Сюрприз квантовому Мишке (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

1. Звериная сущность
  Доска в моем дачном заборе отклонилась и в проеме показалась Мишкина  конопатая мордашка с разбитым носом.
-Миш, заходи, - я махнул ему рукой, приглашая к столику.
В дыре появился обтянутый джинсами мальчишеский зад, а за ним – рыжий вихрастый затылок.  Паренек со скрипом протаскивал сквозь дыру фанерный ящик.  
-Дядь Вов,  можно я у тебя буду сегодня ночевать?
-Нет.
Мишка присел у стола и приложил к носу вытащенный подол рубашки.  Я протянул ему свой платок.
-Испачкаю, - парень лениво отмахнулся и понуро повесил голову.
   Уже не первый раз в это жаркое лето  Мишке попадало от отчима. Причины разборок я никогда не спрашивал, а гордый парнишка жаловаться не любил.
  Знал я эту семью уже больше десяти лет. Знал и умершего от рака Мишкиного
отца. Отчима видел только издали.  Прилично одетый интеллигентный мужчина в роговых очках. Появился он как раз после скромно отмеченного Мишкиного пятнадцатилетия. Я еще по-соседски подарил тогда пареньку  аудиоплеер.
   Вон он и сейчас  выглядывает из кармана симпатичного мне мальчишки. Мать его я видел только, когда она развешивала белье на своем дачном участке. Здороваться и знакомиться со мной она категорически не хотела. Изредка только молча заходила во двор и за руку уводила засидевшегося Мишку домой.
  Я принципиально не ставил на дачном участке ни одного запора. На калитке не было даже крючка. Дом и гараж замков тоже не имели. В отличие от соседей я жил на даче круглый год.  Работа у меня была домашняя. Занимался я компьютерным дизайном.  Последнее время стали сдавать глаза и я снизил время работы за экраном до четырех часов.
  Мишка четко знал мой распорядок. Своего компьютера у них не было,  и он любил побродить по просторам Интернета или поиграть  в игры на моем огромном экране.  Это он называл «оторваться в виртуале».
   С живущей справа от меня Наташкой, его ровесницей, Мишка не дружил. Каждый раз, отодвигая доску, он сначала убеждался в отсутствии, как он говорил, «девчачьего духа».
-Чай опять зеленый?
-Да. Хочешь черного?
-Да. Краснодарского. Или немецкого фруктового.
-Пойди, завари, - я смотрел, как нехотя Мишка повернул голову в сторону летней кухоньки, стоявшей в стороне от двухэтажного дачного дома.
-Ладно, попью зеленый. Он полезней. От черного, мамка говорит, давление поднимается и зубы темнеют.
Он налил полстакана заварки и добавил вишневого варенья до краев.
-Чтоб запах сена перебить, дядь Вов, - как обычно в оправдание сказал Мишка.
Я никогда не возражал, тем более, что варенье и сахар сам никогда не добавлял в чай.
-Что это? – я кивнул на ящик, полный грязных старых книг.
-Бухгалтер на чердаке нашел, сжечь хотел. Дядь Вов, разве можно книги жечь?
-Конечно, нельзя, - я стал перебирать пыльную кучу. Это были исключительно справочные издания. Жаль, люблю старинные художественные книги. С красивыми гравюрами и завитушками по углам. Эти справочники трактористам и водителям меня не тронули.

-Дядь Вов, а почему тебя теть Нина доктором зовет? Доктор, доктор!  Ты же программист.
Это он про Наташину маму вспомнил. Часто она советовалась со мной по поводу бесконечных болезней дочери. На мой взгляд – большей частью надуманых.
Вполне здоровая, ухоженная девочка. Развитая не по годам.
-Ну, это я сейчас программистом стал. А раньше, да, работал хирургом.
-Зарезал кого? Выгнали?
-Сразу уж и зарезал. Я хорошим хирургом был. Руку правую сломал. Оперировать после этого не смог. Пришлось переучиваться.
-Долго?
-Что - долго?
-Учился.
-Нет. Курсы двухмесячные при политехе.
-И сразу работать стал?
-Не сразу. Сам еще с год опыта набирался.
-Я тоже на курсы такие пойду. Не хочу в институт. А ты меня натаскаешь, да, дядь Вов? Мне надо быстрее денег заработать. Квартиру сниму. Сам жить буду.
А вот в учебнике написано, что  мы от обезьян произошли. От зверей, значит. Поэтому все люди такие злые, да, дядь Вов?
Я уже привык к его неожиданным поворотам в разговорах и перескакивании с темы на тему.
Но, вспомнив о его разбитом носе, понял, о каких зверях он говорит.
-Правильно говорят. Человек относится к царству животных, подкласс зверей,
из отряда приматов.  Да, люди – разумные звери, строго говоря.
-Не все разумные, - Мишка демонстративно потрогал свой нос. – Были бы разумные – не дрались.  В некоторых от зверя больше, чем от человека. Я вот даже про людоедов читал. Хуже зверей. Кошки и собаки не едят друг друга. А люди и друг друга, и почти всех животных, и птиц – всех едят. Значит, человек хуже зверей.
-Ты прав – иногда хуже. На то ему природа и дала ум, чтобы он стал лучше зверей. Чтобы с помощью ума изгнал из своей души зверя. У одних это получается, у других – нет.
-Значит, все от ума зависит?
-Не только. Бывают очень умные маньяки-убийцы. Они свой ум используют не на то, чтобы вытравить из себя зверя, а для совершенствования и развития звериных инстинктов.
-Вот. И я мамке говорю, что он зверь. Пойду я лучше чай заварю, - Мишка схватил пустой чайник и пошел в кухню.
Конечно, отчим его не зверь. Я-то понимал, что Мишка не может забыть отца, которого очень любил. Не может простить матери, как он думает, измену.  Вот и провоцирует постоянные ссоры. Я им тут ничем помочь не мог. Такие конфликты разрешаются сами собой чаще всего после окончания школы.
  Уедет Мишка куда-нибудь учиться или устроится на работу. А чем дальше – тем родней.

2. Квантовое поколение
   Чай заваривать Мишка, конечно, не умел.  Насыпал полпачки черного чая, залил кипятком и разлил по чашкам.  Пришлось идти на кухню разбавлять почти черную жидкость.
  Мишка же опять разбавил вареньем. Можно и так.
Скрипнула калитка.
-Здрасти. Опять этот олух рыжий халявничает. Петрович, гля сколько он опять варенья набухал. Мишка, у тебя совесть есть?
-Тебя не спросил, - паренек сразу напыжылся при появлении соседской Наташки.
Худенькая светловолосая девочка правильно вела свою линию будущей невесты.  Мишка зверел от ее колкостей, но ни разу грань добрососедских отношений не перешел. Он еще не понимал, что Наташка на нем просто оттачивает свое женское умение охмурения и подчинения особей другого пола.
  Так она вела бы себя с любым мальчишкой на месте Мишки.
Девчушка деловито захлопотала на моей кухне, принесла себе чашку и с прихлебом стала потягивать душистый напиток. Чай я покупал только лучший.
-А сама – не на халяву?
-Нет, Мишенька, не на халяву. Я вчера Петровичу весь огород прополола и кухню убрала.
-А я… а я… Вот, ему целый ящик книг подарил. Скажите ей, дядь Вов! – Мишка уже был на грани срыва.
-Да, Ната, книги мне пригодятся, - ложь из мужской солидарности.
Девочка отодвинула чашку и раскрыла верхний справочник.
-Фу, какая гадость. Они прелые, воняют. И черви их все внутри поели.
-Не ври, Сметана, нет там никаких червей, - паренек дразнил Нату за белесый цвет выгоревших на солнце волос.
-А вот и есть, смотри! – она показала нам одну страницу на просвет. Та была вся испещрена мелкими дырочками.
-А ну-ка, дайте сюда, - я протянул руку.
  Что-то, действительно, не похоже на работу жучков. Меня сразу поразила упорядоченность дырочек.  Три головы склонились над раскрытой книгой.
Я взял нож и приложил его к ровному ряду отверстий.
-Видите?
-Что? – две головы, рыжая и белая, стукнулись, пытаясь поближе разглядеть листок.
-Это не работа насекомых. Эти проколы сделаны человеком, - я открыл первую страницу и ткнул в экслибрис. – Вернее всего – вот этим.
На экслибрисе стояло: «Из книг Пархомова И.И.»
-А, так это Иван Иванович. Наш бывший учитель биологии. Это же у его сына мы дачку купили, - Мишка почесал свой затылок. – Дядь Вов, а зачем ему справочники по автомобилям? У него и машины-то своей не было.
-Сейчас разберемся, - я принес из кабинета несколько листов бумаги и ручку.
-Наташа, я буду тебе диктовать буквы, а ты  записывай, - я вспомнил, что мой бывший сосед по даче в молодости отсидел несколько лет по политической статье.
   Издавна политические в тюрьмах переписывались с помощью библиотечных книг. Они делали заостренной щепочкой проколы над буквами.
   Дырочки в справочнике вполне могли быть тюремным письмом. Я рассказал об этом ребятишкам.
-Так вы думаете, это тюремные книги?  А это – их переписка? Давайте, диктуйте! –загорелся Мишка.
Я начал с первой страницы.
-Ну, что получилось, Нат?
-Полная ерунда, - девочка протянула мне лист.
Там было:«орапвкукеуптджэдхлвычуцепшлзхдзшгпекаквидллщшеувтэщшощзш».
-Дядь Вов – это код. Надо буквы местами переставить, - Мишка глубокомысленно наморщил лоб.
-Ты, олух царя небесного, какой код! Абракадабра это. Какой-нибудь пацан придурочный, типа тебя,   баловался с книгами, а мы теперь голову ломаем. Петрович, ты на обед что варил?
-Пока ничего.
-Хочешь грибного супа?
-Не, Сметана. Я грибной не люблю. От него отравиться можно. Давай лучше борщ.
-Тебя, рыжий, не спрашивают! – девчушка вильнула худеньким задиком и походкой манекенщицы направилась в кухоньку.
-Пиши, пиши отсюда, коза отбеленная, - один-ноль.
-Сам козел рыжий, - один-один.
Обмен комплиментами закончился и мы с Мишкой снова склонились над книгой.
Повторив раз десять «а может так?», разгадать строку так и не смогли.
-Хватит голову ломать, ешьте! – Ната быстро разлила по тарелкам душистый суп.
  Я заметил, что Мишке она положила самые лучшие, отборные грибы. Вот только он этого не заметил. Она коротко вздохнула, глядя как ее рыжий  козленочек за обе щеки уплетает ароматные, разваренные «ядовитые» грибы.
-А ты, Ната, что не ешь?
-Да я пока готовила – напробовалась, - обычный ответ любой стряпухи. Ей наш аппетит важнее, чем сам суп.
Она взяла отложенную книгу и что-то стала тихо шептать.
-А я слово прочитала! – через некоторое время раздался ее восторженный голосок.
Мы тут же отложили ложки и воскликнули в два голоса:
-Какое?
-Вот, по точкам в первых строках получается слово «деревня». Вот так.
-Сметана, как получилось, колись.
-Не скажу, не скажу, пока не попросишь у меня прощения. И не поклянешься, что больше не будешь меня никогда обзывать.
-Ну, клянусь, говори уже.
-Без ну!
-Ладно, клянусь.
  Ната пальчиком повела от начала строки до первой точки:
-Какая это буква от начала строки?
-Пятая, – опять хором ответили мы.
-А пятая буква в алфавите?
-Д!
-Молодцы! А шестая?
-Е!
-Вот теперь и дальше читайте, - она победно глянула на наши растерянные лица и понесла в кухню грязные тарелки.
Мы с Мишкой стукнулись головами над книжкой. Работа закипела.
Я диктовал, а он усердно выписывал вычисленные буковки.
Полученный текст первых пяти страниц никакой тайны в себе не содержал и мы разочарованно отложили справочник.
Вот что там было: «япархомовиванивановичначалсвоизаписивновомсвоемдоменедалекоотдеревниводяноеобходыначалсэтойдеревнивсеоказалоськакиговорилбешеныйтолькодомегосгорелиподползаваленобломкамипечибезломанеразобратьзавтрапойдусновасломомтуберкулезомонменявсетакизаразилсколкоещепроотянунезнаюуспетьбывыполнитьхотьпервыеегонаказы»
Я понял, что речь идет об обычной в среде зэков вскрытии одной или нескольких воровских закладок с условием передачи их родным или на зону. Что это за деревня и где она находится, я не знал. Да и что толку туда лезть, если их Пархомов уже обыскал? Честно говоря, я ждал от записей большего. Откровенно разочаровался.  Отдал справочник неугомонной Наташе. Пусть дальше пишет, раз ей интересно.
Мишку текст расстроил еще больше. Он видимо уже представил, что там описаны места спрятанных кладов и несметных пиратских сокровищ. Вряд ли.
Воры в одну кладку никогда всю добычу не прятали. Делали несколько мелких, а потом их вскрывали.  Рассказал об этом ребятишкам. Мишка совсем скис.
Я смотрел на его конский хвостик, рваные на коленях новые джинсы, серьгу в ухе и татуировку на тыльной стороне ладони «Они устали».
  Что это? Вызов всему человечеству? Вовсе нет. Я знал многих девчонок и мальчишек  дачного поселка. И всегда восхищался ими. Они были лучше нас в этом возрасте.
Чем?  В этом я долго не мог разобраться. Потом как-то прочитал про квантовый компьютер. Очень похоже.  Как атом может находиться в состоянии «суперпозиции», то есть в  некоем объединённом состоянии: «распада — не распада», то есть ни то, ни другое, а как бы между, так и новое поколение детей обладает неким квантовым мышлением.  
   Объединенное состояние: груз старых, навязанных им, представлений, традиций, норм и  новое, свободное выражение мыслей, идей, свобода поступков и поведения.
  Они тяготятся догмами прошлого и еще не понимают сложности своего нового социального статуса.
Вспомнил наш вчерашний разговор с Мишкой.
-Дядь Вов, так ты на дизайнера подучишь меня? – Мишка уже выстраивал в голове свою новую жизнь в сторону от родного дома.
Вот это бесстрашие перед будущим всегда меня подкупало. Откуда в молодых такая уверенность, что им все по плечу?
-Миша, чтобы стать хорошим дизайнером, нужно для начала научиться программировать хотя бы на одном компьютерном языке.
-Так и я об этом. Я слышал, программисты за бугром бешеные бабки зашибают. Ну, можно еще пару банков ограбить. По компу.
-Чтобы ограбить банк, надо быть хакером.
-Я и говорю – программистом. Хакеры же – все программеры. Эти, как их – садмины.
-Системные администраторы – да, это классные программисты. А хакер – это не профессия. Это – данность. Высший пилотаж программирования. Программистов, Миша, миллионы. А хакеров – сотни, может, тысячи. Это – гении программирования.
-А, может, и я стану хакером?
-Посмотрим.  Вот начнем с тобой изучать самый простой язык программирования , тогда и ясно будет, что из тебя выйдет – хакер или обычный программист.
-А долго учиться надо?
-Ну, за время твоих каникул, если будешь ходить каждый день, успеем.
-Буду, - Мишка  тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на вспыхнувший свет в окнах их маленького дачного домишки.
-Пойду я сегодня спать на веранду. Там мамка зелень сушит – такой запах классный. А то этот боров так храпит.
Я заметил, что Миша никогда, ни разу, не назвал отчима по имени.  Парень всегда игнорировал открытую калитку. Вот и сейчас пошел к забору.
-Завтра начнем, дядь Вов. Пока, - он отодвинул доску и нырнул в дыру.
Только сейчас я вспомнил о своем обещании начать изучение компьютера.
Но принесенные им книги нарушили все планы. Мы тогда даже не подозревали, насколько далеко заведут нас эти маленькие дырочки на страницах старых справочников.

3. Божьи мысли.

Учебу на компьютере  мы с Мишкой  так и не начали ни через неделю, ни через месяц. На следующий день он увидел, как я меняю на удочках оборванные крючки и поплавки и загорелся идеей сходить на рыбалку.
-Дядь Вов, а ты уже все записи в книгах разгадал? Чо там?
-Нет. Наташа взяла их к себе. Говорит, как закончит выписки из первой книги, так все сразу принесет.
-У, эта ленивка неделю просидит. Может, пока смотаемся за карасями?  Вон у вас какие удочки классные! Я сколько раз просил своего четырехглазого купить складную удочку. А он говорит, что сначала на машину надо накопить. Второй год уже копит. Дядь Вов, пойдем на пруд. Я тут одно место знаю. Такие там карасищи ходят. Во! – он  широко развел руки.
Я  сам давно собирался развеяться и мы пошли копать червей.  Пруд оказался заросшей ряской маленькой лужицей, метров двадцать в диаметре.  
  Но, как известно, на рыбалке главное – не рыба, а участие.
Поймав пару карасиков дошкольного возраста, Мишку потянуло на философские разговоры.
-Дядь Вов, а ты в бога веришь?
-Как тебе сказать?  И верю, и нет.
-Так не бывает.
-Бывает. Я верю в существование некоего высшего разума, недоступного пониманию человека. Можно его называть как угодно. Можно и богом.
-А кто сильнее - бог или черт?
-Ну, ты, Миш, и вопросики подкидываешь! Ты бы еще спросил, как в том анекдоте, может ли бог создать камень, который и сам поднять не сможет?
-А я такой не знаю. О чем он?
-О всемогуществе бога. А вернее, является ли бог всемогущим?
-Ну, и что, является?
-Вот про это и анекдот. Если может создать такой камень, что даже сам не поднимет, значит - не всемогущий.
-А черт? Ну, он может бога победить?
-Не сражались они ни разу между собой. Живут в разных местах.
-Да, это я знаю. Бог – в раю, а черт – в аду. А почему черт живет с чертенятами, своими детьми, а бог в раю – с душами. Почему там людей нет? Ведь они – его дети?
-А это тоже вам в школе говорили?
-Нет, это батюшка Николай к мамке приходил. Ругал, что она, как за этого бухгалтера вышла, так и перестала в церкву ходить. Вот он ее и пугал, что она в ад попадет, где ее на сковороде жарить будут. А я в это не верю. Нет никакого ада. И рая – тоже.
-Почему?
-А никто их не видел. А я верю в то, на что посмотреть можно.
-Значит ни в бога, ни в черта не веришь?
-Вот когда увижу, тогда поверю.
-А может, ты его уже видел?
-Бога?
-Да.
-Как это? Не помню.
-А вот вспомни. Был у тебя когда-нибудь такой случай – ты очень чего-то хочешь и, бац, оно случается.
Мишка трет лоб и сосредоточенно смотрит на застывший поплавок.
-Точно. Было один раз. Месяц собирал деньги на сборную модель самолета. Иду, а на дороге десятка лежит. Как раз мне хватило.
-А может это бог тебя услышал и послал тебе деньги?
-Так я же его не просил!
-Но ведь думал?
-Да.
-Вот в этом, Миша, и главное различие между богом и чертом. Бог слышит мысли человека, а черт - только слова.
-А ведь точно! Мамка всегда говорит: «Помяни черта, а он тут, как тут!».
-Да. И еще,  все священники знают об этом и запрещают верующим поминать вслух черта.
- А почему еще говорят: «Не поминай имя бога всуе»? Что это значит – «всуе»?
-Значит – без причины, без надобности.
-А почему тогда молятся в церкви не про себя, а вслух?
-Тоже из-за черта. Черта привлекает своео имя, а отгоняет – молитва, где имя бога упоминается.
-Дядь Вов и вы верите во всю эту чепуху?
-Нет.
-А чего тогда мне рассказываете?
-Миша, верить и знать – разные вещи. Можно не верить, но знать надо обязательно. Все и обо всем.
-Но это же невозможно!
-Да. Но стремиться к этому надо. Ты вот смотришь футбол?
-Да.
-Видел, как один футболист бежит и бежит за улетающим мячом, а второй – только взглядом его провожает. Так вот это и есть вера. Когда человек всегда бежит за уходящим мячом.
-А знание?
-А знание – у того, кто смотрит на мяч. Он рассчитал, что не успеет. Вот и стоит.
-И кто из них лучше?
-Это, каждый решает для себя – по какому пути идти в жизни. По пути знания или веры.
-Мне знание как-то больше нравится. Чего бестолку бегать, силы тратить?
-Миш, у тебя клюет!
  Поймав еще пару карасей типа «кошачья радость», мы, довольные и отдохнувшие, потопали домой.
Возле кухоньки, подбоченившись, нас ждала загадочно улыбающаяся Ната.
-Уху будем варить или мне в магазин снова за рыбой бежать?
Мы скромно потупили взгляды, пряча полулитровую баночку с уловом за спиной.
-Понятно, рыбачки!  А вот у меня улов побольше вашего будет! – она победно подняла вверх руку с исписанным листком.

4.Татушки.
  Уха все-таки состоялась.  Из  кильки в томатном соусе. Мелкая, вроде, рыбешка, но как выручающая русский народ в трудные минуты его жизни.
   Вот, как нас с Мишкой, после неудачной рыбалки.  Поглаживая животы, мы пили из деревянных пивных кружек клюквенный кисель и лениво следили за хлопотами бегающей Наташки.  Моя сиамка Марго  упорно терлась о брючину, требуя продолжения банкета из четырех карасей-малолеток.
-Сметана, может, хватит мельтешить, как моль перед глазами?  Читай уже, что наскребла. Видишь, мы готовы?  Читай с выражением и не торопясь. Я после обеда всегда туго соображаю.
  Девчушка остановилась перед развалившимся в кресле рыжим наглецом и подперла  бока побелевшими от возмущения кулачками.  Потрясла куцыми косичками  и, видимо, посчитав, что Мишка недостоин не только ее слов, но и внимания, вздернула носик и удалилась домывать тарелки.
  А я в это время уже дочитывал интересные записи, сделанные ровным девичьим почерком.
   «Вскрыл ломом подпол.  Выковырнул из стены запечатанную сургучом бутылку.
Деньги прекрасно сохранились. Половина их моя. Первым делом решил расплатиться по долгам и купить хороший инструмент. На всякий случай простукал в подполе кирпичную кладку и нашел вторую бутыль, побольше, о которой Бешеный мне не говорил. Набита золотыми кольцами и коронками. У нас их продать некому. Придется ехать в город».
Я передал  лист Мишке.
-И все?
-Да. Остальное я от соседки  вашей знаю.  Из города  Иван Иванович не вернулся. Его снова посадили за перепродажу золота. В тюрьме он и умер от туберкулеза.  Так, где ты говоришь, эта бывшая деревня находилась?
-Водяное, что ли? – Мишка показал рукой. – Вот, прямо по этой дороге. На велосипеде я до ихнего пруда за три часа доезжаю.
Значит, километров пятнадцать.
-А чо, поедем туда? Так тут же написано…
-Да, Иван Иванович кое-что нашел. А вдруг не все?  У того вора еще и родня была. Может, покруче самого Бешеного. Об их тайниках даже сам Бешеный мог не знать. А поедем мы сначала не в деревню.
-А куда?
-Пока не знаю. Схожу для начала в районный архив.
   Купленных четырех шоколадок оказалось более чем достаточно для обиженных мужским вниманием двух старорежимного вида архивных девиц.
   Они завалили меня пыльными папками.  А  вырыл я из них всего одно имя  - Вера Игнатьевна Бешенова  - дочь того самого вора.  Она переехала в райцентр на учебу за полгода до пожара, унесшего в небытие пустующую деревеньку.
   Упитанная дама встретила меня на пороге своего дома с сантиметром на шее.
-Что шить будем? Брюки, пиджачок?  Может, троечку желаете? – женщина жадно облизывала глазами мою тщедушную фигуру.
-Здравствуйте и вам. А из своего материала можно?
-Проходите, договоримся, - через пять минут я знал все свои параметры с точностью до миллиметра.
-Значит – троечку? Материал у вас с собой? Может, мой посмотрите?  Хорошо уступлю! - на эту фразу я и рассчитывал.
   Откуда у меня свой материал? Да и вообще, под этим словом я всегда подразумевал отпечатанные газетные статьи. Вот теперь – можно и поговорить.
-А ведь я знавал вашу матушку, Вера Игнатьевна, не вспоминаете меня?  Захаживал, захаживал раньше я к вам. Как сейчас помню – пятый дом ваш был от околицы, - я прихлебывал пустой жиденький чай известной на всю улицу портнихи.
-А вот и нет, Владимир Петрович, запамятовали вы.  Пятый дом был у Нюрки-самогонщицы. Вот у кого вы обретались, значит! - дама свернула губы обиженной утиной гузкой.
-Позвольте, позвольте, - я достал заранее заготовленный листок и карандаш. Быстро набросал десяток квадратов. На пятом написал «Нюра». - И какой же был ваш домик от угла?
  Швея ткнула своей пухлой сосиской в седьмой от края.
-А в шестом кто обретался? – короче, вспомнил я все, чего никогда не знал.
   Черт с ним, с испорченным костюмом, план бывшей деревни – дороже. Вот теперь можно и ехать.
   Во дворе дачи я застал заплаканную Наташу. Она уткнулась мне носом в живот, вытирая слезы о рубашку.
-Петрович,  Мишка помирает!
-Где он?
-Скорая увезла-а-а! – я развернул машину в сторону районной больницы на пригорке.
   Мишка лежал на больничной койке на животе и рассматривал подшивку истрепанных старинных «Огоньков».
-Дядь Вов, а как будет самая крупная в мире ящерица?
-Варан. Во-первых, здравствуй. А во-вторых - не отвлекайся.
-От чего?- первое напоминание паренек скромно проигнорировал.
-Наташа сказала, что ты помираешь.
-Не дождется. Это ей хочется в своем новом черном платье на моих похоронах покрасоваться. Все никак причину не найдет надеть его. Обойдется без своих дефилей. И вообще, врач сказал, через неделю меня выпишут.
-И что ты подхватил? - я увидел, как густой румянец начал с ушей заливать Мишкино лицо.
-Татушку.
-Покажи.
-Нет! – Мишка яростно схватился за края одеяла.
-Да ладно, тут одни мужики, - я осторожно приподнял край  тонкого больничного одеяла.
   На обеих половинках тощей Мишкиной попы краснели воспаленные огромные глаза.
-Витька-пулеметчик сказал, что они будут классно подмигивать при ходьбе, - грустно промолвил паренек.
-Под штанами? И кто их там увидит? – пулеметчиком молодежь прозвала бывшего афганца за его стрекочущий аппарат для нанесения татуировок.
-Да, это и я понял. Когда штаны застегивал.
-А раньше непонятно было?
-Раньше я голый лежал, - Мишка глубоко вздохнул. – Придется в плавках сзади теперь круги вырезать.
-И Наташке показывать?
-У нее у самой есть глазушки-татушки. Еще больше моих. Она на речке хвалилась. Я решил и себе такие. Только не учел, что у нее стринги, а у меня – нет.
  Я растерялся. У этой белобрысой отличницы?  Значит, я совершенно не понимаю нынешнюю молодежь.  Нас в свое время за такое тюрьмой пугали, а теперь пацан считает себя неполноценным идиотом без цветной татушки.
-Миша, знаешь, откуда к нам пришла татуировка?
-Знаю. От индейцев американских.
-Так и то, пользовались они большей частью натуральными красками, чтобы напугать врага. А ты кого пугать собрался? Меня?
-Так не пугать. Рассмешить.
-Клоуном решил стать? Вот, посмотрите, люди добрые, у всех глаза на лице, а у меня – на попе!
-Да нет. Просто - круто это. Дядь Вов. Понял я, что промахнулся. Хватит.
-Не будешь больше колоться?
-Там – нет.
   Теперь настала очередь мне вздохнуть. Это у него называется – понял?
-Миша, а если я себе на лбу третий глаз нататую, круто будет?
-Не надо, дядь Вов.
-А почему тебе можно, а мне нет? Денег у меня хватит.
-Не надо. Вы лучше про свою поездку расскажите.
  Я протянул ему листок с подписанными квадратами.  Еще час у нас ушел на составление списка необходимого оборудования.
Я притворно вздохнул:
-Да, жаль, что ты с нами не сможешь поехать.
Мишка засопел и отвернулся к стене. Я тихо вышел из палаты. Пусть попереживает. Пусть до него дойдет, что тату – это навечно. Что и дети его будут любоваться на его дурацкие надписи на руках и на глаза в непотребных местах. И что краской их не закрасишь и ластиком резиновым – не сотрешь.
  Через три дня в заборе отодвинулась доска и конопатая мордашка жалобно спросила:
-А меня с собой возьмете? Мамка сказала – никуда вы вовсе и не ездили.

5. Противные девчонки
   Машину мы оставили у пруда.  Вдоль его берега буйствовали заросли сорняков.  Это были бывшие огороды. На пригорке – остатки укатанной дороги вдоль заросших травой холмиков. И только две торчащие печные трубы. Вот и все, что осталось от чьей-то малой родины.  Уже тысячи пишут в паспортах несуществующее место рождения.
   Грустно. И больно.  Я  остановился возле седьмого холмика. И поймал себя на мысли, что стою, как у могилы. Что надо снять картуз и перекреститься.
   Квадрат мелкой травы указывал на крышку подпола. Инструментов у нас достаточно.  Прогнившие доски легко ломались. Вниз вели кирпичные ступени.  
  Я включил экономичный и маленький фонарик на светодиодах. Призрачный голубоватый свет выхватил из мрака белые полотнища плесени.  А вот посредине и горка выбитых из стен кирпичей.  В цилиндре стены – две дыры.  В одной уже шарит со своим фонарем Мишка.
-Пусто. Все он отсюда выгреб. Зря только ехали.
-Не спеши, - я светил в дыру поменьше.
В обоих прощупал осыпающиеся стенки. Чистая твердая глина.  Пойдем дальше.
-Ребята, делим стену на три части и простукиваем каждый кирпич. Не пропускайте ни одного, - я приставил поднятый с пола кирпич к дыре и показал разницу в стуке.
Стук молотков продолжался часа два. Ничего. Разбирать весь кирпич – работы на два дня, да и свод мог обрушиться. Решили не рисковать.
  Солнце стояло в зените. Примяли траву у пруда и перекусили. Я был разочарован.  Что-то мне подсказывало, что у такого старинного воровского клана должно быть больше, чем два тайника.  В огороде? Я с грустью посмотрел на двухметровые заросли сорняков. Даже скосить такое – нет, тут не коса – топор нужен!
   В стенах дома? Так нет их – стен.  В фундаменте? Вряд ли. Это первое место, где будут искать следаки. Вход в подпол можно замаскировать, а фундамент? Вот он – весь на виду. Нет, Бешеный был не дурак. Но тогда где?  Мы простучали  каждый камешек стен и свода погреба. А пол?  Хотя – какой пол в погребке? Пол – в доме. А ведь и следователи подумали бы так же.  
-Ребята, за мной! – мы опять спустились в холодную глубину подвала.
-Что теперь ищем, Петрович? – я по голосу понял, что Наташе эта подземная возня с плесенью и тараканами уже перестала нравиться.
-Люк в полу.
-В каком полу? Здесь же земля!
-Вот и ищите, где земля рыхлая.
   И мы его нашли. Нет, но это же надо – додуматься вырыть погреб под погребом. Недюжинного ума был этот Бешеный!
  Крышка была присыпана  полуметровым слоем земли.  И вставлена внутрь проржавевшей железной бочки.  Я посветил фонариком вверх. Так и есть. Из центра свода торчал металлический крюк.  Привязал к нему веревку и опустил в бочку.  Подергал. Вроде держит. Вот это вроде меня и подвело.
   Я почувствовал, что лечу, как только голова прошла основание люка. Упал неловко – на одну ногу.  Благо высота была всего метра полтора. Оборвавшийся крюк больно стукнул по спине.
  Включил фонарь. В  отверстии бочки блеснули четыре круглых испуганных глаза.
-Дядь Вов! Как вы? – Мишка спрашивал почему-то шепотом.
-Нормально, даже не ушибся, - старался говорить бодрым голосом, морщась от боли в спине.
  Послышался тонкий, всхлипывающий плач Наташи. Бедная девочка, перепугалась.
А я?  Просто не успел. Хотя в голове гвоздем засел вопрос: «А как теперь наверх вылезать?».  Ладно, оставим на потом.
   Тайников тут явно не было. Это был схрон.  Жилая подземная комнатка со столом, дубовой табуреткой и железными нарами на дубовых кольях. На столе в резной коробке запас свечей и медный позеленевший тройной подсвечник. Я тут же достал зажигалку и вставил три высокие свечи. Фонарик еще может мне пригодиться.
  Копоть от огня свечей напомнила мне о вентиляции. Две трубы в разных концах свода комнаты. Одна – вентиляция, а по второй, видимо, схрон отапливали.  
Но меня первым делом привлек длинный сундук у стены, обитый медными полосами. Замка не было. Перед глазами поплыли сценки из фильмов с горами сверкающих бриллиантов. Но сундук был пуст. Абсолютно. Второго дна в нем тоже не было, как и двойных стенок. Это меня разочаровало второй раз.
-А где Наташа? – в бочке сверкала только пара глаз.
-Я ее к машине отвел. Трясется все время и плачет. Так противно!
-Хорошо. Сходи и принеси из багажника вторую веревку.
-А я уже принес. Вас же теперь вытаскивать надо. А сколько в вас?
-Шестьдесят кило.
- Не, столько я не подниму.
   Это и я понимал. И вдвоем они меня не поднимут. Был еще в багажнике десятиметровый буксирный трос, а что толку?  Я стал прикидывать варианты спасения. Что у меня есть? Две веревки по пять метров. Я от поверхности нахожусь на четыре метра.  Если веревки связать – остается шесть метров. Конец троса надо за что-то еще зацепить.  А если за остатки фундамента?
   Я объяснил Мишке свою идею. Скоро сверху опустился кончик. Я привязал к нему свой трос и веревка медленно поползла вверх.  Выше, выше, пока не исчезла в отверстии бочки. Я еле доставал до кончика пальцами.
-Привязал. Вылезайте! – торжествующий Мишкин крик увял, когда он увидел
торчащий жалкий остаток.
-Придумал. Я привяжу трос к лому, а лом положу на угол погребки.
  Теперь веревка опустилась до пола, но поднялся я только до бочки. Ее края мешали согнуть руки для подтягивания. Локоток в метре, а не укусишь. Прям смешно. А как же бывшие жители этого подземелья вылезали отсюда?  Никак.
Их, вернее всего, вытаскивали.
  И тут мой взгляд упал на длинный метровый сундук. Я ставлю его на попа и вылезаю. Вот он - тот недостающий метр для моего спасения.
  Я дрожащими руками взялся за открытую крышку сундука. И руки мои задрожали еще сильнее. Я проверил дно и стенки сундука. А откинутую крышку?
Вот оно!  Вынул нож и включил фонарик. Так и есть. Тонкая щель в нижнем крае крышки. Вставил острие ножа и повернул. Со скрипом отошла нижняя часть крышки. Оттуда посыпались позеленевшие медные пластинки. Около десятка. Я сунул их за пояс. Потом разберусь.
   И тут меня по голове стукнуло что-то мягкое.
-Петрович, вылезай. Домой пора, - Наташкин  голос я бы не перепутал ни с каким другим.
Ну и ну! Вот тебе и противная девчонка!  Она сплела буксирный трос кольцами и получилась прекрасная веревочная лестница. А мы с Мишкой…

Сюрприз для квантового Мишки
Книга первая
Мишка+Наташка=Жизнь
1. Звериная сущность
2.  Квантовое поколение
3. Божьи мысли
4. Татушки
5.  Противные девчонки
6.  Волосатые комплексы
7.  Добрый богатый
8.  Не хочу в космос
9.  Сказка – ложь
10. Остановите музыку
11. Индиго
12. Американы
13. Виртуал

6.  Волосатые комплексы
   Август –  ягодное дачное время.  Черешня, потом клубника, вишня, смородина,
Мои соседи занялись интенсивными заготовками. Наташа носилась по участку с привязанным бидоном на шее, Мишка не слезал с деревьев, обрывая на верхушках красные ягоды.
    Как хорошо, что я избавил себя от этой суеты, засеяв всю дачу газонной травой!  Плотной и ровной, как на футбольном поле. Ни одного шанса сорнякам.  Из деревьев оставил  огромную иву над столиком посреди лужайки,  две  золотые китайки  и две черемухи на входе в сад.  Забор оплел дикий виноград.  Я любил его за мощную летнюю зелень и радужное осеннее разноцветье.  
   Я же вторую неделю искал на просторах Интернета способы очистки медных пластин. Ни Наташе, ни Мишке о них я не сказал ни слова. Иначе они сейчас торчали бы у меня за спиной, а не на своих участках. Вот ягодная пора закончится, тогда и скажу. До сбора яблок и винограда еще далеко.
   Счищать плотную зелень ножом я побоялся. Вдруг повредится какая-то важная надпись? Совет, как ни странно, нашел на сайте Морфлота. Бывалые моряки на форуме открывали секреты корабельной службы. Оказывается, медную зелень на поручнях и колоколе лучше всего убирает… жидкость для чистки кухонных плит! Да у меня ее аж два флакона! Уж что, что, а загаживать свою плиту я умею!
   Побрызгал на одну пластину. Стер мягкой тряпочкой легко отставшую зелень. Табличка двадцать на десять сантиметров засияла золотом. Промыл все двенадцать под краном теплой водой и стал на столе их складывать.  Это была вырезанная на меди карта!  
   Еще четыре шоколадки ушли на разрешение скопировать в архиве крупномасштабную секретную карту района.  Почему с карты военного времени до сих пор не снят гриф секретности,  старорежимные девицы объяснить не смогли. Хотя я им и показал снимок с американского спутника парада на Красной
Площади, где легко различимы звезды на погонах.  Явно у американцев есть карты нашего района и более крупного масштаба.
   Вернее всего мы засекретили все карты, чтобы шпионы не знали, что у нас нет карт такого размера. Руки не дошли. А может – мозги.
   Сравнение архивной копии  с медными довоенными табличками подтвердили мою мысль.  На табличках карта была точнее.  
  Я исследовал каждый сантиметр с лупой. На табличках нашел три крестика. Один стоял в левом верхнем углу карты на месте дома семьи Бешеных. В бывшем Водяном. На обороте таблички был нарисован план схрона.
  Второй крестик стоял возле правого нижнего угла.  По архивной карте выходило чуть севернее села Краишево. Возле крестика стояли буквы «Ag» и надпись «св. Параскева» рядом с христианским крестом. Это я понял, как знак серебра и   название монастыря «Святая Параскева».  На обороте таблички со вторым крестом был план то ли дорог, то ли пересекающихся подземных ходов.
  Наискосок через всю карту крестики соединяла  тонкая извилистая двойная линия. На архивной карте это была река.
  А вот третий крестик с маленькой стрелочкой стоял в правом верхнем углу. Стрелочка указывала вправо. Рядом с ней  нарисованы один под одним вытянутые вверх треугольники и три надписи: «Лысые», «Синие» и «Уши».  Так эти горы располагались и на архивной карте – параллельно линии соединяющей два первых крестика.  
  Объяснение этим горам было очень простое. Здесь проходила граница ледника последнего ледникового периода.  А горы Уши оказались вообще нагромождением  гигантских круглых валунов. Вряд ли эти невысокие горы посреди бескрайней поволжской степи остановили ледник. Вернее всего,  он их и породил.
   Горы подождут, а вот знак серебра и монастырь – это интересно.  Когда я прогревал мотор перед поездкой, сквозь забор проскользнула мальчишеская фигурка.
-А вы куда, дядь Вов?
-В Краишево, Миша.
-Надолго? По работе? Это далеко?
-На два дня.
-А у мамки  банки кончились. Некуда варенье закручивать. Так что – у меня опять каникулы. Можно с вами?
-А отпустит она с ночевкой?
-Сейчас спрошу, - Мишка появился вскоре с узелком в руке.
  Дорога заняла почти три часа.  Краишево оказалось небольшим селом вдоль маленькой речушки. Мы переехали ее по узкому мостку и  остановились у крайнего дома. Дальше полевая дорога извилистой змейкой уходила в сторону высокого холма.
   Я правильно определил одиночество деда Макара. Запущенный огород, заросший калачиком двор и отсутствие цепного пса.  Сам дед сидел, несмотря на жару, на лавочке в ватном кожухе и валенках.
  У соседей купили кринку молока, добавили свои припасы и организовали вечернее пиршество. Дед разговорился после второй рюмочки коньяка.
-Крепкий, а не жжет. Коньяк, говоришь? Мы больше к самогону привыкшие.  Серебро – говоришь?  Да, оно тут везде под нами. Геологи приезжали, дыры кругом вертели. И еще сказали – мы на железной руде живем. Анамалия у нас. Да. Так и сказали. Серебряная и железная анамалия. По-простому – полно, значит. Хоть лопатой копай. Не копают. Я вот уже не могу, а молодежь – обленилась.
-Дед Макар, ты к монастырю ближе.
-А че ближе?  Вон там он стоял, на самой верхушке холма.
-Стоял? Так его нет?
-С первых дней революции нет. С отмены церкви.
-С отделения церкви от государства?
-Вам видней. А только, как указ нам зачитал староста, так и пошел народ с дрекольем на тот монастырь.  С утра начали и почитай к концу дня закончили.
Раскидали по камешкам.
-У вас, дед, что, народ поголовно неверующий, что так зол на церковь?
-Не понимаешь, ты, сердешный, хоть и дюже грамотный. Налей для ясности мозгов еще своего, - дед протянул дрожащий стакан.
-Так вот. Не на церковь народ пошел. Наоборот, на монахинь, продавших душу дьяволу. Три деревни окрест они заполонили. Все им были должны. Поголовно. А самое страшное – долг они девочками малыми брали. Ежели кто добровольно не отдавал – силой брали, либо воровали. Народ вымирал без невест, а монастырь все богател. Понял теперь?
-Да. Монастырь разбили, сожгли, а монахини куда делись?
-А не было там никого, когда народ двери выломал.  Отец Николай тогда сказал, что дьявол их к себе всех забрал. Спас от людского суда. В аду они все. А место то проклятое стало. Два раза пытались освятить холм – не помогло. И крест святой – не помог.
-Как это?
-Лет десять назад решили на холме крест воздвигнуть. Пятиметровый. Из белой лиственницы вырубленный.  Только до ночи и устоял. А ночью гроза сильная случилась. Счета нет, сколько молний било тогда в тот крест.  А утром видим – стоит он весь черный, обгорелый, в потеках смолы. Да завтра поедете на источник – сами увидите.
-Какой источник?
-А я рази не сказал? На другой же день, как монастырь снесли, из под холма забила струя серебряной воды. В руку толщиной.  Прямо из высокого берега реки. И бьет до сих пор.
-Из холма – источник? Не может быть. Да еще серебряный?
-Да. И геологи говорили, что серебра в воде столько, что нигде в мире столько нет.
  Я ошеломленно покачал головой. Прямо, сказка какая-то. Вокруг нас на сотни километров – голая степь, а тут – железная руда, серебро.  И теперь у меня не было сомнения, что на обороте таблички со вторым крестом, были нарисованы не дороги, а подземные ходы. По ним и сбежали монахини. Вот только – одни или с детьми?
   Утром по извилистой дорожке стали подниматься на холм. Душа просто пела, когда мы подъезжали к кресту.  Да, черный, с потеками. Приложил ухо. Дерево напряженно звенело. От ветра, наверное.  Я заметил на горизонте несколько облачков.  
   По крутой глинистой дороге спустились к реке.  Источник был облагорожен.  Трубу спрятали под землю и возле бетонной чаши поставили небольшую молельню с надписью «Святая Параскева, моли бога о нас!».
   Я залил эту серебряную воду во все приготовленные заранее фляги и сложил в багажник.  Потом помыл водой лицо и руки. Разделся и спустился к воде.
-Миш, ты чего не раздеваешься?  Вода теплая. Скупнемся и назад поедем.
-Люди там. Возле источника.
-Да они, видимо, здесь постоянно. За водой приезжают. Чего их стесняться?
-Да у меня это… ноги.
-Что – ноги? – я никак не мог понять внезапную Мишкину стеснительность.
-Вот – видите, - он слегка приподнял штанину.
-Ничего не вижу.
-Это… волосы растут.
Я расхохотался. Бог мой, очередной мальчишеский комплекс. Я вспомнил, как все прошлое лето Мишка не выходил во двор из-за прыщей. Пришлось помочь ему избавиться от них старинным способом с помощью распаривания над кипящим чайником и протиранием кожи густым солевым раствором.  
   Кстати и Наташке тоже помогло, хотя она на прыщи тогда не особо обращала внимание. Ее тогда больше беспокоила отказывающаяся расти грудь. По совету подружек она съела на корню всю капусту. Вместе с кочерыжками.  Но грудь так до сих пор и не выросла.
-Вот тут, Михаил ты глубоко неправ.
-Почему?
-Видел американских актеров?
-Ну.
-Видел, какая у них грудь волосатая?
-Да.
-Так вот это приклеенные волосы. И платят они за это бешеные деньги.
-Почему?
-Из-за женщин. Красотки любят волосатых мужчин. Считают, что чем больше волос – тем мужественней мужчина.
-А я думал - наоборот. У них нет, значит и у других не должно быть.  А вы правду говорите, дядь Вов?
-А ты сам проверь. Пройдись мимо девчат со своими волосатыми ногами и увидишь, как у них глаза загорятся.
-Да? А я думаю, что это Наташка все время на мою волосатую грудь поглядывает? – Мишка рывком снял джинсы и  полез наверх проверять перед подъехавшей  машиной с гурьбой молодежи теорию о превосходстве волосатых мужчин.
  После купания небо потемнело от набежавших черных туч. Я вспомнил о глинистом спуске к серебряному источнику и прямо в плавках сел за руль. По стеклу ударили первые крупные капли.  Мишка с джинсами в руках бежал к машине.
   Выехать наверх мы успели.  Когда проезжали мимо черного креста я почувствовал боль в висках и услышал звон.  Два раза подряд заглох мотор. До дома деда Макара по размокшей дороге добирались целый час.
  Он нас ждал за столом с бутылкой самогона. Внезапно после очередного удара грома погас свет. Ужинали при свечах.
-Поняли теперь, что за сила в этом холме?
-Это ты о чем дед Макар?
-О вас, чужаках. Не любит холм чужаков. К себе притягивает. А от себя отпускать не хочет. Погубить хочет.
  Я невольно вспомнил ликующую радость при подъеме  и боли в голове при спуске с холма.
-Хотите сказать – просто совпало так? Не-е-ет!  Дьявол с монахинями под крестом черным сидят. Людям отомстить желают.
   Утром я уезжал домой со странным чувством потери. Все время казалось, что я о чем-то забыл спросить.
  И только загнав дома машину в гараж, вспомнил - о чем. Я забыл спросить имя  последней  настоятельницы монастыря.
  Нашел в архивных списках на церковном сайте в Интернете. Настоятельницей была игуменья Мария. Мирское имя – Наталья Бешенова.
   Так вот куда привела ее извилистая двойная линия на медных пластинах – в деревню Водяное к своему брату Игнату. Вот для кого была вырыта вторая тайная комната. Вот где она скрывалась после разгрома монастыря.
   Эта тайна была почти раскрыта. Кроме одной маленькой стрелочки на медной карте, упирающейся в горную гряду, порожденную великим ледником.
  Что скрыто в горах Лысых, Уши  и Синих.  По карте до них от первых двух крестиков не более сотни километров.  И стоит возле трех гор только один крест. Значит, и тайна там скрыта одна. Знать бы - какая?

7.  Бедный богатый
    Мишка сразу по возвращении с Серебряного источника перетаскал четыре десятилитровые баклажки с водой через дыру в заборе к себе домой.
  Была у меня раньше мысль сделать калитку на месте дыры, но, подумав, пришел к выводу, что это не поможет. Рядом появится точно такая же оторванная доска.
И это не детское варварство или вандализм, нет. Это – детское понимание романтики, один из способов поиска адреналина в сером, скучном течении жизни, уход от обыденности и непонятной взрослой морали.
-Петрович, а что это вы привезли с Мишкой? – Ната так неожиданно появилась у машины, что я вздрогнул.
  И еще эта ее женская манера задавания вопросов, отрезающих все поползновения к вранью и дороги к отступлению.
-Привет. Святую воду из Серебряного источника, - я протянул ей баклажку, потом, подумав, еще одну.
Девчушка спрятала руки за спину.
-Мне мамка сказала, чтобы я у тебя больше ничего не брала.
-Почему? Это вода, от чистого сердца.
-Потому что мы бедные и не можем тебе обратно дарить.
-Да я, собственно, и не просил ничего. И потом – вовсе я не богатый.
-Богатый. Машина, дача, компьютер. Даже картошку не сажаешь.
-А если посажу – буду, как все, бедным?
-Нет, тогда мы с мамкой беднее станем. Ты же у нас картоху покупаешь.
-Так ты меня в олигархи записала?
-Нет, если бы ты, Петрович, был олигархом, то подарил бы мне машину.
-И кто же я?
-Ты бедный богатый.
Слава богу, хоть так. Буду знать, как меня позиционирует дачное сообщество.
-Тогда имею полное право подарить тебе вместо машины святую воду.
-А кто ее освящал?
   Вот, ляпнешь для красного словца, а потом приходится выкручиваться.
-Освящали, Наташенька, весь Серебряный источник. Поэтому там вся вода считается святая.
-И еще серебряная? Святая – понятно. А что лечит серебряная вода?
   Эх, если бы мне кто объяснил, что такое «святая» вода, чтобы я понял.
-Ее еще в народе называют «живой» водой. Она помогает организму с болезнями бороться. Будешь умываться по утрам – прыщей не будет.
-Правда? - девчушка тут же схватила обе пластиковые банки и пошла к калитке.
-Наташа, приходи вечером, будем пить святой чай.
-Приду.
   Чай и вправду оказался чудным. Прозрачный, ароматный и легкий, как пиво.
Об этом мы и вели за столом неспешную беседу.
-Дядь Вов, а почему я вот могу пива четыре бутылки выпить, а второй стакан воды уже не лезет.  Мы вот с Борькой поспорили, так он третий стакан так и не выпил. Все пиво мне досталось.
-Так ты, Миша, что ж, сначала на воду поспорил? Перед пивом?
-Ну, да. Потом поздно будет.
-Мать за запах не ругает?
-Так мы же нулевку пьем. Она вкуснее.
-Алкашом, ты, Мишенька, скоро станешь. И с пузом потом жениться не сможешь, - рационально рассудила Ната, укоризненно покачав куцыми косичками.
-А ты, наркоманка, лучше бы молчала!  Я видел, как вы с Лилькой за баней травку курили.
-Может, ты, Мишенька, и в бане за нами подглядывал? Ну, похвались Петровичу, что ты там увидел?
Краска ударила пареньку в лицо. До такого накала страстей дело раньше не доходило.  Пора тушить пожар.
-А у тебя… у тебя и смотреть-то не на что!
Теперь вскочила вспыхнувшая Ната.  Я с грохотом выложил на стол успокоительные таблицы.
-Золото? – в два голоса прозвучал восторженный запрос.
-Медь. Но дороже золота.
-Как это?
-А вы присмотритесь – это карта, где крестиками указаны несметные сокровища.
  Собраны таблички были в мгновение ока.
-Вот крестик. И вот два. И вот еще один!
Стоп, стоп.  Крестиков то было всего три. Откуда четвертый?
-Наташа, нет там четвертого крестика.
-Как же, вот он, - девчушка ткнула в пластину ниже первой.
Точно – большой жирный крест. Я его не видел, так как рассматривал пластинки с лупой.
    Воистину, за деревьями не видно  леса.  И крест стоял километрах в двадцати от наших дач.  Я знал это место. Меловые горы. А у их подножия – Крэйдово озеро. Крэйда на местном диалекте – мел. На архивной карте озеро обозначено, как Серебряное. Опять серебро?
  Я перевернул пластинку. Так и есть. Схема подземного лабиринта. В центре еще один, еле заметный крестик.
Дядь Вов, откуда это? – Мишка указывал на блестящие пластины.
-Из сундука в подвале дома Бешеного.
-И вы две недели молчали?
-Изучал, обдумывал, да, видно, мало. Крест на Меловых горах не заметил.
-А где это?
Я принес копию архивной карты и показал.
-Завтра поедем?
-А вас отпустят?
-Теперь – да. Больше пока на огородах ничего не созрело.
-А у нас опять банки закончились!
   Выехали с утра пораньше. Сразу за деревенскими пустыми фермами свернули к Меловым горам. Они тянулись вдоль мелкой речушки на несколько десятков километров. Мы ехали к основанию, самой высокой части гор.  
  Под отвесным обрывом высотой около ста метров блестело маленькое озерко. Оставили машину на берегу.
   Изумительной чистоты студеная вода. На глубине более трех метров можно отчетливо разглядеть каждый камешек.  Озеро питали подземные родники.  Из него  вытекал узенький ручеек и терялся среди огромного заливного луга.
   Если бы не указание на обороте пластины, узкий вход в пещеру найти бы не удалось. Во-первых, белое на белом сливается. А ступени, по которым мы поднялись на пятиметровую высоту, представляли собой узкие зарубки в отвесной стене.  Вход не было бы видно и сверху, так как его надежно защищал от нескромных глаз полуметровый карниз. И в-третьих, в лабиринт не попадет любой, даже слегка полный, человек. Видимо, строили эти галереи монахи, имеющие твердое отвращение к чревоугодию.  
   Даже я, со своей наследственной сухопаростью, возблагодарил бога, протискиваясь в меловую щель, что позавтракал только чашечкой кофе.
  Взятые с собой фонари выхватывали абсолютную девственную чистоту прохода.  Галерея   напоминала больничные коридоры, даже своим лекарственным запахом.  
   Имея с собой план, кружили мы недолго.  Но открывшийся неожиданно грот, заставил нас застыть на входе и замолчать от открывшегося  вида мелового убранства   храмового помещения.
   Слово храм – первое, что приходило на ум.  Ярко освещенный многочисленными узкими прорезями в правой стене. Вырубленные из мела фигуры святых, скамьи, резные стены и свод.
  Можно сотни лет прожить рядом с этим чудным творением рук человеческих и не знать о нем. Можно, если за озером видеть воду для коров, а за мелом – подкормку для кур.
  Этот храм использовали явно не для проживания. Для совершения каких-то обрядов. Я заметил полное отсутствие христианской символики. Ни крестов, ни иконостасов, ничего.
   И еще эти фигуры с рогатыми головами без лиц. Шар с прямыми рожками. Треугольные туловища без рук и ног. Какая-то стилизация. Но под что? Может, это дело рук какой-то религиозной секты? Мало ли их было раньше на Руси. От трясунов до сатанистов.
   И тут за одной из скамей я увидел знакомый длинный сундук. Так же окованный позеленевшими медными полосами. Смотрелся он странно среди этого белого благообразия.
  Пустой сундук. Но я знал теперь о двойной крышке. Ножом отковырнул нижнюю часть и на пол посыпались зеленые пластины.
  Больше мы в гроте ничего не нашли. Ни костей, ни надписей, ни ритуальных приспособлений. Явно кто-то вывез все это отсюда еще до нас.
Мишка попытался сложить карту прямо на полу грота. Но плотная зелень окислов закрывала рисунки.
-Дядь Вов, дайте нож, - Мишке не терпелось увидеть карту.
-Нет, Миша. Ножом нельзя. Повредишь надписи.
-А чем же вы их чистили? Наждачкой?
-Еще проще. Жидкостью для чистки плит.
  Ребятишки с сомнением на меня посмотрели.  Мишка всю обратную дорогу не выпускал таблички из рук.
  А я размышлял о том, кто мог составить эти карты?  И что было в сундуках?
Понятно, что сундуки принадлежали древним монастырям. Но не христианским, судя по символике.  Украшения на медных плитах больше походили на языческие рисунки.  Не остатки ли это сокровищ Золотой Орды?
  Ведь по легендам, где-то в этих краях раньше располагался Золотой Шатер, куда стекались золотые ручейки дани с отдаленных уголков Руси. А по другой легенде именно здесь бесследно исчезло несметное воинство Мамая.  Вместе с лошадьми, бесчисленными повозками с награбленным скарбом, с оружием, инструментами и продовольствием.
   Кстати, исторические хроники тоже не дают логичного объяснения внезапному, буквально за один день,  исчезновению миллионного ханского лагеря.  Вечером  подошедшие к лагерю воины видели бесчисленные орды басурман, а утром на их месте остались только дымящиеся костры.
  Церковные книги объясняли это наказанием господним за трехсотлетнее иго на многострадальной Руси. Священники говорили о некоем дьявольском сговоре. Не были ли в этих сундуках подлинные объяснения невероятных событий? Вполне возможно. Тогда, что это за факты и где они?  Это могли быть и старинные пергаменты, свитки. А может это найденные нами карты?
   Мне уже самому не терпелось заняться очисткой пластин.  Я обильно обрызгал из флакона разложенные на кухонном столе таблички.
-И когда можно их протирать?
-Миша, приходите утром. Обещаю – нашли вместе, вместе будем и смотреть. Это теперь и ваши таблички.
Ребятишки, вздохнув, разошлись по домам. А я еще долго ворочался, пытаясь представить – куда приведет меня новая карта? И второй вопрос меня сильно беспокоил. Я совершенно забросил свою работу. Расходы последнего месяца и поездки сильно подкосили мои сбережения.  Не превращусь ли я из «бедного богатого», по определению Наты,  в «богатого бедного»?    
  Рассеянным глазом скользнул по разбросанным на столке зеленым прямоугольникам.  Вроде первый раз кучка побольше была. Пересчитал и рухнул на стул. Семь!  Табличек было только семь!  А  первых было двенадцать…

8.  Не хочу в космос
  Заснул в этот вечер я после полуночи.  Мысленно проследил весь путь табличек от момента, когда они высыпались из двойной крышки сундука в меловом храме, до раскладывания на столе.  Не видел я их только, когда Мишка сел на заднее сиденье. А ведь раньше переднее почетное место всегда занимал он. Сзади ездила Ната. Специально сел сзади? Мог он заныкать пять табличек?
Запросто! Просто засунуть их за пояс брюк под рубашку.  А может это Наташка, когда мы с Мишкой ходили в гараж за вторым флаконом чистящей жидкости.
   Я мысленно пробежался глазами по ее худенькой фигурке в сарафанчике. Нет, даже там, где обычно женщины прячут самое ценное, пять двадцатисантиметровых табличек у нее не поместятся.
  И тут краска залила мне лицо. Какой я дурак!  Обвинять детей в грабеже! Вот до чего могут довести тайные мысли о несметных сокровищах!  Как все просто, когда больше думаешь о других людях, а не о себе.
   Я только сейчас понял, в чем секрет изменившегося отношения Мишки к  курносой девчонке. Она вчера впервые пришла в лифчике!
  И первым это заметил неопытный конопатый парень, а не я. То-то он так старательно поддерживал ее при подъеме на гору и во всех проходах пропускал вперед. Мальчишка раньше меня почувствовал в Наташке – Женщину!
  А я тут сижу – голову ломаю о краже. Да не было никакой кражи!  Археолог недоученный. Сначала зелень с табличек сотри. Карта у него не получается из семи штук. Да, а ведь действительно!  Из семи прямоугольников  ничего не выйдет.
  Утром яростно тер заблестевшую в потоках воды медь.  Таблички были девственно чисты. Ни одной черточки или стрелочки, не говоря уж о буквах и цифрах.
  В таком вот состоянии растерянности и разочарования меня и нашли через час мои радостно галдящие соседи.
-Дядь Вов, ну что там?
-Петрович, куда дальше нас труба зовет?
-Вот, сами смотрите, - я обреченно махнул рукой на горку золотых зеркал.
  Как только они их не крутили.
-А почему только семь? – Мишка пытался состыковать таблички на столе.
-А почему они кривые? – этот тоненький девичий голосок вывел меня из мыслительного коллапса и динамического ступора.
-Как кривые? – я уставился на таблички в руках Наты.
Точно!  Боковые стороны почти на сантиметр различались. Теперь это заметил и Мишка и лихорадочно прикладывал таблички разными сторонами.
  Но и это нам не помогло. Таблички-зеркала для древних принцесс? Смешно!
Да и зачем семь? И зачем прятать зеркала в тайник?  Одни вопросы.
  Мы полчаса угрюмо рассматривали горку бесполезной для нас меди.
Первой опять подала голос Ната. Насколько все-таки быстрей работает соображалка у женщин! Особенно когда ее мужчина направит в нужную сторону.
-Петрович, а ты на дырочки не проверял, как в книге?
Мы схватили по табличке и кинулись к окну.  Темновато, да и  ива солнце закрывает.  Мы вышли на полянку.
  Солнце было почти в зените. Я поднес табличку к глазам.  И вдруг – как шарахнет чем-то по мозгам!  Ярчайшая вспышка!  Прикрыл занывшие глаза ладонью. И тут же увидел негатив. Черно-белый рисунок!  Пустыня, верблюды и три пирамиды с глазами на вершинах.
  Поглядел ошеломленно на ребят. Они смотрели на меня такими же вытаращенными глазами.
-Вы это видели, дядь Вов!  
-Что?
-Космические корабли! Не наши.
-А у меня – горы с глазами, - Ната протянула мне свою табличку.
Я поднял ее вверх. Опять мощнейший световой удар. Мне показалось, что у меня закипели мозги.  Глаза разрывало от боли. Нет, так не пойдет. Так можно лишиться зрения. Я увидел, как ребята усиленно терли покрасневшие глаза.
-Больше не смотрим на солнце. Давайте сначала обменяемся, кто что увидел.
А то мы без глаз останемся.
  Первым делом я исследовал табличку с лупой.  И только теперь заметил в самом центре желтоватый кристалл, сливающийся с золотистой поверхностью.
И тут я впервые засомневался – вернее всего, таблички сделаны из бронзы. У меди красноватый оттенок и она так не блестит.
  Мы взяли по листу бумаги и усердно пытались зарисовать увиденное.  Горы на рисунке Наты подтвердили мое первое впечатление.
  Это, несомненно, были Синие горы. Вот они, три конуса по кругу и впереди – узкое ущелье.  Вход внутрь.  Ната на вершине каждой горы нарисовала глаза-солнца. Такие же я нарисовал и на трех пирамидах.
  А вот рисунок Мишки нас ошеломил.  Несколько  пирамидок-кораблей зависли над горами.  Из днища кораблей вниз уходила расширяющаяся реактивная струя. Белая. Это меня и смутило.
-Миша, ты, как и мы, видел негатив?  Все было черно-белое?
-Да.
-Вспомни, на негативе точно струя была белая?
-Да, яркая такая на фоне гор.
   Я задумался. Значит,  на рисунке-позитиве струя будет черной. Углем топились эти реактивные корабли?  И почему  расширяется?  Все реактивные струи сужаются внизу. Больше похоже на дым, а не на выхлоп реактивного двигателя.
   И глаза-солнца. Конечно, лучики вокруг могли быть стилизованными ресницами. И тут я вспомнил рисунок из книги о племенах майя. На нем тоже был нарисован такой глаз, возвышающийся на тонком шесте над их зданием-пирамидой.
Мишка, игравшийся с лупой, громко вскрикнул. В напряженной тишине это прозвучало, как выстрел. Мы с Натой вздрогнули.
-Придурок! Совсем, что ли? Чего орешь? – девчушка возмущенно затрясла  выгоревшими бантиками на коротеньких косичках и поправила на плече слетевшие бретельки.
-Да, вот, прижог, - он показал на волдырь на пальце.
Солнышко заглянуло в окно кухни и Мишка пойманный лучик направил на свою ладонь.  Мы с Натой переглянулись и кинулись вырывать у ошарашенного нашим натиском паренька лупу.
-Вы чо это? – он никак не хотел уступать свое место, куда падал луч от солнца.
Ната просто спихнула его на пол и бесцеремонно уселась с лупой на его место.
Взяла ближайшую табличку и навела острый сфокусированный лучик на желтый кристаллик.
  В кухне вспыхнуло яркое зарево. Стены исчезли. Мы стояли у подножия  уходящей ввысь пирамиды. На ее вершине горел желтый глаз. А вокруг расстилалась красная пустыня с зависшими над ней сотнями синеватыми кораблями-пирамидками.
  Рука у нее от неожиданного зрелища дрогнула. Зарево погасло и стены вернулись на место. Стало как-то тесно и неуютно после безбрежных просторов красной пустыни.
  Мы ошеломленно переглядывались.
-Я читала, Петрович! Это голография. Внутри кристалла – изображение. А луч солнца его воспроизводит.
  Возразить было нечего. Других объяснений у мужчин не было. До захода солнца мы по нескольку раз насладились непередаваемой красотой объемных рисунков.
А когда солнце ушло, практичная Ната положила перед нами семь листов с рисунками. Пока мы с Мишкой пускали слюни от восторга, умная девочка усердно рисовала.
И вот какая коллекция у нас получилась. Первый рисунок – сотни космических кораблей над красной пустыней. Мы его расценили, как старт с чужой планеты, больно уж фантастическая красная поверхность, вогнутый горизонт и оранжевое небо. Явно снимали не на Земле. А то, что это снимки, теперь у нас не было сомнений. Очень уж много мелких ненужных деталей для картин.
  Два снимка явно с земными пирамидами. На одном даже видны верблюды и погонщики.  Здесь, видимо, корабли приземлились.
Три снимка  сотен кораблей над разными горами. Знакомы мне были только Синие.
А вот последняя картина  поставила нас всех втупик.  На огромной зеленой поляне стоял одиночный корабль-пирамидка.  Сбоку поля валялась какая-то непонятная отломанная деталь. Черного цвета с острыми зубьями, отливающая металлическим блеском.
  Зеленая площадка была неровная и состояла из множества квадратиков. Ее мы рассматривали дольше всего.
  И опять нас выручила Ната.
-А вы не так смотрите! – девчушка подушечкой указательного пальчика прикрыла корабль.
-Ну и что изменилось?
-Как что – масштаб! – Ната оторвала от цветка на окне листочек и положила рядом с рисунком.
  Мы ахнули. Вот тебе и зеленый космодром! Мы восхищенно глядели на нашего гения женского рода, небрежно теребящую косичку.
-А это тогда что? – наши два пальца ткнули в загадочную деталь.
-Ну, знаете ли, ловить майского жука и отрывать для вашего просвещения ему заднюю лапу я не буду! – девушка вздернула и так, дальше некуда, вздернутый носик.
  А ведь точно!  Но тогда…  Какого мизерного размера эти космические корабли?
Получилось – всего три миллиметра. Кристаллики – около половины миллиметра. Значит, если даже корабли принесли на землю по десятку таких картин, то их должно быть несколько тысяч.
-Дядь Вов, а тогда какого роста их космонавты? Как блохи? Может, в меловых горах – это их жилище? Может, мы их там передавили всех, пока лазили?
  Все непроизвольно поглядели на обувь. А ведь он прав!  Человек настолько уверовал, что он идеален и царь природы, что всех мыслящих существ считает подобными себе. Ведь до сих пор найденные в Гималаях шестиметровые человеческие скелеты не признают таковыми. Представить себе более высокоразвитое существо величиной с блоху – увольте!  Больше – еще подумаем, а меньше – извините. Думающая блоха - смех!
  А космический корабль в три миллиметра – это что? Может, они давно живут вокруг нас, эти блошки, а мы их гордо не замечаем?
Было от чего заболеть голове.
-Ну, господа археологи, что будем делать дальше? Полетим на эту красную планету?
-На Марс, что ли? Не, я не хочу. Там воздуха нет.
-А я думала, Мишенька, ты летчик в душе. Кем же ты хочешь стать, уж откройся нам с Петровичем.
-И летчиком не хочу. У меня мечта – как вот дядь Вова.  Чтоб сидел дома, работал дома и домой деньги носили.
-Миша, нашел чему завидовать. Работа у меня непостоянная, много времени отнимает. Платят мало. Тогда уж лучше в писатели иди.
-Все равно на заводе работать не буду. А ты, Сметана, хочешь сказать, что о заводе мечтаешь?
-Нет, Мишенька, я мечтаю о принце, у которого и так дома денег предостаточно. И еще ему, такие, как ты, домой деньги носить будут.
-Очень ты этому прынцу нужна со своими ножками-кривульками.
-Ножки у меня выпрямятся, а ты так придурком-домушником и останешься. Трус несчастный. Видела, как у тебя ноги тряслись, когда за змеем на крышу лазил.
Моряк – с крыши бряк!
-А ты…а ты… Слышал, как ты Лильке говорила, что хорошо бы за военного выйти, и чтоб его потом убили.
-Где, опять возле бани? Мы тебя видели и шутили. И вообще это тебя, трусишку, не касается. Ты если и умрешь, то только когда из окна вывалишься пьяный.
-Ребятки, ребятки!  Я вас спросил, как жить дальше, а не как помирать. Какие есть предложения. Нет? Тогда едем на Синие горы.
-Почему?
-Туда два часа езды и там тоже есть глаз. А до египетских пирамид нам бензина не хватит.

9. Сказка – ложь
   Огромная отара овец паслась прямо перед входом в ущелье Синих гор. Пастух на одном костре варил бараний суп и жарил шашлыки.
   Увидев нас, заулыбался и сделал приглашающий жест.
-Садитесь. Люблю людей с хорошим нюхом. Как вы вовремя к шашлыку успели!
А то опять пришлось бы в одиночестве обедать.  Зовите меня Асат. Спасибо, господи, за добрых гостей,- он сложил руки и поднял вверх глаза.
-Дедушка Асат, а что, приезжают и недобрые гости? – Мишка принял горячий шампур с шипящими кусочками ароматного мяса.
-Приезжают, приходят, прилетают. Разные люди здесь бывают. Приходит сюда много – уходит мало. Вон видите, возле ущелья вертолет?
-Да.
-Плохие люди. Автоматом угрожали мне. Требовали отвести к Синему камню.
-К Синим горам?
-Нет. Синих Гор всего три. Вот эти, - старик показал рукой. – А Синий камень внутри. Чтобы его увидеть, нужно пройти ущелье.
-Ну, и вы провели?- Ната от шашлыков отказалась и деревянной ложкой доставала из котелка шурпу.
-Провел. И вернулся назад.
-А они?
-Не знаю. Пока не вышли. Третий день уже пошел.
Меня его слова насторожили.
-Асат, а вообще кто-нибудь из ущелья, кроме тебя, вышел?
-Пока никто. Входили много. И со мной. И без меня. Вы вот без меня пойдете.
-А долго вы здесь пастухом?
-С тех пор, как мой папа Хасан сгорел. А это было лет двадцать назад. С тех пор мы с братом и пасем здесь овец. Пастбище здесь отличное. Очень хороший приплод дают овечки.  Весной пригоняю пятьдесят, а осенью уже больше пяти тысяч. Вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь. Все равно эти барашки несчитанные. Каждый день по одному с братом режем, а их только больше становится.
-А брат где?
-Ахмат машину в город погнал. Может, купят, бог даст.
-Что за машина?
-Джип. Неделю стоял. Вон, видите, с той стороны еще один стоит? Завести брат не смог. Секрет большой. И колеса не крутятся. Второй месяц стоит. Участковый приезжал, тоже не взял. Говорит, у нас все городские штрафные стоянки вашими машинами забиты. Некуда уже ставить. Ты документы на машину не забудь в бардачок положить. Дорого сейчас новые выправить.
Внутри у меня похолодело. Асат улыбался, а говорил о нас, как о мертвых.
-Асат, ты уверен, что мы обратно не выйдем?
-Не уверен. Вон при  папе Хасане один вышел. В ту ночь, как он сгорел.
-А кто вышел?
-Кто же теперь скажет? Нет Хасана.
-Пожар был? Так здесь гореть нечему.
-Вот и мы тогда удивились. Странно сгорел. Сидел, вот, как я,  на охапке сухой травы. Сам сгорел дотла, а трава – целехонька.  Горка костей осталась. Тут он и похоронен, - Хасан показал на вход в ущелье.
Я лежал после сытного обеда и размышлял. Верить или нет?  Какие-то сказки рассказывает этот пастух. Стадо, которое за лето у него увеличивается в сто раз.
Приплод в сто ягнят?  Что это за овцы-рекордсменки.  Трава особая?  Я глянул на отару. Овцы понуро стояли на фактически голой земле с реденькими клочками сухой травы. Судя по костру, Асат так и сидит на одном месте с начала весны.  Яма метрах в десяти от костра полна обглоданных костей. И еще этот брат таинственный – Ахмат. По виду – русские. Говорит Асат без акцента, а имена – нерусские.
  А может… Нехорошее предчувствие всегда порождает нехорошие мысли. Часто сказки при расследовании имеют вполне реалистическое объяснение.
Что если это два брата-бандита. Один пасет для отвода глаз овец и водит туристов за солидное вознаграждение через ущелье. Возвращается назад, а его брат возле таинственного Синего камня, которого никто не видел, убивает всех пришедших и концы в воду.
  Очень реальная версия. Так, внутрь нельзя идти, пока я не увижу этого братца. А если и пойдем, то только без них.  И документы на машину возьму с собой. Назло Асату. Ишь как он о них беспокоится.
Ахмат приехал через полчаса. Поздоровался и стал рассказывать брату о продаже джипа.
Я подошел к ним. Оставаться на ночь с этими бандитами мне не хотелось. Да и дети со мной. Сейчас или никогда.
-Асат, мы решили идти.
-Сами?
-Да.
-Счастья вам, - его улыбка мне очень не понравилась.
-Ребята, подъем! – и мы двинулись к узкому входу в ущелье. Хорошо, что ребята не слышали наш разговор с пастухом о пропавших здесь людях. Я решил, что это сказки, придуманные братьями-пастухами для выжимания денег из туристов.
Как – это я додумаю потом. После возвращения, а в него я твердо верил.
  Стены ущелья уходили вертикально вверх метров на пятьдесят.  Но с каждым шагом ущелье расширялось и, если на входе его ширина была около метра, то на выходе – метров десять.  
  После полумрака слепила голубизна неба и еще больше – металлический блеск скал. Они просто полыхали мириадами разноцветных искр. Просто праздник цвета и света какой-то.  Огромная каменная поляна между трех гор была сплошь усыпана синей каменной крошкой.  Поэтому мы не сразу увидел Синий камень.
   Он был похож на огромный стол, вырубленный в центральной, самой высокой горе.  Метров десять в ширину. Мы залезли на него и подошли к уходящей вверх синей полированной стене. Ни одной трещинки. Даже опытному альпинисту зацепиться было не за что.  И эта отвесная стена сужающимся треугольником  с небольшим наклоном уходила к самой верхушке горы.  
  Мишка с лупой ползал на животе по Синему камню. Ната не отпускала мою левую ладонь.
-А здесь есть щель! – паренек пальцем провел точно посредине стола-камня.
А ведь точно. Кстати, мекая пыль помогала проследить эту щель от края до края.
А если эти половинки расходятся, например, опускаются вниз? А если под столом яма?  Значит, тогда мы упадем в эту яму.
  Не под этим ли столом-камнем кроется разгадка исчезновения людей.
-Ребятки, давайте осторожно сойдите с камня, - и сам засеменил к краю.
Ничего не произошло.
-Дядь Вов, вы думаете камень расходится по этой трещине?
-Миша, береженого бог бережет. Достань-ка из рюкзака веревку.
Я обвязался за пояс, второй конец привязал к вбитому в поляну штырю.
Теперь можно и обследовать дальше.
Осторожно опять поднялся на камень.  Ножом расковырял трещину у самой стены. Она продолжалась вверх. Неужели здесь расходится целая гора?
Но нет. На высоте около метра вертикальную трещину пересекала горизонтальная.  Короткая, около десяти сантиметров.  Десять сантиметров.
  Знакомая цифра. Да это же ширина наших табличек. А что если…
   Я достал из рюкзака  одну.  Вошла она в горизонтальную прорезь в стене только одной стороной.  Так вот почему они разной ширины!
  И тут же посреди поляны вспыхнуло пламя. А на вершине центральной горы вспыхнул  глаз-солнце.  Конус света от верхушки тянулся вниз.
  И мы опять оказались в центре пустыни возле трех пирамид.  Теперь изображение было ярче, а краски – сочнее.
-Петрович, вставляй следующую, - девичий голосок меня подбодрил. Если ей не страшно, чего мне трястись?
  Мы просмотрели свои семь табличек, как в качественном панорамном кинотеатре. Вот, а может эти горы и есть построенный неизвестно кем посреди поволжской степи кинотеатр  инопланетных слайдов?  А что?  Горы в степи всегда  привлекают людей.
  Я положил таблички в рюкзак. Кина больше сегодня не будет. Но я ошибся.
Мы уже собирались уходить, когда солнце, перевалив зенит, опустилось за верхушку центральной горы.
-Петрович, глянь, драгоценности! Мы нашли клад! -  Мишка с Натой кинулись к камню. Я еле успел их поймать.
-Стойте, там трещина! – только это слово их отрезвило.
Крепко держа их за руки, я поднял голову. Скала за столом стала прозрачной. Внутри были видны горы золотых слитков и драгоценных камней. Сейчас проверим на вшивость эту инопланетную ловушку.
  Мы перенесли крепление веревки к самой стене. Я мысленно рассчитал, как могут раскрыться половинки камня-стола. Еще раз проверил узел на поясе.  И пошел к горам самоцветов.
   Осторожно провел пальцами по трещине вверх. Вот и горизонтальный разрез. Выше него каменная плита легко уходила внутрь при малейшем нажатии.
  Вот он – спусковой курок!  Я поднимал и поднимал камень. Драгоценности лежали на квадратной плите. Я сразу понял этот механизм, основанный на уменьшении веса. Стоит снять хоть один камешек и… ловушка сработает. Но я-то готов к этому. Схватил камни  две горсти камешков и … полетел вниз.  Если бы не веревка…
   Половинка медленно поднималась вверх. Я еле успел поджать ноги.  На дрожащих полусогнутых дошел до края стола и упал вниз.
Дядь Вов, покажите! – Мишка тянул руку к моим скрюченным пальцам.
Я с трудом их разогнул.
-Ух, ты! Теперь мы богачи. Можно теперь я схожу? Дайте веревку.
-Нет, Миша. Можешь это все забирать, но я тебя туда не пущу. Может быть, в другой раз, но не теперь.
  У меня появилось какое-то ощущение тревоги и страха.
-Петрович, глянь вверх.
Вот оно что!  Гора сердится, что у нее украли часть ее богатств. На верхушке мигал раскаленный глаз. Он медленно вращался.  За кромкой синего камня ему нас не достать.  
-Ребята, пригнитесь. Кажется, сейчас будет стрельба.
- За камни?
-Да.
  И тут небо с треском разорвалось пополам. Над нашими головами пронеслась голубая молния.  Прямо в направлении ущелья. Кажется, все. Я поглядел вверх. Красный глаз исчез. Гроза и чья-то кара нас миновала.
Через полчаса мы вышли из ущелья.  Возле костра сидел один Ахмат.
-Вышли все-таки, - зло бросил он.
-А где Асат?
-Вот, - он указал на небольшой полотняный мешочек.
Потом стряхнул остатки пепла с маленького коврика, на котором раньше сидел брат. Так вот в кого попала молния!
  Обратно мы ехали в растрепанных чувствах. С одной стороны нас распирало чувство гордости за разгаданную тайну Синей горы и найденные сокровища.
С другой стороны угнетало чувство вины за смерть пастуха. Мы знали, что молния предназначалась одному из нас, а досталась невинному, по сути, человеку.
-А вовсе он и не такой невинный! – это не выдержала Ната. – Нечего было сидеть возле горы и наживаться на смерти туристов и ученых.  И братец его такой же. И ведь даже теперь не уйдет оттуда. Так и будет водить на смерть невинных людей.
  Эти слова как будто сняли с нас со всех давящую тяжесть и мы повеселели.
-Дядь Вов, возьмите камни. Все равно я их не смогу продать. Можно только мы со Сметаной оставим себе вот эти синенькие. Они будут нам напоминать о Синих горах.
  Мишка ссыпал в мою бейсболку кучу камней и два крупных самородка. Он протянул улыбнувшейся девчушке крупный синий бриллиант. Я вспомнил, что такие цветные камни стоят более миллиона.
  Бедная девочка даже не подозревает, какой царский подарок сделал ей сейчас конопатый, уже не бедный, паренек. Не каждый принц способен на такое.
  Но пусть пока это останется для них тайной. Обмен камнями очень походил на обряд венчания в церкви. Мои ребятишки притихли от осознания важности момента. А может просто от усталости и от всего пережитого.

10.   Остановите музыку
На следующий день  Мишка хвалился мне моим же подарком – стареньким аудиоплеером.  Над мигающими в такт музыке тремя лампочками он вклеил синий бриллиант.  При включении тот рассыпал во все стороны сотни синих брызг. Парень просто млел от восторга.
  Только опытный глаз ювелира определил бы истинную цену этой дешевенькой в прошлом игрушки. Позавидовала Мишке даже Ната. Она надула тонкие губки бантиком и принесла мне из своих девичьих закромов заколку для волос.
-Петрович, вставь сюда мой камешек, пусть знает, - под «пусть» подразумевался, конечно, противный Мишка.
Я всегда считал, что если делать, то делать надо отлично, или вообще не делать.
И расстарался на совесть. Отодрал от заколки мрачную коричневую пластинку.
Потом надфилем наточил горку опилок от золотого самородка. Смешал опилки с эпоксидкой и залил установленный посредине бриллиант.  Когда клей затвердел, показал улыбающейся от счастья девушке.
   Да, не знаю, как она, а я точно знал, что такой дорогой заколки с цветным бриллиантом нет даже у английской принцессы.  Когда-нибудь я открою ей эту тайну.
   На глазах у изумленного Мишки девочка расплела свои школьные косички и заколола сзади симпатичный хвостик.  Мишке оставалось только ловить раскрытым ртом сыпавшиеся синие брызги от драгоценной заколки.
  Статус-кво было восстановлено. В наших дворах на время воцарился мир и покой. Пока я не продал нашему дачному олигарху отлитый мной из двух самородков золотой набалдашник на рычаг переключения скоростей.
  Тот, как увидел его на моей затрапезной машине, так и потерял покой.
Я не устоял, когда он за эту килограммовую крутую вещь не предложил свой джип с доплатой.
   Доплата была мне как нельзя кстати. А на остаток я купил Мишке на очередной день рождения домашний кинотеатр. Отчим выставил огромные динамики за порог на следующий же день.
  Парень ничуть не расстроился и перенес музыкальное чудо на чердак  летней кухни. Все бы хорошо, но этот чердак был всего в трех метрах от окна моего кабинета. Да, того самого, где я работал и спал. Раньше спал. Теперь  стекла кабинета так тряслись от ритмов негритянского рэпа, что спать я уходил в свою летнюю кухню в дальний уголок дачи.
Попробовал я пойти на хитрость и подарил Мишке целую коробку блюзовых дисков и кассет. Их хватило только на час. Когда парень понял, что за фуфло я ему подсунул, он с удвоенной яростью вернулся к любимому року и рэпу.
  А ведь я хотел такой же дьявольский инструмент средневековой инквизиции подарить и Наташе.  Правда, ее музыкальные пристрастия я не знал.
Об этом и пошел разговор после очередной удачной грибной охоты. Мы усердно чистили первые осенние сыроежки и опята и я навел молодежь на разговор о музыке.
-Знаете, есть такой старинный анекдот: «Ты Айвазовского читала? – спрашивает муж».
-Два удивленных взгляда уставились на меня.
-Петрович, а кто этот Айвазовский? Он что писал – постмодерн или фэнтези?
У тебя есть? Дашь почитать?
Вот тут опешил я. Та-а-ак. Надо было сначала посмотреть содержание их школьных программ. Видно, я не догоняю. Или наоборот.  Как говорится, не гони лошадей, особенно, если у тебя их нет.
А фамилии Шнитке, Стравинский, Вивальди вам что-нибудь говорят?
Тишина.
-Ну, хоть одного художника вы знаете?
-Я знаю. Церетели. Какую-то премию ему за картину про Петра Первого дали.
По телеку показывали.
Тут я завелся. Бог ты мой, да чему же их учат в их школах?
-Миша, а какая самая  большая страна в мире по населению?
-Китай.
-А кто руководит Китаем?
-Вы чо, дядь Вов! Я своих-то по фамилиям только знаю. И то путаю премьера с президентом. Они там наверху меняются каждый год друг с другом, не поймешь, кто где.
Миша, а первого космонавта помнишь?
-Да, Гагарин.
-А кто первым на Луну вступил?
-Так он же и вступил, на луноходе.
-Давай лучше о музыке. Кто из композиторов тебе нравится, Миш?
-Этот, Руки Вверх, Рамштайн,  не помню его фамилию, Джей Зи, Эминем, классные рэперы. Да ну их, дядь Вов. Чо их фамилии  запоминать, их слушать надо!
-Петрович, кстати о Луне. Я вчера на одной  пластинке Луну видела.
-Как, не было у нас Луны на снимках.
-А она – на обороте.
-Как это?
-Ну, мы же пластинки с одной стороны смотрели. А я их перевернула, а там совсем другие снимки.
  Век живи – век учись. У молодежи. Вот и все наше отличие от молодого поколения. Оно не пленено догмами.  Мы привыкли открывать замок влево, так и будем до смерти ключ влево крутить. А молодежь обязательно попробует покрутить и вправо.
  Мы вышли на лужайку и еле дождались редкого лучика осеннего солнца.
Так и есть. На всех табличках – по две картины. Я смотрел на треугольные пирамидки над изрытой кратерами лунной поверхностью  и на горы под ними.
  И вот тут до меня дошло, что под кораблями не реактивные струи. Это из кораблей сыпятся на земные и лунные горы тысячи желтых кристалликов  с голографическими картинками!
  А почему на горы? Тоже понятно. Больше вероятности, что кристалл не утонет в пыли, а обязательно будет когда-нибудь освещен лучом солнца. И люди увидят голографические послания.  
  И я сразу  осознал, что рассказы альпинистов о странных горных миражах вовсе не выдумки, а истинная правда.
  А взять засекреченные сообщения астронавтов с Луны о виденных ими целых поселениях инопланетян и их кораблей. Но они шли к этим местам и ничего не находили. Поэтому и засекретили. Доказательств не было. А доказательства вот они – в пластинках.
   Кто-то же догадался и нашел из многих тысяч всего семь малюсеньких кристаллов. И вставил их в большие, удобные для людей пластины.  Да еще и построил плееры для просмотра табличек.  И, видимо, такие же устройства для воспроизведения голограмм есть и на зданиях-пирамидах племен майи, на египетских пирамидах и в других местах, о которых пока слагают легенды.  
   Да, великое видится только издалека, если оно великое по физическим размерам. А если великое  спрятано на микроуровне?  Кто его разглядит?