Гомон похвальный.
И приглушен вздор витражей
Дымкой рассветной.
Пьяный король, Карл номер "семь"
В роскоши спальни
Занят игрой, шуткой раджей,
Странной, двухцветной.
Но в чехарде клеток - о, чёрт! -
Видит он снова,
Как по стране жилы дорог
Рвались от страха.
Видит, как сам, юн и еще
Не коронован,
Словно в игре, сделать не мог
Более шага.
Ожил резной маленький ферзь
Редкой работы,
Девочки той стать и черты
Приобретая.
Схожий с цветком тоненький перст
Двигает роты.
Дважды, король, немощен ты -
Рядом святая!
Слышали все, от школяра -
И до торговки:
Дочь Домреми первый удар
Тьме наносила.
Свет белых лат, из серебра,
Праздничной ковки,
Через года мелом обдал
Бедного сира.
Дева в цепях. Скорбь ее войск,
Ждущих приказа.
Крепко вожжён дней этих чад
В лет черепицу.
Мог ли король быть ей, живой,
Стольким обязан?
Веский резон, чтоб выручать
Не торопиться.
Он, одолев совести зуд,
Славно вознесся.
Он не бежит стрел и меча,
Бьется не худо.
Но за глаза люди зовут
Победоносца
Общим для нас и англичан
Словом «иуда».
Солнце взошло мерить на мир
Рыжие куртки.
Нежный рассвет в небе разлит
Свежим крюшоном.
Хочет король бросить в камин
Злые фигурки.
Руки дрожат. Стыдно прослыть
Умалишенным.
1994