Я только призвался, не очень то рад,
Седьмой уже день, я воткнул что к чему,
Но как можно спать до шести не пойму.
Лежат бедолаги, храпят да сопят,
У нас в располаге сто двадцать ребят,
Хотят все домой, боже мой, я такой,
Незнаю сказать как, наверное злой.
Мне двадцать три года – я взрослый пацан,
Хотелось бы в ванну да пива стакан,
Упасть на диван да малышку обнять,
Так нет, теперь надо на тумбе стоять.
Сержанты не спят, могут пить, могут срать,
Курить да бухать, все равно не вставать,
На утро осталось глаза показать
Шакалу, и можно упасть на кровать.
Проснувшись, поклоцать горячий чаек,
Не нравится чай, ебанул кофеек,
Развел на капусту салагу и ждет,
И вот дух вкуснятины деду несет.
А чистка плацов – заебала до сраки,
Вот блядь лучше б сзади отжарить бы раком,
А тут, блядь, пиздец, просто жопа и все,
Мне похуй, но армия – это гавно.
Не то, что бы сложно, вообще поебать,
Но мне бы хотелось на воле гулять,
А здесь как на зоне – ни встать, блин, ни сесть,
Напряги, залупа – вообще сука жесть
Приеду домой, обниму сразу мать,
Потом с пацанами пол ночи бухать,
Ебать сука баб, и на все наплевать,
И суку, армейку, блядь, не вспоминать.
* * *