые, тоже длинные, волнистые, лицо  породистое, в чертах проскальзывает что-то южное… или греческое? Да и глаза слишком большие для парня. Да еще брови тонкие вразлет. Соответствующе одеть, приделать длинные уши – вылитый эльф в ролевке. Как и Леон, имеет тонкокостное телосложение. Но при этом все равно крупнее как-то смотрится. Или значительнее? Вот же подобралась парочка, можно подумать, что родственнички, а не просто друзья. И даже помимо внешности что-то еще их роднит, только понять не могу – что именно. А вот характер у него явно другой. Более скрытный, сдержанный. Явно лидер, – тут я снова задумался, – нет, не так: не лидер, а скорее что-то типа правителя, которому не надо никому ничего доказывать. Это слово больше подходит к моим ощущениям. И еще  аристократичен – ну, что-то такое. Жаль, что в универе держится несколько особняком. Надо будет поближе с ним сойтись. А то он все с Вадимом, да с Вадимом. Я после подслушанного разговора думал, что их нечто большее связывает, нежели просто дружба. Хотя, так и есть, учитывая, что оба они предпочитают мальчиков вместо девочек. И почему они не вместе? Почему у Андрея другой партнер?

Дима. Дмитрий. Вот он меня чем-то зацепил. Хрен знает, что такое. Вроде совсем обычный мужчина. Ему явно почти тридцать, взрослый, обстоятельный, со сложившимися взглядами, привычками, стилем жизни. Но как такой, на вид консервативный, человек мог оказаться здесь? Успешный, уравновешенный, спокойный. Но в то же время общительный и импульсивный. Ну никаким образом не подумаешь, что живет с парнем. О! Вот что еще схоже у Андрея с Леоном: тоже, можно сказать, «в браке». И почему именно Дима? Ну да ладно, я ведь лишь попробовать хотел. Хватит мне уже циклиться на этом. Что еще о Дмитрии можно сказать? Весь какой-то пропорциональный, гармоничный. Что рост, что сложение, даже черты лица не то, что красивые, а именно гармоничные, мужественные, даже чуть жестковатые. И обаятельный, ч-ч-черт. Улыбка ему здорово идет. А волосы короткие и жесткие даже на вид. Хотя в характере, наоборот, есть мягкость. Но и независимость. И как же в нем может сочетаться мягкость и независимость? Скорее, упертым может быть. Блин, даже описать толком его не могу – сплошь противоречия. Все, хватит о нем!

Саша, его дружок, ровесник. Как я понял, работают вместе. И внешность, и характер совсем другие. Этот мужчина не то, что поплотнее, но поесть явно любит. Или жена так хорошо готовит, что лишний раз не откажешься. Но привлекательный. Хотя довольно ординарен: самая типовая стрижка, стандартный костюм. Но веселый. Характер явно легкий, подвижный, незлобивый, наверняка девушки за ним толпами ходили во время студенчества. Да и жену себе подобрал ничего так, симпатичную. Миниатюрная, явно южаночка, послушная такая. Наверно, года на три-четыре моложе супруга. Скорее всего, студенточку младше курсом подцепил. Не похоже, что это она его окрутила. Не тот характер. Вообще-то странно, что такая типично натуральная семейная пара оказалась здесь. Понятно, что из-за Димы. Но ведь мог бы и не приглашать. Хотя вписались они быстро. Может, просто уже не в первый раз таким составом встречаются? Да и всяко Сашка молодец – абсолютно толерантен. Побольше бы таких людей, да поменьше гомофобов разных. Есть у нас на потоке урод один. Как только еще Вадима с Андреем не раскрыл.

Вадим Адашев. Ну, это второй наиболее известный мне здесь человек. Мой сокурсник, девятнадцать лет. Классный парень, компанейский, веселый, за словом в карман не полезет. И хитрый – так себя в универе поставил, что все верят: он типа «гей», но это все розыгрыш, стиль поведения, чтобы выделиться. Приколист тот еще. И как ему это удается? Я ведь на первом курсе тоже так считал. Да и по внешности и поведению никак не скажешь. Хотя здесь ни на кого не подумаешь – все вполне нормальные ребята, никаких ужимок, манерности, выпендрежа, косметики. И почему есть расхожее мнение, что раз геи – то они обязательно должны  сильно выделяться своим поведением, внешним видом, одеждой? Или просто геев с трансвеститами путают? Вот Вадим так вообще даже женским вниманием не обделен. Правда, красив, зараза. И рост что надо, и телосложение как у Апполона, и лицо, хоть и смуглое,  ничуть не проиграет нашим аристократичным друзьям – Леону с Андреем, волосы так вообще шикарные: густые, вьющиеся в меру, темные, а глаза-то какие яркие, прям как янтарь – редкий цвет. Не парень, а картиночка. И почему это у такого человека нет постоянного партнера? Не похоже, чтобы он был сторонником беспорядочных связей. Я в этой их компании вообще таких не вижу. Вот ведь подобрались люди. И почему я думал, что обязательно у геев оргии и трах направо и на лево?

Основательно продрогнув, я зашел в тишину комнаты и закрыл за собой плотно дверь. Свет, идущий с улицы сквозь большущие окна, занавешенные только шикарной тюлью, вполне позволял видеть обстановку, чтобы не запнуться при движении, и я тихо пошел через комнату – захотелось посетить туалет. Проходя мимо дивана, где спал Алекс, я задумался о нем: парень не захотел продолжить знакомство со мной, когда Леон свел нас. Меня это несколько задело – я считаю себя вполне привлекательным, даже в спортзал постоянно хожу. А тут обе мои попытки трахнуть парня – провалились. Ну ладно, Дмитрий. Там все понятно. А здесь что?

Алексу на вид 22-23 года. Вроде как тоже студент, наверно, последний курс. Внешне приятный парень, девчонкам нравится. Волосы темные, прямые, стрижка модная, с длинными прядями, глаза весьма выразительные, почему-то печальные даже когда смеется. И ведь улыбка искренняя, нисколечко не натянутая. На общение идет легко, но в то же время как-то отстраненно. Рост где-то 175, тоже ничего. И телосложение – наверняка в спортзал, как и я, ходит регулярно. Да еще и на гитаре отлично играет. И не скажешь, что всего два года, как начал. Но нечто его явно тяготит. Вроде и ведет себя естественно, только верно Володя сказал, что-то тут не то.

Вернувшись в комнату, тихонько пристроился рядом со спящим Володей, и, заложив руки за голову, продолжил свои размышления. Владимир. С ним я дольше всех беседовал, целую историю выслушал. Ему, выходит, идет двадцатый год, а брату около шестнадцати. То, что они братья, так уж сразу и не скажешь, но, если знать, замечаешь сходство. Только то, что оба темноволосые и кареглазые, а так черты лица старшего много мягче, тоньше. И по характеру младший сильнее, раскрепощеннее, наглее даже. Весьма смелый подросток – судя по рассказу. Да и по поведению это заметно. Старший более зажат. Или вернее сказать – сдержанней. Хотя мальчишка-то еще растет, может и внешность слегка измениться, и характер спокойнее стать – когда там подростковый период заканчивается? Хм, не задумывался никогда – у меня-то как было? Я попытался вспомнить себя пятью годами раньше. В пятнадцать лет я был все еще довольно целомудрен – нет, мой опыт применительно к Сане не сработает, у него все совсем не так. Интересно, как он с Михаилом сошелся?

Миша. Это самый тихий и незаметный человек в здешнем обществе. Или все внимание на себя оттягивает Саня? Да нет, парень действительно на удивление спокойный. Даже улыбается как-то безмятежно. Полная противоположность Саше по характеру. Наверняка на этом и сошлись. Контраст между этими двумя сильнее, чем между братьями. Хотя внешне они скорее похожи: оба невысокие, мелкие даже, у обоих волосы длинные и прямые, даже одежда одинакова в чем-то. И не скажешь, что Миша старше своего партнера года на три.

Так, кто ж еще? Ах, да, в самом начале был же еще один парень, высокий, худощавый, с серьгой в ухе, только как его звали? Он что-то очень быстро ушел, причем, когда прощался, никто его останавливать не стал, даже что-то типа удачи желали – видимо, так надо было. А-а, еще ведь этот бывший военный – Руслан. Вот ведь колоритная личность, как я его упустил из вида? Он ведь друг Дмитрия. Хотя это просто потому, что меня он ну совершенно не заинтересовал – не люблю военных. Не перевариваю. Внешне-то он тоже ничего – стопроцентный мужик, с военной выправкой. Но для меня кажется тупым салдафоном. Но раз здесь оказался, то наверняка не просто так. Хотя…Да нет, не гей же он. Или гей? Как их вообще можно отличить от натуралов? А вообще-то похоже, что оба друга Димы  – натуралы, каким-то образом затесавшиеся в тусовку нетрадиционной молодежи.

Остались девушки. Несомненно, пара Вероника и Лина – это гвоздь здешней компашки. Впрочем – как посмотреть: те же однополые отношения. Девушки симпатичны каждая по-своему. Вероника – высокая и спортивная. Видно, что более сильная характером, уверенная в себе современная бизнес-леди. А Лина – невысокая и вся такая женственно-нежная, имеет несколько истеричный характер, судя по количеству украшений на ней. Где-то я читал, что женщины, любящие вешать на себя много побрякушек за раз, имеют склонность к истерикам. Хотя в здешний коллектив они обе вписались моментально. Да и остальные дамы тоже. Тем более, если учесть, что Вадим является братом Стаси, то понятна эта ее полная раскрепощенность и живой характер. Родная кровь здесь видна невооруженным взглядом во всем: и во внешности – копия Вадима в женском варианте, и в характере, судя по перепалкам, что они тут устраивали, пока все за столом сидели. Да и подружек она себе под стать подобрала – я вспомнил кувыркания с Оленькой – вполне, вполне… Вот только про Светлану что-либо труднее сказать. На мой взгляд, она явно занималась серьезно бальными танцами – этот ее книксен при знакомстве вполне машинален, привычен, да и движения, прямая спина, развернутые плечи и посадка головы выдают танцовщицу. Вот характер у нее вроде как более нерешительный по сравнению с подругами. Тут она чем-то Сашкину жену напоминает. Даже вот одна была, когда я с Ольгой сюда вернулся. Кстати, а с кем это проводит время Стася? И где ее брат? Или они ушли, не дождавшись подруг? И вообще, интересно: кто, где и с кем? Леон с Сергеем, Андрей с Димой, а Саня с Мишей. Саша с женой, похоже, давно дома у себя спят. Да и девочки-лесбочки, наверное, тоже не остались. Получается, что Вадим с Русланом? Не, скорее Стася с Русланом. Тогда с кем Вадим? Один, что ли? Ни хрена себе! Может, тот парень, что ушел, был бы с ним? Кстати! А где же все эти пары разместились – всего-то пять комнат, а пар…четыре. Нет, наша пятая была. Бля, от нечего делать всякая чушь в голову лезет. Не все ли мне равно, кто где? Баранов или слоников посчитать, что ли? Можно считать, уже утро, и все наверняка дрыхнут, а почему же мне не спится?

3. Вадим.

Юрий ошибался. Был еще один человек, именно сейчас проснувшийся от последствий  яркого эротического сна, в котором ему было так хорошо. Вадим распахнул глаза, когда по телу еще проходили отголоски только что полученной сексуальной разрядки, и чертыхнулся – не попросишь же Леона одолжить трусы – засмеет. Встав с куцего диванчика, где он незаметно для себя уснул, он тихонько прошел в ванную. А ведь не так давно, огорчившись, что его шебутная сестренка из-под носа увела у него парня, он ушел от компании, и улегся на узенький кухонный диванчик так, что от дверей его видно не было – большой обеденный стол закрывал, и предался своим переживаниям. Да к тому же сейчас еще и это неудобство испытывал – джинсы на голую задницу. Грязные трусы пришлось сунуть в карман куртки, висящей в прихожей – никакой сумки у него с собой, естественно, не было. Бесшумно пройдя по коридору до дверей гостиной, Вадим хотел уже войти, но тут ему в голову пришла мысль, что раз дверь закрыта, то там кто-то спит. «Не стоит беспокоить» – подумал он, направляясь назад на кухню.

Там, снова вытянувшись на маленьком диванчике, он в который уже раз задумался о том, от чего же так все в его жизни получается: парни, понравившиеся ему, в результате оказывались с кем-то другим. А теперь еще и собственная сестра оказалась между ним и этим новеньким – Русланом. Как она быстро: пока он танцевал с Алексом, раздумывая, что хорошо бы на месте этого нового знакомого сейчас был бы Руслан, которого он после танца увел бы в одну из пустых комнат,  Стаська просто подошла к предмету его вожделения, что-то прошептала на ухо, и увела за собой из зала. Вадиму ничего не оставалось, как притвориться, что это его никоим образом не касается, и довести до конца спонтанное соревнование с парой девушек «Кто сексуальнее станцует». А как только музыка закончилась, к Алексу метнулась Светлана: «Ты неподражаем!», решительно оттеснив брата своей подружки.   Непонятно, чего она ожидала: ведь знала, куда шла – Стася не могла не предупредить своих ближайших приятельниц. И Вадим, уже выходя из комнаты, с удовольствием увидел разочарование на лице девушки, когда Алекс, вежливо улыбаясь, что-то говорил ей в ответ. Мелькнула мысль – вернуться и позвать парня уединиться где-нибудь ненадолго – танец повлиял на обоих. Но все же вот так подойти и предложить малознакомому человеку заняться сексом, Вадим не смог. Вот если б к нему подошли, он бы согласился. Почему-то легко шутилось на интимные темы, а как доходило до дела, то… Потому и ушел один на кухню переживать свои упущенные возможности. А сейчас вот лежал и думал, с чего же в его жизни началась такая невезучая полоса, и возвращался мыслями в свое прошлое.

----------------------

С детства Вадик был озорным ребенком, любящим разные шуточки. Даже когда в старшей группе садика его пытались обзывать девчонкой – внешне он был похож – ему ни стоило труда своим дурачеством отбить желание так его называть. И в школе одноклассникам часто доставалось от его выдумок: то осторожно прикрепит заранее подготовленную, со скотчем, бумажку с надписью типа «Я дурак!» на спину сидящего впереди мальчишке, то свяжет шнурки на обуви в раздевалке. Не раз, зная, что дежурный сейчас будет вытирать доску перед уроком, так намочит водой из лейки для цветов мочалку, что тот, торопясь выполнить свои обязанности буквально перед приходом учителя, оказывается с лужицей на полу, мокрыми руками, и растерянной мордашкой перед входящим преподавателем. Хихикают все, кроме пострадавшего. Или по весне бросал в открытое окно бумажные бомбочки с водой перед проходящими под окнами учениками. Как все отпрыгивают от разлетавшихся брызг! И сколько ж розыгрышей было в школьные годы! Но вот никогда Вадим не задумывался о том, что доставалось всегда только мальчишкам – девчонки его совсем не интересовали.

Впервые он заметил, что с ним что-то не то, в седьмом классе. На очередной репетиции к школьному КВНу произошло следующее: одна девочка не пришла, и танцующему с ней признанному красавцу среди одноклассниц и не только, – Мишке Быстрову – не с кем было тренироваться. Вадим, не задействованный в этой сценке, стоял у окна класса, глядя в зимнюю темень за стеклом. Когда же он услышал, как  музычка – их классная, учительница по музыке и эстетике Алла Александровна, – приказала: «Миша, на сегодня Ирину заменит Адашев – иди и пригласи его. А ты, Вадим, даже не смей отказать – я знаю, что вальс ты танцевать умеешь», то испугался. Не оборачиваясь, в отражении стекла он видел, как сзади к нему подошел одноклассник и позвал: «Пошли, что ли». Отчего-то сердце вдруг заколотилось как сумасшедшее и стало жарко. Всей спиной растерянный Вадим ощутил стоящего сзади любимца девчонок. Отражение парня в оконном стекле вдруг показалось прекрасным – пришло понимание, что Мишка действительно симпатичен, и почему раньше он этого не замечал? Как деревянный, он повернулся к совершенно спокойному школьному красавчику, не смея поднять на него глаза, и поплелся за ним, боясь, что это его состояние все видят, и ожидал услышать смех. Танец показался ему бесконечным, мышцы закаменели от напряжения, в животе как комок какой-то, а ладони вспотели. Вадим совершенно не понимал, что же с ним происходит. Ничего умнее «Наверно, я отравился чем-нибудь» в его голову не пришло. Все оставшееся время репетиции он провел на автомате: что-то делал и говорил, его училка ругала, а он даже не реагировал, пока наконец-то та не заметила необычное подавленное состояние ученика и не спросила, не заболел ли он. На что мог быть только один ответ: «Ага, кажется». Его тут же отпустили домой. Позже Вадим посчитал, что именно с этого злополучного вечера все и началось.

Теперь каждый день он непроизвольно следил за Быстровым – с кем говорит, что делает, как смеется, – все, что касалось этого одноклассника, было интересно. Даже когда после КВНа принесли распечатанные фотографии их выступления, Вадим прежде всего отобрал себе фотки, где был Мишка, благо, что никто не обратил внимания на такой странный выбор. И в его комнате на полочке, у книг, одна из этих фотографий – там были запечатлены они оба с Иркой посередине – заняла постоянное место, чтобы в любой момент можно было бросить взгляд, не привлекая внимания мамы. Или даже погладить изображение пальцами и прижать к груди. А если она ненароком заметила бы интерес сына к фотографии, он придумал отговорку – ему нравится эта девочка, что дружит с этим вот мальчиком. Тут бы мама не стала просить познакомить ее с Ириной.

В классе Вадим продолжал вести себя как обычно, старательно доставая всех, кроме одного, пока кто-то не заметил такой несправедливости: «Эй, Быстрик, а ты обделен вниманием нашего приколиста! Он тебя боится, наверно», на что Вадим возмущенно ответил, ощущая, как заколотилось сердце: «Ничего я не боюсь, а просто этот любимчик девчонок мне неинтересен – одноклассницы меня тогда со свету сживут». Все присутствующие посмеялись, а девочки с энтузиазмом подхватили эту идею: «Да-да, именно так и будет!». После этого случая, промучившись весь вечер над придумыванием, как бы пошутить над школьным красавчиком, и поняв, что он просто не сможет ничего сделать Мишке, Вадим решил перестать вообще кого-либо разыгрывать. Через какое-то время классная на уроке отметила: «Я смотрю, Адашев, ты повзрослел,  – перестал свои дурацкие шуточки над всеми устраивать», на что тот от растерянности ляпнул: «Ну, когда-нибудь должно было такое случиться». Класс засмеялся, хотя чего тут смешного? Но вот что было делать со своим ненормальным интересом к Мишке, кроме как старательно прятать его за равнодушием, Вадим не знал. И когда однажды сосед по парте спросил его, за что тот так не любит Быстрика, то фраза «С чего ты взял, что не люблю?», вылетела машинально, испугав своим смыслом Вадика. «Ты его словно не замечаешь и даже не разговариваешь» – пояснил свой вывод одноклассник. «А о чем я с ним должен разговаривать, мне он неинтересен», – пожал плечами в ответ Вадим, внешне ничем не выдавая душевное смятение, и постарался перевести разговор на другое, спросив о домашнем задании.

Так продолжалось весь оставшийся учебный год. Лето, каникулы, отдых на даче и еще с родителями и старшей сестрой на юге – все это размыло постоянные мысли о Мишке, много спокойнее воспринимались теперь редкие воспоминания о нем. И даже фото, когда вернулся в конце августа домой, Вадим убрал. И с нетерпением ждал первого сентября совсем не потому, чтобы увидеть своего кумира, а просто соскучился по классу, ребятам, хотелось скорее поделиться с друзьями впечатлениями о южной поездке. Все было замечательно, пока не наступил этот самый ожидаемый день.

Когда к группе парней, что толпились перед началом линейки во дворе школы, подошел Быстров, Вадим осознал: ничего не изменилось. Вновь сердце сбилось с ритма, стоило услышать  за спиной «Привет, ребята!», произнесенное слегка изменившимся, но все же узнаваемым, голосом Мишки. Чувствуя, что начинают гореть щеки, Вадим, словно нехотя, повернулся взглянуть на подошедшего парня. Вытянувшийся, похудевший, с аккуратной стрижкой, одетый в новый костюм, одноклассник был великолепен – так показалось. Он выглядел чуть старше окруживших его ребят, что тормошили его вопросами типа «Где был летом? Что делал?», и от этого в душе вспыхнуло не только прошлогодние восхищение и робость, но и желание обнять, прижаться, коснуться пальцами лица. Вадим так и стоял чуть в стороне, не смея присоединиться к остальным, и с облегчением рванулся подальше от него, когда классная стала выстраивать восьмиклассников в линейку. В душе настал полный раздрай: одновременно хотелось быть ближе к Мише, видеть его, и бежать со всех ног куда угодно, чтобы выплеснуть вовне бурю эмоций. От переживаний его отвлекла одноклассница:
– Вадик, а ты среди нас отлично смотришься, – он огляделся: оказывается, вокруг одни девчонки. Тогда, театрально поправляя свои длинноватые для школьника волосы, он отозвался:
– А вы разве против – иметь рядом такого красавчика? Я, может, будущая модель, тогда потом хвастаться всем будете, что рядом стояли.
Девушки кто засмеялся, кто завозмущался, а Лариска поддержала его, ухватив за рукав:
– А я не только стою, но и держусь! – тут же сразу две руки ухватились с другой стороны:
– Не все тебе одной, Старцева!
– Девочки, если вы меня сейчас на сувениры разберете, то кто же тогда моделью станет? Пожалейте будущую звезду!
Возня была прервана учительницей:
– Ты, звезда, лети-ка в последний ряд или замолчи – линейка начинается!
Чужие руки тут же отцепились от него, а Вадим облегченно тихонько вздохнул: острота первой встречи после лета с Мишкой была благополучно притушена перешучиваниями. Но что же ему теперь делать? Ведь еще несколько минут назад он был убежден, что наступающий школьный год будет без эмоциональных потрясений. Ведь это совершенно ненормально, так реагировать на одноклассника. Он покосился на стоящую рядом Лариску: та, делая вид, что внимательно слушает выступающего с речью директора, рассматривала стоящих напротив десятиклассников. «Может, стоит с ней подружиться поближе?» – подумал парнишка, осознавая меж тем, что она ему ну совершенно не интересна.

Осень входила в силу: пестрые листья шуршали под ногами прохожих, похолодевший воздух заставлял ежиться в легкой ветровке, а хмурое небо над головой соответствовало настроению Вадима. Он плелся из школы, когда из-за угла ближайшего дома неожиданно появился Мишка, и, заметив одноклассника, чуть помедлив, решительно направился к нему прямо через газон:
– Привет! Вадим, я  давно хотел с тобой поговорить.
Пульс опять участился, внезапность появления  Быстрова лишила возможности избежать разговора. Ничего не оставалось, как попытаться сократить общение до минимума – было страшно, вдруг собеседник по голосу ли, по поведению ли догадается о неестественном интересе к себе.
– Чего? – глаза в землю.
– Послушай, я хочу понять, чем же так тебя обидел, что ты меня в игнор отправил. Ведь вроде в прошлом году все хорошо было, а тут ты меня за километр обходить стал с первого же дня. Меня Ник уже замучил, мол, признавайся, что между вами летом произошло: Адаш как в воду опущенный ходит, да еще избегает тебя всеми способами. Он же дотошный, как хрен знает кто, – Миха замолчал, ожидая ответа.
– Не знаю, меня Никита ни о чем не спрашивал, – пробурчал Вадим, не поднимая головы, – а я тебя вовсе не избегаю, просто так получается.
В голове же металась одна только мысль: «Что делать? Что делать? Что делать?»
– Да ты хоть посмотри на меня! – разозлился от такой примитивной отмазки парень, – Даже сейчас ведешь себя странно!
Вадим поднял глаза и окунулся в серо-зеленый встречный взгляд, который требовал правды. Только вот от близости этих глаз, этого лица ни одна разумная мысль не могла пробиться сквозь панику:
– Я…Я…Ты…Я…
– Что ты как попугай?! Ведь до сих пор ты не был таким косноязычным! – Мишка схватил  Вадима за плечи и встряхнул его, – Просто скажи как есть – в чем дело? Обещаю, бить не буду! – он улыбнулся, показывая, что шутит.
– Да лучше ударь! – наконец нашлись хоть какие-то слова. Сейчас он искренне этого хотел – только бы тот не догадался об истинном положении дел. Вадим резко отшатнулся, стряхивая руки одноклассника:
– Да завидую я тебе просто! – мысль показалась подходящей, чтобы скрыть истину.
Тот изумился:
– Чего-о?!
– Завидую: ты всем девчонкам нравишься! – чушь, конечно, насчет «завидовать», но хоть как-то объясняла предыдущую фразу. А что еще сказать?
– Ты пургу-то не гони! – грубо возмутился Мишка. – Ведь врешь в открытую!
– Да что ты ко мне прицепился, ненавижу! – чуть не плача от отчаяния, Вадим, не выдержав, развернулся и  рванул, как на стометровке, – прочь.
Слезы все же не удалось удержать, и на бегу он размазывал их по лицу, злясь на себя за все сразу: и за увлеченность Мишкой, за невозможность объяснить ему всего, и за нелепую отговорку, за дурацкий этот разговор, и за то, что сбежал.

А ночью ему приснился сон, где Быстров, снова держа его за плечи и улыбаясь, говорит почти те же слова, что при встрече:
– Обещаю, бить не буду! А буду целовать! – и шепотом: – Нежно.
И вот его глаза все ближе, а губы обжигает дыхание Михи. Вадим медленно погружается в серо-зеленый взгляд, чувствуя, как плавится что-то внутри него, копится какое-то незнакомое напряжение, и, когда их губы соприкоснулись, произошел взрыв, выдернувший его из сна в реальность с уже угасающим непонятным, но очень приятным, ощущением во всем теле. Сердце вновь билось учащенно, и было что-то не так внизу живота, почти под резинкой трусов – тепло и липко. Осознавая происшедшее, с сожалением провожая последние отголоски удовольствия, он открыл глаза, мысленно поздравляя себя с первой поллюцией. Но тут же пришло воспоминание сна. Вадим закусил губу, окончательно осмысливая и примиряясь с  истиной: причиной был Мишка, в которого он, кажется, взаправду влюбился. Эти слова, произнесенные про себя, навсегда отделили его от остальных ребят в классе. И оставшееся время ночи он лежал и думал, как ему теперь быть, как вести себя, и надо ли говорить об этом родителям. Много всяких вопросов возникло, но, приняв правду о себе, Вадим – как это ни странно – почувствовал себя легче и свободнее.  

На следующий день все в классе только диву давались: замкнутый с первого сентября Вадик словно ожил и вновь превратился в неунывающего, привычного всем шутника. Мишка с удивлением поглядывал в его сторону, но подходить и заговаривать даже не пытался. И все покатилось по прежней колее: учеба, шуточки-приколочки и прочие радости ученичества. Только Вадим теперь добивался определенной цели: сделать так, чтобы одноклассники вроде как и знают, что он  – гей, но все это типа шутки, розыгрыш. То есть он решил руководствоваться тем, что листок с дерева лучше всего прятать среди таких же листьев. И постепенно он этой цели добился.

Теперь его любовь к однокласснику была вроде как и на виду – можно не бояться, что кто-то узнает, но все воспринимали это за розыгрыш, кроме, может, Мишки. Но он молчал. За что Вадим был ему благодарен. А иногда Миха даже подыгрывал, но так, что у новоиспеченного члена сексменьшинств не возникало сомнений – это именно игра. Так и прошел этот год в школе. Весной Вадиму пришлось наблюдать, как его первая любовь стала встречаться с девушкой из девятого класса, что вызвало среди одноклассников бурю обсуждений наравне с новостью о переходе школы на одиннадцатилетнее образование. Их выпуск был последним по старой программе. Получив аттестат об окончании восьми классов, Вадим подал документы в колледж, хотя для родителей это его решение было как снег на голову в середине лета – учился сын хорошо. Но парень отлично понимал всю бесперспективность своего влечения и хотел как можно скорее оставить в прошлом Мишку и все, связанные с ним, переживания. Новое место учебы вселяло надежду на положительные изменения и в личной жизни.

Воспоминания Вадима прервались тихим звуком открываемой двери и чьими-то шагами по коридору. Вот этот кто-то дошел до кухни и полез за каким-то чертом в холодильник – в гостиной наверняка на столе все есть: и попить, и поесть.
– Мог бы и на столе в комнате найти что надо, – раздосадованный тем, что его отвлекли, проворчал Вадим, и пришедший неизвестный, резко повернувшись на речь, знакомым голосом выругался в ответ:
– Блядь! Так инфаркт получить можно! Ты чего это тут?
– Спал бы, если бы не шлялись всякие и не мешали, – Вадим поднялся со своего узкого ложа и уселся, облокотясь на стол:
– Ну и чего ты тут ищешь?
– Холодной минералки, – Юра показал только что взятую бутылку. – Будешь?
– А, давай,  все равно не спится.
– Вот и мне чего-то не уснуть. Свет включить?
– Не стоит. Вон как фонари светят, – Вадим мотнул головой в сторону окна, забыв, что это его движение вряд ли собеседник заметит.
Присев за стол, сокурсник медленно цедил напиток прямо из горлышка, поблескивая в темноте белками глаз. Вадим решил завязать разговор – не сидеть же молча:
– Ну, как тебе вечеринка? Не жалеешь, что напросился?
– Да нет, все нормально, – Юра, видимо, не был расположен к беседе. Но зато Вадика, наоборот, потянуло поболтать:
– Я видел, ты здесь бурную активность развел – сперва с Димой удалился, потом с Ольгой. Похоже, с парнем не выгорело?
Юра поморщился – стало доставать, что уже третий человек обратил на это внимание. Но к сокурснику он относился хорошо, да и у самого возникли некоторые вопросы, на которые этот парень мог бы ответить:
– Да вот, не к тому подошел, а впрочем, не важно. Это я просто так, попробовать решил. А вот ты-то чего один? Я вообще-то думал, что ты больше с Андреем, в институте вы все время вместе.
Хорошо, что было темно, и Юра не мог рассмотреть сожаление, появившееся на лице студента:
– Ну, мы с ним просто друзья, – фраза получилась несколько наигранная, поэтому Вадим постарался перевести разговор на другую тему:
– А почему тебе так хочется попробовать с парнем? Несчастная любовь?
– Да не то, чтобы, – на удивление, Юра начал рассказывать:
– Когда я перешел в другую школу в седьмом классе, мне там очень один парнишка понравился – хулиган и задира. Я очень хотел с ним подружиться, но как-то все не складывалось – у него была своя компашка, в которую я не вписывался никак. Так вот и завидовал издали его дружкам, что вместе с ним куда-то ходили, говорили о своих каких-то делах. А потом он уехал, в другой район. Вроде как все в прошлом, но нет-нет, да вспоминается он мне. И мысли о сексе с парнем не вызывают отвращения, потому что уже в выпускном классе мы с одним одноклассником даже целовались – это у нас типа тренировки было. Вот и хочу попробовать, чтобы решить для себя – что же это у меня к тому хулигану было: влюбленность, влечение или это подростковое что? Да и любопытно просто. Хотя девушки мне безусловно нравятся. Но вот сказать, что я хоть кого-то любил – не могу.
Юрка замолчал. Прошло несколько минут, прежде чем Вадим решил нарушить тишину:
– А хочешь, я тебе расскажу о своем первом парне? Так уж получилось, что твое школьное прошлое чем-то похоже на мое. И, возможно, моя история тебе полезна будет.
– Ну, рассказывай, коли хочется. У меня сегодня ночь задушевных бесед, – в темноте непонятно, то ли улыбнулся, то ли усмехнулся сокурсник.
Вадим помолчал, собираясь с мыслями, и начал свой рассказ:
– Очередной сентябрь. Еще по-летнему теплый, солнечный денек. Только в том году для меня он ознаменовал не просто учебу…

4. Вадим. Навсегда первый.

Первый день в колледже. Волнуюсь страшно, ведь никого знакомого –  специально выбирал. После торжественной линейки, которую, оказывается, и здесь проводят в честь Дня Знаний, я немного задержался у информационной доски – посмотреть расписание на завтра, потому что умудрился проспать, и в колледж заявился с опозданием. Нужный кабинет был поблизости – значит, прихода препода не пропущу.
Заслышав шаги на лестнице, метнулся к дверям. На пороге аудитории приостановился и окинул взглядом присутствующих. Студенты – человек двадцать – преимущественно расселись далеко друг от друга. Ну, это понятно – еще не перезнакомились. Только три девушки сидят рядком и, то одна, то другая нервно поправляет прическу, изредка перебрасываясь репликами между собой. Я усмехнулся: «Их трое на всю группу – это чтобы соображать на троих?». Уже качнувшись вперед, чтобы перешагнуть порог моей почти взрослой жизни, я почувствовал легкий толчок в спину, и недовольный, но мелодичный голос произнес:
– Долго еще стоять будешь? – обдав меня облаком аромата Hugo Boss, мимо протиснулся парень, тут же привлекший внимание всех своим видом. У девушек на лицах появилось одинаковое выражение, как у гончих, почувствовавших добычу.

Чуть ниже меня, стройный, с пластикой то ли танцора, то ли спортсмена, одетый явно в дорогой темно-синий костюм, меня он удивил цветом и длинной волос: насыщенно-пепельные с серебристым оттенком – и где только такую краску нашел? – они спускались ровным водопадом ниже лопаток. Я не мог оторвать взгляда. Непроизвольно рука потянулась к голове: пальцами коснулся своих, таких обыкновенных, русых прядок. «Да уж, такое чудо растить и растить» – с завистью подумал я, машинально следуя за пока что незнакомцем. Опомнился, когда уже садился рядом с ним, поймав его удивленный взгляд. Но тут же решил: новый этап в жизни требует и нового уровня смелости – в школе я бы так не поступил – и с вызовом глядя на новичка, спросил:
– Это сколько ж времени ты растил такую красоту? – одновременно улыбаясь и протягивая руку: – Вадим.
Парень немного поколебался, явно выискивая на моем лице признаки насмешки, но не нашел искомое. Расслабившись, усмехнулся в ответ, все же пожав мою,
зависшую в воздухе, ладонь:
– Стэн.
– Как?
– Станислав. Или Стэн, – слегка высокомерно пояснил он.
– Нафига так имя извратил, – покачал я головой – не осуждая, а просто изумляясь.
– Не я, меня так друг звал, а мне понравилось, теперь представляюсь именно таким образом, – слова легко слетали с излишне полных губ, тем не менее, за кажущейся беззаботностью я почувствовал горечь. И для проверки своих ощущений  попробовал заглянуть в его глаза, оказавшимися темно-серыми, словно надвигающаяся гроза, но эту попытку новый знакомец пресек на корню, сразу же отведя взгляд в сторону кафедры и торопливо пробормотав:
– Ну, мы еще успеем наговориться, верно?
«Ммм? И что за этим кроется? Даже узнать не успел, почему его на линейке не было», – подумал я, загоревшись желанием докопаться до сути замеченной чужой тайны. «Впрочем, все еще впереди, не стоит мне торопиться» – то, что вновь возникшее знакомство я буду всеми силами развивать, для меня было очевидным, – «А эта его легкая надменность…ммм…вообще-то ему идет».  Потому, беспечно откинувшись на спинку скамьи и вытянув ноги, переключил внимание на других, находящихся в поле моего зрения, парней.

На первом ряду несомненный «ботаник», причем постарше года на два, – напряженный, с аккуратной стрижечкой, в очках, темный костюмчик дешевенький. «Надо наладить с ним контакт – будет с кого списывать лекции» – сделал я заметку в уме. Переведя взгляд на следующего одногруппника, поморщился – не люблю бугаев: стрижка под ноль, шея толстая, борцовская, бицепсы перекаченные, сидит развалясь, в черной ветровке. Можно подумать – за город собрался, а не учиться. Молниеносно возникло слово – «Шестерка». Ну вот представилось мне, что входит он в какую-нибудь приблатненную группировку, где состоит на побегушках. И что ему здесь делать? Надеется мозгов добавить? Но дальше оценку присутствующих пришлось прервать – вошел преподаватель.

Обыкновенный такой мужчина лет под сорок, хотя не растерявший еще некоторой привлекательности – тело поджарое, наверняка спортом не брезгует. И энергично так, круто по-деловому, начал читать вводную лекцию. Мог бы и познакомиться сперва со своими студентами, да и мы заодно хотя бы имена друг друга узнали. Кто-то, конечно, до линейки пообщался, но я-то опоздал. Слушая его  вполуха, я все же продолжил разглядывать доступных моему взгляду парней –  мы со Стэном сидели на втором ряду, с краю, у окна. Потому в поле зрения оставались еще трое, не считая девчонок: одного было плохо видно – перекрывал сидящий рядом с ним толстячок, который никакого интереса во мне не вызвал. А вот тот, что сидел рядом с девушками, был любопытен: профиль точеный, сам невысокий, тонкокостный, волосы разлохмачены – истинно: «Я у мамы вместо швабры». «Ему что, причесаться было лень? Ради первого дня мог бы и постараться – в парикмахерскую сходить. Да и одеться поприличнее, а то что это такое растянутое на нем, да еще невнятного серо-бурого цвета?»  – я был  возмущен видом мелкого парнишки, посчитав это пренебрежением к нам, сокурсникам. Больше ничего интересного на виду не было, и я переключил внимание на речь препода.

До окончания пары было еще достаточно времени, когда мужчина, наконец, перестал вышагивать у доски туда-обратно, и, резко замолчав, сел и открыл талмуд типа школьного журнала.
– Что ж, теперь познакомимся. Меня зовут Нестеров Константин Владимирович – ваш куратор. Я сейчас буду вызывать по фамилии, вы встаете, сообщаете свое имя и коротко о себе, что сочтете нужным. Аверин!
Студенты зашевелились, зашуршали тихие шепотки тех, кто уже познакомился. «Наконец-то!» – я заинтересованно повернулся к первому вставшему парню. Невысокий, скромно одетый, с аккуратной стрижечкой. «Ботаник! Еще один!»
– Аверин Петр, Из Кобон – это в области. Живу у родственников. Ну, не знаю, что еще.
Парень потоптался еще немного, начал краснеть: – Читать люблю, –  и сел на место, ничего больше не добавив.
– Адашев!
Я поднялся неторопливо, повернулся вокруг своей оси, давая всем возможность рассмотреть меня как следует.
– Адашев. Вадим. Можно Адаш, – и дальше продолжил уже актерствуя: – Сами мы местные, родных дофига, денег куры не клюют, приму любые суммы пожертвований на подарки любимой старшей сестренке и замечательным родителям, с которыми прям так теснимся, так теснимся в отличной трешке. И сам я весь из себя такой красавчик, ну прям модель, а характер – да просто золото, а не то что вы подумали. И такой умница, такой умница… – но тут меня прервали:
– Достаточно! Антипенко!
Я сел, удовлетворенно думая, что первый камушек в создании образа веселого прикольного парня заложен. Можно будет продолжить начатый еще в школе стиль поведения. И поймал заинтересованный взгляд соседа.

---------------------

Дождь уже закончился. Холодный воздух пах прелыми листьями – бабье лето обиделось и то и дело лило слезы, украшая асфальт лужами, а тропинки через газоны превращая в грязь. После окончания занятий мы со Стэном, распрощавшись на выходе из колледжа с одногруппниками, направились к метро пешком – ехать нам в одном направлении, только мне выходить на одну остановку раньше.
– Стэн, у тебя планы какие на вечер? – я затаил дыхание в ожидании ответа, потому что очень хотелось продлить общение под благовидным предлогом. Ведь уже целую неделю я терпеливо обихаживал нового знакомца, и если сейчас он окажется занят, то завтра выходной – можно предложить вместе куда-нибудь сходить.
– Да, в общем, никаких, – он пожал плечами и задумчиво продолжил: – Может, фильм какой скачаю. Или сериал. Мне тут посоветовали один, «Друзья» называется.
– Как, ты его еще не смотрел?! – удивился я, – У нас каждую серию весь класс обсуждал, едва лишь стали показывать.
– Да я телек почти и не смотрю, только изредка, и что покороче, – он поморщился, – сплошная реклама.
«Замечательно, что ты не смотрел!» – чуть не вслух произнес я, когда понял, что это хороший повод пригласить Стэна в гости.
– А давай ты ко мне зайдешь ненадолго. У меня есть постеры на этот сериал – американские! И еще первый сезон на диске. Можешь взять на время, там качество отличное, – легко и оживленно предложил я, словно эта мысль только что посетила мою голову. Хотя отчасти это так и было. Я скрестил в карманах пальцы обеих рук: согласится? Нет? Стэн молчал. Я тоже.
– Ладно, – принял он решение. Я незаметно выдохнул.
– Отлично! Тогда зайдем в магаз и купим чего вкусного. Раз уж у меня гости, то надо хоть чаю предложить, – говорю одно, а думаю про другое: «Лучше уж чего покрепче, и затащить этого красавчика в кровать… Пипец! Последнее время все мысли об одном! Хочу секса! И это при том, что никакого опыта… И что делать?» – я не удержал огорченного вздоха, и покосился на спутника –  заметил или нет? Стэн с безмятежным видом рассматривал проходивших мимо девушек. Это вызвало во мне досаду.  Тем временем мы были уже у подземки, где в ларьке купили еще теплые слоеные пирожки с разной начинкой – молодые организмы всегда готовы поглотить что-нибудь вкусное и питательное.

От метро до моего дома – всего ничего. И этому я очень обрадовался, когда моего сокурсника облила из лужи проходящая мимо машина – холодный осенний воздух, да еще после дождя, и намокшая одежда плохо сочетаются. Да и болеть моему другу нельзя – я знал, что скоро его танцевальная группа, где он является солистом уже четыре года, будет выступать на каком-то конкурсе.
– Вот сволочь, что творит, гад! – возмутился я, когда от неожиданности Стэн выматерился. – Ничего, тут близко, как придем, сразу снимай джинсы и джемпер – просушим, – слова мои были с двойным дном: отличная причина предложить раздеться. «Я смогу полюбоваться его телом» – мурлыкнула предвкушающая мысль. Дома никого не было, да и не должно было быть: матери с работы возвращаться рано, отец в командировке, а сестра приходит очень поздно – выпускной класс, куда только мама смотрит?
– Ты проходи, и раздевайся давай, я одежду в ванную повешу – там батареи горячие. А пока можешь накинуть халат – я сейчас принесу, – и, торопливо выскользнув из кроссовок, рванул в комнату сестры. «Стэн в халате! Опупеть!» – моя сексуальная озабоченность потирала лапки и облизывалась. И я вместе с нею.

Быстро пробежавшись глазами по богатой цветовой гамме сестриной одежды, я выбрал бледно-сиреневый, с непонятными разводами в качестве отделки, халат в японском стиле на светло-синей подкладке и такого же цвета поясом. Воображение тут же представило мне картинку, и я согласно кивнул самому себе: «Это изумительно подойдет к его волосам». У дверей ванны притормозил: сердце колотилось о ребра, а руки вспотели – надо было хоть маску равнодушия надеть, а то ведь у меня, наверно, взгляд сейчас был как у вампира, жаждущего крови – алчный. Еще испугается. Я выровнял дыхание, постарался убрать все эмоции с физиономии, произнес мысленно: «Сделай лицо попроще – и люди к тебе потянутся!» и, постучав для приличия, тут же открыл дверь. …И почему я не обратил внимания на шум воды?!

Стэн стоял под душем с закрытыми глазами, подставив лицо под льющуюся воду, а по его – такому шикарному – телу змеились тысячи струек, рисуя своим бегом причудливые узоры. Он прогонял их ладонями, но тут же появлялись новые ручейки – и все повторялось. Парень по-прежнему не обращал на меня ни капли внимания, а я, не в силах отвести от него глаз, и, кажется, даже забыв дышать, опустил взгляд с лица и груди ниже – на очерченный в аккуратные квадратики живот, и по темной дорожке коротких волосиков еще ниже …О-о-о!  Его член стоял! И какой член! Голова у меня закружилась, халат выпал из ослабевших рук, ноги предательски задрожали – я был… или меня уже не было? Ошеломленный, растерянный, я поднял глаза и столкнулся с насмешливым приглашающим взглядом – оказывается, я стучался в открытые двери, и не видел этого! Торопливо скидывая одежду, путаясь в ней из-за поспешности, я не отводил взора от Стэна, наслаждаясь каждым его движением, линиями безупречного тела, смуглой от не сошедшего еще загара кожей и белой там, где ее от солнца закрывали плавки. Освободившись, наконец, от тряпок, я полез в ванну и тут же был подхвачен сильными руками. Боже! Меня касались! Меня гладили! Меня целовали… Я впервые испытывал такие ощущения не во сне. Каждая клеточка тела отзывалась на действия умелых рук и губ, отчего весь я словно плавился. Уже дважды я был на грани оргазма, и дважды Стэн не давал мне кончить, пережимая мой член у основания. Я зверел, на что он только шептал: «Подожди» и продолжал измываться. Но когда на третий раз я достиг оргазма… Здесь слова бессильны.

Стэн давно ушел, а я валялся в кровати и раз за разом переживал лишение своей девственности. После первого раза в душе через короткий промежуток времени последовало продолжение уже в моей комнате – наш сексуальный голод был слишком велик. И вот теперь я могу наслаждаться пикантными воспоминаниями, рассеяно поглядывая на брошенные где попало полотенца – вещи мои так и остались в ванне. «Девственность. Слово-то какое – чисто женское. Блин, не вспомнить, где это я вычитал: только геи могут лишаться девственности не единожды. Да, сеструхе такое не светит», – мысли ползали медленные, ленивые, блаженные от полученного удовольствия  – «Черт, халат-то ее так и валяется в ванной. А-а, не хочу шевелиться. Авось пронесет. А если и нет, то я сейчас даже родителям не постеснялся бы признаться, что их сын – самый настоящий гей. Мама точно в обморок грохнется. Или тут же потащит меня к врачу. А папа… Интересно, по такому поводу он меня ударил бы? Или просто начнет гнать из дома? Не, пока помолчу, а то еще из колледжа заберут документы, как я тогда со Стэном встречаться буду? Но как же жаль, что это не Мишка….». Забыть свою первую любовь было очень трудно – нет-нет, да вспоминался этот одноклассник, и тогда так хотелось подойти к школе и тайком понаблюдать за ним. Но я держался. А знакомство с красавчиком Стэном, пусть и несколько высокомерным, очень мне в этом помогало. Мысли снова свернули на только что произошедшее. «А сеструхе-то  раздолье будет: от ее шуток отбиваться сложновато. Да уж, лучше молчать. Хотя Стаська, уверен, эту мою новость легко перенесет, с ее-то увлечением яоем».

Но ни одно предположение о возможных ситуациях не выдержит встречи с реальностью. Потому что есть еще закон подлости. В данном случае выглядел он так: звук открываемой  входной двери, шуршание в прихожей, щелканье замка в ванной, почти сразу топоток по коридору к моей комнате, пинок ногой и вот на пороге разъяренная сестра собственной персоной. Вид мокрых волос и одежды объяснял: попала под дождь. В одной руке пресловутый халат – «И нафига я вообще его достал?» – а вот двумя ноготочками второй Стася брезгливо держала презик… «Пипец!! Что щас бу-у-удет!» – я сноровисто накрылся одеялом, как только заметил движение ее руки. Легкий шлепок там, где только что была моя физиономия, подтвердил догадку, что именно медицинское изделие полетит мне в лицо. Халат-то кидать не так удобно. Теперь можно вылезать из норки.  Морщась, сел в кровати, подложив под задницу правую ногу и придерживая одеяло руками – а то сеструха и сдернуть его может в порыве возмущения.
– Ах ты дрянь малолетняя! Еще пиписька не выросла, а уже девок в дом таскаешь! Да еще мой халат им даешь! Думаешь, раз в колледже, а я в школе, то взрослее меня стал? Я вот отцу скажу, пусть прочистит твои дурные мозги! Да еще и средство для интимного труда бросил на виду! Что, так трудно до помойного ведра гандон донести? Или ты это все специально оставил – меня позлить? Так не думай, что легко отделаешься! Ты у … –  я прервал нескончаемый поток сестринских слов:
– Да не специально это! – делать Стасю врагом я не хотел. Особенно теперь. На нее одну была надежда, что сможет побыть буфером между мной и родителями, если вдруг возникнет ситуация, когда придется признаться в гомосексуализме. Хоть мы с ней часто ругались, но всегда сразу же мирились, и я ее искренне любил. Так что при случае именно с нее и надо начинать раскрываться.
– Стасечка, чесслово! Ну пойми, у меня сегодня первый раз, не до того было, – искренность с сестрой всегда давала лучшие результаты. Она тут же сменила гнев на любопытство:
– Ой, что, правда, что ли? А как это было? А кто она? Я ее знаю? Это та девушка, что на фотке рядом с тобой? Ну, на той, что в прошлом году на полке твоей стояла? Или уже из колледжа? А что ж она так быстро? Только неделя учебы прошла. Какая-то распущенная… – слушать очередной словесный понос – увольте!
– Стася!! – она прервала очередной водопад. Слава богу! Почему не бывает идеальных людей? Вот и у моей лапочки-сестренки есть недостаток – повышенная болтливость. Не в смысле тайну раскрыть.
–  Помолчи, а. По твоей речи никто не даст тебе больше лет, чем мне, –  почему-то именно в этот момент я решил сказать ей правду. Зажмурив на секунду глаза и набрав полную грудь воздуха, я потянулся и взял Стасю за руку – вдруг захочет сбежать, не дослушав моих объяснений?  И как в прорубь нырнул:
– Это была не девушка, – взгляд под названием «Ну и что?» и слова «И намного эта женщина старше тебя?» убил наповал мою решимость. Стоило ли вообще пытаться? Меньше знаешь – крепче спишь? Так, что ли? Но начатое лучше доводить до конца, да и решимость сменила не менее настырная дама по имени Упрямство.
– Стася! – сейчас я реально чувствовал себя старше ее, – «Не девушка» в смысле – «парень».  И теперь уже не только с волнением, но и с любопытством наблюдал за изменением мимики ее лица. Непонимание, озадаченность, размышление – а вот и вывод:
– А! Так тут еще какой-то парень был – он и трахался? Или оргию, что ли, устроили?
– ???? – она что, специально тупит?! Мне уже не решимость с упрямством требовались, а выдержка, чтобы не прибить эту дуру:
– Я в ахуе от твоей сообразительности, сестренка! И ты еще смеешь утверждать, что старше меня на два года?! – забыв о заднице, я вскочил с кровати, и тут же, морщась, потер ягодицы, другой рукой все так же придерживая одеяло – трусов-то на мне не было.
– Стася, я. Трахался. С парнем! Теперь тебе ясно?! – если сейчас что-нибудь ляпнет типа «Не понимаю», я даже не знаю, что сделаю. Но она лишь медленно, с открытым ртом, села на кровать, не сводя с меня ошарашенного взгляда. Правая рука охватывает кулачок левой, и этот своеобразный замок из рук прижимается к губам девушки.
– Охуеть…Ну ты даешь, –  молчание. – И как оно? – замок разжимается и ладони прячутся под мышками, словно Стася замерзла.
Ни хрена себе! Я тут признаюсь в том, что гей, а в ответ слышу «как оно»? Не-е, у меня не сестра, а уникум какой-то. Где истерика? Хотя по правде, я и сам не знал, что ожидал от Стаси – решение-то принял спонтанно. Потому и стоял перед ней молча, босиком, замотанный в одеяло, и что дальше – не знал. Зато, видимо, это ведала та разговорчивая сущность, что была в сестре:
– А ты его или он тебя? И правда, что это больно? А кто начал? И как вы вообще до этого додумались? А расскажи, как… – нет, это не лечится.
– Стася, Пусечка моя, –  свое детское прозвище она терпеть не могла, потому тут же замолчала, – я только что признался, что являюсь геем, а ты как-то… Ну, тебя это разве не волнует?
Надежда, что вот сейчас у сестры проявится подсознательно ожидаемая мной реакция типа «Как ты мог? И тебе не стыдно? Это отвратительно!»  и я смогу начать объяснять все, так в зародыше и умерла. Не могу же я – ни с того,  ни с сего –  начать  рассказывать ей о том, что так долго хранил в себе – какой-то толчок для начала нужен.
– Вадик, ты столько раз меня разыгрывал, что сейчас мне что-то не очень верится, – вдруг совершенно рассудительно, без малейшей несерьезности в голосе, ответила она, – и даже если это правда, то – что ты ждешь от меня, признавшись в этом? Думаю, ты осознаешь, что мне-то это… ну, ошеломительно, конечно, брат – гей. Но не так, чтобы очень. Наверно, если бы ты интересовался тем же аниме и мангой, что и я, то понял бы меня.
– Я… Я и сам не знаю. Просто вот вдруг захотелось, – что-то забрезжило на задворках сознания: – Возможно, только что пережитое, да еще и накопленное прошлое, требуют с кем-то поделиться, как-то выговорится. Я столько времени держал это в себе…
– Тебе жилетка нужна? Так я всегда с удовольствием сыграю эту роль, любезный мой братишка, – она потянула меня за руку, усаживая рядом с собой. Забывшись, плюхнулся на постель, но попа моя многострадальная тут же напомнила о себе, и я вновь поморщился, устраиваясь поудобнее. От Стаси такое не укрылось:
– Так все же  это правда? – любопытство вперемешку с неверием. Я промолчал, не желая повторяться.
–  Ва-а-адик, – протянула она, – может, это временно, потом пройдет? – сочувствующий взгляд, и следом отрицательное качание головой: – Хотя все мои знания говорят, что это вряд ли, – сострадательное выражение ее лица заставило меня поморщиться:
– Да не смотри на меня как на больного. Я совершенно здоров и все осознаю, – идея показать ей свои стихи как доказательство, что это не сиюминутный заскок,  пришла весьма вовремя: – На столе есть тетрадь с тигром – возьми и прочти.
Стася не спеша встала, взяла небольшую тетрадку в твердом переплете  и стала листать:
– Тут стихи. Это твои, что ли? – удивленный взгляд в мою сторону. Затем, не дожидаясь моего подтверждения, стала читать вслух:

Я лежу без сна.
Как судьба моя зла:
Не хочу ничего,
Кроме глаз его,
Кроме мягких губ,
Кроме нежных рук.
Но о том промолчу,
Никогда не скажу,
Потому что в ответ
Не хочу слышать «Нет»

– Да ты у нас поэт, как погляжу, – и снова уткнулась носом в раскрытые страницы:

Время, словно песок, просочившись сквозь пальцы,
Унесет за собой мои школьные дни.
И останутся в прошлом печали страдальца,
Дав возможность страдать от новой любви.

– Ты на дату внизу посмотри – я это писал в прошлом году, в школе, и посвящены они Мишке, тому самому парню, что на фото был, – прокомментировал я.
Сестра оторвалась от чтения:
– Так тебе не девочка, а мальчик на той фотке нравился?! Вот это да! А мы-то с мамой как-то раз подробненько так девушку рассматривали – обсуждали, а смотреть-то надо было на третьего человека! Я его и не помню даже. Выходит, уже тогда ты…это… – она замялась.
– Ну да. Я ж говорю, что гей.
Стася аккуратно положила тетрадь на место, подошла ближе и села на корточки передо мной. Взяв мою руку в ладони, тихо произнесла, серьезно глядя в глаза:
– Спасибо, что доверил мне свою тайну, а родичей мы подготовим потихоньку. Ты же понимаешь, что все тайное рано или поздно становится явным? – и вдруг ее настроение снова изменилось на игриво-веселое: – А ты меня со своим парнем познакомишь? – и лукавый взгляд с легкой улыбкой.
Как я могу не любить свою неподражаемую Пусечку! И пусть она не любит это прозвище, но мне-то оно нравится!

-------------------

Прошло довольно много времени с того дня. Я все так же дружил со Стэном, а сексом мы занимались преимущественно у нас дома, пока никого нет. Пусть это были совсем не те чувства, что жили во мне по отношению к Мишке, но все же он был моим первым мужчиной, причем, наши чувства были взаимно ровны – дружба, влечение – не больше. Знакомиться с моей сестрой он не хотел, потому любопытство Стаси по-прежнему не было удовлетворено. Когда я спросил, почему он против, то получил в ответ: мол, не верю, что девчонки могут хранить тайны – разболтает, стопудняк. Но! Человек предполагает, а бог располагает: знакомство все-таки состоялось. И было это так.

Мы ушли с последней пары, чтобы провести побольше времени вдвоем в удобстве пустой квартиры. Сидя за столом на кухне, и поглощая картошку с мясом – то-то мама удивляется, что я есть много стал! – мы несколько расшалились. Стэн пихнул меня, я его, а он, отшатнувшись, умудрился опрокинуть стоящую близко к краю вместительную кружку с чаем. Ладно, посуда, говорят, к счастью бьется. А что, интересно, символизируют мокрые джинсы? Когда я это озвучил, то так и не потерявший игривого настроения мой друг и любовник заявил:
– Много секса, однако! – и засмеялся.
Я не удержался в границах серьезности, мы снова разбаловались: я начал раздевать его, он же мешал мне своими поцелуями и руками, что лезли не туда, куда надо. Попытка оттолкнуть Стэна привела к тому, что он ухватился за мою рубашку, чтобы удержать равновесие. Две последние застегнутые пуговицы не выдержали такого напора и сбежали, с треском сорвавшись со своих мест обитания.
– Так! – я понарошку нахмурился. – И кто же пуговицы пришивать будет? Виноват, значит, будем наказывать. Иди давай в ванную, я джинсы на батарею в гостиной повешу – они там самые горячие в квартире, а ты пока в халатике моем любимом походишь, – после того первого секса со Стэном, и разговора с сестрой, я выпросил ее халат для таких вот неожиданных случаев. Теперь он постоянно висел в ванной рядом с тем, что носила Стася. Мама даже удивилась: чего это дочь двумя одновременно пользуется. Не знаю, как сестра тогда отмазалась, но все осталось по-прежнему.

Я вытолкал друга к ванне, и, пока он мылся, прибрался на кухне. В ожидании его решил расположиться в гостиной и включил телевизор на каком-то музыкальном канале. Слушать музыку лежа показалось мне более удобным, и я вытянулся на диване, подложив руки под голову. Рубашку решил не снимать: так, в рубахе нараспашку, я выглядел эротичнее. Вскоре появился вкусно пахнущий Стэн – запах парфюма быстро достиг меня. Он ненадолго замер в дверях, театрально изогнулся, весьма сексуально, да так, чтобы ткань немного оголила плечи, и медленно, танцующим шагом, направился ко мне. Я решил сыграть в неприступную крепость и, приняв более расслабленную и безразличную позу, убрал с физиономии заинтересованное выступлением своего любовника выражение, стараясь придать лицу спокойствие. Подойдя, Стэн оперся коленом о край дивана, легко касаясь провел пальцами по моей груди, склонился, и уже собрался поцеловать меня, как мы услышали щелчки открываемого дверного замка.
– Кто это может быть? – обеспокоенно спросил одногруппник, вопросительно глядя, и явно не зная, что делать. Но по всем приметам это была сестра, потому я даже не шелохнулся.
–  Не боись. Стаська пришла. Сейчас вот и познакомитесь.
Мой друг собрался было встать и принять более нейтральное положение, но тут открылась дверь в гостиную, и на нас уставились круглые девичьи глаза. Наверняка для нее это была картина маслом: брат, спокойно лежащий на диване в распахнутой рубашке, и склоненный над ним парень  с длинными волосами  и в ее сиреневом халате, рука которого недвусмысленно упирается в братишкину оголенную грудь. Так мы и замерли на какое-то время: Стася – рассматривая нас, и мы двое, глядя на нее ожидающе. Эти секунды пролетели и все задвигались: Стэн, наконец, встал, я тоже принял сидячее положение, а сестренка привела к нормальным размерам свои глаза, зашла в комнату, закрыла за собой дверь, и, опираясь спиной на нее, представилась:
– Привет! Я – Стася, почти восемнадцать, одиннадцатый класс… и у меня тоже есть парень! – гордо заявила эта заразка, глядя уже только на меня.
– Ну, вот, а это… – я взглянул на друга, но договорить мне она не дала:
– Стэн! Приятно познакомиться! Ты удивительно красив, жаль, что раньше с тобой не увиделась, я бы отбила тебя от братишки, нечего таких красавчиков себе хапать! Я уже давно прошу его… – господи! Кода же эта девушка перестанет болтать в таком количестве?
– Стася!! Умолкни! Стэн же не выдержит твоего напора и сбежит! – это остановило очередной поток слов. Сестра отлипла от двери и подошла ближе, протягивая руку для пожатия моему одногруппнику. Улыбалась она при этом открыто и непринужденно.
– А мой халатик тебе идет. Теперь понятно, чего это брат выпросил его у меня.
– Вот такая она, – обратился я к своему любовнику, разводя руками.
– Да уж, – отпустив ладонь девушки, он заправил пряди волос за ухо и сел рядом со мной, – можно было и догадаться – вы и внешне похожи, и, судя по всему, характерами тоже. Что ж, взаимно рад знакомству.

Про секс пришлось забыть. Втроем мы дружно направились на кухню – пить чай и болтать на всякие разные темы. Мне было приятно видеть их обоих, непринужденно разговаривающих между собой. Уверенность окрепла: Стася однозначно на моей стороне, и если придется переживать выяснение отношений с родителями, то она поддержит меня. Изредка вставляя реплики в их беседу, я начал прикидывать, как бы подготовить предков к известию, что я – гей, и к знакомству со Стэном в качестве моего парня. Немаловажную роль в планах играла Стася.
Но в очередной раз сволочная жизнь внесла свои коррективы в мои намерения: через две недели после этих наших посиделок на кухне Стэн уехал. Вернее, сперва-то укатили родители парня – в Москву, где у его отца организовалось тепленькое и денежное местечко, а Станислава они забрали почти силком, мотивируя тем, что это – реальная возможность обзавестись нужными для сына знакомствами среди столичной молодежи. А сменить место учебы в самом начале студенчества легче и правильнее, тем более, что это даже не институт. Вот так и расстались мы со Стэном, понимая, что в дальнейшем если и пересечемся, то все будет уже по-другому. И пусть это была совсем не любовь, но все равно он навсегда останется для меня первым – моим первым мужчиной, первым любовником. А вот я для него кем в памяти остался? Не знаю.

--------------

Вадим замолчал. Его рассказ произвел на меня сильное впечатление – все так реально представил. У парня талант рассказчика, и чего его понесло в наш технический универ, когда он явно мог бы стать писателем, репортером или еще кем, связанным с речью, литературой? Ну да это его дело. А впрочем, это ведь он о себе говорил, а кто ж о себе, любимом, не сможет интересно рассказать? Если захочет, конечно. Молчание затягивалось. Но меня кое-что удивило и я решил спросить:
– Вы что же, даже не переписываетесь и не созваниваетесь? Странно как-то: дружили, трахались, все хорошо и вдруг – все? Никаких связей?
– Ну почему же, изредка общаемся по сети, – Вадим довольно равнодушно пожал плечами. – Просто не было у нас никаких сильных чувств и общих интересов помимо колледжа. Связывала в основном учеба, да взаимная симпатия. Ну и секс, конечно. У него сейчас есть партнер, вроде у них там все хорошо.
– Хм, то-то, я смотрю, ты так спокоен. Одноклассника своего так и не забыл? – пусть вопрос не совсем тактичен, но знать-то хочется.
– Да нет, все уже в прошлом. Как обычно и происходит с первой любовью. Просто я до сих пор ТАК – Вадим выделил голосом это слово – больше не влюблялся. Нравятся периодически кое-кто, но вот не везет мне что-то встретить нужного человека, – он грустно усмехнулся и потер лицо ладонями.
– Ладно, хватит ностальгировать, – встряхнувшись всем телом, Вадим потянулся:
– Все дрыхнуть часов до двенадцати будут. Я уже не засну, так что поеду лучше домой. Транспорт-то уже должен ходить.
Он поднялся из-за стола. Я, поколебавшись, – уходить по-английски? Не попрощавшись? – решил пойти вместе с ним. Что мне тут еще делать? А «спасибо» хозяину можно и через Андрея передать.
– Подожди! Я с тобой выйду! – догнал я парня уже в прихожей.
Так вот и закончилась для меня эта вечеринка, от которой я ожидал нечто особенное.

-----------------

А в квартире у Леона оставшиеся действительно стали просыпаться только в 11-12 часов, благо никому никуда не надо спешить. Не торопясь, собрались за столом, вяло доедая остатки вчерашнего пиршества. Хозяин напомнил о правиле, заведенным еще в детстве отцом, о чем почти все знали: после пьянки – уборка общими силами пьющих. Труд и бодрая музыка прогнали остатки сонной вялости, все оживились, дружно приводя квартиру в божеский вид.  А затем, все так же не спеша, и весело переговариваясь, стали собираться по домам. Первыми ушли заметно поглощенные друг другом Андрей с Дмитрием. «Боже, это вчерашнее недоразумение еще крепче их связало, не дай боже, что случится с одним, то другой… Впрочем, – вспомнил Леон летние события этой пары, – кажется в такой ситуации хуже может быть Димке. Все же Андрей стрессоустойчивей». А затем и остальные гости, как птицы осенью на юг,  стаей потянулись на выход.

Леон у дверей комнаты придержал за локоть Алекса:
– Не хочешь ненадолго задержаться? – вопросительно приподнятая бровь и спокойное ожидание ответа. Алекс усмехнулся:
– Психолог ты наш. Очень хочется?
– Только если тебе, – улыбнулся парень, выпуская из захвата чужой локоть.
Алекс ненадолго задумался и согласно кивнул головой:
– Ты прав, мне стоит поговорить с кем-нибудь.
Он развернулся, поставил уже зачехленную гитару у дверей и направился к открытому для проветривания балкону, доставая из кармана порядком помятую и почти пустую пачку сигарет. В гостиной было даже жарко – в старом доме батареи на удивление горячи, и холодные струи воздуха с улицы так кстати разбавляли сухое тепло помещения. Выйдя на балкон, парень задумался: раз уже Леон решил с ним поговорить, то значит, незаметно для себя самого, он очень изменился в поведении. А это о многом говорило – чай, не мальчик, двадцать три уже, последний курс. И что же делать? Искать или все же не стоит? Может, Леон что подскажет? Выкурив сигарету, Алекс зашел в тишину опустевшей квартиры. В гостиной никого не было и парень решил подождать хозяина на диване, где провел большую часть прошедшего вечера, играя на гитаре, и всю ночь. Зачехленный инструмент трогать не стал, хотя опять его потянуло перебрать струны – вот уже почти месяц, как он словно помешался на музыке. В комнату зашел Леон, неся в обоих руках по фужеру.
– Вечеринка-то давно закончилась, – усмехнулся Алекс, тем не менее, принимая предложенный напиток.
– Воспринимай это как лекарство, – также с усмешкой ответил давний приятель, усаживаясь рядом.
Они медленно потягивали вино, не нарушая установившейся тишины, пока первым не выдержал Алекс:
– Что, так заметно?
– Что именно?
– Ну, раз ты изъявил желание поговорить… – Леон прервал друга, поворачиваясь  в пол-оборота к нему:
– Не изъявил, а предложил тебе высказаться – ведь ясно, что с тобой происходит что-то в последнее время. И, возможно, дружеская беседа поможет как-то исправить ситуацию. Или помощь нужна, а просить о ней не можешь? – он замолчал, внимательно следя за выражением лица Алекса. Тот молча крутил в руке пустой уже бокал.
– Знаешь, Леон, я вот тебе сейчас кое-что расскажу, а ты может, что и посоветуешь – все же на психолога учишься.
Снова наступила тишина – парень собирался с силами поведать долго умалчиваемое ото всех. Товарищ не торопил его, терпеливо ожидая рассказа. И дождался.

5. Алекс. Случайная встреча.

– Не помню уже, куда я ехал. Но вот хорошо запомнилось, как, заскочив в вагон метро, я наткнулся взглядом на парня с гитарой в чехле. Он стоял напротив у закрытых дверей. Первая же мысль – красавчик. Ну да их немало в большом городе. Я плюхнулся на свободное сидение, благо вагон был полупустой, и постарался не пялиться на гитариста. Но все же боковым зрением наблюдал за ним – зацепил он меня чем-то. Так проехали две станции. На следующей мне надо было делать переход, я с сожалением бросил последний взгляд на паренька и поднялся с места.

Поезд уже подходил к станции, когда в отражении стекла я увидел его. Парень поправил гитару за спиной и пристроился за мной на выход. Тут я все же не удержался и, оглянувшись, улыбнулся. Он ответил мне какой-то радостной, открытой улыбкой. Словно ребенок. Грех было не попытаться завязать знакомство, и я спросил:
– Ты сам играешь?
– Ага, – последовал легкий ответ.
– А я вот жуть как люблю гитару, но сам играть не умею. Давно она у тебя?
– Да порядком уже. Я в музыкалку ходил.
– Здорово! Должно быть классно играешь. Вот бы послушать! – желание как-то продлить знакомство усиливалось.
Двери раскрылись, и мы дружно пошли к переходу на другую станцию, продолжая начатый разговор:
–  Мы сегодня вечером с ребятами собираемся. Там еще один чел придет с гитарой, – чистый взгляд из-под длинных ресниц, без всякой подоплеки.
– Завидую. По-хорошему, – мне действительно было завидно этой его открытости, этой способности вот так легко идти на контакт. Я же часто не мог решиться завязать знакомство, даже если человек мне очень сильно нравился. И я вздохнул. Переход закончился, мы спускались по последним ступенькам на платформу, когда парнишка вдруг сказал:
– А ты приходи сегодня к семи к нам, я тебе адрес дам, – он приостановился, шаря по карманам своей куртки. Я также притормозил, удивляясь этой его смелости – звать в гости первого встречного. Тем временем он выудил из внутреннего кармана куртки  ручку, а из заднего карманчика джинсов клочок бумаги, оказавшимся использованным старым билетом в кинотеатр.
– Ну, ты даешь, я даже не знаю, – растерявшись, я на самом деле не знал, как мне реагировать на такое спонтанное приглашение. Но в груди было как-то волнительно.
– Да ты не бойся, не пожалеешь. Кстати, меня Рома зовут, – он протянул мне обе руки – с запиской и для пожатия, все так же открыто улыбаясь.
– Алексей, можно просто Алекс, – я ненадолго задержал его руку в своей, пока второй забирал бумажку с адресом. Но он совершенно не среагировал. Никак. Я уж было подумал, что парнишка просто так ловко скрывается, что я не понял про него. Обычно по мелким признакам я умудрялся определить, что тот или иной мужчина – гей. Здесь же ни намека, ни реакции. Накатило сожаление – он явно не в теме. А так, может что и получилось бы у нас с ним.
– Ты сейчас куда? – он совершенно безмятежно смотрел мне в глаза.
– Сюда, и мне здесь удобнее, – я показал направо.
– А-а.  Ну, бывай, до вечера, – парень спокойно развернулся и пошел дальше по перрону к левой стороне платформы.
– Я обязательно приду, – произнес я ему в спину, уже все для себя решив: хочу закрепить дружбу с этим необычным пареньком, а дальше как сложится. Даже забыл, что сегодня ко мне придет Валера, с которым мы периодически встречались, утоляя наши сексуальные желания. И вспомнил только, когда мобильный выдал мелодию, закрепленную за его номером. Мля-я-я!
–  Привет, ты чего трубку не берешь? – недовольный голос партнера как всегда деловит.
– Да в метро я, – ответил, меж тем лихорадочно соображая, как же отмазаться от сегодняшней встречи.
– Алекс, я сегодня задержусь, тут кое-что позарез доделать надо. Завтра сдавать, – озабоченно продолжил Валера.
Как я обрадовался! Ну как же иногда все удачно складывается!
– Да ничего, все путем. Давай лучше встречу перенесем на потом. Я тут тоже кое-какими делами пока займусь, – очевидно, в моих интонациях просквозила радость, потому что друг мой  насторожился:
– Да? Какими это делами?
– Ничего существенного, просто на вечеринку одну пригласили, правда, знакомых там нет, но чего же отказываться? Потусуюсь, на людей посмотрю, – легко ответил я.
– Ну-ну, развлекайся давай. Позже созвонимся, – в его голосе пропали нотки интереса, и он нажал отбой.

К квартире по указанному адресу я подходил с волнением. Почему-то Рома не написал свой номер мобильного на том листочке, и сейчас я сомневался: правильно ли поступаю? Может, он завлекает людей сюда, а там что нехорошее происходит. Или вообще пошутил парень, а хозяева сейчас будут в недоумении: чего это я от них хочу? Или двери даже не откроют. Я замер, не решаясь нажать звонок: может, подождать у парадной – вдруг Рома еще не приходил? Но тут из подъехавшего на этаж лифта вышли, смеясь, ребята с девчонками, и направились к этой же квартире.
– Что, не открывают? Звони еще раз, наверно, из-за музыки не слышно, – обратился ко мне один из парней.
Я нажал на звонок, тут же дверь распахнулась: на пороге стоял Рома.
– А! Ребята! Наконец-то! Проходите! – радостно воскликнул парень, не сразу заметив среди этой толпы меня. Я замешкался: как-то все складывалось словно само собой, я не успевал за событиями – словно несло волной лодочку в открытое море, а весел нет.
– О-о! Алексей! Я рад, что ты пришел! Проходи же давай! Все уже в сборе! – так же, как и всю толпу весело приветствовал он меня. Я прошел в прихожую и огляделся, пока остальные шумно раздевались, располагая на переполненной вешалке свои вещи. Широкий коридор упирался в открытую настежь дверь комнаты, из которой слышалась танцевальная музыка. На кухне кто-то гремел посудой, очевидно, завершая приготовления к застолью. Я разделся и прошел в комнату – хозяин завис на кухне. По всем признакам, здесь проживала самая обыкновенная семья – ремонт делался явно давно и своими силами; мебель, какую можно встретить чуть ли не в каждой квартире; пришедшая молодежь тоже без выдающихся экземпляров типа эмо или готов. Все так заурядно.  
– Да ты не стой, присаживайся! – весело произнес девичий голос мне прямо в ухо, одновременно я почувствовал, как чьи-то руки подталкивают меня вперед. Я оглянулся: миловидная представительница слабого пола улыбалась мне, словно мы давно знакомы. Я повиновался и сел за стол на свободное место около какого-то парня.
– Здесь занято! – извиняющимся тоном произнес этот неизвестный, обнаружив меня в соседях. Пришлось сдвинуться на один стул. Остальные продолжали усаживаться вокруг накрытого стола, шумно переговариваясь, смеясь, шутя. Я чувствовал себя не в своей тарелке: ни одного знакомого, естественно, не было, что тут за событие отмечают – неизвестно, и что я тут делаю – непонятно.

Вскоре все расселись, разговоры смолкли, вошли задержавшиеся персоны в лице Ромы и девушки, которая села на освобожденное только что мной место.  И застолье, наконец, началось – первым поднял тост парень, сидевший рядом с Ромкой:
– Дорогие друзья! Пусть этот вечер всем вам запомнится как самый замечательный, потому что теперь два года вы нас с Ромиком не увидите. Так выпьем за нас, доблестных защитников Отечества!
Все стали чокаться, стараясь не пропустить рюмки виновников торжества. Теперь-то я понял, куда попал – на отвальную. И с другой стороны от моего знакомого сидит его девушка, что вот сейчас явно будет целоваться с ним. Мне стало грустно: ну и какого лешего я сюда приперся? Смотреть, как заинтересовавшего меня парня обсасывает эта …эта… И ведь больше я его уже не увижу. Я налил и выпил следующую стопку, не дожидаясь тоста. Никто не обратил на это внимания, поглощенные закуской и разговорами друг с другом. Кроме девушки, сидящей напротив. Она уже несколько раз бросала на меня заинтересованные взгляды, которые я игнорировал, стараясь даже не смотреть в ее сторону.

Дальше все шло по расписанию: тосты, закуски, горячее, разговоры, в которых я почти не принимал участия, хотя отношение ко мне со стороны присутствующих было как к хорошему знакомому,  хождение по квартире туда-сюда, танцы… И гитары. Две. Как и говорил Рома, был еще парень, что составил замечательный дуэт хозяину. Похоже, близкий друг, наверняка вместе учились – сыгранность замечательная. Я наслаждался музыкой, пока не пришел какой-то чел и не прошептал что-то на ухо Роме. Тот нахмурился, отложил инструмент и вышел из комнаты. Дослушав песню в исполнении уже одного музыканта, я решил, что сейчас подходящий момент покинуть эту, в общем-то, приятную тусовку, и пошел вслед за своим знакомцем в прихожую.  Но развернувшийся на моих глазах скандальчик резко изменил намерение уйти на противоположное.

В коридоре девушка Ромы держалась рукой за покрасневшую щеку, а у дверей одевался один из гостей. Сам же хозяин и его друг, что оторвал Ромку от игры на гитаре, стояли рядом у выхода из кухни – оба злые.
– Подумаешь, поцеловались! Я тебе уже говорила, что не намерена ждать два года! – она отвела руку от лица и тоже стала собираться на выход, лихорадочно надевая сапожки и  натягивая курточку.
–  Счастливо отслужить! – с сарказмом бросила она фразу Роману, перед тем, как хлопнуть дверью, выходя из квартиры следом за уже ушедшим гостем. Оскорбленный поведением своей девушки, парень стоял, глядя с ожесточением на закрытую дверь, и сжимал -разжимал кулаки, не в силах упокоиться.
– Не обращай внимания, Рома, она просто дура, – пытался успокоить его друг, обхватив рукой за плечи. Во мне это вызвало чувство ревности, причем, совершенно необоснованное – я это понимал.
– Да отстань ты! – вспылил разозленный парень, стряхивая чужую руку с плеч.
– Все, чуваки, пьянке-гулянке конец, давайте по домам, – обратился Рома в мою сторону, но глядя как-то вскользь, мимо. Я оглянулся – в дверях комнаты, оказывается, стояли участники вечеринки чуть ли не в полном составе. Все зашевелились, неприятная ситуация погасила веселье, что царило до этого в квартире, народ начал готовиться на выход. Я же отошел в комнату, ожидая, пока приглашенные уйдут, и раздумывая, как же остаться здесь на ночь – ведь мне представилась неожиданная возможность попытаться сблизиться с Ромкой без помехи в виде девицы.

Довольно быстро друзья будущего солдата покинули квартиру, остались только тот парень, что в прихожей с Ромкой был, и гитарист. В квартире наступила тишина. Роман зашел в комнату, увидал нас, сидящих в разных углах, и усмехнулся:
– Давайте выпьем, что ли, – он подошел к столу, налил в первые попавшиеся четыре рюмки, махнул нам рукой, подзывая. Мы молча подошли и взяли по стопке.
– За нас, ребята, – произнеся этот незамысловатый тост, Роман, не дожидаясь нас и не чокаясь, опрокинул водку в себя. Все повторили его действия. Закусывая, все немного расслабились после так неожиданно завершившейся вечеринки. Или для нас она продолжалась?
– Чех, пойдем, побренчим, – позвал он своего друга-гитариста, направляясь к дивану, где лежали обе гитары.
– Алексей, а ты чего не ушел? – равнодушно поинтересовался он у меня, пока перебирал струны, обдумывая, видимо, что сыграть.
– Да, знаешь, я с другом квартиру снимаю, ну и предупредил его, что на гулянку иду. Он обрадовался, сказал, что тогда девушку приведет, и чтобы я не вздумал рано возвращаться, – врал я, имея отдельную однокомнатную квартиру без всяких там соседей-сожителей.
– А, ну тогда можешь у меня переночевать. Как видишь, места здесь хватает:  родичи на даче, – спокойно предложил мне парень, тут же еще больше обнадежив:
– Чех с Зимой рядом живут. Мы с ними в одной школе учились с пятого класса.
Между тем ребята что-то обсудили тихими голосами, и Чех повернулся в нашу сторону:
– А может, в клуб ночной рванем? Время-то еще детское.
– Нет, я кураж потерял, никуда не хочу, – отказался Роман. «Какие он слова-то знает», – подумалось тогда мне.
– Ради тебя стараемся, – поддержал друга Зима. Интересно, почему у него такое прозвище? – Между прочим, там девок навалом, – вроде он еще что-то хотел сказать, но замолчал.
– Не хочу, сказал же! – повысил голос Роман и начал напевать что-то неизвестное мне. Чех ввел в льющийся печальный мотив свою партию, придав звучащей музыке некоторую надрывность. Я закрыл глаза, слушая незнакомую  песню, от которой становилось грустно на душе. Уж очень проникновенно получалось у ребят. И в тему.
Как только прозвучали последние аккорды, я поторопился принести всем по рюмке водки. Мысль подпоить Романа посильнее уже давно болталась в моей голове, но дальше в этом направлении я запретил себе думать, чтобы не сглазить – уж слишком все удачно для меня складывалось сегодня. Я ждал облома в любой момент. Парни опрокинули очередную порцию алкоголя, я же поднес им от стола тарелку с колбасой в качестве незамысловатой закуски. Благодарно кивнув, прожевывая закуску, гитаристы начали наигрывать какую-то сложную композицию без слов. Это звучало великолепно! Я взял стул и сел напротив их двоих – ну прямо стереозвучание! Моему примеру последовал и Зима. Так, выпив еще несколько рюмочек под звучание гитар, ребята пришли к нужной мне кондиции, когда пора по домам. Чего я, собственно, ненавязчиво и добивался – мне просто не терпелось остаться наедине с Ромкой. Сам же благоразумно почти и не пил, а то точно по пьяни все испорчу.
– Может, приляжешь? – неискренне предложил я Зиме, одновременно опасаясь, что вот сейчас мои планы рухнут, стоит только кому-то из Ромкиных друзей остаться тут ночевать – места действительно было многовато.
– Да, пожалуй, прилягу, – пьяно отозвался парень, и сердце мое упало куда-то в желудок. А я так надеялся, что тот откажется и пойдет все же домой.
– Эй! Не спи, замерзнешь! – расхожая фраза бальзамом пролилась мне в душу. Чех отложил гитару и стал поднимать прилегшего уже друга. Я с готовностью помог ему.
– Да, сейчас на свежий воздух надо – сразу лучше станет, – уж толще намека я сделать не мог. Я говорил это, одновременно поддерживая разомлевшего парня по дороге к прихожей. Роман же отрешенно смотрел на наши передвижения, как зависший от перегрузок компьютер, бездумно перебирая струны. Я помог одеться обоим пьяненьким парням и с облегчением закрыл за ними дверь, как только более трезвый Чех крикнул Роману «Мы ушли!» и шагнул за порог, поддерживая шатающегося Зиму. Наконец-то я наедине с ним! Некто в моей душе радостно потирал лапками, предвкушая следующий этап – соблазнение.

Роман все так и сидел, не реагируя на уход ребят и перебирая струны, словно спал с открытыми глазами. Я заволновался, что слишком много он выпил, и поторопился провести ряд мер: открыл окно, впустив свежий осенний воздух в комнату, затем осторожно вынул гитару из вмиг опустившихся рук Романа, и повел его в ванную, где заставил намочить всю голову. Отфыркиваясь от воды, он ожил и попытался самостоятельно закончить своеобразное умывание. Я, якобы ненароком, намочил его рубашку, а с мокрых волос еще набежало воды.
– О, черт! – с досадой произнес я. – Давай, помогу снять, ты слишком пьян.
Раздевать я его начал, намеренно касаясь тела в разных местах, стараясь разбудить в нем приятные ощущения от своих прикосновений: то чуть коснулся пальцами шеи, то, расстегивая пуговицы на груди, задел сосок  – сперва один, потом другой. Спуская рубашку с плеч, я медленно провел ладонями по рукам. Роман, покачиваясь и пьяно улыбаясь, попытался расстегнуть манжеты.
– У тебя пальцы сейчас неловкие, позволь мне, – вожусь с пуговицами, одновременно охватываю всю кисть его руки и поглаживаю большим пальцем его ладонь. Не отдергивает. Хорошо. Окончательно снимая с него рубашку, я ненароком провожу рукой по позвоночнику сверху вниз. Парень начинает учащенно дышать. И молчит. Все время молчит. Словно боится чего-то.
– Давай я тебе голову вытру, а то смотри, капли по телу стекают, – стараюсь говорить бесстрастно, словно ничего особенного не происходит, и растираю ладонью мокрые дорожки, что накапали с волос Романа на грудь и плечи. Он закрывает глаза, продолжая улыбаться уже не столько пьяно, сколько растерянно. И вот тут я не выдержал: губы его были так близко. В первый момент он ответил, но тут же, видимо осознав, что происходит, попробовал оттолкнуть меня, но я не позволил и сделал поцелуй более глубоким и страстным. Сопротивление было довольно слабым, что давало мне надежду на достижение своих замыслов. Я пробежался пальцами по всем доступным сейчас местам возможных эрогенных зон парня. Он дышал уже довольно бурно: что значит юность со смесью алкоголя и утраченной возможностью заняться сексом – наверняка Роман рассчитывал провести остаток ночи со своей девушкой. Мои руки привычно расстегнули молнию на джинсах парня, давая свободу напрягшейся плоти, пока губы и язык гуляли по груди и затвердевшим соскам.  Стон. Я вскинул глаза: Роман, покрасневший, закусил губу и зажмурил глаза, словно боясь, что те сейчас сами распахнутся и увидят то, что видеть не должны. Сейчас он был в моей власти, понял я, начиная ласкать губами и языком самое чувствительное место у мужчин, чувствуя, как пальцы его вцепились в мои волосы, задавая ритм движения. Ну, минет я делать умел! И неудивительно, что Ромка быстро достиг оргазма. Но я-то хотел большего! И теперь надо было приложить немало усилий, чтобы продолжить начатое в более комфортных условиях, нежели типовая ванная в типовой трехкомнатной квартире.  И я увлек его в комнату, пока он все еще находился в алкогольно-растерянном состоянии.
– Все нормально, все замечательно.  Бояться глупо, ведь тебе сейчас хорошо и приятно, – шептал я всякие нежные слова, успокаивая и возбуждая одновременно, умело лаская Ромку, который только прерывисто дышал, то пытаясь оттолкнуть меня, то, наоборот, отвечая на мои ласки – он явно не знал, как же поступить в такой ситуации.

Уложив парня на диван в комнате, стащил с него джинсы и быстро разделся сам, все время опасаясь, что вот сейчас тот начнет активно сопротивляться, а мне не хотелось оставлять неприятные воспоминания у такого милого открытого человека. Я бы отступился. Но он, все также молча, закусив губу, дрожа всем телом, и снова закрыв глаза, тихо лежал передо мной, судорожно водя руками по своему обнаженному телу. И я, с усилием контролируя свои действия – алкоголь-то не только на Ромку влиял, – продолжил задуманное совращение парня, прилагая все мои умения.

Я очень хотел доставить ему массу удовольствия, чтобы Роман помнил меня всю оставшуюся жизнь. И, полагаю, это мне удалось, потому что он, проснувшись на следующий день от звонка по телефону и коротко переговорив с кем-то, вернулся в свою кровать и прижался ко мне, где мы, оба довольные, уснули не так уж давно. Смущенно улыбаясь, не глядя в мои бесстыжие глаза, он спросил:
– Ведь один раз – это ничего страшного, мы же просто по пьяни? К тому же Ольга все равно мне бы так не дала. Тем более армия на два года ограничит меня в сексе. Поначалу так вообще, наверно, о девушках можно будет только мечтать, да?
– Я не служил, только военная кафедра в универе, но ты прав, не так страшен черт, как его малюют, – с улыбкой ответил я ему, вороша не остриженные пока еще мягкие русые волосы парня. Тот полежал еще некоторое время молча, а потом со вздохом сказал:
– Ну, все, приключение закончилось, пора вставать, – и пояснил: – Мы с ребятами встречаемся через час, последний день, да еще дома убраться надо, родичи вечером вернутся. Хочешь, пойдем с нами?
– Да нет, сейчас не стоит, – я действительно подумал, что этот открытый человек случайно может выдать происшедшее между нами движениями, жестами, словами. И тогда Ромке стало бы очень хреново – как теряются друзья, я знал не понаслышке, а на собственном опыте. Собрались и вышли на улицу мы довольно быстро.
– Я очень надеюсь, что меня ты не забудешь за эти два года, – произнес я на прощание, протягивая ему листок с моим адресом. – Если захочешь, можешь написать мне. Я буду ждать.
– Хорошо, – короткий ответ, рукопожатие. – Счастливо оставаться!
И вот уже он, не оглядываясь, уходит, а я все стою и смотрю ему в след, стараясь запомнить этого удивительного парнишку и сознавая, что вряд ли увижу его еще раз, почему-то уверенный, что писем не будет.

Это было два года назад. Писем так и не было…

---------------

Тишина. Только чуть слышное урчание проезжающих по улице машин, доносящееся через неплотно закрытые створки балконной двери.

– Я не знаю, что мне делать, – глухо прозвучал голос Алекса из-под ладоней, плотно прижатых сейчас к лицу. – Пока шли эти два года, я как-то так, не напрягался, хотя нет-нет, да вспоминал его. А как стало подходить время его возвращения, то что-то со мной случилось – успокоиться не могу – только о нем и думаю. Я ведь и на гитаре частично из-за него научился играть. И что теперь? Он, должно быть, уже вернулся. Я уже несколько раз – типа случайно – болтался возле его дома, но ни разу не встретил. И почему-то совсем не хочу с кем-то случайным трахаться, приходится своими руками обходиться, – он отнял ладони от лица:
– Я уже ничего в себе не понимаю. Подскажи, а, что делать? – глаза, полные надежды, обратились к товарищу. А Леон, все время внимательно слушающий рассказ, ободряюще положил руку на плечи запутавшегося в своих чувствах парня, и притянул к себе:
– Ты обязательно что-нибудь придумаешь, – проникновенно произнес он, глядя куда-то в стену напротив, словно и сам вспомнил что-то похожее, и поглаживая взрослого парня по голове, как маленького, словно уже для самого себя совсем тихо произнес:
– С любовью всегда так – непонятно, откуда и когда тебя настигнет. Вот и мучайся потом.
Алекс отшатнулся:
– Да ты что?! Какая любовь? Случайная встреча два года назад – вот и все!
Леон усмехнулся:
– Вот именно, что два года, а ты все помнишь. Влюблен ты, батюшка. И не отнекивайся. От себя не скроешься.
Алекс смотрел ошарашено, явно пересматривая все свои чувства с новой точки зрения.
– Как же я так… И не заметил…
Будущий психолог потянулся и более оживленно произнес:
– Ну, как видишь, бывает и так. Иногда и не такие тормоза случаются. Ты лучше скажи, что собирался делать, если бы встретил этого своего Ромку?
– Хотел сделать вид, что случайно встретился, и постараться возобновить знакомство просто как друзья. Я ведь помню, что он тогда сказал. Он же не может знать наверняка о моей ориентации – я ему ничего не говорил. Пусть бы думал, что у меня это так, временно. И тоже по-пьяни.
Леон задумчиво покачал головой:
– Вряд ли у тебя получится – рано или поздно сорвешься… – видимо, какая-то мысль пришла в его голову, раз он резко замолчал. Алекс, заметив это, посмотрел на приятеля с надеждой.
– Все же, наверно, ты правильно решил: попытка – не пытка. Пусть и не получится, но тогда ты это будешь знать наверняка, – и пояснил: – Вспомнил о Диме. Он-то даже старше твоего Романа, а вот, поди ж ты – влюбился в Андрея, да еще как! Так что делай, что задумал, – решительно закончил свою мысль Леон.
Алекс расслабленно откинулся на спинку дивана, словно какую тяжесть с себя скинул:
– Да. Да. Все правильно.
Парни немного помолчали. Затем гость резко поднялся и благодарно посмотрел на хозяина:
– Спасибо тебе, Леон. Этот разговор мне действительно помог. Ну, я пойду?
– Да иди уж, влюбленный ты наш, дерзай, – легкая улыбка в ответ на вопросительно поднятые брови приятеля. И Алекс с совсем другим настроем покинул гостеприимный дом.

6. Алекс. Накануне зимних праздников.

Алекс медленно шел по воскресному зимнему проспекту, лавируя среди массы людей, которые не только сейчас, днем, но вообще почти круглосуточно не покидали эти широкие тротуары. Он любил бродить именно в толпе – здесь непрекращающийся ритм жизни чувствовался наиболее сильно, и все свои беды и проблемы становились мельче и незначительнее на фоне этого муравейника.
А сейчас ему нужно было определиться: прав ли Леон, утверждая, что эта тяга увидеть давнего случайного парня, который к тому же ближе к натуралам нежели к геям – ведь бисексуалы, как и вообще все люди, разные – и есть та самая пресловутая «любовь»?
«Не, все же это не любовь. Я не страдаю, не плачу, не хочу только его и больше никого. Я просто хочу увидеть, узнать, как у него дела, показать, как я на гитаре научился играть, услышать его мнение. Так ведь все друзья себя ведут – просто общаются». Придя к такому выводу, парень повернул в сторону метро. Уже войдя в холл и шаря в кармане на предмет жетона, он боковым зрением зацепился за что-то знакомое. Глаза зашарили по толпе и наткнулись на лицо парня, уже прошедшего турникет: «Неужели Ромка?! Ведь только что о нем думал!».  Алекс стал протискиваться сквозь толпу, которая сейчас его раздражала.
– Роман! Ромка! Постой!
Но парень, не оглянувшись, ступил на эскалатор. «Может, ошибся? Нет, надо для верности все же догнать и выяснить это», – так и не найдя жетон, Алексей просто перемахнул турникет и ринулся в погоню. Но все же так и не догнал: в выходные днем, да еще в хорошую, умеренно морозную погоду, не легко найти человека
в таком количестве народа, снующего туда-сюда в центре города, не исключая и метро.  «Может, просто похож, иначе обернулся бы, я ведь громко позвал» – утешал себя Алекс, одновременно решая – ехать к себе, как планировал, или побродить у дома Романа, надеясь как бы случайно встретить парня.
Но прогулка в районе Ромкиного дома ничего не дала.

Незадолго до Нового года Алексу неожиданно позвонил Владимир. Конечно, они общались, но все же разные институты и курсы не способствовали сближению. Потому звонок знакомого заинтриговал.
– Привет, Алекс. У меня для тебя интересное предложение. Так выходит, что родаки наши на Новый сматываются из дома. Мы решили у себя компашку собрать. Ты как? Можешь придти?
Предложение было действительно интересное, потому ответ последовал без задержки:
– Да с удовольствием! А кто еще будет?
– Ну, мы только начали всех обзванивать. Правда, Андрюха с Димкой в горы уезжают, так их точно не будет, а до Леона я что-то пока не дозвонился. Мишка уже дал согласие. Ну еще Славку хочу позвать, а Санька нового своего школьного друга приведет, недавно познакомился – новичок из параллельного класса. Ну и все пока.
– Что по деньгам?
– Пока не прикидывали. Определимся с составом, перезвоню.
– Оки, буду ждать, – «Это удачно получается, а то ведь совсем захандрю со своими заморочками», выключая телефон, думал Алекс.

Тридцать первого декабря была замечательная погода, в меру морозная, безветренная, с чистым небом. В такой день просто грех было не пройтись по предпраздничным улицам, и Алекс решил: «Еще раз, последний, самый последний раз пройдусь у дома Ромки. И все. Новый год, новая жизнь. Выкину из головы все эти бредни. Это обещание самому себе. И я его выполню. А оттуда сразу к ребятам поеду. Хотя нет, еще рано будет. Тогда домой придется заехать».

В жизни всегда есть место и плохому, и хорошему. Иногда хорошее слишком задерживается где-то в пути и приходит слишком поздно, принося с собой сожаление о возможном, но так и не сбывшемся счастье. Но иногда оно успевает буквально в последнюю минуту, словно пассажир на уже отходящий от платформы поезд. И тогда судьба поворачивает совсем на иную дорогу, как будто неведомый стрелочник пустил поезд по другим рельсам.

Выйдя со двора Ромкиной девятиэтажки, расстроенный очередной, теперь последней, неудачей, Алекс решил зайти по пути в ближайший магазин за пивом. Он уже расплачивался в кассе, когда дверь маленького магазинчика, занимающего бывшую квартиру на первом этаже жилого дома, широко раскрылась, впуская очередного покупателя. Парень взглянул на вошедшего. Глаза неверяще распахнулись во всю ширь – это был Ромка. Изменившийся, но все равно узнаваемый с единого взора. Вошедший, не вынимая наушников плеера, оценивающим взглядом мельком осмотрел присутствующих, ненадолго задержавшись на Алексе, и направился к полке с напитками.
– Роман? – несмело позвал Алекс, впрочем, без результата. Он никак не мог поверить, что этот парень не только не узнал его, но и еще стал обычным геем. «Так изменился… И все забыл?» – глаза потухли, губы скорбно поджались и вся фигура статного красивого парня заметно поникла. Он медленно собирал сдачу, раздумывая, подойти ли и напомнить о себе или же не стоит этого делать? Но Ромка вдруг сам заговорил, как-то неожиданно оказавшись рядом, у кассы:
– У Вас что-то случилось? Или Вы себя нехорошо чувствуете? – один наушник вынут, взгляд заинтересованный, но было видно, что Алексея он не узнает. Парень говорил, одновременно рассчитываясь за четыре бутылки пива.
– Роман, а ты совсем не помнишь меня? – последняя попытка.
– А-а, так Вы знакомы с Ромкой?
Глаза у Алекса округлились, брови приподнялись и рот приоткрылся в попытке что-то сказать, но кроме как «А-а-а…» он ничего не выдал.
– Меня вообще-то Максим зовут. Можно Макс. И я брат, как видите – близнец, Ромки. Так что, будем знакомы? – он протянул ладонь для пожатия. Удивление прошло, и Алексей пожал руку нового знакомого, внутренне радуясь, что это не Роман:
– Алекс. Но полное имя – Алексей. Меня так редко зовут. А я Вас действительно за Романа принял, – тут он обратил внимание, что рукопожатие затянулось, и приподнял брови. Макс неохотно выпустил ладонь.
– Молодые люди! Вы тут не одни! Нашли место для болтовни! – У кассы стояла какая-то женщина, и парни, извинившись, вышли на улицу.
– Раз уж так получилось, зайдете к нам? Ромка как раз дома, – новый приятель указал на бутылки, – ждет пиво.
«Боги! Вы все же существуете! Спасибо вам!» – и Алекс, не колеблясь ни минуты, согласился: ведь именно встречи с Ромкой он и желал, чтобы понять для самого себя – есть ли в его переживаниях хоть какая-то перспектива или же перестать надеяться фиг знает на что,  и все забыть. Ну, или хотя бы попытаться забыть.

Два года. Ни строчки. Потому и не расчитывал, что вновь окажется в этих стенах.
– Давай раздевайся. Мы сейчас Ромку удивлять будем, – Максим открыл и закрыл дверь тихонько, и говорил полушепотом, почти бесшумно раздеваясь. Но за звучащей музыкой, думается, их все равно не было слышно.
Алекс никак не мог успокоить дыхание. Не хотелось показывать свое волнение, но что для этого сделать? Тем временем в руки гостю сунули бутылки с пивом и подтолкнули вперед:
– Давай-давай, иди!
Идя по не такому и длинному коридору, он думал лишь об одном: «Помнит? Нет?». Но Ромка помнил.
– Ты-ы-ы?! – безмерное удивление смешанное с растерянностью и еще чем-то моментально отразилось на его лице, стоило лишь парню обернуться на звяк бутылок. Роман стоял у телевизора. Из рук выпал журнал. Вроде «Телевик».

Он почти не изменился. Немного повзрослел, возмужал, но это действительно был Ромка, тот самый, что два года назад улыбнулся и заговорил с ним в метро. Алексею стало тревожно: «Может, не захочет общаться, раз помнит? Сейчас попробует спровадить… Тем лучше, – успокаивал парень самого себя, – тогда все и окончательно будет ясно. Я же этого хотел?». Но, по правде, желал он совсем другого: подойти и обнять. Крепко-крепко. Уткнуться носом в плечо. И закрыть глаза, вдыхая забытый уже запах. Но вместо этого, криво улыбнувшись, нерешительно произнес:
– Ну, да. Удивлен?
Тут же пришла мысль: «Глупый вопрос, это и так видно. Совсем я что-то».
– Глупый вопрос, конечно удивлен. Как ты тут оказался?
Алекс вспомнил о том, кто его сюда привел и оглянулся назад. Но кроме них двоих в комнате никого не было, лишь из кухни доносились голоса вместе с запахом приготовлений к празднику.
– А! Ну да! – Роман быстро сопоставил движение пришедшего и пять бутылок пива на журнальном столике:
– Ты моего братца встретил!
Слегка нахмурившись, непринужденно спросил, подходя и беря одну бутылку:
– Случайно, что ли?
– В магазине. Я его за тебя принял.
– Ну, это неудивительно. У нас вечно путаница была, когда вместе жили.
– Как тебе Новогодний сюрприз, братец? – на пороге стоял Макс, держа в руках бокалы. И приподнял брови, увидев неожиданно проступившую краску смущения на лице Романа.
– Я что-то упустил? – он прошел и сел на диван, в то же время разлив пиво и протягивая гостю один бокал.
– Да нет,  просто мы с Алексеем не так, чтобы близко знакомы, да еще два года прошло, –  одновременно с этими беспечно произносимыми словами он предупреждающе смотрел в глаза Алекса, пока братец за ними не наблюдал. Тот все правильно понял и медленно моргнул, подтверждая, что Макс ничего не узнает. Парень облегченно отвел глаза.
– Точно. Случайное знакомство накануне армии. Ну и как отслужил? Давно ли вернулся?
Макс приглашающе похлопал рядом с собой по дивану:
– Да ты не стой, присаживайся.
Алекс сел и, потягивая пиво, стал ждать, что расскажет Ромка. Тот уже  вполне успокоился от потрясения неожиданной встречей.
– У меня же права есть, ну и попал в ракетные войска водилой. Вполне ничего. Никакой особой дедовщины, все в меру, без издевательств. Дембель в ноябре был. Только я еще к отцу с братом заехал, ну и Макса с собой забрал. Ему стукнуло в голову перевестись сюда в филиал своего института. Так ведь и не дал толкового ответа, чем ему Москва не угодила.

Пока Ромка все это рассказывал, его брат не терял времени зря: сперва незаметно сдвинулся ближе к гостю, затем коленом прижался к ноге Алекса. Но когда Макс рукой, словно так невзначай, коснулся руки рядом сидящего парня, то Ромка, наблюдавший за этим, пока говорил, сидя в кресле, вдруг не выдержал:
– Братец, ты прекращай мне тут гостей соблазнять. Свои заигрывания прошу проводить вне дома.
– Что, все никак не привыкнешь, что брат голубым оказался? Да и вообще: Алекс в теме, и он мне нравится, – тем не менее, Максим отодвинулся и убрал руку.
Алексей одним глотком допил оставшееся в бокале пиво и поднялся:
– Да мне вообще-то пора. Надо еще домой заскочить.
– А что, Новый год не в семье отмечаешь? – заинтересовался Максим.
– У друзей родаки уехали, вот и собираемся небольшой компанией.
– О! Это намного привлекательней сидения за семейным столом. Может, меня с собой возьмешь? А то я тут еще не освоился, знакомых нет.
– Макс! Ты обещал маме!
Но брат игнорировал встревоженного Романа:
– Или ты не один?
– Да нет, у меня никого, – быстрый короткий взгляд на старого знакомого, который уже поднялся из кресла и сердито смотрел на брата.
– Максим! Не наглей! Алексей, пойдем, провожу, – он двинулся в сторону коридора. Гость развернулся следом.
– Подожди! – Макс оторвал кусочек бумаги от журнала и, взяв тут же, на журнальном столике валяющийся карандаш, быстро написал несколько цифр.
– Вот мой сотовый. Позвони.
– Я не знаю, – тем временем все же беря клочок бумаги, ответил Алекс.
В коридоре Роман уже почти оделся. Из кухни выглянула женщина, коротко приказала: «Купи еще банку горошка», и снова исчезла.

Парни молча спустились вниз. Выйдя из парадной, Роман первый нарушил молчание:
– И все же, как ты здесь оказался?
– Случайно.
– Да? – в голосе сомнение и прищуренный взгляд, – А живешь в другом районе.
– Ну ладно, – решился раскрыться Алекс. Ведь он ничего не терял, признаваясь старому знакомому:
– Ты мне понравился. Сразу. Тогда еще, в метро. Сегодня была последняя моя попытка встретить тебя как бы случайно. Вот и все.
Помолчали.
– Но ведь писем не было, – снова первым начал Роман.
– Не было.
– А если б я забыл?
– Но ведь не забыл?
– Странно все это.
– Ну да.
Снова молчание.
– Ты Максу понравился.
– Я не знал, что у тебя брат-близнец.
– Родители при разводе поделили.
– Ну да. Я понял.
– А он тебе как?
– Ну, он же близнец.
– А, ну да.
Парни остановились у того самого магазинчика. Роман покусывал губы, стараясь глазами не встретиться с Алексом. Тот же, наоборот, не отводил взгляда от лица знакомого. Так не хотелось, чтобы это была их последняя встреча.
– Может, я оставлю телефон? Позвонишь просто так, поболтать, расскажешь, как служба проходила? – с надеждой в голосе предложил Алекс.
Молчание затягивалось.
– Ладно, – расстроено вздохнул парень, – пойду я.
– У тебя номер не изменился? – неожиданно прервал молчание Рома.
Опустивший голову Алекс резко вскинул глаза на собеседника. Надежда вспыхнула с новой силой. Пытаясь поймать встречный взгляд, он задержал ответ. Роман не удержался, и их взгляды все же пересеклись.

Это было похоже на удар током – коротко, резко, неожиданно. У Романа перехватило дыхание, у Алекса образовался комок в горле. Их разделял какой-то несчастный метр, но ни один из них не рискнул преодолеть это расстояние – обоим было страшно, хотя и по разным причинам.
– Не изменился, – наконец, почти шепотом, произнес один.
– Я…позвоню, – эхом отозвался другой.
Не отводя взгляда друг от друга, пожали руки и какое-то время так и стояли. Каждому хотелось многое сказать, но они молчали, лишь глаза вели свою немую беседу, о чем-то договариваясь. Случайный толчок проходящего к магазину человека разрушил это непонятное состояние единения. Разорвав рукопожатие, оба начали краснеть, опять же думая о разном.
– Ну пока.
– Пока.
Парни дружно развернулись и пошли по своим направлениям. Но все же что-то продолжало их объединять, потому что уже у входа в магазин Роман оглянулся и увидел оборачивающегося Алекса. Они улыбнулись друг другу, удивляясь такой синхронности, и теперь уже точно расстались, чтобы снова встретиться в Новом году.

---------------

Но не только Алексу Новый год и Рождественские каникулы принесли нечто новое и волнительное – оказаться между двух братьев-близнецов, как меж двух огней. Дима с Андреем получили здоровенную порцию кайфа, проведя великолепные дни на горнолыжном курорте, а Леон с Сергеем чуть ли не впервые за длительный срок своего знакомства умудрились поругаться, но тут же и помириться. Камнем преткновения стал новенький – Артем, Темка, которого привел Саня. Стали складываться непростые отношения в треугольнике Вадим, Стася и Руслан. У Володи и Сани начались напряги с матерью, и камин-аут перед родителями становился все необходимей. Юрию нравились новые друзья, но к чему это приведет?  Только у Славы этот год начинался хуже всех из тех ребят, что были на Новогодней вечеринке у Леона. Словно, уйдя слишком рано от друзей, он потерял что-то или, наоборот, не смог найти нечто необходимо-новое. Но все это уже произойдет в следующем году. А пока лишь только начиналась Новогодняя ночь.

26.10.2009 – 10.01. 2010г Русёна.

PS: В связи с тем, что в первых двух частях речь преимущественно о Дмитрии и Андрее, а в третьей части речь идет лишь об остальных ребятах, и в четвертой – преимущественно о других, я решила разбить эту книгу на два файла. Если кому интересно, то третью часть можно прочесть на Прозе http://www.proza.ru/avtor/rusiona . А когда допишу четвертую, то объединю ее с третьей частью в один файл и в таком уже виде можно будет выкладывать на этом сайте.
С уважением, Русёна (Ирина Гришанова)