и, расплескавшись песней ветерка,
врастать в деревья, не касая мха,
продолжиться звериным криком
на тропах, не исхоженных людьми,
в пространстве, не измеренном шагами,
заблудших странников, отмеченных богами
на участь оставаться за дверьми.
И ты средь них, и голос мой в тебе
разросся до – немыслимых смятений,
из доброты – до темных сновидений,
до безымянной ноты на трубе.